***
Однажды Велари зашла ко мне ближе к ночи. Тогда я стоял спиной к двери и, кажется, перебирал книги, которые мне отдала одна девушка из деревни. Она увидела мои шрамы на спине. Сначала Вел долго молчала и смотрела на меня, слишком долго. Я спрашивал что-то, а потом потерял терпение и собирался крикнуть, чтобы вывести её из транса, но она спросила. Спросила тихо, едва слышно, но для меня это было самым громким вопросом в моей жизни: — Это сделал твой отец? Я не знал, как ответить. Словно… словно разом забыл все слова в английском языке, словно у меня не было языка и вообще я был младенцем, не умевшим говорить. Я не мог ни кивнуть, ни показать ответ жестом. Велари стояла у двери всё такая же — чуть бледная, с царапиной на щеке, которая почти прошла, с парой пластырей на левой руке. Но я не мог увидеть в ней чего-то ещё… Наверное, в тот день лёд между нами окончательно рухнул. Растаял от солнца, которое теперь защищало нас. Я больше не помню ничего с того вечера. Мы не говорим о произошедшем. Но иногда, когда мы засыпаем вместе, мне снится этот эпизод. Думаю, он снится и Велари, а она, иногда будучи не в силах ограничить эту нашу связь, передаёт сновидение мне. Неосознанно. Я стою, ошеломлённый и будто бы лишённый воздуха. Медленно киваю спустя долгие минуты молчания. — Мне так жаль, — шепчет девушка, подходя ближе. Сначала она идёт неуверенно, боится, что я оттолкну её, а потом, когда стоит вплотную, обнимает меня. Ладонями старается не касаться спины, боясь сделать больно. Я говорю, сам не узнавая свой голос — он стал слишком хриплым и тихим: — Это не больно. Ты… ты можешь коснуться меня. Велари плачет. Я слышу её тихие всхлипывания, оттого обнимаю её сильнее и целую в макушку. Говорю спокойно: — Всё в порядке. Это давно в прошлом. Она кажется мне такой чувствительной, такой хрупкой, словно фарфоровая кукла, со своими огромными и выразительными глазами, с персиковыми губами, с растрёпанными волосами… — Извини. Вероятно, мне стоило постучаться, — наконец говорит Вел, отстраняясь. Старается не смотреть мне в глаза, опускает взгляд, тут же краснея, наткнувшись на голый торс — не могу сдержать улыбки, наблюдая, как она пытается увести взгляд, разглядывая комод, цветы, картины… Я качаю головой, ощущая, как кудри щекочут мои щёки. Поднимаю руку и аккуратно останавливаю её пытку, беря девушку за подбородок и заставляя посмотреть в свои глаза. Велари много моргает, но стоически выдерживает наш молчаливый диалог глазами. — Всё в порядке. Слышишь? — тихо произношу я, улыбаясь. Шрамы — единственное напоминание об отце. Вижу я их редко, оттого иногда и забываю, что они вообще есть. Их никто не видел до этого момента. — Прости. Прости, я… — мотает головой девушка, из-за чего её растрёпанная коса превращается в полный беспорядок. Я опускаю голову и тихо смеюсь. Всё в прошлом. Мне уже не больно. Я долго думал о шрамах, об отце, в конце концов прийдя к выводу, что если бы я не принял то решение, никогда бы не встретил Вел. Мию, Азуми, Нейла и Эйдена. Игра определённо стоила свеч. Девушка морщится, хмурится, ходит по комнате, а я не понимаю, как человек может испытывать такой обширный спектр эмоций в один момент. Я притягиваю её к себе за руку, заключая в объятия. Покачиваюсь с ней, потом вдруг отстраняя Вел и наклоняясь. Целую её, поглаживая по спине. Она на мгновение теряется, потом кладёт свои небольшие ладошки на щёки и вздыхает, отстраняясь: — Ты точно в порядке? — Теперь в полном, — хитро усмехаюсь, поднимая её и начиная щекотать. Велари визжит, пытаясь вырваться, в конце концов успешно отбегая от меня. — Это подло! — кричит, вжимаясь в стену. Я, улыбаясь, медленно подхожу к девушке. Она улыбается, улыбается так приветливо, что моё сердце взрывается и осколками разлетается в груди. Легко, почти невесомо водит запястьем за спиной, а я делаю вид, что не замечаю этого движения. Энергия мягко опускает меня на кровать и удерживает там, пока Маклауд подбегает и быстро целует, заходясь смехом. — Кто из нас ещё подлый, а? — усмехаясь, спрашиваю я. Когда девушка забывается, расслабляясь и снимая невидимые кандалы, я тут же сгребаю её в охапку и целую. Вел сидит, опираясь спиной о мою грудь. Сплетает наши пальцы, потом чуть поворачивает голову, чтобы видеть моё лицо. Я мягко выворачиваюсь из хватки и обнимаю её. Наблюдаю за улыбкой, появившейся на губах. Глаза у неё блестят — искра вернулась. Хочет что-то сказать, но не решается. Я хитро улыбаюсь. — Зачем ты приходила? Опешила. Попал в самую точку. — Я… Хотела побыть с тобой, — просто и незамысловато. Правда. — Мило, — ухмыляясь, говорю я. — Не знала, что тебе известны такие слова, — ехидно подмечает Вел, а у меня непроизвольно взлетают брови. — Да что вы, мисс Маклауд? Тут же мои руки, обнимающие девушку, начинают вновь щекотать её. Она пытается вырваться, но тщетно — я держу крепко и не собираюсь отпускать. Держу крепко и не собираюсь отпускать.***
Иногда мы ругаемся. В такие моменты я ненавижу себя. Знаю, что без ссор не может обойтись никто, но иногда, когда мы стоим друг напротив друга и кричим, мне кажется, словно нас разделяет целая Вселенная, а не жалкие метры. Велари всегда пытается уйти от конфликта, сгладить углы, но иногда она тоже взрывается. Выговаривает всё накопленное. Я, на самом деле, рад. Она слишком много держит в себе. Вел изменилась. Изменилась после убийства полицейских, после того, как попала к правительству. Стала обдуманнее, теперь каждое действие, даже самое обычное, она выполняет медленнее. Словно налить воду в стакан — дело вселенской важности. В одной книге я вычитал, что у каждого человека внутри своя война. У Вел она с призраками прошлого. Я бываю слишком импульсивным. Слишком агрессивным. Жестоким. Слишком слишком. Это выводит меня из себя и я возвращаюсь к ненависти, которой придерживался последние пару лет. Так было немного легче. Я хочу разорвать этот порочный круг, остановить цикл, в котором всего две позиции: ненависть к окружающим, оттого и ненависть к себе. Я много думаю. Думаю о друзьях, о Велари. О матери. Как-то Вел затронула эту тему, тогда я ужасно разозлился, хотя и сам не понял, почему. Казалось бы, обычная тема для разговора, но для меня это было чем-то личным. Я понимал — мы с Вел очень близки и, наверное, можем это обсудить, но что-то во мне было сильнее, оттого я оттолкнул её. Мне невероятно стыдно. Каждый раз она старается, перешагивает что-то внутри себя, а я ничего не делаю. Просто стою и наблюдаю, в конце концов говоря что-то резкое и обидное. — Прости меня, — шепчу я, пока Вел лежит на моей груди. Я накручиваю одну из её прядей на палец, а потом останавливаюсь, наблюдая, как девушка перестаёт вырисовывать различные узоры своим пальцем на моей ладони. Она поднимается и удивленно спрашивает: — За что? Я хмурю брови, рассматривая её лицо. — За то, что бываю резок к тебе. Агрессивен. За всё. Ты разве этого не замечаешь? — Замечаю, конечно, — наступает её черёд хмуриться и смотреть мне в глаза. Вел берёт мои ладони в свои и тихо шепчет: — Финн, я знаю — тебе трудно. Тебе ещё предстоит научиться доверять людям, предстоит измениться. Я буду с тобой в это время. По крайней мере, — останавливается, будто бы обдумывая, стоит ли говорить следующее, — я бы хотела быть рядом. — Голос у неё становится тихим-тихим, я бы не услышал, не находясь так близко. Мы почти соприкасались носами. Мне становится легко и в то же время волнительно. Тревога находит отклик в моей душе и устраивается поудобнее, расчищая своё старое место от пыли. Теперь я боюсь потерять её. И не переживу, если потеряю.***
— Это было нечестно! — кричит Нейл, глядя на меня. Я подмигиваю ему, расслабленно откидываясь на спинку дивана. Рука моя находит плечо сосредоточенной Вел и притягивает к себе, краем глаза рассматривая карты. Она улыбается мне и тут же возвращается в игру. — Я ненавижу играть с вами! — опять кричит Нейл, когда осознаёт, что остаётся один на один с Вел. — Зачем я вообще предложил играть в Уно?! — Это весело, — отвечает задумчивая Маклауд, тут же подбрасывая карту пропуска хода. Парень взмывает. Я усмехаюсь, видя набор моей девушки. Далее идёт карта с дополнительными четырьмя, пропуск хода, плюс две карты… И зелёная шестерка. Победа. — Я повешусь сегодня ночью, — бурчит Румфольд и откидывается на спинку дивана, взъерошивая волосы. Я целую Вел, улыбаясь. Она проходится ногтями по торсу… Крик Мии из кухни заставляет нас отстраниться друг от друга. — Ужин! — доносится голос девушки. Все разом встают. Проходим через небольшой коридор и оказываемся в уютной кухне. В этом доме живут Мия, Азуми и Вел. Я предлагал ей переехать ко мне. Она сказала, что подумает. Азуми присоединяется к нам через полчаса. Она завела себе новых друзей и теперь целыми днями проводит у них. Они гуляют по территории деревни и просто сидят дома, смотрят кино или играют. Вздыхаю, находя ногу Маклауд под стол. Она не поднимает свой взгляд с тарелки, но едва промелькнувшая улыбка выдаёт её с головой. Проводит ногой по моей голени, поднимаясь выше. Я чуть кашляю. — Спасибо, Мия. Очень вкусно, — говорю спустя пару минут, дожёвывая последний кусочек сыра. Встаю и ухожу. — Увидимся завтра. Спокойной ночи! Спустя полчаса ко мне заходит Вел. Она задорно улыбается и подходит вплотную, вставая на носочки и мягко целуя. Я теряю рассудок. Её руки проходятся по груди, переходят на плечи, потом поглаживают спину… Сквозь обычную лёгкую белую майку я слишком ярко чувствую каждое её касание. Во мне взрывается немыслимое количество фейерверков. Хриплый шёпот: — Знаешь, Вел… — она тут же поднимает свой взгляд. Ждёт. Я усмехаюсь, видя блеск в её глазах. Цвета шоколада с малахитовыми вкрапинками. — Я люблю тебя. Выдыхаю почти одним словом. Я боялся произносить это словосочетание вслух, но теперь, когда я вижу её, понимаю — это самое точное, что можно сказать Вел. Она же, в свою очередь, ярко-ярко улыбается и обнимает меня. Говорит куда-то в грудь: — Я тоже тебя люблю. Спасибо, что не оттолкнул меня.