***
Киришима сделал долгий, глубокий выдох. С утра необходимо было разминаться. Всегда, каждый день. Вот только то, что делал парень сегодня, на разминку не походило. Забив на время, забив на контрольную у учителя Айзавы, которая должна была начаться с первой же парой, Киришима лупил боксерскую грушу. Удары затвердевших кулаков гулко разносились по комнате. Груша летала из стороны в сторону, раскачиваясь на стойке. Юноша бил часто, без передышки. Мысль отдавалась в его висках с каждым замахом: «Мина... выбрала Шото!»***
Весь класс запомнил, как это случилось. Утро не предвещало ничего особенного – должен был быть английский у Сущего Мика, настоящая скукота, неприличная академии. И вдруг в класс влетела бледная от волнения Мина Ашидо. Яойорозу тогда еще удивилась, с чего бы розововолосой двоечнице быть такой нервной. Контрольной по английскому не планировалось, а завтрашний тест у Айзавы уже успел стать притчей во языцех – к нему готовились весь последний месяц, и бояться ни у кого просто не было сил... – Девули, вы не поверите, что расскажу! – Мина старалась спрятать волнение за веселостью. Но Яойорозу видела: ее руки дрожали. Дождавшись заинтересованных взглядов, двоечница сжала кулачки и пропела сломавшимся голосом: – Я теперь встречаюсь! Угадайте, с кем! Девушки заулыбались. Урарака даже предположила: – С Киришимой-куном? – Вообще-то, я здесь, – отозвался парень и отвернулся, хмурый и весь какой-то потерянный. Мина замахала руками: – Нет, нет! Вы не поверите, но я все равно вам скажу – сами потом убедитесь, когда он придет! Только не надоедайте с расспросами, оки? А то он вас заморозит! – Да ну! – вскрикнула Джиро. – Не тяни, не тяни! – Хагакуре пропустила последнюю фразу мимо ушей. А вот Яойорозу, как и Джиро, все поняла – вот только поверить не захотела. «Просто метафора», – попыталась убедить себя девушка. На душе почему-то стало гадко и тесно. Захотелось встать и выйти из класса. «Не смешные у Мины замашки, – подумала Яойорозу. – Вот зачем так словами разбрасываться...» Она еще не могла полностью разобраться, почему вдруг ей стало так неприятно – а Мина между тем собралась с духом и выпалила: – Шото Тодороки, девчули! Та-да! На затылок Яойорозу как будто обрушилась тяжелая подушка. Тихонько охнув, она закрыла губы ладонями. Ее сердце сжалось, глаза увлажнились. «Нет, нет! Неправда! Глупости! Глупая шутка!» – зачастила про себя девушка. Нужно было срочно увидеть Шото. Ее Шото. Заглянуть ему в глаза. Улыбнуться. Убедиться, что это все просто дурацкий розыгрыш! Одноклассницы окружили Мину, забрасывая ее восторженными вопросами. На месте остались сидеть только Яойорозу – застывшая, пунцовая, кусающая губы – и Цую, которой было несвойственно беспокойство. «Чушь! Чушь! – повторяла заместительница старосты. – Вот сейчас Тодороки-сан придет, и все опровергнет...» Он действительно пришел – перед самым началом занятия. Ни на кого не обращая внимания, сел за свою парту. Девушки, все еще тормошившие Мину, проводили его любопытными взглядами. – Тодороки, – спросила Джиро. – Что, серьезно – Ашидо? Двоечница тут же засмеялась, нервно крутя кудри пальцами: – А ты что, против, что ли? И что, вообще, значит «серьезно»? – Да я так, просто уточняю. – Серьезно. – Шото был спокоен и холоден, как и всегда. – Что-нибудь еще? – Он внимательно оглядел класс. – Да нет, ничего, наверное. Ладно... – стушевались девушки. – Мину поздравляем! – Хагакуре потрепала подругу по макушке. – Ага, точно! – рассмеялась Урарака, стрельнула взглядом в сторону крайнего ряда, где сидел Мидория, и отчаянно покраснела. Яойорозу с шумом втянула воздух. «Этого не может быть, – упрямо повторила она. – Это сон! Просыпайся скорее!» Но это была правда. И ее оставалось только принять – ну, или отрицать, от этого бы ничего не изменилось. – Поздравляю, Тодороки-сан, – ломким голосом сказала девушка. – Как удивительно видеть первую в нашем классе официальную пару... «Это должна была быть я!» – мысленно крикнула она. Отвернувшись от Тодороки, Яойорозу уставилась перед собой невидящими от слез глазами. Плакать было нельзя – не при всех, не в начале занятия! Но очень хотелось. Девушка приложила ладонь к губам, скрывая предательскую дрожь, и вдруг поймала взгляд Киришимы. Парень сидел за своей партой, облокотившись на спинку стула, и не отрываясь глядел на невозмутимого Шото. В глазах его плескалась боль. И стыд. И отчаянная, детская слабость. Яойорозу замерла. Нужно было отвести глаза. Но ей было так одиноко и грустно. И Киришиме, кажется, тоже. «Ему ведь нравится Ашидо-сан!» – Девушка и раньше об этом подозревала, но как-то не особо задумывалась из чувства приличия. Еще не хватало лезть в чужие дела! Но теперь... Яойорозу прикусила губу и легонько кивнула. Глаза Киришимы расширились. Они поняли друг друга. И нашли подобие утешения в этом мимолетном мгновении.