Коробка с карандашами

Ривай возвращался домой после взбучки от Ханджи. Всегда быстро отходившая, в этот раз она разозлилась основательно. Ривай час слушал ее возмущения по поводу поведения с Эреном, распускания рук и несоблюдения чужой зоны комфорта. — Это переходит все границы, Ривай. — Ее крик до сих пор стоял в ушах. Ханджи редко орала, но в этот раз вышла из себя. — Он же просил тебя не трогать его! — И не называть его «милый», очкастая. — А ты вторгся в его личное пространство! И что ты сделал?! Зачем ты это сделал? Ты вел себя ужасно, Ривай. Хуже некуда. Он же сказал, что его избранный ревнует, когда его тела касаются, а ты подошел и вот так просто все испортил. Ты не подумал, что сделал ему больно? — Я еще и виноват, что этот пацан тихоня. — Ривай, прекрати! — Ханджи ударила его в лицо, но Ривай выстоял. Слабо, конечно, чтоб его завалить, но для Ханджи, которая не занималась рукоприкладством, это было высочайшей степенью ярости. — Ты ведешь себя как кретин! Еще и ругаешься и сыплешь неуместными пошлыми шутками. И называешь меня «очкастой»! Влюбленность в жопе заиграла? Потому что так отвратительно ты себя вел, только когда встречаться с Петрой начал! Но ее здесь нет. Ты просто козел. С ней ты вел себя прилежно и не нарушал ее просьбы и личные границы! Чем Эрен заслужил от тебя такое наплевательское отношение? Ты не подумал своей башкой, что потоптался по его чувствам? Заметь, ты стоял голый… — …Обнаженный… — И это очень его смутило! Но он ничего не сказал, совладал с собой, потому что тебе было комфортно. Он подстроился под тебя. И чем ты его отблагодарил?! А? Не слышу! Ривай потер щеку. Синяка не останется, конечно, но пару дней с красной кожей придется походить. Ханджи очень долго ругалась и возмущалась. Ривай молчал, и это еще больше подстегнуло Ханджи. Наверняка ее крики слышали на первом этаже. Сколько кругов и топтания по одной и той же теме было? Три? Или все же четыре? Ладно, он и в первый раз понял, что перешел все границы, особенно личные Эрена, и что не стоило этого делать. Все, что заботило Ривая — кусок дряни, выпавший изо рта. Определенно, это то самое усугубление ситуации. Знать бы еще, какого цвета эта херня, чтобы… дальше Ривай мысль не заканчивал. Он взял у Ханджи зип-пакетик и запечатал. Нужно показать ее голубоглазому ангелочку. Почему-то ему Ривай больше верил, чем консультанту по меткам. А дома, спрятанная на полке с моющими средствами, скрывалась ампула Кенни. Ривай так и не смог ее выкинуть. И пока все обстоятельства складывались не в пользу похорон. Ривай по памяти набрал номер, виденный однажды, и поднес трубку к уху. — Алло. — Привет, ангелочек, это Ривай. Мне нужно с тобой встретиться. — Зачем? Я… — Это срочно. — Уже поздно. — Я приеду. Называй адрес. Армин назвал адрес, и Ривай отключился. Он вызвал такси. Пока ждал, скинул Эрвину сообщение. Всю дорогу старался не думать и не строить планов. Но все равно неприятные мысли лезли в голову. Когда начинается активная стадия цветения, то сколько у него есть времени, чтобы найти эту чертову сволочь, отравляющую жизнь своими любимыми цветульками? Что это, блядь, за хуйня с любимыми цветами в легких? О том, что это Петра устраивает свое триумфальное возвращение, мысль проскакивала. Однако они не виделись очень давно. Вряд ли все эти химические реакции с отложенным действием с нихера врубились. Тут что-то другое. Или кто-то другой. И Ривай не хотел представлять себе потенциальных соулмейтов ни рядом с собой, ни в своей квартире. Он даже близко не подойдет к нему. И если понадобится, перережет глотку. Кому-то из них двоих точно. На звонок Ривай надавил и не отпускал, пока дверь не открылась. — Прекратите. — Быстрее шевелись. — Ривай прошел мимо и снял верхнюю одежду. — Ну, и зачем вы приехали? — У тебя есть зеленый… нет, мне нужен ромашковый чай. — Нет. — У меня с собой. Идем. Они прошли в кухню. Армин семенил следом, держа в руках тапочки. Ривай чувствовал его испуг и замешательство. Ривай остановился. В огромных размеров кухне помимо гигантского холодильника каким-то чудом помещалась барная стойка. Темная мебель, три шестигранные люстры заливали все ярким светом. — Хера се. Ривай забыл, что пассия Эрвина — наследник богатеньких родителей. — Чайник горячий, — сказал Армин, осмелев. — Я сейчас налью, присаживайтесь. Ривай заторможено осмотрелся и присел на ближайший стул. — Неплохо. — Спасибо. — Армин подвинул чашку. На дне лежали чайные листья. — Армин, — тот вздрогнул от собственного имени, — извини, что наехал. Я просто… — У вас что-то случилось, — закончил Армин. Он понимающе улыбнулся. — Можно на «ты». Армин кивнул. — Я понимаю. Так что случилось? Вы… ты встретил своего соулмейта? Пересеклись с Петрой на улице? Ривай вздохнул. — А, ясно. Другое? — Я посрался с подругой. — Мне жаль. — Ривай наградил его взглядом «Ты идиот?» и Армин поправился: — А что тогда? — Кажется, я скоро сдохну. Армин растерялся, а в следующую секунду потянулся к Риваю и обнял его. Ривай не знал, как реагировать, поэтому сидел и смотрел перед собой. — И я даже не знаю, кто мне так удружил. — А ты теперь хочешь удружить мне, — сказал Эрвин в дверях, — и отбить парня? — Вы обменялись ключами? Молодцы. — Ривай показательно обнял Армина, и тот рассмеялся. Выпутался из рук и подошел к Эрвину, обнял его и поцеловал. — Так почему ты вызвал меня сюда под самую ночь? — спросил Эрвин, снимая плащ. Армин взял его портфель и поставил на свободный стул. — Чтоб ты не подумал чего-нибудь пошлого, что я совращаю твоего ангелочка. Забудь. — Ривай махнул рукой и взлохматил волосы. Вздохнул, взял заваренный чай и залпом выпил, чуть не подавившись листьями. — Только их не хватало в моих внутренностях. — Ривай, — позвал Эрвин. Он взял Армина за руку, и они уселись напротив. — Выкладывай. — Армин, — обратился к тому Ривай, — ты же влюблен в эту гору мышц и мозгов? Армин переглянулся с Эрвином, смутился и кивнул. — Тогда ты здоров и полон сил. — Ривай вытащил пакетик и положил перед собой. — Какого цвета эта херня? С Армина слетели эмоции, как листья с ветки от сильного ветра. — Это… откуда? — Из меня. — Когда? — За час до того, как я тебе позвонил. Слегка дрожащей рукой Армин взял пакетик и посмотрел на свет. Повертел в разные стороны. — Мой кашель перешел на новую стадию. — Ривай сложил руки в замок. — Теперь я отрыгиваю любимые цветы своего соулмейта. И мне нужно их определить. — Они светло коричневые, похожие на ржавчину. — Армин сощурился. — Очень маленький кусочек, и сказать наверняка сложно. — Ты хочешь, чтобы я расцвел и принес тебе целый куст для исследований? — Нет. Просто… — Армин положил пакетик на стол. — Я не понимаю, почему именно это. Ханахаки — болезнь неразделенной любви, и сейчас она менее чем у одного процента наблюдается. Причем в большинстве случаев от неразделенной любви. Но у вас же есть соулмейт. — Он замотал головой. — Не понимаю. — Поясни. — А ты был на консультации? Ривай кивнул. И заметил, как Эрвин положил руку Армину на колено, ободряюще поглаживая. — Врач, хотя, скорее, он купил диплом и сидел с важным видом, сказал, что у меня кашель, который станет либо цветочками, либо задушит. Если я не надеру задницу своему соулмейту. Если мне эта дрянь попадется на глаза, я ей эти цветы в глотку засуну. — И все? — поторопил Эрвин. — Сказал, что в моем окружении кто-то появился, раз мой организм на него так реагирует. Соулмейт и запустил реакции узнавания. — И ты уже вычислил ее? — Эрвин подался вперед. — Если это Анни, я ей ноги переломаю. — Ривай откинулся на спинку. — Но вряд ли она. Мы с ней только неделю поработали, до этого я ее не видел. А кашель начался раньше. — Тогда у нас один выход. — Армин ловко развернулся на стуле, потянулся к блокноту рядом с телефоном и притянул стопку стикеров. Блядь. Только не это. — Мы составим списки всех, с кем вы познакомились. — Тогда ты первый в нем будешь.