Коробка с карандашами

Утро началось с приема таблеток. Голова разрывалась, глаза слезились, и общая усталость навалилась с новой силой. Ривай лежал в кровати под бдительным наблюдением Эрена. Он сидел в телефоне и что-то печатал. - Я забыл сказать спасибо, за мой телефон. Ривай вынырнул из полудремы: - Не за что. Я подумал, что ты захочешь его вернуть. - Он зевнул. - Деваха сама нарвалась: испортила мне настроение после нашего разговора. Я очень разозлился. Зевок не удалось подавить. - К тому же, Эрен, я нахуй удалил все видео в ее телефоне. - Правда? Как? - Он удивился. - У меня так и не получилось. - Попросил парочку перекинуть себе, чтоб было на что подрочить, она с радостью и дала. Даже ко мне приставала. Явно от нее у тебя пошло это "отсосать". Эрен опустил голову. Ясно. - Она красивая. - Для пьянчужки или нарика. По мне так ты симпатичнее. - Вы еще не видели меня целиком. - Ну когда-нибудь же увижу? Например, приглашу тебя в душ спинку мне потереть. Неважно. Ты мне больше нравишься. - И если ты будешь выбирать между моим минетом и ее, то… - Твой предпочтительнее. Мы дольше знакомы. - Даже если бы не были соулмейтами? - Да. Ведь минет это минет, верно? Эрен улыбался, представляя как сделает Риваю приятное. Ривай бы с удовольствием это все посмотрел и прочувствовал, но фантазии с голым Эреном между ног были весьма далеки. Так, баловство и тренировка мозга. - И часто ты мне будешь припоминать мои слова? - улыбка Эрена стала шире. - От тебя научился. Мне нравится как это работает. - Ривай повернулся спиной к Эрену и подложил под голову ладони. - Тебе это не нравится? Эрен задумался на долгие минуты. - Нет, нравится. Это показывает, что вы меня слушаете и помните, что я говорил. - Эрен, все, что касается тебя - я помню. И если ты не сильно занят - почитай мне. За спиной послышался короткий стук - Эрен отложил телефон на стол. Он взял книгу, раскрыл ее и - удивительно, - продолжил ровно с того места, где они остановились. Значит, он тоже помнит. + Разбудил телефонный звонок, вернее, гулкое эхо вибрации. Где-то вдалеке. Ривай приоткрыл глаза: Эрен поднялся из кресла, хватая телефон. Вибрация прекратилась, когда Эрен ушел. Послышался неразборчивый голос мамы. Вскоре Эрен вернулся. Он прихрамывал и было непривычно смотреть на него без костыля. Словно не хватало важного винтика. Он сел в кресло, зевнул, прикрывая рот ладонью, и зажмурился. Взял книгу и раскрыл ее. Посмотрел на Ривая и замер. - Привет. Первым начал разговор. Удивительное рядом. Хорошо, что он менялся. Да, все еще говорил неохотно, но хотя бы не боялся. Прогресс. - Привет, - эхом откликнулся Ривай. Перевернулся на бок, подложил под подушку ладонь. - Как дела? Кто звонил? Замешкавшись, Эрен ответил осторожно: - Ваша жена. - Бывшая. Петра. Что ей нужно было? - Кушель с ней поговорила. Это связано с моими документами, помнишь? - Эрен почесал шею. - Они сделаны? Не сможет? - Нет. Ты забыл фотографию дать. И она просит… сделать. Точно. Какой же он болван, забыл о такой важной части на паспорт. - Тогда сходим? - Эрен сидел прямо и все еще нервничал. - Что еще? - Она хочет пообедать с тобой. - С нами. Сходим? Ты как? Эрен пожал плечами. Ривай чувствовал то же самое. Он обещал ей пообедать со своей избранной парой, вот отличная возможность соединить 2 в 1. О чем и рассказал. - Не хочу вам мешать. Прошлый совместный ужин закончился не очень хорошо. Ну да. Они вовремя свалили от разговора в духе Эрена - промолчали и ушли. - А еще, - Эрен сжал руки в замок на коленях. - Зик хочет со мной поужинать в знак примирения. Ага. Вот настоящая причина волнений. - Напомни, кто такой Зик? - Сводный брат. Точно. Сводный брат Эрена, между которыми отношения не то чтобы хорошие. Плюс Эрен боится его и ненавидит. И есть за что. С чего вдруг ему захотелось поужинать в его компании? Только ли примирение после стольких лет? Скуку развеять? Вести светские беседы? Разглагольствовать о погоде и ценах? Опять чем-то разозлить или напомнить, какой Эрен и его друзья ущербные? - Сходим к нему тоже, чтоб отъебался. Одного тебя не отпущу. Эрен улыбнулся, кивнул. - Почему у вас отношения испортились? - Это сложно. - Он перебирал большими пальцами. Нервничает? Тоже ужасная история с плохим финалом? Но ведь он говорил что вроде помирились. Нет? Ривай опять что-то придумал? Ривай чуть отодвинулся и похлопал рядом с собой. Эрен долго решал послушаться ли, и остался на месте. Безопасное расстояние? Зачем? Опять сбежать? Только не сегодня. - Я не сбегу, - от шепота Эрена Ривай остановился, ловя себя на том, что сидит на краю кровати, опустив ноги в пушистые тапочки. И откуда только взялись? Ривай сроду не носил тапки и их в квартире точно не было: Петра забрала все свои 4 пары. - Я не… - Ривай растерялся. Взлохматил волосы, успокоился, несколько раз глубоко вздохнул. - Прости. Перемкнуло что-то. - Потому что я тогда убежал? - Травма, да. Эрен погрустнел. Пальцы впились в ладони и Ривай еще несколько раз глубоко вздохнул. Поднялся. Эрен следом привстал, но Ривай махнул сидеть. - Схожу в туалет, а ты пока обдумай, что рассказывать. - Но я… - Твоя помощь мне пока не нужна. - Ривай шагнул, удержался. Отлично, он себя контролирует и вялость из тела пропала. - Надеюсь. Получив кивок, Ривай направился в туалет. В зеркало предпочел не заглядывать, на ощупь определил, что можно не бриться, помыл руки, лицо, шею. Не мешало бы в душ залезть и смыть пот, но потом, позже. Не сейчас точно. На кухне мама варила яйца и курицу. Она хотела поцеловать Ривая, но он увернулся, намекая на свою болезнь, которая еще не прошла. В итоге мама ограничилась ладонью на щеке и лбе, прикрывая глаза и что-то высчитывая про себя. Удовлетворившись температурой, она кивнула: - Подогреть бульон? - Наверное. Она позвала Эрена и полезла в холодильник. Эрен вошел молчаливо, застыв в дверях. - Котик, поможешь отнести Риваю бульон в кровать? Эрен кивнул. - Мам, я и здесь могу поесть, - Ривай не видел причин, зачем тащиться обратно в комнату. Хотелось посидеть в другой обстановке. Эрену нужно больше, чем 5 минут, чтобы обдумать рассказ о сводном брате. - В кровати. И не возражай. - Но, мам… - Не мамкай. - И вовсе я не мамкаю. - Мама посмотрела суровым материнским взглядом и Ривай предпочел отступить - эту битву ему не выиграть. Не те весовые категории. - Ладно. Как скажешь. Пока работала печка, Ривай осмотрел стены: их закрашивал непонятный смешанный слой акрилловых красок: быстро сохнут и не пахнут. То что нужно от разбитого сердца, чтобы удалить безвозвратно воспоминания о бывшей жене. Действовал Ривай как первоклашка - неумелые штрихи, грубые, неоднородные. Кое-где краска выступала, кое-где оставались крупные кляксы проступающих подсолнухов. Но задача выполнена на отлично, не подкопаешься. Некрасиво? Может быть. Зато мерзких цветов больше нет. Когда они вернулись в комнату, Ривай уселся в кровати. Эрен заботливо подоткнул одеяло и без приглашения сел рядом. С полотенцем передал большую кружку разогретого супа, в который мама еще нарезала мелко укроп и лук. Хлеб они не брали - Ривай его не любил есть с супом. Самое ужасное сочетание, которое только видел. Одна из причин, почему он с Ханджи только выпивал - та все ела с хлебом. А потом хлеб могла размять, скатать в шарик и использовать вместо ластика. - Художник из меня все же хуевый, - Ривай отпил немного из кружки: не обжигало. - Они были красивыми. - Ты их ненавидишь. - Ненавижу. - Эрен вздохнул, подался вперед и оперся локтями о колени. - Я почти каждый раз возвращался в тот день, когда их убил. Ривай так и замер с кружкой у рта. Он держал ее двумя руками и как нельзя кстати пришлась бы еще одна, чтобы протянуть ее Эрену. Все же сделав несколько глотков, Ривай поставил кружку на тумбочку, отложил полотенце, и подвинулся ближе к нему. - Что случилось в тот день? - Мы ехали в другой город. Папа сказал, что там есть больница, которая согласна принять меня. У меня из-за блокиратора поднялась температура и я все еще плохо спал. Я помню, как мама нарезала яблоко для перекуса. У нее получались чудесные зайчики, - Эрен улыбнулся. - Я помню, как попросил впервые нож, чтобы попробовать так же вырезать. Она мне его дала. Эрен же не зарезал этим ножом родителей? Он не похож на психа, Совсем не похож. - Шоссе пролегало через лес. А потом мы выехали в зону полей и я впервые увидел подсолнухи. Желтое поле цветов, голубое небо, все очень яркое, огромное, бескрайнее, как море, до горизонта. Я впечатлился. И начал стучать по спинке папиного кресла. - С ножом в руке. - Да. - А потом гудок, ругань папы, удар, нас замотало и я отключился. Когда очнулся, руки в крови, нож в крови, одежда, салон, сиденья, родители… и подсолнухи видны из окон перевернувшейся машины. Когда хоронили бабушку, в могиле гроб обкладывали цветами. Она любила васильки, поэтому все вокруг было в них. И вот я сижу запертый в машине, а вокруг подсолнухи… Ривай подсел ближе, накинул Эрену на плечи плед и обнял. Он не шевелился, закаменев и оставшись в воспоминаниях. - Они мне месяц снились с мертвыми родителями. Мне казалось, что они поднимают меня с кровати, ведут в поле, срывая по пути бутоны, и толкают в яму. Лица их мертвенно бледные, в засохшей крови, с ужасом на лице. А я стою в яме, смотрю на них снизу вверх, пока они забрасывают меня подсолнухами, и сжимаю нож. Эрен замолчал, горько вздохнул. - Я не мог заснуть даже с включенным светом. В каждой тени, за каждой дверью, за углом видел их. А подсолнухи стали кошмаром и напоминанием. Я пытался все это рисовать, чтобы переварить, осмыслить, визуализировать как нечто несущественное. Вот только мой брат посчитал меня немного сумасшедшим, когда их увидел. - Эрен покрутил у виска пальцем и вздохнул. Рука превратилась в пистолет, готовый вышибить мозги за секунду. Навязчивый образ испарился, стоило сосредоточиться на губах Эрена. Эмоции взорвались ярким образом поцелуя, вытесняя иллюзию. Хотелось ли повторить? Нет. Или да? Блядь, у них серьезный разговор. И рисунки Эрена после смерти родителей, чтобы пережить утрату, смириться с болью, заглушить кошмары и забыть об "убийстве" вполне объяснимы. Но взрослые картинки с гробами, могилами и кровью интерпретируют в не самом лучшем свете. "Посмотрите вот в этот угол янь, который полностью в темных тонах - ему не хватает света, внимания и заботы". Хуйня. Иногда круги на листе всего лишь круги, а не "комфортный островок". Легко представить, что брату насочиняли психологи и все подобные врачи. - Я не знал. Эрен пожал плечами: - Я пережил это. Иногда подвисаю, но меня не так кроет, как тогда. Зик, при всех его странных воспитательных мерах, пытался мне помочь. Ну да, так пытался, что Эрен в итоге сбежал, чтобы стало еще хуже. - Что еще за странные воспитательные меры? Эрен промолчал. Решил, что сболтнул лишнего? Закончились минуты на ответы? Нечего объяснить? Не знает как? Что ж, на сегодня лимит откровений исчерпан. - Полежишь со мной? - Зачем? - Привыкаю к твоему телу рядом. Я же обещал, вот и начинаю с малого. Эрен не отказался, но и не принял такое объяснение. Ривай не врал. К тому же, рядом с Эреном спокойно. И когда он рядом на расстоянии вытянутой руки, появляется некое подобие счастья и удовлетворения. Как правильно выразилась ворона в одном старом мультике: "Счастье это когда все дома". И теперь Ривай понял смысл: Эрен рядом, а большего и не надо. Пока что. Они легли. Эрен с края, потеснив Ривая к стене. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Сглотнув, Эрен пробормотал: - Хочу тебя поцеловать. - Давай не сейчас, я все же болею. - В Коробке тебе это не помешало. - В Коробке я не знал, что болен. - Больны мной. - Да. Ты моя болезнь, Эрен Йегер. - А ты моя жизнь, Ривай Аккерман. Нет, ну не засранец ли?