Ливнем косым постучатся в нашу дверь Гневные вёсны, весёлые войска, Однажды — Только ты поверь — Маятник качнётся в правильную сторону, И времени больше не будет. Гражданская оборона «Солнцеворот»
«Королева фей была лицом обожаемым. Ощущение благоговения распространялось от нее подобно пыльце веселящего мака из Запретного черного леса. Хотелось ей прислуживать, хотелось пресмыкаться. Это было одной из сторон ее королевского дара. Она была их часами. Ее Величество определяла время для всех фей. Она же была самой сильной волшебницей после мадам Верины. Ее нужно было удивлять. Ей нужно было подчиняться. Все закономерно: вассалы подчиняются своему господину. Но заслуживает ли господин подчинения?» — Раньше подобных мыслей не возникало в голове. Почему-то только сейчас Альба стала задумываться, стала испытывать злость. Увидела негативные стороны. До этого вся жизнь казалась ей нескончаемым праздником, все феи радовались и смеялись. Было ли это плохо — нет. Но и хорошего мало. Терзали ли других фей подобные мысли? Раньше они были ослеплены красотой Королевы, ее очарованием, ее силой, аурой благоговения. Стоило одной из выпускниц наложить на нее простейшее заклинание, как все это рассеялось. Королева любила не только свою красоту, нет, ее сила ушла вместе с очаровательной внешностью. И это пугало Нарциссу больше всего на свете. В глазах феи плясали огоньки страха. Альба слишком долго была оторвана от королевы, чтобы ослабевшая аура ее Величества снова смогла замутить ее сознание. Она злилась, увидев то, чего раньше не замечала. Приближенные ее Величества, испорченные завистью и властью считали себя выше других. Они позволяли себе помыкать остальными феями, и это заставляло Альбу сжимать кулаки от злости. Она вдруг поняла, насколько прав был оруженосец сэра Ленни, когда назвал их, фей, глупыми. Почему ведьмы, оторванные от смеха, лишенные крыльев, втроём способны отбить все их атаки? Почему они сильнее их? Ведь фей много, и каждая из них обладает магией. Альба не знала, где можно достать информацию. Она не хотела быть глупой. Ей не нравилось ходить на поводу у тех, кто этого не заслуживал.***
Джемма устало смахнула со лба капельки пота. Нужно было составить план следующего праздника, проконтролировать каждое из мероприятий. Ее нежно-голубое платье помялось от постоянного сидения на жёстком стуле, а лопатки гудели от огромных расстояний, которые она преодолела вчера, во время предыдущего торжества. Праздников становилось все больше, и это не радовало фею. Не так, как раньше. Она стала это замечать. Ей больше не хотелось смеяться: после долгого напряжённого дня она устало падала в кровать, не испытывая той эйфории, что прежде. Раньше она радовалась, как ребенок, любому приказу Королевы. Ее Величество была их богом, их ориентиром в жизни. Их часами. Но сейчас Джемма испытывала только усталость и разочарование, давили на переносицу круглые очки. Она стала больше злиться. Забавно. Им всегда говорили, что если фея злится, у нее исчезают крылья. Нет, Джемма злилась уже который день в течение нескольких недель, а ее крылья всё ещё были на месте. Заклинания, правда, стали сильнее. Разрушительнее. Джемма очень боялась, что превратится в ведьму. Колокольчик на двери звякнул, ее кабинет посетила другая фея. — Я надеюсь, все готово? — высокомерно протянула Лорелла, брезгливо глядя на Джемму, — Ау, ты где? Опять витаешь в облаках, да, Джемма? — она пощелкала пальцами перед глазами задумавшейся феи. Внутри волшебницы разгоралось не самое приятное чувство. Раньше она этого не замечала. — Вот полный план праздника, — Джемма протянула Лорелле стопку бумаг, наклонив голову так, чтобы не было видно ярости в ее взгляде. — Что-что? Я, кажется, не расслышала, — издевательски бросила приближенная, усевшись на столешницу. Она схватила Джемму под подбородок, заставив посмотреть ей в глаза. Очки феи съехали набок. — П-полный план праздника готов, госпожа, — волшебница робко отвела взгляд, внутри нее все клокотало от негодования и злобы. — Так-то лучше, — прошипела Лорелла, выхватывая аккуратно сложенные листы из рук феи. Она специально задела чернильницу, и та разлилась прямо на платье Джеммы, — я надеюсь, ты все уберешь. Ее Величество не любит грязнуль. Она грациозно удалилась из кабинета, хлопнув дверью. Джемма, до последнего сохранявшая самообладание, горько заплакала. Ее любимое и единственное платье было испорчено. За неподобающий вид ее могут выгнать с острова. Джемма не могла ответить приближенной Королевы, и ненавидела себя за это. Она каждый день представляла, как заклинание превращает Лореллу в навозного жука, нисколько не пугаясь своей жестокости. Та этого заслужила. — Одуванчик, лунный свет, сделай так, что грязи нет! — заклинание сорвалось с ее палочки лазурного цвета, заставляя чернила с шипением испариться с ее платья. Джемма устало смотрела, как они возвращаются в баночку. Ей нужно было помочь двум другим феям с приготовлением торта.***
Альба тупо уставилась на Донеллу, подлетевшую к ней с ужасно важным, напыщенным видом. — И чего это мы тут прохлаждаемся? — она облетела фею по кругу, неприятно ухмыляясь, — вообще-то, ты сейчас должна печь торт. — И с какой это стати? — безэмоционально ответила Альба, копируя поведение оруженосца сэра Ленни, — мне никто об этом не говорил. — Я сейчас тебе говорю. Живо пошла помогать Ниссе печь торт, — процедила сквозь зубы Донелла, — за неуважительное отношение можно и лишиться своей палочки, — фея перешла к угрозам. Альба кивнула. — Хорошо, Донелла, — она спокойно ответила ей, направившись в сторону королевской кухни до того, как та продолжит свои нравоучения и угрозы. Это раздражало. К сожалению, готовить приходилось без использования магии. Поэтому феи по очереди дежурили на кухне. Альба надела белоснежный фартук и убрала волосы под косынку. Ей предстояло пообщаться с подругами по несчастью и приготовить нужные блюда. Нисса, добродушная молоденькая фея с коралловыми непослушными волосами, сейчас скрытыми белой косынкой, помахала Альбе рукой, приветствуя. Другая фея выглядела раздосадовано. Это одна из секретарей и помощниц Королевы — Джемма. Альба не удивилась — от готовки отлынивали только три феи, и Джемма в их число явно не входила. Что же, нужно было приступать к работе. — Давайте начнем! — просияла Нисса, хлопая в ладоши. Она зачитала длинный список блюд, который значил только одно — им придется работать допоздна. Волшебный очаг разгорелся, приветливо потрескивая синеватым огоньком. Нисса поставила сковороду с маслом разогреваться — она готовила поджарку. Альба мелко резала овощи, а Джемма пока отдыхала. Ее часть начиналась немного позже. Готовка сплачивала их. Работая вместе, феи чувствовали, как наполняет их спокойная сила. Так было и во время хора — мощные стихотворные строки позволяли волшебницам создавать заклинания невероятной, поразительной мощи. Плодом труда стали всевозможные пирожные, торты, овощной суп и рагу из бланшированных помидоров, тушёные кабачки и медовые колечки. Лица фей раскраснелись от жара синеватого огня, они устало и довольно улыбались, глядя на готовые блюда. Альба хотела произнести заклинание, чтобы помыть тарелки, но Джемма опередила ее: — Розочки и бабочки, цветочки увяньте, тарелки, кастрюльки — чистыми станьте! — лазурная палочка феи сверкнула полупрозрачным росчерком, на мгновение залив кухню розовым светом. Закончив дела, волшебницы решили ненадолго остаться на кухне и выпить чаю. На улице уже вечерело, скоро наступало время сна, но для них — это время чаепития. Лорелла так не думала. Она застала волшебниц на месте преступления: они нарушали устоявшийся режим. — Что это вы тут делаете? Бездельничаете? — высокомерно фыркнула она, презрительно глядя на Ниссу, уже потянувшуюся за куском пирога, — сейчас время сна, а не чаепития. Я скоро вернусь, и если вы к этому времени отсюда не уберетесь, мы закроем вас в комнате на несколько дней. Понятно?! Феи молчали, отвечая ей злыми взглядами. — Я ПОНЯТНО ИЗЪЯСНЯЮСЬ?! — взвизгнула Лорелла, поражённая такой наглостью. — Да, — спокойно ответила Альба, пытаясь сохранить маску безразличия. Приближенная фыркнула, разворачиваясь в воздухе. Она явно считала, что находиться среди рядовых фей ниже ее достоинства, растворяясь в сумерках. — Ну и пусть катится отсюда, она, — зубовный скрежет Джеммы звучал даже громче ее слов, фея сжимала кулаки, — …высокомерная сволочь! Феи очень редко позволяли себе ругаться, у Джеммы покраснели щеки и выступили слезы от бессильной ярости. — Что они о себе возомнили? — это был риторический вопрос. Альба не знала на него ответа. Нисса согласно кивнула. Она не совсем понимала, о чём идёт речь. Джемма сжала в руках чашку, делая большой глоток. — Почему-то я больше не чувствую радости, — грустно протянула Нисса, жуя пирог, — раньше любое дело дарило мне ощущение счастья, а теперь мне постоянно грустно. Я больше не хочу веселиться, мне больше не нравятся праздники. — Я тоже, — всхлипнула Джемма, — раньше я была рада, а теперь чувствую только пустоту и усталость. А ещё злость и ненависть. Кажется, я становлюсь ведьмой… — Главная фея говорила, что, когда радость у фей уходит, мы теряем способность колдовать, — Альба задумчиво пробормотала эту фразу так, словно в ней находился ключ ко всему, — но я тоже не рада. А магия не исчезла. Мне кажется, — она понизила голос до прерывистого, еле слышного шёпота, — дело в Королеве. После того как ее… как она… — фея запнулась, подбирая формулировку, — она лишилась своей красоты, радость и смех пропали, а улыбки сошли с наших лиц. Это магия, какая-то особая ее сила. — Но мы не знаем ничего об этом, — сокрушенно покачала головой Джемма, — доступ в запретную секцию библиотеки закрыт… Главная фея пускает туда только лучших из лучших. — Что это за запретная секция? — Нисса была слишком молода, чтобы знать об этом, феи до выпуска не имели никакого понятия об устройстве даже библиотеки. Не говоря уже о мире. — Там собраны сочинения, посвященные темной магии, обрядам и даже, поговаривают, некромантии, — жутким тоном протянула Альба, — после того, как одна фея много-много лет назад устроила бунт, прочитав стоящие в открытом доступе сочинения, эту секцию закрыли от чужих глаз. Она закончила свою историю, но ощутила чужое присутствие и замолчала. Не стоит, чтобы другой услышал их разговор — никому не захочется лишиться крыльев и смеха за глупые рассуждения. — Я думаю, — Альба дожевала кусок пирога, — нам пора идти ко сну. Давайте встретимся завтра. Она взяла тарелку с мукой и написала на столешнице, где именно пройдет их встреча. Поляна в лесу — тоже неопределенное место, но феи умели находить такие места, как и ориентироваться во времени, совершенно не зная, который сейчас час. Клонило в сон — усталость после работы дала о себе знать. Нисса очистила заклинанием тарелки и чашки, и те сами разлетелись по полкам. Феи покинули кухню раньше, чем успели получить нагоняй. Альба краем глаза заметила расплывчатый черный силуэт, мелькнувший в нежном, персиковом свете фонариков. По спине пробежал холодок. Нисса обеспокоенно озиралась по сторонам — она тоже заметила странное шевеление. Джемма смотрела в землю, ее очки тускло отражали свет. Как будто кто-то высосал из нее все силы. И Альба прекрасно знала, как зовут этих фей. Они умели так хорошо излучать негативные эмоции, что другие девушки впадали в страшное состояние грусти, когда нет сил, чтобы летать или колдовать. Она должна что-то с этим сделать. Нельзя взять и просто так все оставить. Джемма вяло попрощалась, когда они подходили к красивому зданию общежития. В свете фонарей и луны оно казалось ещё прекраснее. Так могли строить только феи, сплетая магию с природой, выращивая удивительные сооружения. Стены приятного, розоватого цвета украшались зелёными и лиловыми узорами, изображавшими диковинные цветы. Даже колонны напоминали стебли растений. Вместо дверей использовались арки, в одну из таких и мелькнула фея в голубом платье. Она, как младшая приближенная Королевы, жила одна в довольно просторной комнате с такими же персиковыми стенами и прелестными узорами на них. Помимо этого у нее было несколько плакатов их не-совсем-тайного-клуба, почетным членом которого она и являлась. Они изображали разного рода рыцарей Кингсленда, фея Лиран очень красиво рисовала. Джемма улыбнулась, глядя на разноцветные картинки. В темноте все казалось таким приглушённым, и, от того, прекрасным. У нее в комнате был настоящий стол с зелёными витыми ножками, а круглое окно украшали кружевные занавески. Она устало отодвинула с края стола целую кипу бумаг, не спеша зажигать свет — привычка выработалась ещё с тех далёких пор, когда она жила в одной комнате с тремя другими феями. На освободившееся место Джемма положила свои очки. Она взмахнула палочкой, закрыв глаза — все вокруг стало расплывчатым и сильно давило на мозг. Платье безжизненно повисло на спинке стула, такого же витого, похожего на какое-то причудливое растение, и фея осталась в ночной рубашке. Ее палочка легла рядом с очками, а сама девушка опустилась на кровать с такими же розоватыми простынями. Она ещё раз окинула взглядом свою расплывчатую комнату, улыбаясь тому, что наконец-то может предаться сну. Джемма накрылась одеялом и тут же отключилась, проваливаясь в теплую темноту. Она уже которую неделю потеряла способность видеть сны. Не то, что бы это сильно ее волновало, но отсутствие сновидений у фей считалось дурным предвестником. Однако у уставшей Джеммы просто не было сил над этим задумываться. Альба попрощалась с Ниссой, жившей в другом крыле, и поспешила в свою маленькую комнатку, стараясь идти по коридору тихо-тихо, на цыпочках. Стрекот крыльев резонировал в таких местах с полукруглым потолком и мог потревожить других фей. Хорошо, что ее спальня находилась в самом начале. Открыв тонкую, выкрашенную в белый цвет дверь, волшебница оказалась в своей комнате. Вместо вешалки для одежды, Альба использовала причудливую корягу, а стены были сплошь увешаны плакатами, изображавшими рыцарей. Да, их не-совсем-тайный-клуб был посвящен рыцарям. И только им. У соседей фей была очень интересная культура, но волшебницам запрещалось часто посещать Кингсленд — чтобы они все не повыходили замуж и не покинули Зачарованный остров. Альба часто бывала там вместе с другой феей, художницей Лиран, которая и рисовала плакаты. О, чего тут только на них не было: и изображение замка самого Короля, и другого замка, зловещей горой возвышавшегося над синими лесами. В нем жили мятежники, подсматривать за которыми было сложнее всего. Один раз их с Лиран даже поймали, и Альба ужасно гордилась этой историей — как обзавидовались другие феи, узнав, что они чуть не угодили в темницу черного замка! А одна история их освобождения чего стоит?! Узнав, что Лиран — художница, барон потребовал от нее написать его портрет. И, получив желаемое, тут же отпустил фей, вручив им продуктов, которых хватило бы на обратную дорогу. А как забавно было, когда рыцари пытались всучить им вяленое мясо! Альба обожала рассказывать такие истории, как, наверное, и попадать в них. Вокруг нее все время что-то происходило. Фея плюхнулась на кровать, с улыбкой рассматривая в полутьме каждый из плакатов. Она была взрослой и жила в комнате одна. Пусть в помещении и были только кровать, стул, небольшое зеркало и тумбочка — зато это было ее и только ее. Фея вскоре задремала, проваливаясь в пучину сна. Она видела знакомый силуэт, слышала знакомый голос, который не могла узнать. Он говорил слова, значения которых Альба не могла помнить. Он предостерегал о грядущей опасности, повторяя одно и то же снова и снова. Фея не понимала его, но все же старалась вникнуть в пугающие своей странностью фразы. Волшебница резко развернулась, понимая, что таинственный доброжелатель исчез, а она стоит на поляне. На той, на которой они и собирались встретиться. Место опустело, Альба шагнула, и провалилась в глубокую яму с ровными стенками. Ее засыпало землёй, а крылья не работали.