Нет в мире краше Родины нашей

— Сегодня чистый четверг, так что не отпирайтесь! Банька, она полезна. — даже само слово пугало наших новоиспеченных русичей. Конечно, они бывали в общественной сауне в Йокагаме, и, к сожалению, тем же составом, но тут другое. Тут только они одни, без посторонних. И все же семья Достоевских не отказывалась, поэтому гостям нужно было смириться с этим. Утешал лишь тот факт, что, вероятно, это должно быть полезно (и то не всех). Первыми шли парни — девочки пока помогали убрать посуду. Зайдя в предбанник, многие осознали, что, возможно, места им не хватит. Это придало еще меньше уверенности в том, что пойти в баню было верным решением. Ну, пути назад нет. Андрей Михайлович поручил Федору объяснения в том, как правильно париться, а сам удалился. Все остались одни. Игра в гляделки длилась недолго, первым стал раздеваться Федя, за ним Дазай, там уж подхватили остальные. Самым скромным стал Ацуши. Не подумайте, он не гей (на его взгляд), но подобная близость к мужским голым телам не могла не смутить его. — «Самое главное не смотреть вниз…» — с этой мыслью он, гордо подняв голову, пошел в парилку. — А помнишь, Чуя, как я тебя из сауны на руках нес, когда ты поскользнулся и подвернул ног… — удар в живот заставляет Дазая замолчать. Веники в ведре не внушали доверия. Как и два тазика, и шланг с водой, и маленькая табуреточка, и единственный во всем помещении хилый кусочек мыла. Федор смотрит на градусник, затем берет деревянную плошку и льет воду на угли. — Вообще не греет. — судя по ощущениям остальных, холодно тут лишь Достоевскому. Садятся на лавки, начинают ждать. Спустя минуту, Чуя понял, что сесть на верхнюю стало его главной ошибкой. Жар херачил так, что дышать становилось трудно. — Что, жарко? — ухмыляется Дазай. Накахара отворачивается. — Ни капли. — начинает понимать, что это — его вторая ошибка за сегодня. Либо он задохнется и сварится тут, либо похоронит свою гордость на месте. Спойлер: он выбрал хоронить свое эго. Не прошло и двух минут, как в предбанник вылетели Чуя, Акутагава и Ацуши. Самые нежные знатно размялись за периодические выходы наружу. Федя не вышел ни разу, но заметив, что Дазай хочет покинуть парилку во второй раз, а Акутагава из бледно-зеленого превратился в пылающего красным огнем, решил, что самое время для веников. Долгих объяснений не требовалось, никто не глуп и знает, как бить ветками по людям (нашим ли не знать). — Ну что, Чуя… — протянул Осаму. — Ложись. — А почему я первый?! — прозвучало громко, все обернулись. Дазай треснул березовым веником по ладони, намекая, что вопрос глупый. — Потом будешь ты. — с этими словами бьет по спине. Пронзительный вскрик заполняет комнату. Парень ухмыляется, второй удар. Кажется, ему нравится причинять бывшему напарнику такую несильную боль. От Чуи слышится что-то похожее не полустон. Наклоняется к уху. — А ты у нас громкий… — легкий смешок. — Оказывается, Варе сильно повезло. Часто бываешь снизу? — Заткнись, ублюдок. — шипит сквозь зубы. Если бы не жар, и раскрасневшиеся от него багровым цветом щеки, Чуя определенно выглядел бы более смущенным. Краем глаза видит, как Ацуши прижался к венику, который должен был отдать Аку. Видимо, передумал работать с Рюноске в этом вопросе. И правильно делает. Неожиданно, этот цирк, но только не с конями, прерывает Федя, объявив, что сейчас они будут прыгать в пруд рядом со зданием. Вздрогнули все. Первым и единственным отказался Рампо, ему жизнь дороже (а если Маша узнает, что он прыгал в ледяную воду, то тогда вообще все будет плохо.). Остальные мужчины выбрали опасный путь, носящий название «Или заболей, или отморозь себе что-то». Нет, утешило то, что хотя бы не в снег, а водоём так вообще за день разогрело, бояться, вроде как, нечего…

***

— Чуя, ты совсем припизднутый? — Варя терла мокрые волосы полотенцем. — Ты только после болезни, какие нахрен прыжки в пруд?! — негодование разделяла общественность. Бранили все друг друга подряд, лишь один человек сидел довольным — Рампо. Он-то знал (кто, как не он!) чем выйдет им это мероприятие. Но и смысла в нем даже не было — все попрыгали, поморозили жопы и вернулись обратно. Никакого кайфа и пользы. — Нет, мне понравилось. — произнес Дазай, заходя в сени в новой серой футболке. — Да я и повторил бы даже! — Ага, только не полностью голым, и не когда Кека идет в туалет. — Йосано завернула мокрые волосы в полотенце на голове. Где-то рядом со стыда сгорал Ацуши, извинившийся раз пятьсот. — Я не виноват, мы кричали. — ну, кричали сказано громко. Кричал лишь уходящий на дно Акутагава, и то криком это нельзя назвать, это был устрашающий зов лося. — Кека… — Ацуши снова подошел к девушке. — Прости за то, что увидела… — Да ничего я не видела. Только Дазая, который топил Чую и все. — конечно, Накаджима не успокоился, но сердце отлегло. Самое время было направляться в кровати, а то после бани, по словам Арины Аркадьевны, спиться лучше всего. Слово бабушки закон, так что все немедля направились по спальням.

***

На этот раз ночных приключений не было (что, несомненно, удивительно). Сон был крепок у всех, видимо, бабуля была права. Но утро не заставило дорогих гостей ждать, девушек разбудило громкое восклицание: — Маш, а ты холодец будешь?! — кажется, будто этот вопрос являлся действительно неотложным, учитывая ту интонацию, с которой он был произнесен. — Нет, мам. — девушка укутывается еще больше в одеяло и уже начинает засыпать, как снова слышит скрип двери. — А блины, девоньки, с чем будете?! — реакции не последовало. Арина Аркадьевна не из тех, кто отступает. — Ну там, с вареньем каким? С малиновым, земляничным? — опять ноль внимания (конечно, в шесть утра никого не волнует начинка для блинов.) —  Может с крыжовником? — Да с крыжовником, с крыжовником. — Варя поднимается лишь на секунду, затем снова падает в постель. Дверь не закрывается, вместо этого дамы слышат: — Федя, вставай, в гараж сейчас поедешь за крыжовником! — наконец, звук удаления фигуры бабули. Определенно, Федора жалко, но делать нечего, такая жизнь, а не мы. Спустя минут тридцать всех на уши поднял Куникида. — Где он?! — действительно, тот человек, которого было велено держать под полным контролем и не оставлять без присмотра растворился, словно рафинад. Мафия и агенство поднялись в одночасье. Как они провалили миссию? — Не дай бог до Анго дойдет. — самый худший расклад, так как если отдел по делам одаренных узнает, то всем настанет огромная труба. В этот момент, в дом заходит Достоевский, собственной персоной, с серым мешком на плече. — Какого хрена… — Чуя уже готов был убить Федора на месте за потрепанные нервы, но во время сдержался, на переговоры вышел Дазай. Правда не утешительна — мешок с крыжовником не стоил этих сил. Что поделать — в пятница стала днем готовки. Сегодня все будут при делах — не зря же в город за продуктами ездили.

***

— Кека, ты, может, с ребятами во дворе поиграешь? — Варя заворачивала в капроновый носок очередное яйцо, которое направится прямиком в кастрюлю с кипящим красным луком. А предложение было интересным (учитывая тот факт, что Кека рассыпала муку и после этого отправилась в тень умелых кухарок, идея воодушевляла не только девушку, но и остальных персон). — Там, конечно, все помладше будут, но что уж поделаешь. — Да, да, доченька, сходи там Настенька, Полина, наверное играют в куклы или дочки-матери. — Арина Аркадьевна также поддержала внучку. — Я схожу. — немногословно, но самое главное, что младшую девушку куда-то сбагрили, и она перед глазами не маячит. На улице Кеку ждало разочарование. Никого. Все будто резко испугались ее и попрятались по домам. Уже хотела повернуть назад, но, внезапно, брюнетку останавливает девочка лет одиннадцати на вид. — Привет. — слегка неуверенно, но все же позитивно. — Я Ксюша. Ты новенькая тут? — подобное случайное внимание к себе Кека не получала давно. Еще с тех пор, когда Ацуши спас ее. Ксюша выглядит дружелюбно (Изуми приметила для себя, что опасность фигура перед ней не представляет и спрятала ножик), так что можно и разговориться. — Да. Я Кека. — девочка протягивает руку и жмет ее. — Мы так с мальчиками здороваемся. — она улыбается. — У тебя красивое имя! Как из мультика. — такое восхищение поражает Кеку еще больше. — Будем дружить. — даже не вопрос, а утверждение, но это не отталкивает, а наоборот создает очень теплое отношение к новоиспеченной подруге. — Пойдем с нами в войнушку играть! — не отказываться же сейчас. Берутся за руки и бегут вниз по дороге. Оказывается, бежать к месту проведения игры достаточно долго. — А ты где живешь? — Ксюша не любит молчаний и первая резво начинает беседу. — Вон там, в доме с зеленым забором. — тыкает пальцем вдаль. Они неожиданно останавливаются. — Правда что ли?! — все еще не понимает удивления девочки. — Мне мама рассказывала про этот дом, говорит, что там раньше жили мальчик и две девочки, а потом они переехали в Японию и там умерли. — не очень веселая история, да и правдивая только на половину. — Они не умерли. — кажется, такой ответ мог сбить с ног Ксюшу. — Как это?! Ты с ними знакома?! — мажет своими маленькими ручками. — Нет, подожди, одна из этих девочек — ты, да?! Я угадала?! — Нет, не угадала. Но я знаю их, они мои друзья. — Ксюшу нисколько не разочаровали способности ее дедукции. — Зайдем потом к тебе в гости! — припустились бежать снова. Такая бесцеремонность уже становилась привычной, но тем не менее, Кека до сих пор дивилась. Место игры были, как ни странно, штаб между деревьев и кустов. Не обширная компания Ксюши состояла из Максима, Саши и Ромы, все они ее хорошие приятели и рядовые ее военного отряда. Кека теперь, к слову, тоже. Хотя, Ксюша пообещала повысить девушку до своей помощницы, если они победят в этой войне. Спросите какой? Борьба против лающей собаки из дома 31. Она напрягает всех и сейчас надо ее усмирить. Да, только силой духа и мысли, так как их разделяет забор, но все же это миссия. И Кека не должна ее провалить. Чувствуется, игра затянется надолго…