Расцвет расизма эпохи Цин

Ночи за днями ребенок рос и обучался всему на свете, чего вовсе было не доступно ребенку бедняка. На домашние задания с вопросами: «Кто твой лучший друг?» Синь Линг не задумываясь писал — Старший Брат. Под внимательный чернильный взор Господина курящего стебль томно глядевшего на Луну, ребенок послушно читал. Бронзовый лик Синьхуа властно «сверкал» в глазах Синь Линга, словно это единственный свет дня. «В поспешности скрыты ошибки В пути не считай расстояния В рай есть дорога, да никто не идет; ворота тюрьмы крепко закрыты, а люди стучатся В святых местах много и нечисти В стаде потерялось — в стаде и ищи В учении не важно — молод или стар; постигнешь — и станешь мастером В долгой игре нет победителя Большой человек боится беды, высокое дерево боится ветра Большой человек не считает ошибок маленьких людей Без ветра трава не колышется Без огня хворост не загорится Бедность не прикроешь, богатство не скроешь Азартные игры ведут к грабежу; разврат приводит к убийству Ветер гнет сперва высокое дерево Горькие слова — лекарство, сладкие слова — отрава…» Не успев дочитать свиток, ребенок тут же застонал — Старший Брат, я устал! Мне нравится учится, но никогда этого чтения так много! Синьхуа действительно слушая что читает ребенок лениво подперев подбородок рукой попутно выплюнув курительный стебель в руку, томно разглядывая потухший росток, тут же выдал — Где я спрашивал твоего мнения?! Тебе велено было читать пока я не скажу, что хватит, император пришел сюда не чтобы выслушивать твое поганое нытье. Продолжай! Казалось бы рявкнул Синьхуа, но это вовсе не напугало Синь Линга, привыкшего к ругательствам Старшего Брата. Тяжело выдохнув, ребенок продолжил. «Совершишь один дурной поступок — узнает вся Поднебесная» — Хорошая фраза, все только и говорят о том какой я кровожадный, но никто и не вспоминает о том, что именно Господин Кровавый Дракон поднял Сунлинь со дна, и это великий клан. Так к чему тогда вовсе это благородство? Всю жизнь быть образцом целомудрия, а потом оказаться у того человека как я в ногах? Звонкий язвительный смех окутал темницу. Ребенок покорно слушал мысли в слух и прожигал взглядом обворожительного Господина. — Как вижу, раз ты смог прочитать весь свиток, со словами знаком, покажи мне свою каллиграфию Ребенок заметив перед собой уже мощную протянутую руку, но в то же время очень изящную хотел вложить туда свою руку, но не хотя отдал свитки с грамотой. Задумчивое статное лицо тут же нахмурило брови. — Это ты называешь каллиграфией? По-моему эти свитки годятся лишь подтираться слугам в уборной! Недовольно отшвырнув бумагу чернильные глаза злосно и требовательно прожигали ребенка. Синь Линг тут же не расстерявшись, как это обычно делали другие в гневе Синьхуа выдал — Старший Брат мне не показывал как правильно, тогда как я должен был научиться? — У тебя есть слуги — Но они делают так, как умеют, никого нет лучше в Поднебесной чем Старшего Брата, но он меня не учил, а хочет чтобы мое письмо было как у него Тут же невинно ребенок без приглашение подсел на гнилую лавку к Господину в бордовых одеждах, навязчиво обняв рукав с золотыми вышивками. Синьхуа ощущая что у него сейчас задергается глаз от ярости смиренно одним взмахом распахнул чистый свиток и взяв туш, томно начал выводить иероглифы. Любопытный Синь Линг чуть ли не уткнулся носом в бумагу, наблюдая за каждым изящным мазком. — Что тут написано? Синьхуа с раздражением окинул ребенка взглядом — Мое полное имя — А как будет мое? Еще крепче сжав бордовый рукав Синь Линг навязчиво уставился в чернильный взгляд не ощущая страха — Ты еще не проходил имена? Снисходительно угольные брови расслабились — Тогда запоминай Выведя кистью рядом имя Синь Линг. — Повторяй Лениво приказ император, передав кисть. Ребенок тут же с ярым запалом начал тренироваться, и через какое-то время смог точь в точь, скопировать подчерк Синьхуа, да еще и приписав одну безобразную букву. — Что значит «Господин Синьхуа Кровавый Дракон Сунлинь и Синь Линг???!!!!!» Тут же отшврнул свиток император Ребенок показав голову из-под бумаги тут же невинно оттараторил — Что я люблю Старшего Брата! Бордовый рукав тут же схватил за шиворот как наказанного щенка Синь Линга и поднял в воздух — Ты имеешь смелость ставить мое имя рядом с своим? Казалось чернильные глаза наполнились багровыми реками ярости, но тут же внезапно император выкинул ребенка и отпрянул в ужасе замерев и даже присев от шока. Скрипя зубами еле произнеся каждое слово Синьхуа казалось чуть ли не дрожал в первые в жизни перед кем-то — Чч.то. Ты. Только. Что. Сделал?!!!!!!!!!!! Словно оставив раскаленную отметину от оружия пыток, на щеке Синьхуа «горел» поцелуй ребенка. — Показал что люблю Старшего Брата Тут же невинно ребенок поднял свитки с пола и начал убираться, словно Синьхуа какой-то дурак стоящий перед ним, и ему еще нужно объяснять такие простые вещи. — Ты. Не можешь. Так делать. СО МНОЙ! Взревел император — Никто. НЕ МОЖЕТ!!!!!!!!!!!!!!! Синь Линг тут же нахмурил брови, навязчиво подсев и еще крепче зажав бордовый рукав, разглядывая изящные длинные пальцы, — Почему если мне нравится Старший Брат, я не могу этого говорить? Неужели мне врать что Господин плохой? Словно ничего и не произошло, ребенок тут же обратил внимание на еду принесенными слугами — Старший Брат, будешь чай? Я налью без капли, как ты любишь. Тут еще конфеты… Невинно уже набив полный рот сладостей, ребенок чавкая протянул чашу с чаем Синьхуа, пока тот стоял в оцепенении. Никто в жизни еще не проявлял любви и заботы, даже дружеских к Господину Жестоких Нравов. Во всей Поднебесной мужественную фигуру видную из далека обходили стороной и боялись. Страх и Ужас были его второе имя. Но один маленький человек грязной крови видел в этом человеке лишь прекрасного дракона средь облаков.