Воссоединения и спасения

Он был истощен. Он был истощен, и ему не хотелось ничего, кроме как расслабиться и уснуть, но он не мог. Его взгляд то и дело метался с часов на окно, на медленно заходящее солнце. Закат. Был закат. И они еще не вернулись. Они не вернулись. Дверь машины захлопнулась, заставив его подпрыгнуть, сердце бешено забилось у него в горле, когда Логан выскочил из кухни, где он заваривал чай, распахивая дверь на звук, напрягаясь от всего, что он нашел. Он заставил себя подняться на ноги, несмотря на то, что все в нем кричали оставаться на месте, он споткнулся о дверь, перехватывая дыхание, когда он увидел Реми, тихий крик сорвался с его губ, когда он споткнулся о собственные ноги, чтобы добраться до него, упал в его руки, Реми схватил его, прижал к себе. — Где Ви? Пожалуйста, скажи мне, что ты его схватил, Реми, где… — он замолчал, когда вампир вышел из машины, тот, который держал Реми, теперь прижимал к себе Вирджила, и он попытался призвать свою магию, чтобы достать его, отпустить. — Все в порядке, Ди, я обещаю. Он в нашей команде. Его использовал вампир, который держал тебя, но Вирджил избавился от связи, — он издал тихий звук, расширив глаза. — Сломал… — он выскользнул из рук Реми, не решаясь приблизиться к вампиру, но он действительно казался искренне расстроенным и обеспокоенным, и он был слишком сосредоточен на Вирджиле, чтобы заботиться, правда, сдерживая вздох, когда он зачесал его волосы назад моментально вздрагивает, — Реми… — Я знаю, — был его мягко-мрачный ответ, — мы ничего не можем с этим поделать. — Что это? Что не так? — спросил Роман, выходя последним и поддерживая Паттона за плечи. — Я предлагаю сначала всем зайти внутрь и там обсудить это. Вы вообще не должны стоять на ногах, а вы двое выглядите хуже изрядно. — Ничего, научи. Всего несколько ударов и царапин, — глаза Логана сузились, но он отпустил это на мгновение, переключив внимание на Паттона и Верджила, морщась от крови, покрывающей его тело, и бледности его лица. — Все внутри, — он пробормотал, провожая всех в дом и оказывая медицинскую помощь, начиная с Вирджила, который был в плохой форме, но не так плохо, как он первоначально думал. Больше всего беспокоили четкие следы от проколов на его плече, широко разорванные на них, которые он быстро залатал, а затем перевязал. У него было еще несколько мелких травм, но кровопотеря действительно была самой серьезной из них. Он уже как мог ухаживал за Янусом, хотя беспокоился, что некоторые из его ран могут быть уже инфицированы, хотя некоторые антибиотики не справились бы с этим, тем не менее, он сначала проверил его еще раз, поменяв несколько повязки, несмотря на его протесты. Следующими были Реми и Роман, хотя, за исключением большой раны на ноге Реми и пореза на лице Романа, они оба чудом остались почти целыми, в основном покрытыми небольшими порезами и синяками. Наконец, он повернулся к Паттону, которого трясло, хотя у него не было видимых повреждений, его глаза были широко открыты, светились слегка красным, как это было только тогда, когда он был по-настоящему, полностью напуганным. — Я сделал это, — прошептал он, делая ошеломляющий шаг назад, — я… — Нет. Нет. Я был там, понятно? У вас не было никакого контроля над тем, что вы делали. Вы были полностью подчинены, — Реми ответил. — Он сказал мне. Он сказал мне, что один из его шабашей обратил кого-то внутрь. Он мог видеть, слышать тебя насквозь. Достаточно близко, чтобы он мог контролировать тебя. Вот как это работает с таким могущественным, как он, — добавил Янус, на мгновение встретившись взглядом с Паттоном, прежде чем отвернуться, — ты не мог это остановить. Остановил его. — Я мог бы драться. Я мог бы, я должен был… — Паттон, — Роман раскрыл свои объятия и тут же упал в них, его вопли на груди Романа едва приглушались, потому что он видел страх и боль на лице Вергилия, когда он боролся с ним, когда он принимал каждый удар, отказываясь причинить ему боль. Он видел свое лицо, когда он рычал, когда он вонзил свои клыки в плоть Вергилия, причиняя ему боль, убедившись, что это больно, с намерением контролировать его, порабощать его, использовать его как игрушку, он мог видеть это, что происходило случиться с Верджилом, и это было ужасно, это было ужасно, это не покидало его головы. — Тебе нужно отдохнуть, летучая мышь, — он еще сильнее завыл от этого прозвища, которое всегда использовал Вергилий, позволяя Роману привести его в движение, почти не возражая, когда Роман поднял его на руки, уже более чем на полпути к потере сознания, — рабство отнимает у вас много сил. — Останься? Пожалуйста, пожалуйста, останься, пожалуйста. — Я никуда не пойду, Паттон. Иди спать, — пробормотал Роман, нежно поцеловав его в голову, и ускользнул. Как только Роман ушел с Паттоном, Логан снова обратил внимание на троицу, теперь устроившуюся на диване. Янус сидел, положив голову Вирджила на колени, хмурясь, взъерошивая волосы, положив голову на плечо Реми, на котором также лежал Вирджил. — Сейчас. Что не так с Верджилом? *** Боль. Больно. Как было больно, пожалуйста, почему все болело? Ему хотелось кричать. Он хотел кричать и никогда не останавливаться, хотел, чтобы его голос звучал громче, хотел уничтожить себя на части, он хотел, чтобы все это просто прекратилось, потому что все это было больно. Он пронзил его, как огонь, он уничтожил его на части, он кричал и визжал, и его невозможно было игнорировать, размывая все остальное, сила обжигала и разъедала его, борясь с его собственными, болезненное неоново-зеленое облако омрачало его ум, за его веками, пытаясь заполнить его изнутри, запугивая его разум, наполняя его полуизображениями искривленных тел, кричащих лиц и горящего серебра на голой коже, хихикающего смеха и широкого, расширенного глаза. Он корчился, пытаясь спастись от огня, пытаясь уйти от пламени, облизывающего его позвоночник, превращаясь в пепел на его губах, чернея до тех пор, пока он не мог дышать, оно горело, горело, горело, и он не мог не выдержать ни минуты, он собирался закончить с этим, он хотел, чтобы это произошло, он хотел, чтобы это закончилось. — Верджил! Вирджил, стоп, тень, все в порядке, пожалуйста, все в порядке, — он резко вдохнул, хотя ему казалось, что он вдыхает пепел, пытаясь силой открыть глаза, едва, достаточно расплывчато, он даже не был уверен, на что он смотрит, пока он не приблизился немного ближе, и он встретил эти кружащиеся золотые глаза. — Янус. — Все в порядке. Все в порядке, — рука Януса скользнула по его волосам, и он вздрогнул, глаза зажмурились. — Что случилось? — он справился, обжигая горло, опаляя все его части. — Ты был абсолютным придурком, вот что! — сказал Реми, откуда-то из другого места в комнате, хотя его голос был мягким и напряженным, в котором не было обычной шумной поддразнивания. — Паттон был очарован вампиром. Вы насильно уничтожили их связь. Магия обернулась против вас, поскольку именно вы ее уничтожили. Теперь вы боретесь с его последствиями. Это было сильно. Ремус был силен, и это сказывается на тебе. Твоя магия пытается очистить его, — голос Януса не дрогнул, но он чувствовал в нем безмолвную дрожь, безмолвный страх, который он отказывался озвучить и воплотить в действительность. Но Верджил знал. Да, его магия была сильной, но ржавой из-за неиспользования, из-за того, что он так долго бездействовал. Его все еще было вялым, медленным и слабым, а магия вампира была дикой и сильной, и она настигала его. Сжигая его. — Извини. Янус… — Вергилий… — голос Януса сорвался, и он попытался снова, — Верджил, нет, не беспокойся об этом прямо сейчас. Ты просто поправляйся, тень. Пожалуйста, поправляйся. Тогда мы сможем поговорить. — Скучал по тебе. *** Янус тяжело вздохнул от слов Верджила, и его глаза снова закрылись. Он чувствовал, как конфликтующие ауры борются друг с другом, обычные тени Вергилия все больше и больше окрашивались в темный, едкий зеленый цвет, разъедая его запасы энергии, его собственное существо, как кислота, текущая по его венам. Он был в бессознательном состоянии почти целый день, время от времени издавая тихие всхлипывания или тихие звуки страдания, ворочаясь и ворочаясь. На этот раз он даже попытался разбудить его только потому, что начал биться, пойманный в каком-то кошмаре. Он осторожно вытер лицо Верджила, чувствуя, как его лоб пылает жаром. Они объяснили Логану, что это очень похоже на любой другой случай, инородное существо, заражающее тело, которое затем естественным образом пытается отбить и изгнать. За исключением этого случая, вместо вируса или простуды, заражающих клетки, это была сила Ремуса, заражающая Вирджила, пытаясь захватить власть. Однако, в отличие от других случаев, лечения не было. Ни вакцины, ни лекарств, ни антибиотиков, ничего, что могло бы помочь Вирджилу бороться с этим. Ему просто нужно было выстоять это. И Янус боялся, что Вирджил не выдержит этого. *** — Нет. Я не могу! — говорил Паттон, делая шаг назад, широко раскрыв глаза. — Паттон. — Я уже сделал это с ним, он уже такой из-за меня, я больше не могу причинить ему вред! — Я знаю. Но ты ни в чем не виноват, — пробормотал Роман. — Это не значит, что я так не чувствую! Это не останавливает воспоминания! И ты сказал, ты сказал, что я уже не был слаб! — он возразил, обращаясь к Логану, выражение которого было нехарактерно открытым, усталость и беспокойство играли на его лице. — Это другое. Ваше влияние будет легко отбивать у Ремуса, а Вирджил не будет бороться с вашим, потому что вы для него дома. Это сделает изменение проще, безопаснее и менее рискованным, — Логан ответил. — Я не могу сделать это с ним. Я не могу сделать этот выбор за него, я не могу забрать это у него. — Паттон. Он борется изо всех сил. И он проигрывает. Он проиграет. Я понимаю ваш страх, но это правда: без вмешательства Верджил в опасности. Вы его оборачиваете? Это его лучший шанс уцелеть, — мягко добавил Янус, хотя эти слова поразили Паттона, как физический удар, его взгляд переместился с Януса на Верджила, который лежал на кушетке, бледный и все еще, если бы не его вампирские чувства, уверявшие его, что его сердце все еще бьется. Одна лишь мысль послала в его сердце еще одну волну боли. — Посмотри на меня, — Реми слегка положил руки на плечи Паттона, который медленно посмотрел на него, Реми снял очки и мягко улыбнулся, — ты помнишь, как ты сказал, что тебе просто придется передумать, когда мы вернемся, Янус? Паттон кивнул, тихонько всхлипывая. — Ну, у вас есть. Я доверяю тебе, Паттон. Я делаю. Если кто-то и собирается это сделать, я рад, что это ты, потому что я знаю, что ты никогда не использовал бы свое положение, чтобы причинить ему вред или контролировать его. И я знаю, что он тебе полностью доверяет. Так что отдай себе должное, Паттон, и доверяй себе, — Реми чуть не потерял равновесие, когда Паттон обнял его в крепких объятиях, на мгновение помотался, прежде чем нерешительно ответить взаимностью. — Спасибо, — прошептал Паттон, и Реми смягчился, нежно сжав Паттона, прежде чем отодвинуться. — Иди, тигр, — он ответил, что вызвало небольшой смех у Паттона. — Могли все уйти? Это странно, когда все смотрят. — Конечно. Будем в столовой. Зовите, если что-нибудь понадобится, — Логан ответил, одарив его легкой успокаивающей улыбкой, проходя мимо. — Давай, Ди. Дайте ему немного места, — Реми схватил Януса за руку, прежде чем он успел возразить, и вытащил его из комнаты. — Вы можете сделать это. Если кто и может, так это ты, — пробормотал Роман, надолго соединив лбы, прежде чем покинуть комнату, коротко оглянувшись. Затем Паттон повернулся к кушетке, глубоко и неравномерно вздохнул, опустился на подушку рядом с Верджилом и осторожно уложил его к себе на колени. Он мог чувствовать, слышать бешеный пульс Верджила, его неровное дыхание. Они были правы. Верджил ускользал. Он тихонько всхлипнул и надолго прижался лицом к волосам Вергилия, пытаясь успокоиться и успокоиться. — Я люблю тебя, Вирдж. Очень сильно. И мне так, очень жаль, — прошептал он, поцеловав Верджила в лоб, прежде чем осторожно наклонить голову и обнажить шею. Он сделал глубокий вдох, сосредоточившись на идее изменения, трансформации мира. Затем он укусил, удерживая эти мысли в центре внимания, сосредоточившись на том, чтобы сделать это безболезненным, легким и безопасным.