Почему же его история повернулась в совсем другом направлении, спросите вы? А я вам отвечу — потому что.
Боруто немного недоверчиво осмотрел зашедшего в комнату Ооцуцуки, прищурив свои небесные глаза и слегка отодвинув руки от лица , но убирать их ещё не решился. Они долго молчали, но видимо один лишь Тонери чувствовал неловкость в этой ситуации. Мальчик же никак не отреагировал на его представление, продолжая настойчиво смотреть на него. Блондин впервые его видит, поэтому данный ему от природы интерес к неизведанному даёт о себе знать. Что поделать, такая у него натура по жизни.
"Какое неуважение". — подумал Ооцуцуки, продолжая выжидать хоть какую-нибудь реакцию от шиноби Конохи. — Да уж, действительно тяжёлый случай. Как Момошики вообще додумался до того, чтобы пытаться вернуть его?" - недоумевал мужчина, проговаривая это всё в голове.
— Могу ли я узнать твоё имя? — всё же не выдержал он и задал вопрос напрямую, немного повысив голос, чтобы его услышали. Хоть он и знал имя блондина, но будет как-то странно со стороны то, что какой-то незнакомец знает его, хотя тот напротив никогда не видел последнего. Так что решил зайти издалека и нормально познакомиться.
— А? Что? — растерянно произнёс мальчик, немного виновато смотря на бледнокожего. Он явно прослушал всё, уходя куда-то в свои мысли.
— Я говорю, могу ли я узнать твоё имя? — повторило небесное существо, удерживая себя от того, чтобы случайно не съязвить или нагрубить, а то потом проблем не огребётся.
Сначала Узумаки опять ничего не понял, но после нескольких минут тишины до него всё же дошёл смысл слов Ооцуцуки, из-за чего он неловко отвёл глаза. Да уж, неудобненько получилось.
— А... Эм... Я... Боруто. — неуверенно и тихо сказал блондин, поправляя вылезшую в ненужный момент прядь волос, заправляя обратно за ухо.
— Что ж. Приятно познакомиться, Боруто-кун. — слегка улыбнувшись ответил представитель величайшего клана. Хоть ответ и был скудным, но как-никак, он хоть как-то ответил на его вопрос, а это уже прогресс. Особенно если вспомнить все жалобы Момошики на то, что паренёк его боится и не хочет нормально даже поговорить. В такие моменты Тонери кажется, что он попал в какой-то дурдом: один — суицидник, другой — недо-нытик. Ммм... Идеальное сочетание, мысленно насмехался обладатель тенсейгана, сложив руки на груди и выпрямив спину.
От этого "кун" мальчик слегка вздрогнул. Всё же непривычно, когда его так называют. Обычно друзья говорили просто "Боруто" или "Узумаки". Нет, были и более обидные прозвища, например: идиот, недоумок, папенькин сынок, позорище, жулик, блондинка, бездарь, слабак и так далее, но он просто не обращал на это внимание. Только Денки называл парня из уважения "Боруто-кун", но он попросил звать его без этого суффикса, они ведь тогда стали друзьями.
— Ага... — вяло пробормотал светловолосый, опять погружаясь в себя. Ему снова вспомнились те былые времена: прогулки с друзьями, миссии с командой, игры с Химавари, новые знакомства, тренировки.
Всё это опять нахлынуло острой, как нож, болью. На глазах опять навернулись небольшие капли прозрачных слёз. Он прикусил нижнюю губу, быстро зализывая маленькую ранку, убирая появившуюся кровь. Обладатель кармы прижал к себе ноги, обнимая их и кладя на колени голову. Раньше он бы никогда так не сделал на глазах у кого-то, так как не хотел бы чтобы кто-то увидел его слабости, но сейчас ему было плевать на всё. Хотелось просто снова уснуть и никогда больше не просыпаться, либо стереть себе всю память. Первый вариант был более желанным, потому что даже если парень не будет ничего помнить, то это вовсе не значило, что он перестанет страдать.
Увидев перемену настроения блондина, Ооцуцуки впал в ступор. Что-что, а в такой ситуации он бессилен, так как не знает, что и как нужно делать. Тем более он не человек, чтобы уметь как-то поддерживать или что-то в этом роде. Единственное, что ему пришло в голову — погрузить голубоглазого в сон. Да уж, идея так себе, но у него других не было, поэтому он начал приближаться к нему, вытягивая тому навстречу руку, невесомо касаясь чужих волос. Но Боруто всё равно почувствовал это, из-за чего резко поднял голову и отшатнулся в сторону.
— Не бойся. Я лишь хочу облегчить твою боль. — успокаивающе сообщил свои намерения Тонери, кладя свою ладонь на лоб подростка. Прохладные пальцы начали перебирать шелковистые пряди, массируя кожу головы, при этом используя неизвестную технику. Он присел на колени, прижимая юного шиноби к себе, продолжая накладывать на него какой-то сонный эффект.
Узумаки сначала ничего не понимал, испуганно смотря на пришедшего в комнату. Еле ощутимые прикосновения и лёгкая прохлада чужих рук начали успокаивать, погружая как-будто в состояние транса. Все мысли и ощущения отошли на второй план, заменяясь долгожданным покоем и умиротворением. Глаза сами собой начали наливаться свинцом, тяжелея с каждой секундой. Кисти упёрлись в торс мужчины, сжимая ткань чужих одежд. Сознание начало проваливаться в сладкую и дурманящую темноту, растекаясь приятной истомой по всему телу.
Ооцуцуки спокойно выдохнул, когда Узумаки наконец закрыл глаза, слегка подрагивая пшеничными ресницами, наконец полностью отдаваясь сну. Но тут он ощутил какую-то тёмную и грозную ауру позади себя, отчего его тело напряглось. Он медленно повернул голову назад, надеясь что ему показалось. Увы, его опасения оказались верны. В дверном проёме стоял разгневанный Момошики, сверкающий активированным бьякуганом. Весь его вид буквально кричал о том, что выходцу из побочной ветви сейчас будет... очень несладко, если он не оправдается или не убежит, хотя второе навряд ли прокатит, ибо длинноволосый его из под земли достанет.
— Тонери... — буквально пропел тот своим низким голосом, натягивая на лицо "милую" улыбку. В области глаз и запястьев рук были вздуты вены, показывая, насколько сероволосый сейчас зол. Костяшки были белее снега, находясь под давлением основной конечности. Зубы скрипели, но упрямо показывались как фальшивая улыбка.
От такого младшего Ооцуцуки как будто током прошибло. Да так, что он чуть ли не подпрыгнул на месте. По всему телу пробежался табун мурашек, а на лбу появилась небольшая испарина. Он закусил губу от страха. Будь он глупым, то легко бы поверил словам своего соклановца о "Свободе, защите и неприкосновенности", но он таким не был, поэтому убеждения о том, что "Ему ничего не будет" не работали. Внутренний голос вопил об опасности и о том, что нужно срочно уносить отсюда ноги, но игнорировался, так как тело предательски онемело.
— Это не т-то, о чём ты подумал, Момошики. Я-я могу в-всё объяснить. — слегка дрожа, произнёс он. Его глаза метались из стороны в сторону в поисках спасения, но так и не находили ничего подходящего.
— Положи. Его. На. Кровать. — угрожающим и приказным тоном сказал бледнокожий, взглядом сверля своего помощника. Тот моментально начал выполнять сказанное, бережно, чтобы ненароком не разбудить, кладя мальчишку на постель. Дождавшись выполнения своей команды, старший Ооцуцуки слегка отодвинулся. — Выйдем. — проговорил он, указывая на место рядом с собой, а точнее на освобождённый дверной проём и коридор. Тонери пулей метнулся в указанное помещение, поднимая лёгкий ветерок и прохладу, отчего лежащий на мягкой мебели блондин съежился.
Не успел он нормально перевести дыхание, как его резко прижали всем телом к стене. Горло тут же сдавили руки старшего. Хватка была настолько сильна, что было невозможно даже двинуться, не то что вздохнуть. Он шокировано уставился на соклановца, рвано выдыхая. Тот же в свою очередь приблизился к нему, приглушенно рыкнув.
— Что-то я не припомню, чтобы я позволял тебе заходить
к нему в комнату. — чуть ли не шипя, сказал ему на ухо Момошики, ещё сильнее вжимая того в стену.
Тёмная аура удушала и давила на сознание. От старшего исходил прекрасно ощутимый дух превосходства, лишающий здравого рассудка. Взгляд, полный безумия и жажды крови был тому подтверждением. Он был готов разрушить всё на своём пути, и Тонери знал это. От осознания данного факта животный страх сковал его стальными цепями, заставляя всё внутри похолодеть. По лбу уже стекали капельки холодного и липкого пота. Шея ужасно болела, как и всё тело.
— ...Я-я... Кха... — набравшись сил, хотел было оправдаться Тонери, но был прерван резким удар по лицу.
Этим ударом Момошики показал, что он сейчас был не в состоянии для переговоров и прочих ненужных слов. Его разум словно кислотой разъедала ярость и... ревность? Да, это была она, пусть сам он этого не признаёт.
Ну, конечно, Боруто же его сосуд, а не Тонери, как тут не ощущать его
своей собственностью? Как бы эгоистично это не звучало, но так оно и есть. Ооцуцуки не делятся чем-либо. Они лишь отбирают или присваивают. А когда дело идёт о посягании на
их собственность, то всё. Пиши пропало.
— Надеюсь, что ты меня понял.
Ещё одна такая выходка — и тебе точно не жить. — грозно объявил старший, сверкнув древним доудзюцу. В ответ он получил лишь кивок и приглушённое "Да". — Хорошо. Хоть в чем-то ты умён, раз так быстро соглашаешься со мной. — полностью отпустив своего соклановца, сказал Момошики, делая пару шагов назад.
Тонери, почувствовав долгожданную свободу, схватился за горло, делая наконец свободный и жадный вдох. Шею ужасно саднило и зудило, а слегка фиолетовые синяки в виде отпечатка рук украсили её, дополняя всю картину.
Страх сам собой начал пропадать, растворяясь в коктейле других не самых позитивных эмоций. Даже когда старший Ооцуцуки ушёл, предварительно ещё раз грозно взглянув в его сторону, он продолжал ощущать на себе его руки и тот животный ужас, который ему пришлось испытать впервые в жизни.
***
Урашики преспокойно разгуливал по местности, заведя руки за голову и насвистывая какой-то мотив. Его шаги были размеренными и спокойными, как и выражение лица.
Единственное, чем можно было заниматься на этом задании, так это любоваться природой. Первое время это, конечно, интересно и занимательно, но вот когда ты уже несколько недель подряд просто ходишь и присматриваешь за территорией, постоянно только и взирая на окружающую среду, то она уже порядком надоедает. Деревья начинают казаться одинаковыми и ничем не выделяющимися. Цветы становятся тусклыми и вялыми. Трава просто мешается под ногами, местами пачкая белоснежные одежды. Песни птиц уже выучены наизусть и звенят в ушах, не давая покоя. Ночи уже не такие загадочные, а лишь замена дневному времени, ничем не отличающиеся друг от друга. Может, лишь наличием яркого света слепящего и буквально жарящего солнца.
Хотя день это ещё более менее нормальное время. Вот ночью начинается полная неразбериха: какие-то непонятные шорохи; треск кузнечиков где-то над головой, а не на траве; очень затемненные участки земли, вызывающие сомнения, ведь ты не знаешь, что тебя там поджидает; неразборчивые силуэты деревьев и полей, а также раздражающий писк комаров. О да, эти насекомые хоть и не кусают его, но летают рядом, издавая неприятный пищащий звук, пробирающий до мозга костей. Это всё очень надоело Урашики, но ничего с этим поделать он не мог. Момошики ему явно задаст, если он не выполнит это поручение. Страха перед своим соклановцем у него, конечно, нет, а лишь жажда азарта, побуждающее идти наперекор всем требованиям и словам, но этот случай — явное исключение. Нечасто увидишь Ооцуцуки, который помогает человеку. Это, можно сказать, сенсация, причем очень громкая и, безусловно, неожиданная.
"Хотя тот парнишка интересный "экспонат". Если научить его пользоваться кармой и завлечь на свою сторону, что достаточно легко в его состоянии, то может получиться отличный помощник." — размышлял Урашики, ухмыляясь собственным мыслям. — "Момошики же не дурак, чтобы просто так начать помогать жалкому сосуду. У него, наверное, есть свой план, который он потом нам расскажет." — обдумывал всё произошедшее Ооцуцуки, проходя мимо очередного дерева.
Вдалеке показался какой-то домик, а за ним ещё несколько похожих зданий. Наверняка это был живой населённый пункт, в котором проживали люди. Но не это привлекло внимание мужчины.
Просматривая окрестность бьякуганом, он заметил несколько очагов чакры. Ему они показались слабыми, но если сравнить их с силой обычных шиноби, то они вполне тянули на ранг среднего джоунина. Один из них был сильнее остальных, а его количество чакры было самым большим, что выделяло его из толпы. Но дело далеко не в этом.
"В последнее время что-то участились случаи, когда я встречал в лесу различных шиноби. Не было никого, а тут раз, и начали появляться всё больше и больше ниндзя. Странно однако." — нахмурившись, подумал Ооцуцуки, оперевшись об огромный валун. А ведь и вправду. Было и по одному, и по несколько человек, и все они что-то разыскивали, что можно было понять по их поведению. Когда те находились уже совсем близко к месту нахождению выбранного Тонери дома, Урашики погружал их в гендзюцу, отправляя куда-то в противоположном направлении.
Выдохнув, мужчина сделал несколько шагов вперёд, собираясь уже продолжить свой путь, но тут его взгляд зацепился за один из растущих деревьев. На стволе красовался слегка пожелтевший лист бумаги, небрежно прикреплённый к древесине сюрикеном. Видимо люди, которые это делали, не особо хотели заниматься подобным, и поэтому не особо зацикливались на качестве выполненной работы.
Интерес взял вверх, поэтому Урашики всё же подошёл к листку и присмотрелся, вчитываясь в содержимое.
Разыскивается Боруто Узумаки.
Возраст: 12 лет.
Статус: генин.
Неопасен.
Если Вы найдёте его, то сообщите об этом Хокаге Деревни Скрытой в Листве или же отведите в Конохогакуре но Сато.
Награда: 400 000 йен
— Ого, а вот это неожиданно. Мальца, оказывается, ещё и разыскивают. Теперь понятно, почему так много людишек ходят туда, куда никто обычно не суётся. — слегка раздражённо произнёс Ооцуцуки, обдумывая свои дальнейшие действия. — "Надо всё же оповестить Момошики. Это может помешать нам." — обдумав всё до конца, он принял окончательно решение.
Активировав ринеган и открыв портал, Урашики в последний раз взглянул на бумажку, медленным шагом погружаясь в густую фиолетово-чёрную материю.
***
Вернёмся к Момошики и Тонери.
Эти двое сейчас сидели за одним столом в прихожей, расписывая какие-то бумаги и обговаривая некоторые моменты. Они обсуждали дальнейшее обучение Боруто и его режим тренировок, а точнее записывали все на бумагу, чтобы ненароком не забыть.
Момошики выглядел каким-то расслабленным и спокойным. Он уже поборол свой гнев и более-менее пришёл в норму, но можно всё равно заметить в его глазах остроту и холод, которые прожигают насквозь. Из-за этого Тонери чувствовал себя как на иголках. Ощущение, что Момошики вот-вот встанет и снова набросится на него с кулаками никак не отпускало его, заставляя все сжаться внутри. Будь он тоже из Главной Ветви, то не опасался бы его так, но, увы, судьба сложилась иначе. С самого детства их запугивали, что ярость соклановцев из главной ветви страшнее чем сама смерть, ведь они Боги и достанут любого хоть с того света, не позволив даже нормально уйти в иной мир. От этих рассказов у небесных существ сразу появлялось опасение и показательное уважение к Главной Ветви их клана.
Устрой Ооцуцуки на самом деле очень похож на Хьюго. Там тоже существует Главная и Побочная ветвь, здесь похожие обычаи и рассказы о том, что Главная ветвь самая сильная и опасная. Правда отличия в том, что на людей, которые из Побочной ветви, ставят особые печати, показывающие их положение, а у Ооцуцуки побочные представители клана носят другие одежды и выполняют другие обязанности. Например, они не собирают Плоды Чакры и не сажают Древо Чакры, путешествуя по мирам и измерениям.
Так вот. Момошики и Тонери всё продолжали составление плана, изредка перекликаясь несколькими словами, как тут их прервал какой-то непонятный звук, доносившийся с улицы. Не обратив внимания, они продолжили заниматься своими делами, но уже более напряжённо. Послышался скрип и звук открывания двери, после чего на пороге показался... Урашики собственной персоной.
Осознав данный факт, Тонери облегченно выдохнул, но, вспомнив, кто это такой, снова напрягся, ещё сильнее вжимаясь в стул. Ему начало казаться, что из-за всего случившегося он точно не доживет до того момента, как Боруто станет самим собой.
Момошики же проигнорировал появление своего партнёра, продолжая увлечённо что-то писать на бумаге.
— Ну что вы такие скучные. Я тут вообще-то пришёл после долгого отсутствия. Хоть бы встретили меня как-то. — недовольно пробормотал пришедший, скрестив руки на груди. Хоть ему и было абсолютно всё равно, но он не мог промолчать и не произнести какую-нибудь несуразицу.
— Зачем пришёл? — безразлично отозвался Момошики, не отрывая взгляд от карандаша в своей руке, который плавными и медленными движениями вырисовывал какие-то символы и линии на белоснежной бумаге.
— Ну что сразу "Зачем пришёл?" — парадировал голос своего соклановца Урашики, жестикулируя руками, но, заметив, что его продолжают игнорировать, всё же перестал. — Хорошо-хорошо. У меня есть новость, которая навряд ли обрадует тебя. — став серьёзным и собранным оповестил он Ооцуцуки, чем наконец привлёк внимание как Момошики, так и Тонери.
