***
Прошло уже три дня, а Снейп как сквозь землю провалился. А мне, собственно, какое дело? Даже если в последнее время мы уже не пытались вцепиться друг другу в глотки при каждой встрече, это ещё не повод терять сон и аппетит от тревоги. Может, он домой уехал… Но сколько бы я себя не убеждал, что меня вовсе не должно волновать, что с ним стряслось, это не помогало. После обеда я сдался и пошёл к Дамблдору — он наверняка должен был знать, где пропадал мой злейший враг. Всю дорогу к его кабинету я репетировал, что скажу, и изо всех сил старался казаться равнодушным. Имею же я право просто узнать, закончилось ли моё наказание? Горгулья сразу пропустила меня в башню. «Я хотел узнать, куда делся Снейп…» Нет, не так. «А Снейп вообще вернётся?» — хотя что за глупости, конечно вернется, не умер же он, в конце концов. Я взбежал по лестнице, ввалился в незапертую дверь и едва не растянулся на ковре, а потом замер с открытым ртом. У камина в облаке зелёной золы стоял Снейп. Как будто ещё больше похудевший, с как никогда грязными волосами, но без костылей. Он отрывисто кивнул мне и прошёл к столу директора. Только очень внимательно приглядевшись, можно было заметить, что он наступает на левую ногу с осторожностью, будто ещё не привык ей пользоваться. — Мальчик мой, как я рад снова видеть тебя здоровым! Сириус, хорошо, что ты тоже зашёл, присаживайся. — Ну и где тебя носило? — как можно более небрежно бросил я, пока директор беззаботно хлопотал над заварочным чайником. — В Мунго, — буркнул Снейп. Дамблдор налил нам чай, поздравляя Северуса с успешной операцией. — Конечно, тебе ещё нужно восстанавливаться, но целитель Майер сказал, что ты можешь сразу приступать к занятиям, чтобы не сильно отстать. Снейп в это время заглатывал сладости, не жуя, так что даже не закатил глаза на это глупое замечание — будто он мог отстать, ну разве что по Трансфигурации, но Макгонагл, по-моему уже готова была ему всё простить. — Я надеюсь, за эти несколько недель вы смогли найти общий язык? Снейп и не думал отрываться от печенья (да что его там, не кормили что ли?), а Дамблдор ожидал ответа. — Да, кхм, сэр, мы… — я пробомотал что-то невразумительное, но директора это устроило. — Мне, как любому учителю, приятно видеть, что два таких талантливых студента больше не тратят время на ребяческие ссоры, — высокопарно заявил он.***
Следующая неделя прошла как-то суматошно. Снейп отсел на своё любимое место на галерке в самом конце класса, а я снова пересел к Джеймсу. Несколько раз я хотел с ним поговорить, но как назло каждый раз то Слизнороту срочно было что-то нужно от него, то меня отвлекала на какую-то ерунду Мери Макдональд… Но, в общем-то, мне теперь было почти всё равно — Дамблдор, до тошноты довольный своим новым воспитательным методом, больше ничего от меня не требовал. Наконец-то я мог спокойно жить своей жизнью и проводить время с остальными мародерами, а не со Снейпом. О нём до меня доходили лишь слухи, молниеносно распространявшиеся по школе. Он вернулся из Мунго в четверг, а во вторник все в школе уже знали, что Снейп напрочь рассорился с остальными слизеринцами. Самые отчаянные сплетники даже рассказывали, как именно он проклял Мальсибера и что тот пригрозил устроить ему в ответ (зная слизеринцев, я подозревал, что эти сплетни в кои-то веки оказались чистой правдой). Меня распирало от удовольствия и едва ли не гордости: все-таки он послушал меня, а я думал, что зря перед ним распинался. За все ещё немного прихрамывающим Снейпом теперь стайкой ходили слизеринцы-младшекурсники (им тоже часто доставалось от Мальсибера). Даже мой братец пару раз удостаивал его разговором за завтраком — я не мог понять, почему это меня так злило. Джеймс кивал Снейпу в коридорах и даже Ремус, кажется, начал потихоньку избавляться от чувства вины за случившееся. Снейп, видимо, не горел желанием разговаривать ни с кем из нас, но и первым ссор не начинал. Я пообещал себе, что на этот раз правда оставлю его в покое, и держал слово. Не хочет со мной разговаривать — ну и что, будто бы мне это очень нужно, уговаривал я себя. Но привычка следить за Снейпом и даже, смешно сказать, волноваться за него, похоже успела в меня намертво въесться. Ходить за ним по пятам я не мог (и вовсе не хотел), поэтому начал использовать для этого старую добрую Карту. Каждый вечер, а иногда и несколько раз за день, я открывал карту и искал точку, подписанную «Северус Снейп». Питер, от которого ничего невозможно было держать в тайне, подшучивал, что я веду себя как сумасшедший влюбленный. Я отшучивался в ответ, сам чувствовал себя полным придурком (и немного маньяком), но прекратить высматривать его не мог. И сам себе же придумывал благородные причины: вдруг Мальсибер решит ему отомстить, подкараулит в коридоре, как меня тогда? Я все ещё чувствовал себя в долгу с того раза. — Сириус, ты не помнишь, что нам задали по Трансфигурации? — наша староста придумала совершенно дурацкий предлог начать разговор — можно подумать, она правда могла забыть про домашнее задание. — Я не помню, спроси Джеймса, — у Сохатого в последние пару недель намечались первые успехи в ухаживаниях за неприступной Эванс. Хотя она мне по-прежнему не очень нравилась, я делал все, чтобы помочь другу лишний раз покрасоваться перед ней. — Северус сказал, что Трансфигурация — единственный предмет, который тебя хоть немного интересует, — высокомерным тоном самого Снейпа сообщила она. Эти двое снова начали общаться после того, как Снейп перестал тусоваться с будущими пожирателями. Эванс с настоящим католическим запалом бросилась вытаскивать заплутавшего грешника, стоило ему хоть намекнуть на своё раскаяние. Джеймс тайно бесился, а я почему-то даже рад был, что Снейп ради разнообразия общается хоть с одним нормальным человеком. — Твой Северус просто завидует моим незаурядным талантам, — беззлобно поддразнил я. — Он, кстати, спрашивал про тебя. Я навострил уши, но виду не подал: — Что, привык, небось, что за ним сумку таскают? Пусть сам носит, лентяй. Эванс, категорически не понимавшая шуток, возмущенно вскочила с кресла, тряхнула копной огненных волос: — Какой же ты всё-таки придурок! Я закинул руки за голову, вытянул ноги как можно дальше в проходе между креслами, так что ей пришлось через них перешагивать. Я не мог сказать, хотелось мне, чтобы она передала эти слова Снейпу, или нет.***
По вечерам, после закрытия библиотеки, Снейп как хороший мальчик сидел у себя в комнате и, кажется, даже со своей кровати не вставал. Да и вообще искать его на карте было довольно просто — Большой Зал, занятия по расписанию, библиотека — за всю неделю он, кажется, ни разу не был на улице. Хотя стоило бы удивляться — вот уж кого можно было выманить наружу, только пообещав встречу с оборотнем… Было воскресенье, и я, ещё лежа в постели, лениво искал на желтоватом пергаменте знакомое имя. Странно, что в такую рань в выходной он не отсыпался, как все нормальные люди. И в библиотеке тоже нет, хотя даже он не настолько сумасшедший, чтобы заниматься утром воскресенья. Но по-настоящему я удивился, когда, осмотрев раз десять весь замок, наконец нашёл его на квиддичном поле. Кроме него там не было никого: одна-единственная точка медленно тащилась вдоль кромки поля, будто сама не знала, что она здесь забыла. Честное слово, на пару секунд я подумал, что мы чего-то напортачили с картой, и она ошибалась — ну что Снейпу делать на квиддичном поле? Но через минуту я уже одевался, стараясь не разбудить остальных. «Схожу, посмотрю, что он там забыл — или может и правда карта шалит…» Я сам толком не заметил, как сбежал по всем лестницам, вылетел из замка и вдруг оказался на квиддичном поле, будто аппарировал прямо сюда. Карта не врала: Снейп и правда был тут, как всегда какой-то неуклюжий, в слишком короткой мантии и маггловских ботинках, покрытых слоем грязи. Он держал в вытянутых руках школьную метлу и смотрел на неё с выражением глубочайшего презрения. В двух шагах от него всё ещё дымилась дверь сарая — замок он, похоже, не церемонясь взорвал заклинанием. — Снейп, скажи только честно, ты заболел? Он даже не вздрогнул, только рукой махнул, то ли отгоняя меня, то ли наоборот подзывая ближе. — Надоело ото всех зависеть, — ровным голосом объяснил Снейп, хотя мне всё равно было ничего непонятно. Да что тут понимать — очевидно, через шесть лет он все-таки решил научиться летать. Я ещё помнил, что на уроках полетов на первом курсе у него совсем ничего не получалось, а мы с Джеймсом с удовольствием наворачивали над ним круги и выкрикивали насмешки. — Только на этой лысине ты далеко не улетишь, учти, — также спокойно сказал я, будто он сам меня позвал давать советы. Я распахнул обожженную дверь (не удивлюсь, если школьный тренер потом меня самого обвинит в вандализме) и снял со стены одну из старых мётел Джеймса. У меня была и своя, но она для профессиональных загонщиков, слишком быстрая для новичка, а эта будет в самый раз. Джеймс не станет возражать. Снейп осмотрел новую метлу ещё более сомневающимся взглядом. С каждой секундой я всё больше подозревал, что он понятия не имеет, как с ней обращаться. — А ещё Мальсибер пообещал столкнуть меня с Астрономической Башни. — И ты думаешь, он будет так любезен и скинет вслед за тобой метлу? Он сухо рассмеялся. Я всё стоял и ждал, что он что-то ещё скажет, или попробует взлететь, но Снейп то ли правда уже не помнил, как обращаться с метлой, то ли не хотел при мне выглядеть идиотом. Я сделал два шага к нему и взял у него метлу без всякого сопротивления. Тут же разжал ладонь и, так и не дав метле упасть на землю, невербально приказал «Вверх». Спокойная и надёжная, метла терпеливо парила в воздухе передо мной. — Садись давай. Снейп пробормотал что-то о том, что следующий перелом по крайней мере можно будет залечить обычным заклинанием. Он долго примеривался, продолжая кривить нос, но потом наконец неловко закинул ногу и уселся верхом. Метла по-прежнему подчинялась мне и я все также удерживал её в воздухе жестом. — Да не дрейфь, не упадёшь, — жизнерадостно сказал я и одним изящным движением устроился позади него. Поджал ноги, поднимаясь в воздух всего на пару дюймов. — Я вообще-то хотел научиться летать сам, — сказал Снейп, не пытаясь, впрочем, слезть. — Да ты попробуй вначале, тебе точно понравится. А потом я тебе всё остальное объясню, — великодушно предложил я. Мне вообще нравилось уметь что-то такое, чего не мог этот всезнайка. Я взялся руками за древко, ощущая всей грудью худую спину перед собой. Снейп ничего не сказал, но изо всех сил вцепился в метлу обветренными руками. Я приподнял древко вверх под самым маленьким углом, так что мы поднимались плавно и не слишком быстро. Через пару минут я уже делал круг над стадионом примерно на той высоте, где обычно играли в квиддич. Снейп, кажется, очень скоро справился со своим страхом и не мог удержаться, чтобы не крутить головой. Я его понимал — в первый раз увидеть Хогвартс с этого ракурса было по-настоящему волнительно. А в такую рань в выходной на улице не было ни души, и можно было не задумываться о том, кто что увидит или скажет, или подумает. Меня переполняла радость, которую я всегда ощущал от полетов. Так же, как я ненавидел замкнутые пространства, я обожал небо и бескрайний горный простор над Шотландией. Но в этот раз к этой привычной радости примешивалось другое новое чувство, больше всего похожее на удовлетворение. Я со Снейпом на метле над Хогвартсом — как будто так и должно было быть. — Давай быстрее уже! — крикнул он. Я улыбнулся и направил метлу выше, сквозь рваный ветер и мокрый холод, подальше от замка, в сторону бесконечной черноты Запретного Леса. Быстрее так быстрее.