***
Тяжёлые двери каменного склепа слегка скрипя отворились, впуская внутрь излишне яркий солнечный свет и жаркий воздух летнего дня. ― Давно ты тут сидишь? ― спросил силуэт, практически неразличимый из-за яркого света за его спиной. Затворник отрицательно мотнул головой вместо ответа, нехотя отрывая взгляд от книги, вместе с которой запер здесь сам себя. Глаза слезились из-за яркого света, заставляя вошедшего думать будто он сидит тут и плачет. ― Так и будешь обнимать эту стопку бумаги или выйдешь поиграть? Снова нет ответа. Ребёнок лишь опустил взгляд на ровные ряды текста в библиотечной собственности. Книги никогда его не обижали в отличие от одноклассников, так какой смысл и сейчас делать выбор в пользу общения с «живыми людьми»? ― Ты вообще в курсе, что именно из-за них тебя считают странным? Такие даже старшеклассники не читают. Все думают, что ты просто так выделываешься перед учителем, чтобы тебя хвалили и ставили в пример, ― донеслось со стороны света. Тень улыбнулась как-то по особенному искренне, когда поняла, что эти слова заставили всё же ребёнка оторвать свой взгляд от книги. ― Брось эту глупость и пошли играть! ― бойко воскликнула тень, протягивая ему руку. Этот жест показался каким-то особенным. Важным. Пожалуй самым важным из всех что он видел в свой жизни. Ребёнок невольно поддался этой искренности и лучезарности Тени, принимая протянутую ладонь. ― Пошли! ― снова повторила Тень. ― Если будешь играть по моим правилам, то мы обязательно станем лучшими друзьями.***
Моно снился коридор, залитый розоватым светом. Бесконечно долгий коридор, заканчивающийся запертой дверью с огромным глазом. Он слышал голоса из-за этой толстой запертой преграды, пока пытался до неё добежать, с каждым новым рывком всё больше замедляясь. Он открыл глаза на вдохе, так и не добравшись до своей цели. Сидя под огромным корнем дерева, уткнувшись лицом в колени, Моно подался дрёме. Сложно сказать когда именно он уснул, а попытка вспомнить подкинула ему лишь смутное ощущение железных зубов капкана, пытавшихся перегрызть его надвое. Осмотревшись ещё немного мальчик заметил под упавшим деревом новый лаз, а внутри, в маленькой звериной норе ещё один призрак. Чёрная тень пинала мыском своего туфля огромную мёртвую крысу, испустившую дух в жестоких и необыкновенно цепких лапах капкана. На краткий миг Моно подумал, что возможно именно поэтому ему приснилась ловушка. Случайно увиденный при спуске по полому трухлявому стволу дерева образ вторгся в сон, так услужливо перемешавший смерть животного с его собственной кончиной. Сны вообще порой казались ему слишком сложными. Проще представлять их воротами в другой, менее логичный но более чарующе прекрасный мир, уникальный в своём умении ужасать и воплощать в реальность все твои самые сокровенные страхи. После очередного пинка по мёртвой крысе нога призрака стала рассыпаться на мелкие пылинки, покрываясь рябью словно от помех. В этом действе было нечто саморазрушающее ещё до того, как фигура стала рассыпаться прахом. Моно хотелось её остановить и как можно скорее. Остановить, заключив фантома в утешающие объятия. Поглотив боль воспоминаний, что до сих пор якорем держали тень на этой стороне.***
― Перестань! ― воскликнул ребёнок, одёргивая свою спутницу, грубо схватив её под локоть. ― Ой, да ладно тебе! С живыми мне играть не даёшь, так хоть с мёртвым дай развлечься! ― вырвав свою руку из чужих пальцев, девочка вновь пнула мыском своей потёртой школьной обуви труп белки. В этом действии было нечто от саморазрушения. Нечто что ранило девочку куда больше чем мёртвое животное, которому уже в любом случае всё равно. ― Так нельзя, ― вновь остановил ребёнок подругу. Тонкие пальцы так сильно сжали локоть девочки, что на нём наверняка останутся синяки. ― Ты же ненавидишь хулиганов, а поступаешь сейчас так же как и они. ― Не смей меня сравнивать с этими тварями! ― взвилась девочка. Короткие чёрные кудри разъярённо шевельнулись на её голове, словно клубок змей, стоило ей только резко обернуться к своему напарнику. ― Они всё творят без какой-либо причины. ― А у тебя причина есть, ― острый ум и ядовитый язык нашлись с ответом слишком быстро. И возможно именно его стоило бы держать за зубами. Короткое мгновение дети просто молча смотрели друг другу в глаза. Сказано и так было слишком много для одного раза. Девочка обиженно поджимала тонкие губы разрываясь между желанием просто уйти, унося оскорблённое достоинство подальше от этого человека, и ударить как следует обидчика пару раз. Ударить больно. До крови из дёсен и собственных разбитых костяшек. ― Вот поэтому с тобой никто не хочет дружить, ― зло выплюнула она, глядя прямо в глаза.***
Моно смотрит на тушу гигантской мёртвой крысы сквозь узкие прорези бумажного пакета, натянутого на голову. Странно что до этого он не замечал на своём лице ничего лишнего, что могло бы хоть немного загораживать обзор. Он осторожно дотронулся пальцами до шуршащей крафтовой бумаги на своей голове, словно находясь в трансе после чужого воспоминания что только что поглотил. Наверное эта тень и правда была не самым лучшим другом, потому и всё ещё скиталась неподалёку от этой мёртвой крысы, виня себя за этот глупый спор. А ведь всего-то и нужно было что промолчать, когда чувства друга были важнее собственных. И даже важнее этики. Осознавать это было так же сложно как и нереальность собственного восприятия. Оглядев поляну Моно с удивлением для себя обнаружил, что пакет с крошечными прорезями для глаз не особо-то мешает ему видеть пространство вокруг себя. Может быть так и надо? Может у всех на голове есть свой пакет, что скрывает от их глаз нечто неприятное, и пугающе близкое, чтобы люди просто не сошли с ума? Может быть это не делает так больно когда смотришь вокруг? Даёт передышку и направляет взгляд в одну точку. Одну конкретную проблему, которую надо решить, и не пугает ворохом других, что только и ждут чтобы броситься под ноги и сбить с пути. Не думать о том, кто тебя может окружать.***
Девочка за дверью кажется напуганной и спешит спрятаться под столешницей, когда последняя гнилая доска выбивается затупившимся топором. Моно демонстративно бросает орудие на пол прежде чем перешагнуть порог комнаты. Он движется медленно, почти на цыпочках, стараясь лишний раз не тревожить скрипучие половицы. Не создавать лишний, пугающий своей громкостью шум. Он тихо окликает новую знакомую, опускаясь на одно колено перед её укрытием, и протягивает руку в дружеском жесте. Знак своих добрых намерений. Однако подобный широкий жест незнакомка из недружелюбного мира не оценила. Повалив своего спасителя на пол грубым толчком в плечо, она выскочила за дверь, быстро шлёпая босыми ногами. «Дикарка!» ― пронеслось в голове мальчика, когда он больно ударился затылком о дощатый пол. В голове слегка зазвенело. Приподнявшись на локтях, Моно слегка обернулся в сторону убегающей. «Нет… Нельзя так плохо думать о тех, кого совсем не знаешь», ― подумал он, неловко поднимаясь на ноги и осматривая комнату. На стене, среди палочек, отчитывающих дни, проведённые в заключении, встречались какие-то схематические изображения линий электропередач, радиовышек и тоненьких схематичных людей со спиралями вместо хоть каких-то черт лиц. Ни улыбок, ни точек глаз ― ничего. Далеко девочка не ушла. Оказавшись в тупике между запертой дверью, заколоченным окном и лестницей на чердак, открыть которую в одиночку у неё не хватало сил. Завидев незнакомца она вновь сжалась как пружина, готовая в любой момент наброситься на пришельца. Мальчик вновь поднял руки демонстрируя собственную безоружность. Ей нужна помощь, а он может эту самую помощь предоставить. Разве это не звучит выгодно? Девочка тихо поманила его, указав на рычаг, висящий слишком высоко. Она позволила себе помочь. Показала, что ничего не имеет против компании, по крайней мере пока что.***
― Прекрати гоготать, ― раздражённо рыкнул ребёнок, зажимая рукой нос и стараясь не залить кровью серую рубашку. Кое как добравшись до уличного туалета, ребёнок отмотал побольше бумаги, наспех сложил в плотный ком и прижал к кровоточащему носу, который уже успел опухнуть. ― Прекращу, когда это перестанет быть таким смешным, ― ответила девочка, утирая выступившие слёзы. ― Это вовсе не смешно, ― пробормотал он в ответ, глядя на девочку через пелену подступивших слёз. Плакать вовсе не хотелось. Он не был обижен на подругу, просто слёзы наворачивались сами из-за противного щипания в носу, металлического привкуса крови в глотке и невозможности нормально вдохнуть. Вернуться домой и слушать очередную лекцию от родителей вообще не хотелось. Он и так уже может получить за измазанную в крови рубашку хорошенькую трёпку. ― А по-моему очень смешно, ― продолжая хихикать ответила подруга, ― только ты мог запутаться в собственных ногах. Повезло что ты на этого недоумка, Свена, приземлился. ― девочка ещё какое-то время помолчала, смиряя друга лукавым взглядом, ― А знаешь, что говорят о мальчишках, у которых кровь из носа идёт? ― Нет и знать не желаю, ― бесцветный ответ был призван остудить не в меру распоясавшуюся мстительную девчонку. Он знал, что говорят и в любой другой ситуации даже посмеялся бы вместе с подругой, но сейчас все силы уходили на то, чтобы сдерживать рвотные позывы от непрекращающегося белого шума в голове и горького привкуса собственной крови в глотке. Сердце билось словно после марафонской дистанции, что вовсе не помогало телу остановить кровотечение. ― Говорят, что такие мальчишки слишком много думают о неприличных вещах, ― сказала она, игнорируя слова мальчика и склонилась как можно ближе к его лицу. Чтобы рассмотреть реакцию на свои слова как следует. ― Ты ни обо что не ударялся носом, ― девочка ткнула пальчиком в испачканную в крови салфетку, ― Скажи, о чём же ты таком подумал, на лестнице с тем оборванцем? ― Что разбил себе нос о его лоб, ― спокойно ответил ребёнок, не удовлетворив подругу своей престной реакцией. ― Пфе… ты такой же скучный как и этот дед лесничий, ― фыркнула девочка, демонстративно отворачиваясь. Он знал практически наверняка, ей бы очень хотелось его проучить за его излишне острый язык его же оружием. Может быть стоило уступить и дать ей то, чего она так сильно хочет? Может стоило отодвинуть боль от разбитого носа на второй план и дать подруге всласть отыграться?***
«Может и стоило», ― подумал Моно, смотря как остатки призрака рассыпаются под его пальцами. Компаньонка, назвавшаяся Шестой, никак не отреагировала ни на фантома, ни на поведение Моно. Она лишь тихо стояла в стороне и смотрела как тёмный силуэт, названный ею «глитчем», растворяется в объятиях напарника. Ни вопросов, ни удивлений. Может оно и к лучшему, ведь и сам Моно толком ничего касательно этих призраков не мог объяснить. Он просто был уверен, что так надо. Что так правильно.***
Этот мир жестокий. Тут либо ты, либо тебя. Прописная истина, которую, казалось бы, стоило давно принять как данность не беря на совесть лишнего. Моно сидел на импровизированном плоту, слегка откинувшись назад и смотрел в затянутое густыми облаками небо. При такой погоде сложно понять какое сейчас время суток или хотя бы примерный час дня. Он пытался отвлечься, но мысли скакали в голове как блохи, встревоженные взрывом пороха. Ружьё охотника сработало отлично против него же. Монстр мёртв, но неприятный осадок в душе всё равно скрежетал, словно песок на зубах в ветреный день. Они его убили. Он сам нажал на курок. Моно опустил пальцы в холодную воду. Контраст ощущений позволил немного собраться и обдумать произошедшее. Осмотреться как следует. Заметить то, как напарница сидит на другом конце плота обнимая колени так сильно, что уже даже побелели костяшки пальцев. Должно быть убить кого-то для неё тоже впервые. ― Эй, ― тихо позвал он напарницу. ― М? ― оглядываясь, девочка ответила тихо. Почти лениво. Верхняя половина её лица, глаза, самая выразительная часть тела, была закрыта чёлкой, а вот нижняя не выражала ровным счётом ничего. Тонкие губы, плотно сжатые в прямую линию, не были особо надёжным маркером реальных эмоций. Моно, слегка любопытствуя, склонил голову набок. Пытаясь заглянуть в глаза спутнице. Оценить уровень её переживаний по взгляду. Однако Шестая, отрицательно помотав головой, медленно отвернулась, не желая более продолжать этот бессмысленный немой допрос. Вдали, из-за плотного тумана показался силуэт бледного города. Искривлённые здания подпирала окружавшая город со всех сторон стена, едва ли справлявшаяся со своими обязанностям. Дома выглядели заброшенными, линии электропередач оборваны, а провода болтаются безвольными лентами на столбах, едва колышимые ветром. Плот хорошенько тряхнуло, когда он наконец пришвартовался к узкой полоске песчаного пляжа. Босые ноги тонули в рыхлом и подвижном песке, не позволяя быстро передвигаться. Однако Моно всё равно спешил на встречу новому фантому, так отчётливо выделяющемуся на фоне работающего старого телевизора, неведомо зачем вытащенного на песчаный берег. Ему бы взять с Шестой пример и ступать по пляжу, больше напоминавшему сейчас огромную свалку, осторожнее. Мало ли какой осколок стекла решит притаиться под мягким, податливым и всепоглощающем песком. Однако Моно сейчас не думал о возможных опасностях. Он спешил раствориться в воспоминаниях призрака. Пусть и страшных, пусть и не слишком приятных. Всё что угодно из мира за гранью хрупких фантомов казалось ему лучше, чем грохот выстрела, всё ещё стоящий в ушах. Чем свежая кровь, красочными брызгами вырвавшаяся из тела Охотника вслед за пулей. И Тень с удовольствием поделилась с ним своими воспоминаниями, заставляя тоненькое детское тело слегка содрогнуться от электрических помех.***
― Может пойдём уже? ― окликнул ребёнок друга, смутную фигуру в коротких шортах, скрытую лучами заката и ярких отблесков последних на сегодня солнечных лучей в отражении волн широкой реки. Тень с удовольствием расплёскивала ногами жидкий закат в речной воде, пока наблюдающий за ней вытряхивал из школьных лоферов надоедливый песок. ― Чего это так быстро? ― удивлённо откликнулась хрупкая фигурка, отходя от самой кромки воды. По ту сторону реки в летнем мареве уходящего дня виднелся густой лес и каменный берег, что в отличие от мягкого коварного песка привлекал Наблюдавшего куда сильнее. Да, на том берегу обитал ворчливый старикашка лесник, да ну и что? За то там в отличие от общественного пляжа на этой стороне реки никто не смел кидать окурки и прочий мусор, справедливо опасаясь получить порцию соли в мягкие ткани и десяток другой часов исправительных работ. Младшеклассников часто пугал хромоногий лесничий, на территорию которого приводили учителя своих подопечных для знакомства с «дикой» природой. Но спустя всего лишь год этот ворчливый взрослый перестал казаться пугающим примером отшельничества и приобретал всё больше приятных черт. Хотя вслух этого Наблюдающий никогда не признает. ― Не люблю я это место особо, ― буркнул он в ответ, вновь натягивая обувь на ногу. ― Ну да, как можно забыть, ― артистично хлопнула себя по лбу фигура. ― Ты же домосед. Любитель заумных книженций и телевизора. ― Вовсе нет, ― парировал Наблюдающий. ―Просто именно этот пляж мне не нравиться. А вот у леса, на том берегу мне больше по душе. Там хотя бы нет этого мерзкого песка. ― Ничего-то ты не понимаешь в хороших пляжах, ― вздохнула тень, подбирая свои школьные лоферы, с небрежно скомканными внутри белыми носками. ― Самые лучше курорты этой планеты расположены именно на песчаных пляжах. Отдыхающие не любят набивать на боках синяки галькой, пока загорают. ― Не все ходят на пляж ради загара, знаешь ли, ― парировал Наблюдающий, приставив ладонь ко лбу козырьком, чтобы надоедливое солнце так не било в глаза. ― Слова истиной бледной поганки, ― усмехнулась тень, демонстративно сравнивая собственный золотистый загар с белёсой кожей Наблюдающего, через которую виднелись прожилки голубоватых вен. ― Аристократа, вообще-то, ― поправил друга Наблюдатель, вздёрнув свой острый нос с наигранной высокомерностью. ― Тоже мне, аристократ, ― фыркнула тень с дружелюбной ухмылкой…***
Воспоминание растворилось в объятиях Моно словно туман, оставив после себя ностальгический запах мокрого дерева. Приятно осознавать, что фантомов на этой огромной помойке, в которую превратился мир, может держать и что-то хорошее. Здания Бледного города внутри выглядели много хуже, чем снаружи, во многом становясь продолжением неприглядных, грязных улиц, залитых дождевой водой и помоями. Пустая одежда висела на балках, перекладинах, пустых коробках кинескопов и просто на земле так. Словно её бывшие владельцы разом просто в одночасье вознеслись. Половицы буквально рассыпались под ногами детей, то и дело угрожающе скрипя. Лестницы наровили обвалиться буквально от малейшей нагрузки. Странно было видеть, что раз за разом они выдерживали вес не только хрупкой девочки, но и самого Моно, которого на вытаскивали из пропасти после затяжного прыжка. Квартиры в большинстве своём были открыты, но совершенно бесполезны. Разруха и хаос создавали ощущение того, что по городу прошлось либо стихийное бедствие, либо военный сапог. Видеть среди всего этого нового призрака в школьной форме было более чем странно. Забившаяся в тёмный угол на одной из лестничных площадок тень, неуверенно ковыряла мыском туфли изъеденный термитами деревянный пол. Эта тень прошлого выглядела озябшей и не обнять её было бы почти преступлением.***
Ребёнок мокрый с головы до ног. Только недавно он был, кажется, полностью счастлив, играя с друзьями в заброшенном доме неподалёку. Однако веселье быстро сменилось тревогой, стоило только осознать необходимость возвращаться домой. У него разбиты колени в кровь. Изодраны шорты и снова разбитый нос успел залить кровью некогда белый воротничок школьной формы. Родители всегда ругаются, но ведь это весело. Его друзья смеялись, а ему почти не было больно ― значит игра удалась. Значит игра была весёлой.***
Моно слегка пошатнулся, отпустив очередную тень. Это короткое воспоминание не выглядело весёлым от слова «совсем». Ощущать зуд от мелких пещинок, засевших в открытых ранах на разодранных коленках, было мерзко. Равно как и это горячая струйка крови, текущая из чужого разбитого носа. В этот раз отпустив тень он никак не мог с ней согласиться. Что за друзья будут веселиться, смеясь над твоей неуклюжестью в вышибале или любой другой игре, когда тебе самому явно нужна помощь и сочувствие? Оглушающий белый шум за следующей дверью оказался полной неожиданностью, заставив детей болезненно съёжится, зажав уши руками. Шестая застыла на месте, словно прибитая она привалилась к дверному косяку жалобно скуля. Обойти это место она явно не сможет, значит придётся всё делать самому. Моно, стараясь не смотреть в слепяще белый экран, практически на ощупь двинулся в сторону работающего кинескопа ― источника их маленького препятствия. Всего-то и нужно настроить передачу так, чтобы назойливый шум дали им пройти вперёд, а потом хоть потоп, хоть пожар. Он приложил раскрытую ладонь к экрану, ощущая лёгкое покалывание от электрических волн на кончиках пальцев. Интересно, на что ещё кроме отсутствия больного шума можно настроить эту штуку?***
Длинный коридор, залитый холодным фиолетовым светом. Прямо как в его снах. Пробираться вперёд было тяжко, словно воздух превратился в прозрачное желе, стократно замедляя и усложняя каждое его действие. В конце коридора дверь с огромным глазом. Дверь за которой раздавались приглушённые голоса. ― Удивительного мало, мы оба знали, что это плохой друг, ― говорил голубоватый мужской бас, словно из под толщи воды. ― Не вздумай это сказать ему, ― резко прервала монолог мужчины женщина. Мягкая и плавная, судя по тембру. Голос в объятия которого стоит бежать. ― Я не такой садист, чтобы наступать на больную мозоль собственному сыну, ― ответил мужчина. Его голос несколько прерывался шелестом бумаг, которые он, скорее всего, откладывал в сторону. Раздался вздох. ― Бедолаге и так досталось. ― Почему всё должно быть именно так? ― вздохнула женщина с лёгким всхлипом. ― Сначала всё можно было списать на дружескую потасовку, но это… почему он продолжает позволять так с собой поступать? ― То, что он готов стены головой пробивать ради своей цели никак не отменяет того, что он всё ещё ребёнок. Слишком наивный. Слишком добрый и слишком мягкосердечный. Неудачное сочетание для него, будем честными. Кто-нибудь с червоточиной легко может сесть ему на шею немного надавив на жалось или его обострённое чувство справедливости…***
Дальнейшего диалога Моно не услышал. Выдернувшая его из объятий мира за гранью кошмаров Шестая зло косилась на гаснущий кинескоп. Услышанное ей не нравилось.