***
В школьном дворе стоял мерзкий галдёж и крики, от которых кружилась голова. Наблюдающий приметил в самом дальнем углу тихую пару детей, мирно играющую в куклы почти без слов. Мальчик и девочка. Оба худы и слегка потрёпанны. Тонкие рыжие косички бледной девочки свисали безвольными плетями, почти касаясь асфальта, когда она низко склоняла голову над игрушками, близоруко щурясь. Мальчишка же то и дело отвлекался от игры, подтягивая свои белые ученические гольфы и одёргивая чёрную безрукавку, очевидно ставшую слишком короткой за лето. Ещё пару лет и терпеть эту детскую форму больше не придётся. ― Только глянь на этого доходягу! ― нарочито громко воскликнула девочка почти над самым ухом Наблюдающего. ― Он ещё и в куклы играет как девочка! Десятки глаз уставились на пару тихих детей, в тёмном углу школьной игровой площадки. Десятки голодных до зрелищ глаз. Не отрываясь от своих игр дети с любопытством поглядывали на два хрупких силуэта в тёмном уголке, гаденько хихикая и заставляя их невольно съёжится от этого. ― Ты тоже девочка, ― напомнил Наблюдающий подруге, заставив газа переключить своё внимание на себя и внутренне вздрогнув от их голодного блеска. Кормить их зрелищной ссорой двух друзей хотелось меньше всего, но подруге явно было не до подобных этических мелочей. ― Я в куклы не играю, ― заявила она деловито. ― А даже если бы играла, то мне можно. Это же игрушки для девочек. ― А с игрушками мальчиков, получается тебе играть нельзя? ― спросил Наблюдающий, не стараясь повышать голос. Он просто любопытствовал, стараясь отвлечь подругу, что с самого утра уже норовила вцепиться кому-нибудь в глотку. Вчерашний вечер у неё явно не задался, и за новый синяк на виске, она спешила отыграться, не особо вдаваясь в подробности на ком именно. ― С чего это? ― ворчливо спросила она, скрестив руки на груди. ― Они же для мальчиков, ― улыбнулся Наблюдающий, глядя в недовольное лицо девочки и тихо радуясь тому, что голодные глаза школьников прекратили на него пялится. ― Перестань говорить всякие глупости, пойдём лучше вместе с ними поиграем, ― предложил он альтернативу бесполезным обзывательствам, протянув девочке руку. Скоро ведь они вырастут из кукол, так и не наигравшись толком. Девочка смерила его жест холодным взглядом, что-то обдумывая у себя в голове. Она казалась разочарованной действиями друга, что в первый раз за долгое время не захотел вместе с ней посмеяться над кем-то. ― Вот ещё, ― фыркнула она, резко поворачиваясь на каблуках. ― Сам с ними играй, если со мной больше дружить не хочешь. Но он хотел с ней дружить. Хотел, к сожалению, не меньше чем заводить новых друзей.***
Ощущать собственную беспомощность в тесном пространстве школьного шкафчика было практически невыносимо. Сдавленные крики сопротивления, приглушённо доносившиеся до Моно из-за железных стенок резали слух, заставляя всем телом налегать на тяжёлый шкаф, вновь и вновь прибиваемый к земле весом хулигана, то и дело прыгающего сверху. Множество маленьких ног суетливо стали отдаляться, когда ему наконец-то удалось сдвинуть тяжёлый предмет, выбравшись на волю. Шестой рядом уже не было. Утащившие её существа, отдалённо напоминающие детей, гадко смеясь, убежали вместе с ней на верхние этажи, смотав за собой верёвочную лестницу. Они смеялись над Моно, оставшимся внизу. Они хотели, чтобы он потерпел эту неудачу, чтобы порадовал их своим беспомощным гневом. Но он умеет направлять свою ярость на дело, к несчастью для хулиганов. Фарфоровая голова разлетается на осколки после удара молотком и от этого становится немного легче. Следующий пустоголовый болванчик попадается в свою же ловушку, лишаясь хлипкого черепа после удара тяжёлого ведра. Моно отыграется на всех и каждом из них. Обязательно вернёт напарницу, ведь она бы наверняка сделала для него то же самое. За следующей дверью ждал новый коридор. Грязные окна с пыльными подоконниками с одной стороны и ряд однотипных железных шкафчиков с другой. Из открытой классной комнаты в конце коридора доносился мерзкий скрип мелка о доску и стук каблуков, но на пути к нему Моно отвлёк едва слышимый плачь из запертого шкафчика. Плачь и отчаянное скрежетание ногтей о металлическую дверцу. Моно хватило сил открыть чужую ловушку, буквально вырвав из крепления простенький замок, однако вместо ожидаемой жертвы хулиганов он нашёл Тень. Худощавый фантом вжимался в угол, пугливо обнимая собственные колени. Его испуганный вид немного отрезвил мальчика. Напомнил, что для достижения цели голова должна быть свободна от излишне ярких эмоций. Хочешь помочь слабому ― сам не будь слабым. А эмоции это ведь слабость.***
Под ударами кулаков жалобно скрипнул металл, заставив смолкнуть смешливые улюлюканья снаружи. Дверца узкого, похожего на гроб шкафчика, в верхушку которого он почти упирался головой, выпрямляясь в полный рост, погнулась под яростными ударами. Глаза Наблюдающего застилал гнев, сильный на столько, что даже заглушал вкус собственной крови и боль от разбитых до крови кулаков. Следующий удар заставил замок сдаться и открыться навсегда, выпуская из этого маленького плена разъярённого Наблюдающего, чей грозный вид заставил хулиганов пуститься наутёк по школьным коридорам, спасаясь от его гнева. ― Псих! ― крикнул кто-то из них, скрывшись за углом. ― Он бешеный! ― заливаясь нервным смехом, крикнул в ответ ещё чей-то визгливый голосок из глубины коридоров. В голове шумело, казалось что где-то прямо над ухом висит старый телевизор со сломанной антенной грозя вот вот затянуть голову внутрь. Сердце стучало так сильно, что его работа отдавалась пульсацией в глотке, когда Наблюдающий в очередной раз сглотнул собственную кровь, со слюной, оглядываясь. Его подруга неловко поднималась с пола, изрядно потрёпанная и с новыми быстро темнеющими синяками на запястьях. Привычным жестом она смахнула со лба взмокшую густую и слишком отросшую чёлку, облегчённо вздыхая и оглядывая друга с ног до головы, остановив особое внимание на лице. ― Лихо они тебя разукрасили, ― усмехнулась она, глядя на его разбитую губу. ― На себя посмотри, ― фыркнул он в ответ, переводя дыхание. Ужасно хотелось сплюнуть на пол новый образовавшийся на языке ком свернувшийся крови, но сделать этого не позволяло чёртово воспитание и осознание того что его самого скорее всего заставят её убирать. Ведь учителям плевать на то, кто первый начал и кто на самом деле виноват в бардаке. ― У тебя кровь, ― плеча коснулась тёплая узкая ладонь, а мягкий тон голоса изрядно поубавил жажду хорошенькой драки. Худощавый подросток в синей спортивной куртке учащегося средней школы протягивал ему серый носовой платок, виновато пряча свои тёмные глаза под чёлкой, которую уже давно пора было укоротить. Молчаливое непонимание затянулось лишь на секунду дольше положенного, заставив его самому взять руку Наблюдающего и приложить аккуратно сложенную ткань к рассечённой ладони, повреждённой, судя по всему, при выбивании железной двери шкафчика. Прикосновение ткани к ране окончательно отрезвило, заставив сдавленно ойкнуть, когда мальчик закреплял импровизированную повязку. ― Извини, ― неловко пробормотал он, заканчивая излишне мудрёный узелок, который всё никак не хотел нормально держаться под его подрагивающими от волнения пальцами. Сложно сказать пугал ли его вид крови или же сама произошедшая потасовка, но этот лёгкий тремор на кончиках пальцев, испуганный взгляд больших глаз и напряжённо приподнятые плечи явно свидетельствовали о его внутреннем состоянии. ― Извинений будет маловато, ― проворчала девочка, поднимаясь на ноги и потирая ушибы. ― Не полезь этот идиот защищать такую тряпку как ты, этого бы не случилось.***
Моно застыл глядя на собственные покрытые десятком мелких загрязнившихся царапин и старых шрамов ладони. На то как в мелкую электрическую пыль в них рассыпается тело очередного фантома, но думая больше о том, на сколько реальным было это ощущение чужих тёплых пальцев на коже. Кажется, что именно это прикосновение, этот мягкий незначительный жест держал фантома на этой стороне сильнее самого воспоминания. Загнал в шкаф, в попытке спрятать это чувство от окружающих. Резкий свист и звонкий удар линейкой по столу из класса в конце коридора заставил Моно вздрогнуть, сжав руки в кулачки так крепко, что даже костяшки пальцев побелели ещё сильнее на его и без того светлой коже. Надо идти. Шестая и так наверняка его заждалась.***
Пара книг лежащих на самом краю библиотечной стойки с грохотом свалилась на пол, стоило ему спуститься с очередной книжной полки на столешницу. Словно у него и без них не хватало проблем. Словно в этом неприветливом мире всё было против него. Зубы длинношеего монстра щёлкнули в паре миллиметров от затылка. Не успей он добежать до следующего укрытия между узких стеллажей, замешкайся он ещё хоть на мгновение и тварь откусила бы ему голову своими тупыми ровными зубами и с не сходящей с лица мерзкой улыбкой сожрала бы. Моно скрылся между книг, под недовольный неразборчивый бубнёж монстра и стук её каблуков. Существо медленно брело к следующим стеллажам, пытаясь предугадать маршрут ребёнка. Глазастая нечисть обладала ещё и до невозможного острым слухом. Любой шорох, любой звук заставляли её змееподобную шею с хрустом вытягиваться, обвивая стопки книг в поисках маленькой, наглой и слишком живой для этого места добычи. Но уж если чему Моно и научился у этого тёмного мира в совершенстве, так это пряткам. Вздох существа ― смесь разочарования и голода, донёсся до слуха ребёнка сквозь хруст укорачивающейся шеи и удаляющийся стук каблуков старомодных туфель. Он ушёл, в этот раз оторвался от назойливого монстра. Подтаскивая к двери ящик с книгами чтобы дотянуться до ручки, Моно невольно задумался о своей напарнице, всегда готовой подсадить чтобы добраться до желаемого. Работать в команде намного быстрее и приятнее чем в одиночку выживать в этом разваливающимся на куски от старости мире. В тесном холле под широкой лестницей расположилась картотека с разбросанными по полу бумагами и выдвинутыми ящиками. Создавалось впечатление что здесь настойчиво что-то искали. Или кого-то… Взбираясь по лестнице на второй этаж мальчик краем глаза заметил очередного фантома, сидящего на полу у сломанных перил свесив ноги вниз. Призрак опасливо озирался и будто бы с кем-то говорил, делился тайной, опасаясь что приватный разговор может кто-то подслушать. Его поза была напряжённой, нервной, а движения резкими и несколько суетливыми. Моно на секунду задумался, стоит ли вмешиваться в это. Стоит ли подслушивать тайну Тени, держащую её на этой стороне, пусть даже и ради благой цели ― позволить духу обрести покой. Но любопытство поистине страшная сила.***
― Ты так и не рассказал ей о наших пляжных посиделках на той стороне реки? ― спросил худощавый подросток, зябко кутаясь в огромную синюю куртку, дозволенную часть их школьной формы. На этом этаже рядом с библиотекой вечно гуляли сквозняки и очевидный недостаток веса не помогал загорелому телу мальчика удерживать тепло. ― Нет, ― полушёпотом ответил Наблюдающий, стыдливо отворачиваясь от своего солнечного друга, на контрасте с которым чувствовал себя ледяным чудовищем из какой-нибудь забытой германской легенды. Лживый монстр, что плохо ведёт себя по отношению ко всем свои друзьям, скрывая их существование друг от друга. Будто стыдясь их, что действительности вообще не соответствовало. ― Это становиться напрягающим… Я имею в виду, мы же общаемся с ней практически с детского сада, но так тяжело до неё достучаться мне никогда не было. Чувствую себя как дворовая собака на привязи. ― Может она ревнует? ― раздался тихий девичий голос. Две тонкие рыжие косички и окровавленный кусок ваты в носу делали её вид ещё более болезненным чем обычно. ― К чему? ― спросил Наблюдающий с недоумением глядя на подругу, что осторожно присела рядом с ними на прохладный пол, аккуратно расправляя складки плиссированной юбки. ― К тому что ты хочешь завести новых друзей, ― невозмутимо ответила девочка, глядя ему прямо в глаза так, словно ей приходилось объяснять очевидные вещи. Однако взгляд её близоруких глаз оставался мягким и понимающим. Её друг просто не сталкивался раньше с тем, что для неё уже было банальной обыденностью ― Ты сам сказал, что вы общаетесь с детского сада, а мы в вашей многолетней дружбе новички. Ясное дело, ей не нравится, что единственный друг вдруг перестал уделять ей столько же внимания сколько и раньше. Между подростками повисла неловкая пауза. Ситуация сама по себе казалась до ужаса неправильной и нелепой. То, что в детстве казалось так просто решить парой искренних слов в стиле «давай дружить», теперь не работало и от этого становилось неуловимо тошно. Вроде бы эмоции прежние, но их спектр с детской монохромности расширился, приобрёл множество различных сложных оттенков. А разговоры с подругой детства напоминали попытку описать весь спектр этих красок человеку, который видел мир чёрно-белым. На плечо опустилась узкая ладонь друга, что, несмотря на холодные сквозняки всё ещё была тёплой и грела своим прикосновением не только тело, но и душу. ― Слушай, ― начал подросток осторожно. ― А почему она вообще так в штыки воспринимает новые знакомства? Мы же ничего против неё не имеем. Да она немного грубая, но кто из нас без недостатков? Может быть мы бы и поладили, если бы она позволила узнать себя получше. ― Не знаю, ― ответил Наблюдающий, смущённо поднимая глаза. ― Она упёртая в этом плане. Твердит, что ей новые друзья не нужны и всё. ― А тебе самому чего хочется? ― спросила девочка, внимательно вглядываясь в его лицо. Кажется, что её проницательный взгляд смотрел в самую душу, взывая к максимальной откровенности. ― Мне хочется общаться и с вами, ― ответил Наблюдающий, увидев в лицах друзей нечто неуловимо печальное. Некую фатальную безысходность, что ставит на кон слишком многое. Девочка тяжело вздохнула, устало прикрывая глаза, а мальчик печально улыбнулся ему и в улыбке этой было слишком много горького сострадания. ― Тогда это её проблемы, а не твои, ― решительно сказала девочка, поднимаясь на ноги. От этого резкого движения кровь вновь отлила от её и без того бесцветного лица в комок ваты, торчащий из носа, пропитав его насквозь и скатившись крупной каплей к подбородку. Мальчишки быстро поднялись с пола, не давая подруге упасть. ― Может тебя до дома проводить? ― предложил подросток в синей куртке, пока девочка полубессознательным жестом размазывала кровь по лицу, тыльной стороной ладони. ― Нет. Медсестра позвонила родителям. Папа уже наверное ждёт меня у входа, ― ответила она, позволяя ребятам помочь ей спуститься с лестницы, ступени которой плыли у неё перед глазами словно водяные змеи на болотах в ближайшем лесу. ― В любом случае хотя бы я на весь следующий месяц перестану раздражать твою подругу, ― сказала она всё сильнее наваливаясь на плечо Наблюдающего. ― Что ты имеешь в виду? ― обеспокоенно спросил он, глядя в бледное лицо девочки. ― Меня кладут в госпиталь на операцию, ― ответила она тихо. ― Об этом знают только учителя, Свен и теперь ты. Сказать остальным и они бы слетелись на новость как стервятники. Всем приятно откусить кусочек от кого-то послабее, а мне бы этого не хотелось. Целый месяц в этом гигантском доме скорби с серыми стенами и мерзкой едой... Ни дня дольше я там не проведу, ― фыркнула девочка решительно, вытирая с подбородка новую каплю крови. ― А если всё же задержат? ― спросил Наблюдающий. ― Сбегу, ― ответила она с улыбкой. ― Сделаю подкоп ложкой и сбегу.***
Увидеть в одном из приватных кабинетов огромную шахматную доску с привязанным к фигуре ферзя мёртвым учащимся было почти не удивительно. Моно перестал реагировать на нелогичности этого мира. Куклы с мёртвыми глазами уже почти не пугали, а монстры и вовсе казались привычной обыденностью. Огромный ключ, своим весом оттягивающий крепление на поясе плаща, то и дело громко звякал о пол когда мальчик перепрыгивал очередную ступеньку, торопясь добраться до запертой комнаты. После противоречивых чувств Тени заниматься решением сиюминутных проблем было почти приятно. Ни шум десятков голосов хулиганов за стенкой, ни зловонный успевший посинеть обезглавленный труп тучной поварихи под раковиной не пугали более Моно. Он казался самому себе куда более отрешённым сейчас, когда у него есть только задачи, которые нужно решить на пути к спасению напарницы. Задачи, изредка прерываемые сторонними чуть менее важными, но в сущности интересными делами. В конце концов эта безэмоциональность и стала немного пугать. А вдруг и на Шестую ему станет плевать при встрече? Фантом сидел на разделочном столе поварихи, в смятении поглядывая на распухший труп, кишащий мухами. Моно немного пришёл в себя от своеобразного транса ― «Нет, о чувствах нельзя забывать вовсе. Иначе никому нельзя будет помочь», ― подумал он, забираясь на стол и кладя ладонь на хрупкий затылок Тени.***
― Опять ты с этими неудачниками возился? ― недовольно проворчала девочка, не удостоив друга и взгляда. ― Опоздал. Место рядом с ней за маленьким одиноким столом в самом дальнем углу столовой пустовало, как и всегда. Дожидалось его и никого более. ― Пеппер стало плохо, ― спокойно сообщил он, садясь напротив своей напарницы. ― Я просто хотел помочь ей добраться до выхода и не упасть по дороге. ― У этой симулянтки уже есть помощник, ― хладнокровно отметила девочка, поправляя длинную чёлку. Она злилась и это было слишком очевидно. В последнее время это состояние в школе стало для неё практически обыденным, но осознание этого факта не делало их общение хоть немного проще. ― Тебе незачем было лезть. Парень устало вздохнул, отложив в сторону бутерброд. Есть и так не слишком сильно хотелось, вид и запах чужой крови всё ещё стояли перед глазами вместе с тупой шуткой про подкоп, будто бы речь шла не о больнице, а о чёртовом Шоушенке, где в конце большинство всё равно ждала не свобода, а электрический стул. ― Почему ты так против них настроена? ― спросил подросток, не выдерживая холодного тона старой подруги. ― Они кажутся славными ребятами. ― С чего ты взял, что они славные? ― спросила она вместо ответа, смахивая крошки с тонких губ. Такая детская попытка соскочить с темы почти злила. ― Я первый задал вопрос, ― голос Наблюдающего звучал твёрже обычного, заставив девочку с недоумением уставиться на товарища. Её лицо, её поза, её глаза ― буквально каждая часть её тела казалось бы не узнавала того, кто сидит перед ней. Того с кем она знакома с детства. ― Мне правда нужно знать на него ответ. Услышать твою точку зрения. Поделись со мной, мы ведь друзья. Девочка какое-то время упорно молчала, с укором и раздражением глядя на мальчишку как на незрелого первоклашку, которому нужно объяснить что-то до тупого элементарное. Он её раздражал вопросами, вместо того чтобы просто пойти следом, как и всегда. Вместо того чтобы просто продолжать делать то, что делают друзья. ― Рей, ответь же, ― умоляюще прошептал Наблюдающий, глядя в тёмные глаза подруги, с горящим угольком ненависти, идущем от самой глубины души. ― Мы с тобой общаемся с детского сада, ― начала она неспешно и жёстко. Даже гомон забитой учениками столовой не мог заглушить её голоса. ― Мы. Только мы с тобой настоящие друзья, а эти побирушки просто клеятся к тебе, рассчитывая на жалость. Ты слишком мягкий и они это чувствуют. ― Не понимаю, о чём ты… ― начал было он, когда подруга вновь перебила его тоном не терпящим возражений: ― Прекрасно понимаешь, не придуривайся. Тебе не хуже меня известно, что ни в коем случае нельзя гладить бездомных собак. Мало того, что этим жестом даёшь блохастым идиотам бессмысленную надежду, так ещё и сам рискуешь от них что-нибудь подцепить в процессе. ― Рей… ― Нет уж, дослушай! Ты сам этого хотел! ― прошипела девочка сквозь зубы. ― Они слабы и беспомощны. Паразиты, которым нужен носитель посильнее, к которому можно было бы присесть на плечи на более долгий срок. Ты им нужен, а не они тебе. Девочка смотрела на него в упор холодно и жестоко. Маленькая дикарка со взглядом первобытного хищника, готовая сожрать любого, кто не вовремя попадётся на её пути. Ребёнок не желающий видеть всех красок на палитре и использующий лишь два цвета, чёрный и белый, изредка смешивая из них монохромный серый цвет, которым заливает всё, что не вписывается в эту детскую картину мира. В этом было нечто первобытное и пугающе простое, делающее из неё практически совершенное орудие выживания в мире полном страхов. ― Можешь сколько угодно называть меня параноиком и дальше возиться с этими неудачниками. Только не приходи ко мне плакаться, когда поймёшь, что я права.