***
Запомнился намертво, чётко, Мгновенно, почти буквально. Сердце кипит, волнуется, Чую, влюбилась фатально я В тебя. Ты – странный, скуластый И веришь в себя безумно. Ты – волк, я – волк, Закапали кровью, слезами друг друга мы.
В половине третьего ночи в Диминой квартире пела Арбенина. Позов не спал, лежа в кровати, в десятый раз прокручивая Юго-2, и удивлялся, как он раньше не замечал в этих строчках своего странного и скуластого.О, если бы ты был настоящим, Стала бы тебе подругой, Шептала бы нежно ночами: Юго мой, Юго, Юго…
Припев утонул в оглушительных трелях дверного звонка. Дима взволнованно вскочил с кровати, накинул на плечи халат и пошел открывать, надеясь, что это Арсений. У Арса не было своего ключа, хоть Дима и предлагал ему несколько раз обзавестись собственной связкой, а заодно переехать жить к нему. Арс отказывался, говоря, что еще не время, и что ему нужно личное пространство. Он не говорил нет, он не говорил да, он был Арсением, чем каждый раз выводил Диму из себя. Дима такого не понимал, в его карте мира все было проще: если люди любят друг друга – они живут вместе, и никаких графских заморочек. Впрочем, будь у Арса сейчас даже два ключа от Диминой квартиры, он был не в состоянии самостоятельно попасть им в скважину. Да он и не хотел этого – а хотел звонить, трезвонить без перерыва, рвать связки звонка до срыва, до хрипоты. Дима открыл дверь и в квартиру вошел пряный запах спиртного, а после сам Попов. За все шесть месяцев их отношений Позов не видел его таким пьяным. Да что там, за все годы их знакомства. – Я все знаю! – трагично возвестил Арсений, цепляясь руками за дверной косяк. – Шалава... Дима заботливо подхватил Арса под руки и втащил в квартиру, после чего с трудом усадил на пуфик в коридоре и стал расшнуровывать его кроссовки. Арс упирался и брыкался, мотая головой, выплевывая отборные ругательства вперемешку с матом: – Падаль, сволочь, козлина, а я тебе верил. – Да, да, зайка, не лягайся, подожди, – Дима стащил с Арса обувь и принялся за куртку. – Котенок, аккуратно, не злись. Пошли в спальню, я все объясню. – Никакой тебе больше спальни, предатель. Я тебя любил, а ты вытер об меня ноги! Дима не мог не отметить, насколько трогательным и забавным был Арс в своей скорбной пьяной исповеди. Он пытался быть дерзким и независимым, но чуть не плакал и голос его по-детски дрожал. Дима посмотрел на Арса с нежностью и погладил его по волосам. Тот отмахнулся особенно рьяно и, ударившись рукой об угол, зашипел от боли. На его глазах навернулись слезы. – Арс, посмотри на меня… Арс упрямо мотнул головой, избегая Диминого взгляда: – Она красивая? – Арс… – Отвечай! – Очень, – Дима вздохнул и оперся спиной о стену, сознавая, что Арс настроен на долгую беседу и не сдвинется с места, пока не получит ответы. – Тогда почему она с тобой? – То есть я априори не могу понравиться красивой и сексуальной? – возмущенно поинтересовался Дима, и ему вдруг захотелось немного помучить Арса, как и тот мучил его, затягивая с переездом. – Ты мог ей понравиться, если бы она обладала вкусом в юморе, а еще узнала тебя поближе, поняла, что первоначальное отталкивающее впечатление обманчиво, и даже нашла бы твое занудство милой изюминкой. И если она достаточно зрелая, чтобы не считать серую невзрачную внешность недостатком. – Прекрати. Столько комплиментов за раз, я не выдержу. Я одного не пойму – это она меня не достойна или я ее? Про себя Дима отметил, что для пьяного Арс говорил вполне складно и четко – вот что значит, актерская школа. Арс молчал. Она меня, я ее… Какие странные, нелепые вопросы. На кой черт выяснять, когда смысл вообще не в этом, а в том, что душе так больно и так горько, что пропади пропадом весь белый свет. – Наверняка ей только деньги от тебя нужны, – пробурчал Арс себе под нос, упрямо не поднимая головы. – Проститутка! – Это вряд ли. Она сама неплохо зарабатывает. – Даже так? Надо же! Она прям идеальная? – О, нет, – Дима покачал головой с усмешкой. – Характер у нее далеко не сахар. Капризная, ветреная. В голове зима с ураганами. Но этим она мне и нравится. С ней классно. Каждое Димино слово резало Арсу перепонки, словно бритва. Он кивал с траурным выражением на лице и с усмешкой человека, отправляющегося на эшафот. – У вас с ней просто секс? Или… – он запнулся и проглотил подступивший к горлу комок. – Или все серьезно? Дима удрученно вздохнул: – Боюсь, Арс, все очень серьезно. Зацепила меня она жестко. Вряд ли я теперь от нее уйду. У Арса похолодели внутренности. Казалось, что внутри него разрушился и рухнул каскад, и он стал полым, как манекен. Он шмыгнул носом, вслушиваясь, как гулко бьется сердце в опустевшей оболочке тела. – А как же мы? – он все-таки поднял влажные глаза. И увидел Диму, смотрящего на него с нежностью. Или с жалостью. Еще чего! Он не позволит себя жалеть. – А что, у нас разве серьезно? – тихо спросил Дима. – Я думал, мы просто спим. Как коллеги. Ты ведь не захотел съезжаться, когда я предлагал. Значит, у нас не серьезно. Или ты по-другому считаешь? – Я? Нет, я тоже так щ-щ-щитаю. Мы же юмористы, у нас все несерьезно. Ха-ха-ха, – рассмеялся Арс сухим безжизненным смехом, будто две картонки терлись друг о друга. От этого смеха по телу Димы поползли мерзкие мурашки. – Я даже рад, что ты нашел кого-то. Я и сам чувствую, что вот-вот кого-то найду. Еще лучше, чем твоя швабра. Просто переживаю по-дружески, чтобы тебя не обманули. – Спасибо за заботу, друг, – раздосадовано вздохнул Дима. – Я тебя серьезно спрашиваю, а ты даже сейчас уходишь от ответа. Арс порадовался, что сумрак скрыл предательски скользнувшую по его щеке слезу. В голове гудело. Он не мог говорить, изнутри к горлу подкатывала волна черного горя. Он трусливо мечтал побыстрее удрать, выбежать на улицу в морозную февральскую ночь, только бы не слышать ранящих душу признаний. Но он боялся, что, выйдя из этой квартиры сейчас, он не вернется уже никогда. «Дурак, – подумал он, – нафантазировал какую-то любовь, размечтался». Но ведь у них все было так хорошо, так по-семейному. От Димы исходило спокойствие, аура налаженной жизни, и Арс рядом с ним из свободолюбивого кота, гуляющего сам по себе, превращался в кота домашнего, обласканного и согретого, спящего на подушке хозяина. У них было много общего, но, что важнее, у них было столько противоположного и разнополярного, что они намертво примагничивались в обоюдном желании поддеть, перебить, укусить побольнее. Они идеально дополняли друг друга, будто звенья замкнутой цепи, по которой от одного к другому циркулировал ток. И эту энергетическую цепь невозможно было разорвать. Они могли просидеть всю ночь, разговаривая, перепрыгивая с темы на тему, и тогда Арс вспоминал, что он как и Позов зануда, а ещё дикий спорщик, и они с Димой часами спорили на тему, которая уже завтра не имела смысла. У них был прекрасный секс, и Арс каждый раз придумывал что-нибудь новенькое, чтобы порадовать Диму. Они бесконечно стебали один одного, находя для этого тысячу поводов. Они обожали юмор друг друга и гордились шутками партнера больше, чем своими. Разве это не любовь? Разве нужен кто-то еще, когда есть все это? Арс не понимал, особенно сейчас, выгорая изнутри от боли. "А может, это месть за отказ переехать?" Арс и сам сознавал, как глупо это было с его стороны. Ведь он постоянно оставался у Димы на ночь, готовил здесь свою фирменную пиццу, расставлял баночки с косметикой по всей ванной и постепенно завалил Димин шкаф своими вещами. Но когда тот предложил ему официально жить вместе, он отказался. Побоялся переезда, как слишком серьезного шага, после которого не будет места для отступления. Так дорожил свободным плаваньем, а в итоге оказался за бортом. И вот теперь шел ко дну и тонул, тонул, тонул… Из пучины печальных мыслей его выдернул тихий голос Димы: – Хочешь, я ее тебе покажу? Арс аж вздрогнул, до того неожиданным было Димино предложение. – Она, что, здесь? Он завертел головой в испуге, будто она могла выскочить на него из темноты коридора. – Не ее саму, а фотку, – пояснил Дима и полез в карман за телефоном. Арс совершенно не хотел видеть фотографию воровки своего счастья, но послушно ждал, как кролик ждет смерти в клетке удава. Он почти не дышал, сердце плакало и выло: не смотри, убегай, беги. Но усилием воли он заставил себя остаться. Ничего, он должен посмотреть на эту костлявую дуру. Он так просто не сдастся, он еще поборется за свою любовь. Дима очень долго листал фото в телефоне. – У нее миллион фотографий? Она что, не живет, только фотографируется? – ядовито заметил Арс. – Ты даже не представляешь, насколько ты близок к истине. Вот, – казалось, через вечность Дима развернул телефон экраном к Арсу. – Вот эта фотка мне особенно нравится. Чистый секс. У Арса от нахлынувших слез мутнело перед глазами, и видел он очень размыто. Он растер ладонями слезы по щекам и посмотрел еще раз. Он сразу же узнал это фото. Фото с той самой фотосессии в воде, за которую так любил подкалывать его Дима. – Что за шутки? – в растерянности Арс смотрел на собственную фотографию. - Что это значит? – Даже не знаю, как тебе сказать, – Дима потер подбородок. – Если коротко, то Алиса, с которой я тебе изменяю – это ты. Арс молчал, все еще ничего не понимая. Ему остро требовались объяснения, и Дима не замедлил их дать. – Да это Антон все, зараза. Хотел меня с какой-то знакомой своей свести, прям настаивал. Я сказал ему, что уже занят. А ему это как красная тряпка для быка – расскажи кто она, расскажи. Как дите малое, обязательно все знать нужно. Выпытывал у меня, расспрашивал… – Ну и? – в нетерпении поторопил его Попов, ни живой ни мертвый от волнения. – Ну не мог же я ему признаться, что мы с тобой мутим. Его детская психика бы такого не выдержала. Вот и заменил тебя на девушку. Алису. Глупо вышло, надо было сразу тебе рассказать. Прости, Арсюш. Он подошел к Арсу вплотную и крепко обнял, целуя в макушку. Арс молчал, с трудом складывая Димины слова в своей голове в единую картинку. Выходит, никакой соперницы нет, и он ревновал Диму к самому себе… В груди вдруг стало до тошноты легко, сердце растаяло и его соленые воды поднялись к горлу, к глазам, просясь наружу. Все чувства, от обиды до радости, смешались в одно. Арс захотел придушить Диму и обнять его одновременно. Ему похорошело и поплохело разом. – То есть это я та самая тигрица? И со мной у тебя самый клевый секс? – пролепетал он с придыханием, чтобы хоть что-то сказать и не разрыдаться от нахлынувших чувств. Дима ласково провел ладонью по его скулам, стирая слезы. – Ну не мог же я признаться ему, какое ты бревно в постели. – Ой, ой, не смешно, – фыркнул Арс и обессиленно и тихо рассмеялся. – Мог бы сразу мне рассказать, что за Алиса, а не разыгрывать этот спектакль, – его сердце сжала обида. Дима наклонился и поцеловал Арса в висок: – Прости дурака. Не думал, что Антон все растреплет. Завтра я весь твой. Делай со мной что захочешь в качестве наказания. Позов не особо умел выражать любовь на словах, ему легче было доказывать ее делом. – Кроме фотосессии в воде! – поспешно добавил он. – Больно надо! – Пойдем спать, Арс, поздно. Арс послушно встал, чувствуя, как тяжесть прожитого беспокойного дня наваливается на его веки. Он никак не мог прийти в себя окончательно. Пока Дима тащил его в спальню и раздевал у кровати, Арс следил за происходящим отстраненно. Его разум постепенно наполнялся осознанием того, что Дима говорил о нем, как об Алисе, и каждое слово распускалось для него неожиданным смыслом, точно подснежник в феврале. – Подожди, – он пьяно повис на Диме, когда тому почти полностью удалось лишить его одежды. – То есть я реально так сильно тебя цепляю? – Реально. Ложись. Но Арс не послушался. Он пьяно подбоченился, горделиво выпятив грудь: – И я свет в твоем окне, и ты не представляешь без меня свою жизнь, и умрешь от горя, если я однажды уйду? – Боже, Арс, нет. Такого я не говорил. Мне же не тринадцать… И я не ты. Дима говорил насмешливым тоном, но глаза его светились обожанием, и он смотрел на Арса снизу-вверх, точно на падающую звезду: мечтательно и влюбленно. Арс счастливо прикрыл глаза, чувствуя, что снова тонет, но теперь не страшно. Невероятно было осознавать – Дима только что увидел его в самом невыгодном свете – плачущим, ревнующим, пьяным. И все равно так же сильно любил. Даже таким. Понимание этого вызывало одновременно и восторг, и страх, и желание выпить еще, а после бегать вокруг Димы с дикими воплями счастья. Вместо этого Арс наконец-то улегся на свою сторону кровати, разметавшись по ней, будто горячечный больной. Дима скромно пристроился рядом. – Ну и повезло же вам, Дмитрий Темурович! – воскликнул вдруг Арсений весело. – Такую красотку себе отхватили. И талантливую, и красивую, и популярную… – И скромную, – отозвался Дима. – И в постели шайтан! – важно подхватил Арс. Помолчали. Но каждый ощущал, что в воздухе повисла недосказанность. Арс не выдержал первый. – Димка, а почему Алиса? Дима, не ожидавший такого вопроса, задумался. – Ну, во-первых, имена слегка похожи. Во-вторых, ты как Алиса в Стране Чудес – странный ребенок с неуемной фантазией. Ну а в-третьих, ты как лиса Алиса – та еще плутовка. Он провел рукой по одеялу поверх бедра Арса. – Лиса Алиса… – пробормотал тот, задумавшись. Это сравнение ему понравилось, а еще натолкнуло на интересную идею для завтрашнего дня. – Арс… – тихонько позвал Дима через минуту. – Да? – Слушай, я понимаю, что сейчас не лучшее время, но может ты все-таки переедешь ко мне? Если мы творим друг из-за друга всякую хрень – значит, у нас все серьезно, верно? Да и сам подумай – мы сможем… – Я согласен, – тихо прошептал Арс, обрывая Диму на полуслове. Тот замолчал. Закрыл глаза, улыбнулся, почувствовав, как Арс придвигается ближе и пьяно дышит в шею. «Нужно будет отдать ему запасной комплект ключей». Это была последняя Димина мысль, перед тем как он провалился в сон.