***
Заглаживать вину Дима начал с утреннего минета и чашки ароматного крепкого кофе. После были долгий расслабляющий массаж и короткий концерт инструментальной музыки в Димином исполнении. К полудню довольный Арс нежился в пенной ванне, отмокая после вчерашнего потрясения. Дима бесцельно прохаживался по квартире, но, услышав доносящееся из ванной милое щебетание Арса, застыл у двери с глупой улыбкой. Не удержавшись, он открыл дверь и заглянул внутрь. Вся ванна была до краев заполнена пышной пеной. Арс лежал, расслабленно откинувшись на бортик, в руке у него был телефон, в котором он что-то печатал одним пальцем. – Ты не планируешь заканчивать свои водные процедуры? – поинтересовался Дима, разглядывая мокрые ключицы Арса. – Если будешь долго лежать, сморщишься как старушечья рука. Арс томно посмотрел на Диму и загадочно произнес, игнорируя вопрос: – Я тут заказал одну штучку. Сейчас должен курьер прийти. Прими посылку, плиз, только не смотри, что там. – Очередные сексуальные фантазии? – поинтересовался Дима, мысленно воскликнув «юху!» – Потом все узнаешь… – таинственно прошептал Арс. Диме стоило больших усилий не проверить посылку прямо при курьере, как он делал всегда, чтобы удостовериться в качестве товара. Но Арс попросил, а Дима твердо решил сегодня выполнять все его прихоти, какими бы иррациональными они не были, и чего бы ему не стоили. Увидев доставленный товар, Арс оживился, выхватил пакет из Диминых рук и тут же снова исчез в ванной со словами: – Иди, ложись. Сейчас все будет! В любопытном ожидании Дима отправился в спальню. Чтобы создать иллюзию сумрака в солнечный февральский полдень, он задернул шторы, после расстелил постель, разделся, зарылся под белоснежный пододеяльник и стал ждать. Ждать пришлось долго. Он успел пролистать всю свою ленту в инстаграме и даже посмотреть обзор вчерашнего матча Реал–Валенсия, когда, наконец, дверь ванной открылась и из нее точно пава, в шелковом черном халате выплыл граф Попов собственной персоной. Он грациозно продефилировал по коридору и остановился в дверном проеме, надменно глядя на кровать. От его пафосной физиономии у Димы защекотало в груди, но он сдержался от смеха, пряча улыбку в подушку. Неожиданно Арс наклонил голову, будто прислушивался к чему-то, и Дима увидел маленькие мохнатые ушки, наподобие кошачьих, выглядывающие из его кудрей. Арс держал руки перед собой, согнутые в локтях, будто лапки. Он медленно опустился на четвереньки и стал кошачьей походкой пробираться к кровати, принюхиваясь, останавливаясь и пригибаясь к земле. Дима внимательно следил за его движениями, и хоть ушки на ободке выглядели скорее комично, нежели возбуждающе, он не мог не признать, что Арс отменно вжился в образ. Он не спешил, отыгрывал роль старательно, со всем трепетом своей актерской натуры. Оказавшись в шаге от кровати, он сгруппировался точно кот и легко запрыгнул на простыни, совсем близко к Диме. Решив подыграть этому маленькому спектаклю, Позов подтянул на себя пододеяльник, укрываясь с головой. Он тут же оказался в душной темноте и едва улавливал легкое дыхание Арса и шорох простыни от его крадущихся движений. Дима попытался отодвинуть край одеяла в сторону, но в тот же момент ощутил, как Арс набросился на него сверху, прижимая к кровати всей тяжестью своего тела. Дима ойкнул от неожиданности. Одеяло в секунду оказалось откинуто в сторону, и взлохмаченная голубоглазая моська появилась в сантиметре от Диминого лица. – Подожди секунду, Арс, а мы сейчас кто? Дима понимал неуместность вопросов в такой интимный момент, но, чтобы включиться в игру, ему важно было понимать мизансцену. На лице Арса мелькнуло секундное недоумение, он насмешливо закатил глаза, но быстро вернулся в образ и, лежа верхом на Диме, промурчал, кокетливо вертя задницей: – Ты что, забыл? Я твоя лиса Алиса, значит ты – мой кот Базилио. – Фу нет, – запротестовал Дима, мотая головой. – Никогда его не любил, он тупой. – Ладно, – согласился Арсений, – тогда я буду лисой, а ты колоб... – но увидев, как саркастично выгнулась Димина бровь, сам себя оборвал: – Да, не будем ворошить твое упитанное прошлое. Арс всерьез задумался. – О, я знаю! Давай, если я лиса, то ты – мышка-норушка из Теремка. Отворяй ворота, а не-то я тебя сцапаю. Он зарычал и клацнул несколько раз зубами. – Какая ещё норушка? – возмущенно воскликнул Дима. –Еще скажи, лягушка-квакушка. Это нифига не брутально. Я хочу быть медведем. Или на крайняк кабаном. – Нет, кабаны тупые и воняют, – отмахнулся Арс. – Димка, да это круто. Просто представь. Ты видел когда-нибудь, как лисы зимой на мышей охотятся? Они так прикольно прыгают и ныряют мордочкой в снег. Ему это показалось дико забавным, он засмеялся, представляя, что Дима – это мышь, укрытая одеялом снега, и стал прыгать, задрав кверху зад, ныряя в одеяло лицом. Дима, глядя на скачущего по кровати Арса, затрясся от беззвучного смеха. Напрыгавшись и нарезвившись, Арсений замер на месте и посмотрел на Диму с прищуром, после чего придвинулся ближе и обнюхал, морща нос. В его глазах плескалось голодное желание. Дима наблюдал за ним напряженно, без тени улыбки. В этот самый момент он безоговорочно верил в происходящее, чувствовал под собой хрусткий снег и его обжигающий холод, до дрожи боялся надвигающегося голодного лиса и его острых смертоносных клыков. А хищный лис все приближался – мгновение, и его шершавый язык оставил мокрый след на Диминой щеке, а после Арс легонько укусил Диму за нос. Тот зажмурился, и забава продолжилась: Арс игриво куснул за подбородок, за мочку уха, за щеку, с каждым разом все сильнее смыкая зубы. После каждого укуса он слегка отстранялся, чтобы с удовлетворением оценить оставленные следы. Дима знал, что это месть за вчерашнее и покорно ее принимал. Вдоволь накусавшись, Арс легонько провел по Диминой груди и животу ногтями, будто когтистой лапой, царапая кожу. Он грозно нависал над Димой, опираясь на локоть. Другой рукой он по очереди грубо, до боли сжимал Димины соски, пока они не стали пылающе-красными. – Не убивай меня, пи-пи, – прохрипел Дима, изнемогая от сладкой пытки. Кровь вместе с болью разносила по телу жаркое возбуждение. Арс молчал, задумчиво перебирая пальцами жесткие волосы на Диминой груди. – Мы с тобой одной крови, – негромко проговорил он. – Ты тоже хищник, как и я, только в теле маленькой мышки. И ты хочешь мяса. «Ты – волк, я – волк, закапали кровью, слезами друг в друга мы,» – промелькнуло в голове у Димы, и его сердце сжалось от ощущения, что Арс видит его насквозь, знает все его тайные желания и страхи, каждую потаенную фантазию и эротическую грезу. – Не сдерживай себя, – Арс проникновенно посмотрел Диме в глаза. – Будь со мной настоящим. Возьми меня, моя мышка-норушка… Дима коротко рыкнул, схватил Арса за плечи и с силой притянул к себе, чувствуя, как пылают от желания уши. – Сейчас я тебе покажу мышку-норушку. Сейчас я твою норку... Он нетерпеливо раздел Арсения, отбрасывая на пол шелковый халатик, жадно ощупывая взглядом обнаженное тело. Арс откинулся назад, чтобы Дима мог получше его рассмотреть. «Какое же блядство!» – мысленно восхитился тот увиденным. На ногах Арса красовались черные чулочки с кружевной каймой, а на сосках покачивались небольшие металлические цепочки на прищепках. Дима протянул руки и коснулся прохладного металла, жадно сминая грудь и соски. Арс рвано выдохнул, прикрывая глаза. После недолгой дразнящей забавы с сосками, Арс опустился перед Димой на четвереньки, уткнулся лицом тому в ключицу, по-звериному пряча глаза от дневного света. Дима поцеловал его в висок, погладил по волосам, провел пальцами за ушком, и Арс довольно мурчал, щекоча дыханием кожу на Диминой шее. Такой нарочито беззащитный и хрупкий. Но Дима знал, сколько силы и непокорности в этом напряженном теле, в красиво очерченных крепких мышцах. Это неприрученный дикий зверь, которого не удержишь силой, только заботой и лаской. Дима погладил любимые плечи, усыпанные родинками, прошелся ладонями по едва выпирающим лопаткам, пробежал пальцами по острым рёбрам, спустился ниже, к пояснице, сжал в ладонях упругие ягодицы… И замер в оцепенении, не веря своим ощущениям. Почувствовав его замешательство, Арс усмехнулся, поднял голову и, встретившись с недоуменным Диминым взглядом, развернулся к нему спиной. От увиденного Дима задохнулся, будто его ударили в грудь и выбили из легких весь воздух. Он едва смог судорожно вздохнуть. В голове зашумело, а в паху сладко и стыдно заныло. Так и было, ему не показалось: между двух аппетитных ягодиц Арса красовался темно-серый пушистый хвостик с белой кисточкой на конце. – Ну, как тебе? – обернувшись, улыбнулся Арс, покачивая попкой вправо и влево. Дима рефлекторно облизал губы, не смея отвести взгляд от пушистого непотребства. – Пиздец, – коротко прокомментировал он. – Пиздец фу или пиздец вау? – Арс провел рукой по хвосту, покрутил им в разные стороны, погладил, после чего отвел руку в сторону и несколько раз звонко шлепнул себя по заднице. – Пиздец мне, – сглотнул Дима, боясь пошевелиться. Арс довольно рассмеялся и прогнулся сильнее, выставляя хвостик на лучшее обозрение, после чего уверенным движением руки задрал его вверх и закинул на поясницу. – Поиграй с ним. Дима нерешительно протянул вперед руку. Видя его замешательство, Арс сам обхватил ладонью Димину руку и притянул ее к своей попе. – Погладь его, – требовательно произнес Арс. Дима пару раз провел ладонью по пушистому хвосту, чувствуя себя крайне неловко, но Арс смотрел на него через плечо с искренним желанием и так похабно стонал, будто действительно ощущал эти прикосновения. – Блять, Арс, – в горле у Димы пересохло, и он хрипло откашлялся. – Признайся, тебе просто нравится меня пидорасить. – Пидоарсить, – засмеялся тот и добавил, виляя попой: – Как насчет поцелуя? Дима напряженно выдохнул, помедлил секунду, проводя ладонью по выпуклым ягодицам, после чего наклонился и невесомо поцеловал внутреннюю сторону левого бедра, а затем правого. Он чувствовал, как краснеет от смущения его лицо и был рад тому, что Арс на него не смотрит. Он медленно поднимался, целуя ягодицы, пальцами растирая слюну по бархатной коже. Серые ворсинки хвоста щекотали его пылающую щеку. Ему хотелось застонать просто от осознания того, что этот блядский хвостик крепился к блядскому наконечнику, который блядский Арс уже ввел в свою блядскую задницу. Вместе с возбуждением от увиденного на Диму напало сильное смущение. Он и раньше стеснялся постельных экспериментов и почти никогда на них не соглашался. Да, он умел импровизировать на сцене, но в эротических играх терялся и совершенно не знал, что делать. Это все не вязалось с его представлениями об уважаемом греческом мужчине, которым он, пусть и на половину, но являлся. За четыре месяца их сексуальной жизни Арс, с его неуемной фантазией, сильно раздвинул границы дозволенного в Димином понимании. Он умело затягивал Позова в мир эротических игр и прочих сексуальных утех. К Диминому счастью, в постели Арс обожал брать инициативу на себя, командуя и руководя процессом, и Дима подыгрывал, подчиняясь, становясь восторженным зрителем Арсовых представлений. Однако каждая новая идея Арса накрывала Диму лавиной стыда и смущения. Он сопротивлялся как мог, прятался за саркастическими насмешками и подколами, бравировал своей мужественностью. Но внутренне он изводился и мучался от табу и запретов, не позволяющих ему полностью насладиться прелестями однополого секса. И только терпение Арса, его страстность и искренность помогали выжечь из сердца Димы возведенные там баррикады из страхов и комплексов. Никому другому он не позволил бы вытворять то, что делал Арс в их кровати. И каждый раз, когда Диме казалось, что он стал достаточно опытным и его нечем смутить, Арс выдумывал что-то новое, и Дима снова нырял в бездну, наполненную стыдом и сомнениями. Тем временем Арс, будто всего происходящего было мало для Диминого инфаркта, скользнул рукой к основанию своего хвостика и, обхватив его пальцами, медленно вытащил наконечник. Словно загипнотизированный Дима смотрел на влажно блестящее приоткрытое розовое отверстие. – Давай, кис май эс. К такому жизнь его не готовила. – Бля, Арс, – Дима выдохнул, едва унимая дрожь в голосе. Вот она – черта допустимого. Этого он не сделает никогда. Это что-то запредельное, что-то из порно, где у людей нет ни стыда, ни совести. А у него есть и то, и другое. – Арс, я не могу. Я очень люблю и уважаю твою задницу, но это не для меня. – Димка, ты что, стесняешься? – Арс выпрямился, разворачиваясь к Диме лицом. – Тут же все свои. – Я не стесняюсь, – возразил Дима слегка обиженно. – Просто для меня секс – это секс. А все это уже какой-то перебор. Арс сел с ним рядом и с болезненным шипением снял прищепки с сосков: – Как в порно их носят так долго? Извращенцы. – Больно? – спросил Дима, глядя на следы от прищепок – ему было стыдно смотреть Арсу в глаза. Арс выдохнул и потер ладонями набухшие соски: – Надо время, чтобы привыкнуть. – Арс, пойми, до тебя я встречался с нормальными людьми, ты у меня первый с такой бурной фантазией. – В переводе с воронежского, нормальные – значит скучные? – уточнил Арс и, проследив за Диминым вожделенным взглядом, усмехнулся: – Ну, поцелуй, поцелуй. Дима придвинулся ближе и припал губами к соску Арса, лаская его губами и языком. Арс провел рукой по его макушке, взъерошивая волосы. – Димка, мы же с тобой не чужие люди и доверяем друг другу. У нас же, блин, любовь, взаимопонимание, теперь еще и общая жилплощадь. Так почему бы не поэкспериментировать и как-то по-другому не доставить друг другу удовольствие, м? Вспомни, как ты впервые мне отсосал. Сначала плевался, говорил, что больше никогда, а потом самому понравилось. Дима переключился на второй сосок, с наслаждением его лаская. Он прекрасно помнил, как перед первым в своей жизни минетом, на который Арс его месяц уговаривал, пересмотрел кучу видео и целую неделю тренировался на бананах. Борьба с внутренними демонами стоила ему тогда огромных внутренних усилий. Арс помассировал Димины шею и плечи, расслабляя его, стараясь снять лишнее напряжение. – Это же круто – не иметь никаких ограничений. Пришла какая-то идея в голову – сделал. Понравилось – круто, можно повторить, не понравилось – не будем больше делать. Но для начала надо попробовать, – наставительно произнес он, давая волю рукам, все жарче лаская Димино тело. Дима в ответ простонал что-то невнятное, теряя способность трезво мыслить. – Димка, ты же грек, у тебя в генах должна быть тяга к содомии и разврату. Дима приподнялся на коленях, лаская бедра и член Арса ладонями. Он говорил, прерывая речь беспорядочными поцелуями в шею, в губы и скулы Арсения: – В Греции… это был обычай… Взрослый мужчина… вступал в связь с молодым… чтобы обучить всему… что знал сам. Арс выгибался всем телом, подставляясь под поцелуи: – Димка, ну хочешь я, как взрослый мужчина, буду тебя учить разврату? Он старался не подавать вида, что ему безумно нравилось видеть, как в очередной раз во время секса смущался Позов, как пропадал его саркастический тон, и он становился уязвимым и робким, желающим, но не смеющим. Его распаляла Димина неопытность и невежество в однополом сексе. Хотя бы здесь он мог учить своего всезнайку и не просто отдаваться, а отдавать, дарить свою страстность и опытность щедро и без остатка. – Ты будешь учить меня? – переспросил Дима, пораженно замирая. – Да, но только в сексе. Во всем остальном ты умнее, – поспешно ответил Арс, зная, как жизненно важно для Димы быть умнее окружающих. – Ну давай, – без всякой уверенности согласился Дима, и Арс страстно и длинно поцеловал его во влажные губы, после чего снова принял позу попой вверх. – Давай, Димка, просто не думай ни о чем, обними меня и поласкай там языком. – Не думай ни о чем... – проворчал Дима, придвигаясь к Арсу. – Тебе легко так говорить, у тебя нет мозгов. Он обнял Арса за задницу, притягивая к себе, и проворчал: – Не понимаю, как это может нравиться… Дима смотрел на гладко выбритую попку и отмечал, что в целом она довольно симпатичная. Он прошелся руками по ягодицам, повторяя недавний ритуал, наклонился и стал целовать внутреннюю сторону бедер, затем перешел к ягодицам. – Димка, давай уже, я не железный, – простонал Арс. Дима выдохнул, провел по заветной дырочке пальцем, закрыл глаза и, просто отключив голову и послав нахер весь окружающий мир, поцеловал ее. Ощущения были странными, но не отталкивающими, к тому же Арс благодарно застонал, и Дима почувствовал, как нечто затаенное и звериное просыпается в нем. Он уверенно уложил руки Арсу на поясницу, обнимая и притягивая его ближе к себе. Он целовал и лизал, царапая щетиной нежную кожу, распаляясь от одного осознания собственной раскрепощенности и развратности. Ещё один барьер был преодолен, и Дима вдруг понял, что рядом с Арсом он впервые в жизни не рефлексирует, а чувствует происходящее. Арс был его проводником в мир новых ощущений, и Дима был безмерно ему благодарен за это. Через несколько минут Арс выпрямился, разворачиваясь. Закусив губу, он вернул прищепки на отдохнувшие соски и тут же вальяжно поцеловал Диму, тихо прошептав ему в губы: – Я горжусь тобой, Димка. Скажи, чего ты хочешь, я все сделаю… Дима хотел одного – взять Арса, всего и во всех позах, и с каждой секундой это желание разгоралось сильнее. В горячем пространстве между ними слова испарялись с языка, и Дима не отвечал, только теснее прижимал к себе Арса и смотрел завороженно в его огромные ангельские глаза, где за истончающимися голубыми льдинками плясали языки пламени греховности и безумия. Арс смотрел одновременно умоляюще и насмешливо, возбужденно и холодно, ласково и яростно. Он был невинен как институтка с мраморной кожей и по-блядски распущен, словно измызганная портовая шлюха, и смотрел так, как умел смотреть только он. Но все это стало неважно, когда Арс наклонился к Диминому члену, угадывая желания без слов. Он встал на четвереньки и, послав Диме томный дразнящий взгляд, без всяких прелюдий вобрал член в рот. «Блядь!» – с восторгом подумал Дима, напрягаясь всем телом от долгожданных прикосновений. Арс брал в рот осторожно, имитируя лисьи движения, будто не мог взять член в рот полностью, вместо этого облизывал и лизал его, будто лакал молоко. Дима готов был рычать и скулить от издевательски трепетных ласк. Чтобы отвлечься от сладкой пытки, он истязал ладонями задницу Арса, грубо сжимал ее и по-хозяйски мял пальцами, сходя с ума от бархатных прикосновений к члену. Арс не смыкал раскрасневшихся губ, и тонкая ниточка слюны стекала на простыни. Он размеренно двигался взад и вперед, извиваясь всем телом, то насаживаясь губами на член, то отдаляясь с пошло чмокающим звуком, и на его сосках покачивались металлические прищепки. Дима звонко шлепал Арса по заднице, с наслаждением проводя ладонями по раскрасневшейся коже вниз, под резинки чулок. Он покрывал поцелуями поясницу, проводил щетиной по выгнутой спине. Арс качнулся, слегка меняя траекторию, отчего головка Диминого члена уперлась ему в щеку. – Арс, – напряженно выдохнул Дима, выпуская наружу скопившееся возбуждение. Он замер, сильнее прижимаясь к Арсу, дрожа от предоргазменных мурашек, пронесшихся по всему телу. Но он усилием сдержал себя – прежде нужно доставить удовольствие Арсу. – Поднимись, – хрипло приказал он, подхватывая Арса за подбородок, и требовательно притянул для поцелуя его лицо, развратно пахнущее душистой смазкой. Разорвав поцелуй, он жадно осмотрел Арса исподлобья. Глаза у того были мутные, вожделенно блуждающие по Диминому телу, а взгляд – совершенно пьяный и шальной. Его чувствительная кожа покрылась испариной, грудь вздымалась от горячего, лихорадочного дыхания, член плотно прижимался к животу и сочился смазкой, подрагивая. Зрелище было настолько прекрасным, что Диме жгуче захотелось избавить Арса от всего инородного. Одним властным рывком он сорвал с Арсовой головы обруч с ушками, после чего осторожно стащил с сосков прищепки. Следом один за другим последовали чулки. Арс не сопротивлялся, поднимая то одну, то другую ножку, мурча и ластясь к заботливым Диминым рукам. – Я хочу быть сверху, – томно произнес он, оказавшись полностью обнаженным. Дима не возражал, покорно опускаясь на простыни. Арс тут же ловко прижал Диму к кровати руками и оседлал его бедра. После чего протянул к Диминым губам два пальца, и тот влажно их облизал. Слюна оказалась отличной смазкой: Арс растягивал себя торопливо, не обращая внимания на легкую боль. Через минуту он обхватил Димин член рукой и, направляя его в свою дырочку, медленно опустился, насаживаясь. Дима вздрогнул и застонал сквозь зубы от изнурительно тесной задницы Арса. Он выждал пару секунд, давая тому перевести дух, а затем начал двигаться в Арсе, раздвигая его ягодицы руками. Казалось, они слились в единый клубок возбужденной плоти, стирая границы между растопленными, точно воск свечи, телами. Дима прижимал Арса к себе, беспорядочно целуя соски, ключицы и шею, ласкал и гладил его податливое тело, гладил и сжимал в руках его член, точно гончарную глину. Арс надрывно стонал, напрягаясь всем телом. Он извивался как восточная танцовщица, крутил задницей в разные стороны, стараясь глубже насадиться на Димин член. Диму обжигала та откровенность и честность, с которой Арс представал перед ним. Он не играл, не следил за выражением лица, за реакциями своего тела. Его челка намокла от пота и съехала на глаза. Дима запустил пальцы в его волосы и заботливо отвёл их в сторону. Арс жадно дышал, глядя на Диму из-под полуопущенных ресниц, его веки подрагивали, и он сам содрогался всем телом, стонал, прогибаясь в спине, кривил губы от боли, смешанной с острым наслаждением. Это был настоящий Арсений. Дима любовался им, упивался его чувствительностью. И сам постепенно отпускал себя, раскрепощаясь, погружаясь в тягучее как карамель наслаждение. Время перестало для них существовать, и только через несколько световых лет где-то на краю сознания Дима почувствовал, как напрягся и невесомо задрожал Арс, и как четко очертились мышцы его пресса. Дима понял, что тот близок к оргазму. – Арс, ты такой красивый, – восторженно прошептал Дима, протягивая руку к пульсирующему члену Арса. Арс был весь влажный, он отдувался и фыркал, почти с яростью насаживаясь на Димин член, впиваясь ногтями в Димину грудь. Они оба слились в единую симфонию стука спинки кровати о стену, влажных шлепков ягодиц, тяжёлого дыхания, стонов и рыков, биения двух сердец... В приближающемся экстазе Дима неотрывно смотрел на Арса, переплетаясь с его полубезумным взглядом, чувствуя, как обостряются их нервные окончания, наслаждение пульсирует в висках, и тела тяжелеют от острой оргазменной истомы. Вскрикнув как раненый зверь, Арс кончил, выгибаясь в спине, теряя остатки рассудка. Он метался словно в забытьи, забрызгивая спермой Димины пальцы, грудь и живот, надсадно и дико рыча. Дима двигался в нем, продлевая сладкие судороги, выжимая ладонью последние капли из истерзанного багрового члена. Дима был настолько распален увиденным, что ему хватило буквально нескольких движений в растянутой заднице Арса, чтобы кончить следом. Ему показалось, что он кончает всем телом, каждой клеткой, словно внутри него прорвало сосуд с годовым запасом оргазмов, и они все разом выплеснулись наружу. Арс обессиленно опустился Диме на грудь, и тот почувствовал, как бьётся его сердце у себя в груди. Они долго и устало целовались, и Дима не мог перестать гладить Арса по волосам. – Ну что, я заслужил твое прощение? – проговорил он, прерывая поцелуй. Арс посмотрел на него томно, с издевкой изгибая бровь: – Думаешь отделаться одним разом? Ну уж нет, у нас еще вся ночь впереди. Но первый шаг к искуплению ты уже сделал. – Раз хорошо начали, то хорошо и кончим, – довольно ухмыльнулся Дима, предвкушая жаркую ночь.***
– Это Димка Позов, зуб тебе вырывал. – Меняй. – Это мышка-норушка. Зал засмеялся, и Паша согласился с ответом Попова. Позов почувствовал, как сладкая тяжесть заныла в паху, немедленно растекаясь по телу мелкими искрами, и против воли перевел взгляд на задницу Арса. Тот даже спиной почувствовал, как смутился, вспомнив прошлую ночь, Позов. «1:0, Димка, я впереди». «Ну ладно, Попов, еще отыграюсь». – Вот тебе сколько лет? – Димин издевательский тон нагло проникал Арсу под одежду, без стеснения ощупывал тело, просачиваясь под кожу и растворяясь в крови горьким возбуждением. – Более двадцати лет, – Арс прикрывался актерской игрой, чувствуя себя абсолютно беспомощным и обнаженным под Диминым взглядом. – Тебе тридцать семь лет, – Дима был беспощаден, проходясь по Арсовой заднице невидимой плетью. – Все верно, – покорно склонил голову Арс, внутренне улыбаясь. «Ладно, мышка, 1:1».