Верхом на звезде

— Маша, Маш, — Катя уже кричала, пытаясь привести в чувства плачущую навзрыд Тропинкину. — Принеси нашатырь и валерьянку. Быстрее! — в чрезвычайных ситуациях в хрупкой девушке просыпались солдатская стойкость и недюжее мужество, доставшиеся ей в наследство от отца.       Когда Тропинкина кое-как взяла себя в руки и, продолжая завывать, всё-таки отправилась на поиски успокоительного, Катерина присела рядом с мертвецки бледным Андреем.       Молодой человек находился в состоянии глубокого шока. Его глаза, дико распахнутые и потерянные, непонимающе блуждали из стороны в сторону, поджатые губы судорожно подрагивали, а на лбу выступила нервная испарина.       Девушка тихонько коснулась его ледяной руки и, превознемогая свой внутренний мандраж, попыталась с ним заговорить: — Андрей, ты меня слышишь?       Он медленно повернул голову и посмотрел на девушку так, будто видит ее впервые. Полураскрытые губы прошептали что-то несвязное и он, обхватив голову руками, в отчаянии, склонился вниз, с силой сжимая пальцами густые волосы. — Тише, тише… — Катя подсела ближе и обняла Андрея за подрагивающие плечи. — Скорую вызвать? Я не знаю, что делать в таких случаях! — распсиховался Малиновский, видя невменяемое состояние друга. — Катя, где там ваша Тропинкина с этой чёртовой валерьянкой?! — заорал он, вмазав кулаком по столу. — А, может, ну его! А? Андрюх, давай выпей! — он плеснул в бокал двойную порцию виски и поднес к его дрожащим губам. Тот попытался отвернуться, но Роман силой влил в него несколько глотков. — Все, сейчас еще валерьянки добавить сверху, и нервы будут, как канаты! — Рома попытался изобразить на своем лице улыбку, но его самого колотила паническая дрожь.

***

      Этим утром Жданов пришел на работу с больной головой и в состоянии мучительного похмелья. Накануне вечером он позволил себе снова уйти в отрыв. Позвонил закадычному дружку, с которым раскуривали траву еще на школьной скамье и предложил вспомнить былые времена.       Гера Полянский был всегда не прочь подымить трубкой мира. С радостью приняв предложение бывшего однокашника, он назвал адрес клуба в котором зависал, и Андрей на всех парах рванул туда, чтобы хоть немного забыться.       События минувшего дня его вымотали до ручки. Все началось с того злополучного собрания, на котором Кира устроила публичный скандал из-за пресловутого портрета. Как оказалось, они с Малиновским решили обыскать Катин кабинет, в надежде обнаружить какие-то ниточки, которые бы свидетельствовали об ее причастности к делу исчезновения денег. Никаких доказательств доморощенные сыщики не откопали, зато Воропаева нашла любопытный листок бумаги, аккуратно упакованный в файл. Это был портрет Пушкаревой, выполненный простым карандашом.       Кира сию же минуту пришла в ярость, поскольку кто автор сего творения, гадать не приходилось. Она знала почерк Андрея, его стиль и его страсть к живописи. Раньше он рисовал очень часто. Мог часами сидеть перед очередным холстом, полностью потерявшись во времени и пространстве. Воропаева обожала, когда жених просил ее позировать ему обнажённой, зная, как он ценит красоту и изящные изгибы ее белоснежного тела. Но порыв нарисовать эту простушку не укладывался у женщины в голове. Ревностью свои эмоции она назвать не могла. Это была ярость. Кира пылала праведным гневом из-за того, что Андрей постоянно выкидывал очередной финт, когда у нее самой было уже все спланировано до мелочей. По сути она до сих пор считала Жданова тем же взбалмошным, творческим подростком-бунтарем, влюблённым в нее с детства, ребёнком, которого нужно было журить за каждое неповиновение, и хоть такой союз мог кому-то показаться странным, Киру все в целом устраивало. — Андрей, почему ты весь вечер не брал трубку? — внезапно нервный и назидательный голос матери настиг Андрея, не успел он переступить порог своего кабинета. — Нагулялся? — раздраженно спросила Кира с язвительной усмешкой, восседая за его рабочим столом. — А что здесь, собственно, происходит? — хрипло рассмеявшись, пробормотал виновник торжества, с трудом приходя в себя после бурной ночи. — Мам, вы с Кирой, как конвойные. Ну погулял с друзьями. С кем не бывает? — Ни с кем не бывает! — визгливо заорала невеста и вмазала ладонью по глянцевой столешнице, отчего бедная Марго вздрогнула от испуга и неожиданности. — Ты прикрываешься смертью отца, чтобы отложить свадьбу, а потом шляешься ночами напролёт со своими друзьями и клубными шлюхами! Это омерзительно! — Да, я полностью омерзительный, Кирюш! А, может, мне тошно настолько, что я хочу просто забыться? И, да, свадьба не откладывается, а отменяется. Хватит! Аста ла виста! Адьос! Я вам не марионетка, — бросил Жданов в ответ, швырнув рюкзак на кожаный диван, и рухнул рядом, всем своим видом показывая, что разговор окончен и он намерен подремать. — А знаешь что?! Пошел ты к черту! Я устала и лечу в Лондон вместе с Маргаритой. Хотя бы на неделю. Я не могу тебя больше видеть, Жданов! Я устала от твоих идиотских выходок! — пронзительно завопила Кира и, подхватив пиджак и сумку, бросилась к двери. Следом за ней с кресла встала Маргарита и тоже направилась к выходу. — Андрей, ты делаешь очень много ошибок, сынок. В жизни рано или поздно за все приходится платить, — произнесла она, с упреком взглянув на сына. — Ма, а жениться на женщине, которую ты не любишь, ради семейного дела, как вы нам внушали, это не ошибка? — с тоской проговорил Андрей. — Я устал и запутался. Вы с самого детства диктуете мне, что делать и как жить. Такое впечатление, что отец всю жизнь хотел видеть на твоём месте другую женщину, а на моем — другого сына. Прости, что говорю это так резко, но я не знаю, как по-другому это все объяснить.       Мать прерывисто всхлипнула и закрыла рот ладонью. Слова Андрея кольнули в самое сердце. Родные люди очень хорошо нас знают, поэтому зачастую всегда бьют больнее и точно в цель. Она ничего не ответила, лишь окинула сына глазами, полными бесконечной печали, и ушла, так и не проронив ни слова.       От Малиновского Жданов позже узнал, что Кира с Маргаритой Рудольфовной уже уехали в аэропорт. Тому, что обе даже не попрощались, Андрей совсем не удивился. Он знал, что мать отходчивая и обязательно позвонит ему по прилёту. Ну а Кира, до нее ему не было никакого дела. Нормальное человеческое общение с бывшей он, конечно, собирался наладить позднее, но пока решил, что пусть она сама перебесится.       После обеда по его личной просьбе приехала Катя. Ни в ком больше Андрей не видел поддержки в делах. Малиновский вел какую-то свою игру, мотивов которой Жданов пока не понимал, с Воропаевым они были на ножах с детства, Кира укатила восстанавливать нервы, а от остальных толку в работе практически не было. Оставалась одна Пушкарёва.       Совещание было в самом разгаре, когда на мобильный Андрея поступил звонок с неизвестного номера. Звонивший ему представился инспектором ГИБДД. Страшная авария, произошедшая на Ленинградском шоссе, унесла жизни пяти человек. В их числе были его мать и бывшая невеста… — Маш, ну почему так долго! — простонала Катя, вырывая из рук Тропинкиной пузырёк с валерьянкой.       Девушка присела рядом с Андреем и, на глаз накапав успокоительного в воду, принялась его поить, не выпуская стакан из рук. — Вот так, сейчас будет легче.       Он повернулся к ней с совершенно отрешенным видом: вены на висках взбухли, красные бессмысленные глаза застилала пелена слёз. Катя непроизвольно села еще ближе и, заключив его в несмелые объятия, принялась, чуть касаясь, поглаживать по голове. Он крепко прижался к ней всем телом, чем немного напугал, но отстраниться девушка не посмела, остро чувствуя, что сейчас ему жизненно нужна.       Малиновский хаотично глотал виски прямо из бутылки, с тревогой глядя то на Жданова с Катей, то на рыдающую Машу. Последнюю он схватил под руку и поспешно вывел из кабинета, чтобы та своим вытьем не нагнетала обстановку еще больше.       Как только дверь за ними закрылась, Андрей шумно выдохнул и беззвучно разрыдался, тихо содрогаясь в Катиных руках, словно только сейчас осознал весь крах и ужас произошедшего.