***
Трясущимися руками Катя набрала в домофоне номер квартиры Жданова. Адрес она взяла у Малиновского, и хоть Рома и отговаривал ее ехать к нему, по-другому поступить все же не смогла. Она и так уже извелась от мыслей, как Андрей там один, оказавшись перед лицом такой страшной беды. Сама она даже представить себе не могла, что бы с ней стало, если бы она сейчас осталась без родителей, а Жданов к тому же еще потерял невесту. Дверь открылась быстро, спустя всего пару гудков. То, что Андрей ей открыл несомненно обнадёживало, но все же исход этой встречи предугадать было невозможно. Створки лифта распахнулись на восемнадцатом этаже элитной высотки. Девушка уверенно шагнула вперёд, ища глазами двери нужной квартиры, но наткнулась на него. Андрей стоял на площадке и курил, отводя от гостьи печальные, потухшие глаза. Его губы тронуло подобие детской улыбки, на миг озарив осунувшееся, потемневшее лицо. — Ты пришла… — произнес он хрипло, первым нарушив молчание, и шагнул навстречу растерянно переминающейся с ноги на ногу Катерине, понимая, что для этой застенчивой девочки даже просто прийти сюда — сущий подвиг. — Очень плохо? — тихо спросила она, машинально коснувшись его руки. — Паршиво, Кать. Иной раз так хреново, что выть хочется. Андрей жестом пригласил ее войти и, проделав небольшой путь по тёмной прихожей, девушка оказалась в просторной гостиной, едва освещаемой небольшим абажуром и тусклым огнём из камина. В комнате царил беспорядок: вереница из пустых бутылок из-под виски стояла вдоль разложенного дивана, на котором сиротливо валялась бас-гитара. Одежда была хаотично разбросана по полу, а подле большого панорамного окна располагался мольберт с натянутым на него холстом и небольшой столик, заставленный многочисленными тюбиками с краской. Из-за природной близорукости Катерине было трудно разглядеть, что было изображено на картине и она пытливо взглянула на Андрея, будто спрашивая разрешения. Он кивнул и, взяв девушку за руку, подвёл ее ближе к холсту, на котором в космической чёрной бездне на умопомрачительной скорости мчался человек, оседлав неизвестное галактическое тело, сияющее ярким светом, пронизывающим непроглядную тьму. Катя внимательно рассматривала незаконченную картину, чувствуя, как Жданов все сильнее сжимал ее руку в своей. — Что это означает? — спросила она, не отводя завороженных глаз. — Не знаю. Наверное, просто философия. Извечное — после чёрной полосы обязательно наступает белая. — Я рада, что ты смотришь в будущее оптимистично. — Я не смогу уже ничего изменить, — он отошёл к окну и горько обреченно вздохнул. — Понимаешь, мы приходим в эту жизнь одни, уходим тоже одни. Нужно уметь это принимать. Я вот не умею, но учусь. — Как называется эта работа? — так и не отводя глаз от волшебных красок, спросила Катя. — Пока не придумал. Смысл стар, как мир — Per aspera ad astra! Человек оседлал звезду и мчится на ней, упиваясь чувством свободы. Возможно, он что-то потерял, но вместе с тем обрёл… себя. Катя не знала, что ответить на эти рассуждения. Она уже давно поняла, что под маской беспечного мажора скрывается очень глубокая личность. Андрей Жданов был подобен тайне, которую хотелось непременно разгадать, но было очень страшно шагнуть в эту зияющую неизвестностью пропасть. — Вернись в компанию, пожалуйста. Ты нужен «Zimaletto». — Это бесполезно. Я удаленно слежу за делами и нахожусь немного в курсе. Кать, мы на дне. Что дальше делать, я не знаю. — Что делать?! — Выпускать коллекцию, вытаскивать фирму из долгов. Вот что делать! — Милко уволился! — воскликнул он с возмущением. — О какой коллекции может идти речь! Кто будет ее разрабатывать?! — Ты. Ты же художник, — мягко сказала Пушкарёва, но от ее тихого голоса Андрея будто током ударило. Его лицо в миг посветлело, а в глазах мелькнул огонёк надежды.Глава 17.
31 июля 2021 г. в 23:38
Малиновский бросил угрюмый взгляд на настольные часы, стрелки которых уже подходили к концу рабочего дня, а Катя до сих пор не вернулась со встречи с директором «Атлантик» банка.
Мужчина захлопнул большую папку с годовой отчетностью и нервно забарабанил по ней пальцами.
Дела в фирме шли катастрофически тяжёло. Семейные трагедии, случившиеся одна за другой, привели к тому, что встать у руля компании было просто некому. Спустя неделю после гибели Маргариты и Киры был объявлен новый созыв акционеров, на котором должна была решиться дальнейшая судьба «Zimaletto». Кристина Воропаева настаивала на продаже бизнеса, но ее никто не слушал. Смерть сестры добила женщину окончательно, и с недавних пор она производила впечатление скорее душевнобольной, чем своеобразной дамы с изюминкой, как это было раньше.
Александр был немногословен и неопределен. Небритый и взъерошенный, он будто куда-то торопился. Бегающий взгляд воспаленных глаз не мог сфокусироваться ни на одном объекте в конференц-зале, голос дрожал, а руки то и дело хватали со стола предметы в хаотичном порядке. Уже потом его сестра рассказала по секрету Роме, что Саша сорвался.
Со времен юности младший Воропаев был хроническим картежником, проигрывал в покер баснословные суммы и однажды даже имел конфликт с Черкизовской мафией. Вероятно, не хотел или не мог вовремя заплатить. Отец тогда подключил все свои связи, чтобы вырвать его из лап братвы, но проигранные деньги пришлось вернуть в двойном размере. Юрий понятия уважал и почитал святость карточного долга. Отдал за сына все до последней копейки, но взялся тогда за Сашку, заключив сына в ежовые рукавицы.
В эту историю не посвящали никого. Только самые приближенные к семье Воропаевых знали, что творится с их наследником. Холодное дуло пистолета, направленное однажды тому в висок, немного отрезвило парня, он согласился на условия отца и уехал учиться в Гарвард.
Сейчас же гибель любимой младшей сестры всколыхнула старые грехи. Киру в этой семье боготворили. С рождения девочка росла на загляденье красивой и умной, родители ей гордились, а старшие брат с сестрой бесконечно любили. Эта трагедия безоговорочно подкосила их с Кристиной, и выхода из этого глубокого горя они пока оба не видели, закрываясь от жуткой боли своими былыми слабостями и искушениями, впрочем, как это делал и Андрей.
На то траурное собрание Жданов вообще не явился, проигнорировав и все последующие. Малиновский вытаскивал его пару раз пьяным в усмерть из третьесортных баров, но после того, как был послан несколько раз в долгое эротическое путешествие, успокоился и, как говорится, забил, полностью погрузившись в дела компании.
Роман был от природы человеком гибким и дальновидным, а посему сразу сообразил, что без помощи профессионала он не выплывет. Пришлось в экстренном порядке налаживать отношения с Пушкарёвой. Симпатией к этой училке с пучком на голове он не пылал, но ее светлый ум в этой непроглядной для фирмы ситуации был незаменим.
Дверь кабинета Малиновского приоткрылась и впустила в его обитель угрюмую и расстроенную Катерину Валерьевну.
— Ну что, подвёл Шнайдеров? — горько усмехнулся Роман.
Катя кивнула, продолжая беспрестанно хмуриться.
— Ну что мы можем резюмировать, Катенька? Денег на новую коллекцию у нас нет, заплатить людям зарплату нам нечем и, как вишенка на торте, желающих выдать нам кредит в таких условиях так же не наблюдается! Потрясающе! — с язвительным пафосом зааплодировал Малиновский, отшвырнув от себя солидную папку с многочисленными отчётами. — А, еще же и Милко уволился. А я то думаю, какое же дерьмо расстроило меня сегодня особенно.
— Милко? Он же обещал остаться, — озадаченно проговорила Катя.
— Ничего не знаю. Говорит, что его пригласил к себе Жан Поль. Да и пусть катится! — обиженно пробубнил мужчина.
— Вы звонили Андрею… Андрею Палычу?
— Да уж называйте этого кретина просто Андреем. Он до Палыча не дорос пока. Ведет себя, как мальчишка. А я тут изощряюсь из последних сил, чтобы его, между прочим, компания не пошла по миру, — злобно фыркнул Роман, наполняя стакан шотландским виски.
— Он очень переживает, — грустно вздохнула девушка. — У него такое горе. Мы не должны от него отворачиваться. Это подло.
Последнюю фразу она произнесла совсем тихо, себе под нос, но Малиновский все равно расслышал и тут же взорвался.
— Катя, да вы прямо святая! А бухать и разъезжать по паршивым барам, в то время, как другие рвут здесь зад, это не подло?! Я и поговорить с ним пытался, и в морду дать! Знаете, куда он меня послал, Катенька?
Катерина обиженно отвернулась и медленно последовала к окну, гипнотизируя взглядом медленно кружащиеся первые снежинки.
— Вот взяли бы и навестили нашего общего друга, — недовольно рявкнул Рома, но незамедлительно спохватился и поспешил извиниться. — Я и правда пытался с ним по-хорошему, — сконфуженно проговорил он.
Девушка ничего не ответила, так и продолжая грустно смотреть на серое ноябрьское небо и белоснежный пушистый снег, умирающий на мокром, грязном тротуаре.