Одиссея

Лино решил вернуться. Он шел по коридору, почёсывая шею, но в дверях буквально столкнулся с сыплющим проклятиями канониром, у основания шеи которого отчётливо наливался синевой отпечаток зубов. Проследив взглядом, как кошак трёт шею, Сынмо фыркнул. — Лучше не спрашивай. И пойдём отсюда. Я этого психа больше в свою каюту не пущу! — Будто он туда рваться будет. У Клэр осядет. — Ну и к бесам! В столовой их встретили Феликс с Хенджином. Парни не глядя друг на друга молча жевали. Их взгляды выражали крайнюю задумчивость. Но при взгляде на севших напротив их брови синхронно вскинулись, и они переглянулись, убеждаясь, что видят одно и то же, и выводы у них схожие. — В чём дело? - подозрительно глянул на них Лино. Сынмо все ещё пребывал во взвинченном состоянии, и поэтому не обращал ни на кого внимания, пытаясь успокоиться. — У тебя шея расчёсана. — И что? — А у СынМо в том же месте синяк. Ты его чувствуешь? Канонир спешно поправил ворот рубашки, прикрывая позорный след на своей шее. Лино подвис, пытаясь осознать свои ощущения. — Не, ничего такого. - он потрогал покрасневшую кожу. — Значит, неосознанно, - фыркнул Хенджин. - Бывает… — В смысле бывает? Я консортов не чувствую, как Хань! — Бывает. Сначала нет, потом да, потом снова нет, или да…. — Возможно, не чувствовал. А сейчас что-то поменялось, и стал чувствовать, только не знаешь об этом, - пожал плечами Феликс. — Слушай, малой, с каких пор ты такой умный? - Измененное восприятие, - поправил Хенджин. - Когда смотришь на море, оно кажется бескрайней и беспокойной массой воды. А если нырнуть, то там своя жизнь, или если взлететь птицей, то взору откроется и край моря, и другие корабли. — Вы как близнецы-предсказатели. Один чушь несёт, другой расшифровывает. Только вы оба чушь несёте, - отмахнулся Сынмо *** — Так что у вас произошло? - спросила Хань по дороге к порту. — Вчера Сынмо меня позвал из-за Бина. Он заснул, и они заподозрили отравление или ещё что-то, но определить не смогли. Мы полночи экспериментировали в попыткках его разбудить, да всё пустое. Я на нём все, что мог, попробовал. Но там, видимо, что-то еще кроме яда намешано, да только ни Лино, ни Клэр не знали, что делать. — И за что он тебя убить захотел? — За рисунок. — Так плохо нарисовал? — Не, красиво вроде бы вышло. Я сначала хотел чисто на его царапине набить что-то маленькое, но стоило примериться, как представил дракона, обвившего его шею… ну и нарисовал его… Такого изящного, с большой мохнатой мордой и кисточкой на хвосте… — И чем ему не понравилось? — Может, ему сама идея татуажа против принципов, а может и ещё что, - как понимаешь, нам не до расспросов было. Вот успокоится, тогда, надеюсь, объяснит, что не так…. — Но все ваши действия тогда его не разбудили? — Нет. Вот я и думаю: зачем мы столько мучились, может, он бы так и так утром очнулся бы. Ведь общие показатели были в норме. Просто глубоко спал, и все. Пульс и дыхание-то на месте были. Чуть замедленные, но вполне нормальные. — А может, его мадам Шато разбудила? — И как же? — Как в сказках. — Опять про твоих “Эльфов”. — Может, про Эльфов, а может и нет. Сказок-то много разных! — Хочешь сказать, есть сказочный способ разбудить? — Их два! - согласно кивнула Хань. — И какие же? — Ну, принцесс обычно будят поцелуем, а для принцев это либо слезы невинных дев, либо тоже поцелуй. Йени закашлялся. — То есть, мы реально зазря полночи над ним прыгали? — Скорее всего, - девушка мечтательно улыбнулась.