What If

Солнце высосало всю ее мрачность. Ощущение прикосновения лучей к ее коже было похоже на облегчение, которое мы испытываем во время нанесения бальзама на обожжённую кожу. Или правильнее будет сказать, с учетом ее природы, что это было подобно эйфории, когда вкус свежей крови смывает жжение в горле после утоления голода. Теперь, когда монстр уехал, она смогла оценить всю красоту «Замка Чудовища». Комната, которую ей дали, была красивой и просторной, всё, от простыней до мебели, было выдержано в ярких землистых тонах. Из всего этого больше всего ей нравился балкон. Он был огромным и просторным, окрашенным в цвет солнца, когда оно медленно садится за океан. Теперь она была одержима закатами, с тех пор как посмотрела один из них с Клаусом. Клаус. Человек, который причинил ее близким столько боли, теперь раскрашивал ее мир в самые яркие цвета. Человек, который использовал только черный карандаш, теперь заполнял свой холст всевозможными тонами и оттенками. Она вздохнула, откинувшись на спинку стула, и посмотрела на ворота, из которых он вышел. Она могла бы попытаться уйти, но знала, что не успеет сделать и двух шагов от главных ворот, как ее кто-нибудь поймает. Это место кишело старыми вампирами, и она знала, что никто из них не рискнет дать себя обезглавить ради нее. Ее мысли вернулись к тому, как сильно он изменился с тех пор, как они переступили порог Нового Орлеана. Не то чтобы она не знала, кем он был раньше, или думала, что Клаус, которого она видела той ночью в маленьком пабе в Мексике, будет длиться вечно. Но резкая перемена в нем была слишком неожиданной для нее, чтобы суметь осмыслить ее, даже если это было в какой-то степени ожидаемо. Она откинула голову на спинку стула, гадая, сколько времени прошло с тех пор, как он ушел. Она хорошо играла роль невозмутимой королевы, когда за ней наблюдали стражники, но шок от его внезапной жестокости все еще оставался. Она вспомнила ночь перед их отъездом, его искреннюю улыбку, танцующую в ее закрытых глазах. К своему разочарованию она задалась вопросом, когда это произойдет снова. Не осознавая, как страстно желает этого. Это вызывало привыкание. Он вызывал привыкание. Чем больше он показывал ей себя настоящего, тем больше она жаждала. И ублюдок знал это. Морские волны разбились о золотой берег, когда начался прилив. За панику людей, спешащих вокруг из-за внезапного прилива, чтобы схватить свои сандалии, прежде чем белая пена сможет их украсть, был ответственен проходящий мимо корабль Кэролайн потягивала свой напиток, игнорируя все, кроме пейзажа и людей, бегающих вокруг, чтобы спасти свои вещи от того, что в тот момент казалось местью природы. Она чувствовала на себе взгляд Клауса, но игнорировала его настолько долго, насколько могла. Она не хотела говорить о прошлой ночи, и он на удивление дал ей время и пространство, о которых она его просила. Более того, он даже позволил ей выбрать, куда она хочет пойти, и, не задумываясь, они выбрали пляжный бар рядом с отелем. Клаус, казалось, не был сильно взволнован ее решением, но не стал спорить. Особенно когда он заметил, как солнце и тихая музыка, доносившаяся из динамиков бара, чудесно повлияли на ее настроение. Она провела весь день, загорая на солнце, нанося солнцезащитный крем, как если бы была обычным человеком. Не то чтобы ожог от солнца оставался надолго, или ее кожа изменила бы цвет. Как бы ей ни хотелось, чтобы она стала шоколадного цвета, как у Елены, она знала, что она навсегда останется белой и бледной. Было грустно осознавать, что некоторые вещи она никогда не сможет изменить. — Я так и не поблагодарила тебя, — начала она, играя со своим третьим Космополитеном за вечер. Они сидели в уютной таверне у моря. В той, которую выбрал Клаус, потому что она понятия не имела, куда нужно идти, а доступа к интернету у нее не было. И это было настоящим кошмаром для фрика Кэролайн Форбс! Как она должна была посмотреть последние тенденции в моде? Где она закажет свою следующую пару крутых ботинок?! Как она узнает, в какую сторону укладывать волосы?! Не говоря уже о социальных сетях. Эй, она могла быть вампиром и отличаться от того, какой была раньше, но она все еще была Кэролайн Форбс! — За то, что вовремя остановил меня прошлой ночью, — пояснила она, глядя на него сквозь ресницы. — Хотя, я не думаю, что пожалела бы об убийстве этого монстра. И все же спасибо! Клаус улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках, и ей пришлось сосредоточиться на том, как правильно дышать. — Я всегда выполняю свои обещания, дорогая, — ответил он своим игривым тоном. Тот факт, что темные цвета подходили Клаусу, был общеизвестным фактом. Чего наша маленькая белокурая вампирша не ожидала, так это того, насколько хорошо на нем сидела белая льняная рубашка, делая его почти слишком воздушным, чтобы быть правдой. Три верхние пуговицы расстегнуты, волосы в беспорядке, а глубокие глаза цвета океана шаловливо сверкают. Это был тот Клаус Майклсон, что стоял перед ней прямо сейчас, и это тот Клаус Майклсон, что так легко заставил ее сердцебиение участиться. В этот момент подошла официантка, чтобы оставить ему еще один полный стакан скотча и заодно спросить, не нужно ли им что-нибудь еще. Клаус улыбнулся, игнорируя сердечный взгляд, которым она одарила его. Она быстро поняла намек и ушла, переведя на беглый испанский, что за этим столом все в порядке. — Так, сколько языков ты знаешь? — поинтересовалась она, пытаясь завязать разговор. Тишина была не для Кэролайн. Она ненавидела неловкость, которую она вызывала. — Мертвых или живых? — спросил он, и она поперхнулась своим напитком, заработав легкий смешок от гибрида. — Слишком много, дорогуша, — ответил он после некоторого раздумья. — Я знаю некоторые из мертвых языков и некоторые из современных, но я считаю, что мой греческий нуждается в некоторой практике. Они, как правило, сильно меняются, знаешь ли. Подобно городам или людям, они могут со временем стать неузнаваемыми. Но основы по большей части остаются прежними. Кэролайн кивнула, закатив глаза и изобразив безразличие, прежде чем отпить из своего бокала. — А как насчет тебя? — спросил он, с любопытством склонив голову набок. Она сделала вид, что задумалась об ответе, а затем произнесла: — Что ж, мой английский очень, очень хорош, — сказала она серьезным тоном, отчего его ухмылка стала шире. — Я также могу сказать несколько слов по-французски и знаю, как сказать «Anyonghaseo», что по-корейски означает «Привет». Ты уже впечатлён? Она поджала губы с фальшивым самодовольным выражением, которое заставило его тихо засмеяться. — Вы довольно образованная молодая леди, не так ли? — поддразнил он. — Я стараюсь, — она пожала плечами, продолжая шараду. — Я все еще не особо хорошо знаю корейский, я действительно начал изучать его однажды, но мне пришлось снова уехать, прежде чем я смог закончить обучение, — мечтательно произнес он, вспоминая время, когда он оставался при дворе Кванхэ. Кэролайн дважды обдумала свои следующие слова, прежде чем озвучить их. — От кого ты убегал? — наконец спросила она. Его внимание тут же переключилось на нее, и он оторвался от стакана виски, который рассматривал так, словно пять секунд назад сделал великое научное открытие. Его голубые глаза потемнели, сузившись до щелочек. — Почему ты думаешь, что я убегаю от кого-то? — подозрительно спросил он. Кэролайн пожала плечами. — Это имеет смысл только в том случае, если я предполагаю, что ты убегаешь от чего-то или кого-то, — заявила она. — Ты никогда нигде не оседал, никогда. Ты всегда переезжал с места на место. Ты возишь свою семью с собой в гробах, как будто боишься, что кто-то заберет их у тебя. — Возможно, я просто опасался своих врагов, — сказал он, пожимая плечами, не сводя с нее глаз, будто ожидая, что именно она выяснит из этого. — Нет, — настаивала она. — Первородного невозможно убить. По крайней мере, для обычных вампиров. Не говоря уже о том, что они умрут, если попробуют это сделать, а Первородный всегда может вернуться к жизни, когда кинжал будет вынут. Никто не стал бы рисковать своей жизнью ради того, чтобы временно убить их, это просто не стоит того. Что возвращает меня к моему предыдущему заключению: ты от кого-то убегал. Но от кого? И почему? Клаус усмехнулся, одарив ее яркой улыбкой. — Вот что мне так нравится в тебе, ты гораздо большее, чем просто красивое личико, — прошептал он своим хриплым голосом, от которого у нее немного закружилась голова. Она огляделась, наслаждаясь латинской музыкой и скромной обстановкой паба, который, по ее мнению, был одним из величайших пабов, в которых она когда-либо была. — Майкл, — произнес он, наконец, привлекая ее внимание к себе. — Мой отец. Кэролайн несколько долгих секунд смотрела на него, пытаясь понять, о чем он говорит. — Он тот человек, от которого я убегал, — признался он, — чуть больше тысячи лет. — Почему? — удивилась она. — Зачем твоему собственному отцу охотиться за тобой? Кэролайн сделала паузу на середине предложения, осознание ошеломило ее. Она вспомнила свою маму и то, что та сделала. Она хотела убить ее, когда впервые узнала о ее сущности. Уже нет. Ее ответ на слова Деймона о том, что она все еще ее дочь, эхом отдавался в ушах. И она даже не могла заставить себя представить, как ее отец отреагирует на то, что она стала вампиром. Она успокоилась, откинулась на спинку стула и отхлебнула из бокала, полностью осознавая, что его глаза следят за каждым ее движением. — Думаю, в какой-то степени я понимаю, — заявила она. — Моя мама… Она попыталась убить меня, когда впервые узнала, что я вампир. Ее голос становился все тише, пока она говорила. Было тяжело открыться врагу, но доверие — это станция с двусторонним движением. Если она хотела, чтобы Клаус открылся, ей пришлось бы сделать то же самое. — Ах, Семьи Основателей, — задумчиво произнес он. — Такие благородные в своей самоуверенной борьбе со злом. Кэролайн горько улыбнулась. — Они делают то, что правильно, — ответила она. — Но не все вампиры плохие! У некоторых из нас не было выбора, некоторые из нас каждый день борются. Оставаться на стороне света, даже несмотря на то, что тьма в значительной степени присуща нашей природе. — Мы и есть тьма, любовь моя, — заявил он. — Это не просто в нашей природе! Она немного помолчала, разглядывая его. — Я в это не верю, — строго сказала она. — Это слишком удручающе для меня, чтобы признать, что нас создали, чтобы убивать! Его следующая улыбка была теплой. — И это еще одна вещь, которая мне в тебе нравится, — произнес он изумленно. — Твоя бесконечная позитивность! — Ты когда-нибудь перестанешь флиртовать со мной? — она закатила глаза, когда он просто приподнял обе брови с дьявольской улыбкой и сделал маленький глоток. Ответ был предельно ясен: «Нет». — Итак… Твои родители тоже верили, что вампиры — зло? — спросила она. — Все немного сложнее, чем кажется, — прокомментировал он, отводя взгляд. — Так перестань усложнять, — потребовала она, пожимая плечами. — Мы же на свидании, мы должны узнать больше друг о друге. Разговоры о наших более чем неблагополучных семьях — одна из ключевых тем, если мы хотим, чтобы эти отношения работали! Остроумный сарказм, который она использовала, прежде чем сделать глоток из своего бокала и подмигнуть ему, заставил первородного разразиться беззаботным приступом смеха. — Вот значит, как? — задумался он, прежде чем наклониться и поменяться с ней ролями. — Тогда расскажи мне о своей. Кэролайн нерешительно сделала еще один глоток, и он вызывающе приподнял бровь. Она тяжело вздохнула, прежде чем решиться. — Не так уж и много рассказывать, — она пожала плечами. — Мой папа гей, и у него успешные отношения со Стивеном, моя мама одинока и счастлива в браке со своей работой. Хотя я могу сказать, что она действительно несчастна без него, обремененная несносной, властной, помешанной на контроле дочерью, которая не ценит ее, требует слишком многого и жалуется на ее рабочее время. Когда это на самом деле ее вина, что мама слишком много работает, чтобы предоставить ей последнюю линию джинсов Levi's. Не говоря уже о том, что они оба охотники на вампиров. Так что, как ты мог понять, они оба ненавидят суть моего существования так сильно, что убили бы меня во сне, как только бы узнали о моей вампирской стороне. Клаус неловко поерзал, когда она остановилась, чтобы сделать глубокий вдох, потому что она сказала все это за один заход. — Да уж, я знаю все о родителях, ненавидящих твою натуру, — с горечью сказал он, делая большой глоток, — и пытающихся убить тебя. Кэролайн с любопытством взглянула на него. — Ты имеешь в виду своего отца? — спросила она тихим голосом, не уверенная, стоит ли ей настаивать на этом вопросе. — Он всегда ненавидел меня, — признал он. — Еще до того, как узнал, что я не его сын. Он презирал меня. Я думаю, он всегда подозревал, что я не его. И моя мать… Отвращение в его глазах говорило о многом, тем самым вызывая у Кэролайн еще большее любопытство. — Она стояла в стороне и смотрела! — Клаус, — тихо прошептала она, касаясь его руки своей, опуская взгляд. Он посмотрел вниз и понял, что сжимает бокал настолько сильно, что тот начал трескаться. Он встретился с ней взглядом и мягко улыбнулся, протягивая руку, чтобы заправить выбившийся локон ей за ухо. Она одарила его мягкой улыбкой, осторожно забирая из его руки напиток, чтобы поставить его на стол. Он мягко схватил ее за подбородок, поймав ее взгляд. — О чем именно ты хочешь знать, Кэролайн? — спросил он, удерживая ее взгляд своими ярко-голубыми глазами. — О тебе, — сказала она ошеломленно, встретившись с ним взглядом в упор. — Я хочу узнать больше о тебе. Каждый твой ответ вызывает у меня желание задать еще тысячу вопросов. — Но что ты все-таки ищешь? — спросил он, прищурив глаза. Она горько вздохнула, отодвигаясь. — Не делай этого! — рявкнула она. — Не делать что?! — спросил он, полностью сбитый с толку. — Я пытаюсь, окей?! — взорвалась она. — Для меня это нелегко. После всего, что ты сделал, все, чего я хочу, это ненавидеть тебя. — она прикусила дрожащую нижнюю губу. — Но я вижу, что ты пытаешься — по-своему извращенным способом, но тем не менее — так что я тоже хочу попробовать. Ладно?! Так что не надо. Не смотри на меня так подозрительно, когда всё, что я делаю, это пытаюсь преодолеть свое отвращение к тебе настолько долго, чтобы успеть понять, почему ты делаешь то, что делаешь! Она закончила свою речь с огромным раздражением и уязвленным взглядом. Он продолжал смотреть на нее, удивленный и заинтригованный ее вспышкой. Она просто сделала еще один глоток и еще раз вздохнула, прежде чем встать. — Мне нужно в ванную, — сказала она и ушла, прежде чем он успел возразить. Она прошла в дамскую комнату и включила воду. — Ты была довольно сурова с ним, не находишь? — стервозный голос заставил ее чуть ли не подпрыгнуть. — С каждым разом ты становишься всё более жуткой, — парировала Кэролайн, поворачиваясь лицом к двойнику. — Тебе не страшно быть настолько близко к нам? Кэтрин закатила глаза. — Я убегала от Клауса достаточно долго, чтобы понять, что идеальнее всего спрятаться у него под носом! — заявила она. — У тебя есть какие-нибудь новости для меня? Кэролайн вздохнула. — Нет. Пока нет. Но я скажу тебе, как только узнаю что-нибудь интересное, — заверила она. — Он говорил что-то о Майкле, — настаивала Кэтрин. — Ничего такого, чего бы мы уже не знали, — ответила блондинка, закатывая глаза. — У тебя есть что-нибудь для меня или как? Кэтрин прищурила глаза на молодую вампиршу и просто молча смотрела на нее несколько секунд. Казалось, брюнетка все еще решала, стоит ли ей доверять. Наконец, она, казалось, была убеждена и, вздохнув, достала маленькую бутылочку, бросив ее Кэролайн. — К твоему сведению, моя ведьма с каждым днем делает больше успехов, чем ты, и я начинаю думать, нужна ли ты мне вообще в конце концов! — произнесла брюнетка, наблюдая, как Кэролайн с отвращением на лице выпивает вербену. — Если у тебя проблемы с моим прогрессом, почему ты все еще здесь? — огрызнулась блондинка. — Закончи свой план в одиночку и оставь меня в покое! Кэтрин закатила глаза. — Мы с тобой обе знаем, что этого не будет. Ты должна сыграть свою роль в гибели Клауса. Так что соберись! — Как бы там ни было, мне нужно возвращаться, — Кэролайн бросила бутылку обратно девушке. — Просто продолжай искать, — сказала брюнетка. — У меня такое чувство, что вы двое довольно скоро уедете в Новый Орлеан. Не сопротивляйся ему в этом. У меня там есть связи. Есть человек, которому не понравится, что Клаус там. Он попытается избавиться от него. Если ты потерпишь неудачу, нам понадобится, чтобы он закончил это. — Я не понимаю, — Кэролайн колебалась. — Все в порядке, твои мозги — не лучшая твоя черта, — ответила Кэтрин, пожимая плечами. — Просто помни, если доберешься до Нового Орлеана, ищи Моник Деверо. Она скажет тебе, что будет дальше. Я не думаю, что смогу проникнуть в этот город так, чтобы меня не поймал король. Так что, если ты окажешься там, Моник будет единственной, кто тебе поможет. Новый Орлеан — наш план Б. — Что не так с планом А? — удивленно спросила Кэролайн. — Он занимает слишком много времени, а у меня заканчивается терпение, — раздраженно произнесла Кэтрин. — Но я… Кэтрин со свистом прижала Кэролайн к стене, приложив палец к губам, чтобы заставить ее замолчать. Глаза безумные. Через несколько секунд брюнетка исчезла прямо перед тем, как блондинка услышала стук в дверь. — Ты планируешь остаться там навсегда, любовь моя? — голос гибрида раздался прямо за дверью ванной комнаты. Кэролайн быстро выключила воду и вышла на улицу, столкнувшись лицом к лицу с подозрительным Клаусом. — Уже соскучился по мне? — игриво спросила она, хлопая ресницами. Клаус застенчиво улыбнулся. — И что, если так? — прошептал он низким хрипловатым голосом, который заставил ее кожу гореть. Она последовала за ним обратно на их место, внимательно прислушиваясь к беззаботному громкому смеху, доносившемуся отовсюду. Музыка переключилась на прекрасную мелодию в сопровождении громко подпевающих и радостно танцующих вокруг испанцев. Кэролайн не осознавала, что так сильно улыбается, пока не почувствовала, что у нее болит лицо. Это было так прекрасно — наблюдать, как все эти люди танцуют вокруг. Друг с другом, наслаждаясь ночью, как будто она была их последней. Она мало что знала об их культуре, но по тому небольшому времени, которое она провела с ними, она могла сказать, что они любили веселиться. Она провела много времени, наблюдая, как они развлекаются друг с другом, пока молодой человек не протянул ей руку, приглашая на танец. Точнее это было больше похоже на то, что он просил у Клауса разрешения потанцевать с ней, ибо хоть он и говорил с ней, смотрел он на гибрида. Первородный повернулся, и их глаза встретились. — Это зависит от тебя, милая, — сказал он, почти равнодушно пожимая плечами. Она обдумывала это всего секунду, прежде чем сделать последний глоток своего Космополитена и встать. — Эй! — крикнул парню Клаус. Он начал говорить ему что-то по-испански, из-за чего она не поняла ни слова, но заметила, как расширились его зрачки. Она закатила глаза. Он внушал ему. Ей не нужно было знать язык, чтобы понять, что он велел мальчику держать руки так, чтобы он мог их видеть. Парень отвел ее на середину сцены, и Кэролайн почувствовала себя немного неловко. Она не была так хороша в латиноамериканских танцах. Не так давно она брала несколько уроков, позанималась в течение пары недель, но на этом все кончилось. Она бросила два месяца спустя, чтобы заняться еще одной из многих вещей, которые ей нравились. Вскоре все ее запреты остались в прошлом, когда музыка окутала ее, а алкоголь, который она употребляла в течение последних часов, начал смягчать ее острые чувства, когда она внезапно почувствовала ритм. Парень удивительно легко и правильно направлял ее к следующему шагу. Или, может быть, это были ее вампирские ощущения, что облегчали задачу, когда она улавливала подсказки, которые он оставлял для нее с грацией танцора. Она почувствовала пот под шеей. Ее волосы стали влажными от жары и движений. Они танцевали уже довольно долго. На середине третьей песни они смешались с остальными кружащимися парами на танцполе. Она довольно быстро освоилась с этим. Обхватив руками свои локоны сзади и приподняв их, она сделала шаг назад, ее тело покачивалось в ритме медленной сальсы, отдающей вибрации, глаза закрыты, белая тонкая ткань ее летнего платья прилипла к телу, как купальник, демонстрируя ее фигуру так, как она всегда хотела, чтобы мужчины видели ее: желанной. В ту секунду, когда чья-то рука обхватила ее за талию, она поняла, что это был он. Его дыхание коснулось сзади ее обнаженной шеи, когда он уткнулся лицом в ее изгиб, придвигая их тела невероятно ближе друг к другу. Он сказал что-то по-испански, чего она не поняла, и парень, с которым она танцевала, исчез. Ехидная усмешка приподняла уголки ее губ. Она позволила волосам упасть, медленно скользя руками вниз, одной рукой обхватив его сзади за шею, удерживая его голову там, где она была, пока другая покоилась на его руке, обернутой вокруг ее талии. Виня во всем алкоголь, жару или кайф, возникший от полученного удовольствия впервые за целую вечность, но она не отступала и не отталкивала его. Она задвинула ту часть себя, которая хотела отпихнуть от себя его руки и выбежать из ресторана, в самые дальние уголки своего мозга. Вместо этого она позволила себе расслабиться. Песня сменилась с медленной на немного более быструю. Он закружил ее и действительно начал танцевать. Он почти ничего не делал, скорее она вертелась вокруг него, пока он едва двигался, но когда он начинал, это было нечто. Она хихикнула, когда он заключил ее в объятия задом наперед, его губы скользнули по ее плечу, время от времени оставляя горячие поцелуи. Еще одна стопка текилы. Она сбилась со счета после десятой. Ей было уже все равно, не то чтобы раньше ее это сильно волновало, но теперь ей было реально наплевать. Она заслужила ночь, когда действительно позволила бы себе расслабиться. Может быть, не с человеком, который убил ее лучшую подругу, однако сегодня ей было плевать. Завтра она назовет это уловкой. Планом соблазнения, чтобы заманить первородного в свою игру. Но она больше не могла сказать, кто из них падал в ловушку. Он закружил ее в последний раз. Ее руки легли ему на шею, их лица были всего в нескольких сантиметрах. Они прилипли друг к другу. Его горячее тело прижалось к ней, заставляя затвердевшие соски пробиться сквозь тонкую ткань. Его руки лишь крепче обхватили ее, когда он осознал это. Глаза не отрывались от нее. Она без колебаний оседлала его ногу. Беспрерывно покачиваясь в такт. Беспрерывно сводя его с ума от желания. Этим вечером она дразнила его без сожаления. Что-то изменилось между ними, что-то, чего она не могла понять, но могла почувствовать. С тех пор как она попробовала, она не могла насытиться. Он был вечным соблазном тьмы, и все, чего она хотела сейчас, это бродить в его темноте, словно археолог, открывающий свою самую первую священную часовню в месте, где ее не должно было быть. Кэролайн обнаружила, что испытывает эмоции, которые вообще не должны были существовать. Внезапно он стал тем, кем никогда не должен был быть в ее глазах: желанным, рассеивающим внимание мужчиной, который одновременно ужасал и интриговал ее. Она чувствовала притяжение сильнее, чем прошлой ночью. И чем больше она отрицала, тем больше понимала, что завтра будет хуже. К черту все это! Она наклонилась ближе. Ее лоб прижался к его лбу, дыхание смешалось с его, их сердца забились в унисон. Она закрыла глаза, вдыхая резкий запах лосьона после бритья, смешанный с его естественным ароматом, который она уже могла узнать где угодно. Возбужденная, уставшая и довольная. В течение нескольких минут она чувствовала себя лучше, чем просто хорошо. И нет, она не собиралась заставлять себя чувствовать себя плохо из-за этого. — Кэролайн, — выдохнул он ее имя. Ее глаза затрепетали и открылись. Глубокий хрипловатый тон, достаточный, чтобы привлечь ее внимание. Его желание встретилось с ее желанием. Им не нужны были слова. Поэтому они ими не пользовались. Похотливые губы встретились, когда они оба одновременно наклонились для поцелуя. Жаждущие рты исследовали, где позволено. Покрытые синяками руки разжигали огонь, который медленно разгорался с самой их первой встречи глазами. В следующее мгновение они уже были в своем отеле. Клаус прижал ее к первой вертикальной поверхности, которую они обнаружили, открыв дверь своего номера. Она обволокла его. Позволяя дому поглотить ее. В отличие от предыдущей ночи, в этот раз именно Клаус был тем, у кого был весь контроль между ними. Он взял верх, и она позволила ему. Только в этот раз. Его полные губы давили жестко и горячо. Его язык исследовал ее рот с такой силой, что она задрожала. Его возбуждение было очевидным, когда она почувствовала, как его растущая выпуклость прижимается к ее самым интимным частям, когда его руки обхватили ее задницу, а она обхватила ногами его талию. Он снова прижал ее к стене. Одна рука поднялась, чтобы схватить ее за шею, в то время как другая ощупывала ее задницу, все сильнее и сильнее прижимая ее тело к стене. Удержат ли их кирпичи вообще? Ей не было до этого дела. Его рот был напряженным, его прикосновения требовательными. Клаус не сдерживался сегодня вечером. Он просто брал. Что бы она ни предложила. Он хотел этого. Он прервал поцелуй, чтобы прикусить ее нижнюю губу и провести влажными поцелуями с открытым ртом от ее шеи до мочки уха, которую он начал слегка посасывать и покусывать. — Я чувствую запах твоего возбуждения, любимая, — выдохнул он ей в ухо, его горячее дыхание остановило ее неживое сердце. — Я хочу тебя, Кэролайн! Она захныкала, когда его руки начали задирать платье вверх. Не из страха или опасения. Нет, это было предвкушение того, что должно было произойти. Она жаждала его прикосновений, и он знал, как правильно прикасаться к ней. На этот раз речь шла о том, чтобы другие доставляли ей удовольствие, а не наоборот. — Я хочу съесть тебя заживо, — выдохнул он ей в ухо. — Вы много болтаете, мистер гибрид, — поддразнила она своим соблазнительным голосом. Ее руки скользнули вниз по его спине, когда она лизнула это чувствительное место сзади. — Но правда в том, что я все еще полностью одета. Может быть, этот испанский мальчик поможет мне избавиться от моего платья. Она ухмыльнулась, когда он зарычал и крепче сжал ее бедро. Он опустил ее на землю и схватил за волосы, с силой откидывая ее голову назад. Ярость в его глазах вспыхнула желтыми оттенками, когда он посмотрел на нее сверху вниз, заставляя молодую вампиршу почти заплакать. — Тебе правда очень нравится испытывать мое терпение, не так ли?! — низкое хриплое рычание вызвало волнующие мурашки по всему ее телу. — Я не делюсь, любимая! Возможно, мне придется убить щенка за кражу того, что принадлежит мне! К их общему удивлению, она просто усмехнулась в ответ. Кэролайн никогда не могла спокойно усидеть на месте. Она очень старалась обдумать все возможные решения, чтобы избежать того, что собиралось случиться. Ей нужно было придумать какой-то план, но что она могла сделать? Она находилась под внушением, и даже если бы не оно, этот ублюдок уничтожил ее телефон и оставил по меньшей мере десять старых вампиров следить за домом. Нет, она не думала о том, что произошло между ними. Ей было проще думать о чем угодно, кроме этого. К счастью, подумать ей было о чем. Например, как ей будет хреново, когда Клаус заставит ее говорить. Она плюхнулась на кровать с раздраженным фырканьем. Что ей делать? Ей было интересно, насколько сильно она может помыкать приспешниками Клауса, прежде чем он сам узнает. Возможно, приказ о выполнении любой ее команды может быть использован против него. Однако она ничего не узнает, сидя здесь, ей нужно было проверить пределы, чтобы узнать ответ. Медленно встав, она открыла дверь спальни со своим лучшим бесстрастным выражением лица, прежде чем выйти из комнаты. Парень, сидевший, скрестив ноги, за дверью ее комнаты, поднял на нее глаза и нахмурился, приметив ее. — Я просто осматриваю дом, — предупредила она, подняв руку. — Возвращайся внутрь, — немедленно скомандовал он. Кэролайн скрестила руки на груди и приподняла бровь. — Повтори?! — произнесла она, а парень пожал плечами. — Насколько я помню, приказы здесь отдаю я, так что, если ты не хочешь остаться без сердца, как только Клаус вернется, то будешь делать все, что я скажу, — ей не хотелось признаваться, что ей понравилось, как он дал ей хотя бы такую свободу. — Поэтому, если ты не собираешься звонить… — Ладно, только не действуй мне на нервы, — сердито прорычал он. — Тогда веди себя подобающе, — выплюнула она в ответ тем же тоном. Вампир приподнял бровь, и Кэролайн просто склонила голову набок. По мере его приближения к ней, ее лицо выражало все большое безразличие. — Я старше тебя, — предупредил он. — Это должно меня напугать? — она усмехнулась без веселья в глазах, скрестив руки на груди, не двигаясь, когда он подошел к ней вплотную. Она почувствовала внезапный прилив силы в своих венах, как будто прошедшая по ней искра страха породила в ней невероятную силу. Она почти в замедленной съемке наблюдала, как мужчина попытался схватить ее за шею. Она была быстрее, перехватив его, заломила ему руку за спину и агрессивно стиснула зубы. Она почувствовала, как ее глаза загорелись ненавистью, когда она зашипела на приспешника Клауса. — Знай свое гребаное место, — прорычала она голосом, в котором едва узнала свой. Он заскулил, безуспешно пытаясь вырваться из ее хватки. Кэролайн не переставала думать, почему мужчина, старше ее, не мог одолеть ее. Но ее гнев был слишком силен, наполняя ее вены желтым ядом. Желтым? Кэролайн отшатнулась от мужчины, удивленно поймав свое отражение в окне. Ее лицо было испещрено темными венками, а клыки торчали наружу, но больше всего ее удивил желтый оттенок в ее черных с прожилками глазах и второй набор клыков под ее естественными вампирскими. — Какого черта?