Когда медицина бессильна

      Шаги по слабо освещенным коридором эхом отдавались в глубине огромных залов и широких коридоров. В это время тут не было никого из работников — пятница, обеденное время, и лишь некто в темных брюках свободного покроя и бледно-красном свитере расхаживал в поисках кабинета главврача. Это был человек очень статного телосложения, но с абсолютно дурацкой прической. Неожиданно, перед ним открылась дверь.       — Кёллер! Сколько вас можно ждать?! — послышалось недовольное из-за двери. Молодой человек резко передёрнул плечами от легкого испуга и поднял взгляд на зовущего.       — А он тут? — не особо разбираясь в словах, спросил Кёллер.       — Да, заходите, доктор Оксеншерна уже ждет вас.       Матиас зашёл в кабинет, где помимо него и, собственно, главврача, расхаживало еще три человека. Двое из них искали карты пациентов, а третий, тот кто его звал, искал личное дело самого Кёллера.       — Присаживайтесь, — хриплым и глухим голосом пригласил главврач, глазами просматривая дело молодого человека. Кёллер послушно сел на стул.       — Итак… Матиас Кёллер… где вы учились? — спустя минуту напряженного молчания, спросил Оксеншерна.       — В Копенгагенском университете, — коротко и ёмко ответил Матиас.       — Значит, датчанин, — сухо констатировал доктор.       — А имя-то финское… — язвительно заметил тот, кто не так давно звал его в кабинет.       Кёллер удивленно посмотрел на него. Пепельного цвета волосы выделялись в полумраке комнаты, сиреневые глаза смотрели по-доброму, но едкая ухмылка все же выдавала слегка категоричный настрой работника статистического отдела       — Успокойся, Тино, — равнодушно пристыдил его главврач. — Итак, почему вы хотите работать в нашей больнице? — уже обращаясь к Кёллеру и откладывая его дело, все так же равнодушно спросил он.       — Ну, я с детства мечтал работать в такого рода месте. Мне доставляет удовольствие уход за людьми с… психологическими особенностями, а также их лечение, — простодушно ответил Кёллер.       — Я вижу, вы закончили университет с отличием. Это так?       — В личном деле ереси писать не будут, правда ведь? — ехидно ухмыляясь, сказал датчанин. — Кроме того, у меня есть сертификат и красный диплом, — он достал из сумки два документа и протянул их доктору Оксеншерне.       — Давайте без шуток. Чувство юмора это, конечно, хорошо, но не в нашем учреждении, — безразлично ответил доктор. Он глубоко вздохнул и посмотрел сертификат Кёллера. — Только между нами. Сейчас очень не хватает врачей, поэтому мы пытаемся брать более менее хороших специалистов, как вы, например. Вы приняты, но для порядка я должен известить об этом вышестоящие инстанции и обговорить этот вопрос. Какой сегодня день недели?       — Пятница.       — Значит приходите в понедельник. А сейчас, можете идти домой.       — А тест, который я проходил двумя днями ранее? Есть его результат?       — А, этот? Да, результат есть. Тино, подай его мне, будь добр.       Тино недовольно насупился и подтянул к себе папку с кучей бумаг. Ловко перебирая пальцами, он достал два листа скрепленных степлером.       — Вроде этот, — угрюмо ответил он.       — Хорошо. Итак, судя по всему, тест пройден без единой ошибки, могу поздравить. А теперь можете идти,  — флегматично отправил его главврач. Кёллер поднялся со стула и уже было собирался выйти, но в проёме остановился.       — Как я могу вас называть? — неожиданно спросил он у доктора. Оксеншерна отвлекся от какого-то документы и устремил на Кёллера суровый взгляд из-под очков.       — Хм… можете называть меня доктор Бер. Имя слишком длинное, я использую сокращение.       Матиас послушно кивнул и вышел из кабинета, дверь за ним с легким скрежетом закрылась. Настенные часы показывали два тридцать после полудня По коридорам уже ходило несколько медсестер в чистых белых халатах и врачи с карточками больных в руках. Датчанин шёл, явно не разбирая дороги как будто на каком-то сомнительном автомате. Неожиданно он столкнулся с молодой медсестрой и случайно повалил ее с ног.       — Хей! Ты видишь куда идешь? — недовольно крикнула девушка. Кёллер растерянно рассмотрел жертву коридорного происшествия — она была среднего для своего возраста роста с короткой стрижкой и покрашенными в синий и розовый прядями. Девушка растерянно искала по полу свои очки в голубой оправе. Матиас постоял еще несколько мгновений прежде чем поднять с пола очки и подать девушке руку. Она приняла ее и, поднявшись на ноги, взяла из рук Матиаса очки.       — Матиас Кёллер, — сказал датчанин, смотря на незнакомку.       — Виктория. Просто Виктория, — равнодушно ответила девушка. — Ты не похож на врача или сумасшедшего. Пришел устраиваться? — после небольшого молчания спросила Виктория.       — Да, я только что из кабинета главврача.       Виктория скривила губы в немного дерзкой ухмылке.       — Ну-ну. Когда выходишь на работу?       — В понедельник. А что собственно?       — Да так, ничего. Ну, значит, мы еще пересечемся. Удачи! — Виктория махнула рукой новому знакомому, прежде чем уйти. Матиас еще несколько секунд смотрел вслед девушке, после чего, наконец, вышел из здания, прихватив у входа небольшую газету.       На пути домой он задумчиво рассматривал первую полосу, где было не так много текста, зато по теме. В газете говорилось о переводе «тяжело больного» пациента какой-то норвежской клиники в больницу, в которую он буквально десять минут назад на работу устроился.       — М-да, определенно не повезет тому, к кому этот норвежец попадет, — буркнул себе под нос юноша. В то же время он подошел к своей квартире.       Ключ скрипнул в замочной скважине и старая, но довольно красивая дверь открылась. За ней был узкий коридор с зеркалом и вешалкой. Кёллер повесил на один из крючков свое темно-коричневое осеннее пальто и прошел дальше, а точнее туда, где было что-то на подобии кухни-студии. Там же стоял старый, почти антикварный диван, обитый бледно-голубой материей, а перед ним стоял стол, судя по всему, тоже купленный в антикварной лавке за углом. Однако же это было воистину достояние столярного дела и античной архитектуры. Низкие ножки стула были вырезаны в виде четырех ионических колонн, поддерживающих на себе резную столешницу.       В то же время, Матиас сварил на одной из конфорок кофе и, сидя на диване, цедил его из чашки. Флегматично глянув в окно, а потом на часы, он подумал, что не мешало бы немного вздремнуть, он не спал всю ночь, жутко переживая о намеченном собеседовании. Теперь-то все хорошо, можно и поспать со спокойной душой. И прямо на этом диване юный врач психиатрической больницы задремал, подогнув колени под себя.       Сумерки медленно сгущались над небольшим городком, словно тяжелое одеяло, сдернуть которое удавалось только под утро, но Матиас все спал. Очевидно, он проспит так до утра, а может быть встанет в какой-нибудь ночной час — этого наверняка никто не мог сказать. Разве что, сам Кёллер.