Когда медицина бессильна

Понедельник следующей недели, 7:09.       Винтажные часы мерно тикали в безмолвном полумраке комнаты. В дальнем помещении, которое было по совместительству спальней, Матиас торопливо собирался на первый рабочий день. Он пулей вылетел из спальни, молниеносно набросил на плечи пальто и вышел из квартиры. Ему показалось, что он даже забыл закрыть за собой дверь, но это было не важно, сейчас бы не опоздать окончательно.       Конечно же к семи двадцати семи Кёллер уже прибыл и буквально за три минуты до начала рабочего дня стучался в дверь главврача, где находилась еще и картотека. Ему открыл его недавний знакомый, однако сегодня он выглядел куда более снисходительнее, чем два дня назад.       — Если ты насчёт рабочих задач, то сегодня занимаешься со мной в картотеке. Этакий мальчик на побегушках. В палаты постоянно нужно носить карточки, а ты мне хорошо подходишь. Заходи, Бервальд еще не пришел, — сравнительно приветливо сказал начальник статотдела и впустил его в кабинет.       — Но разве я не должен заниматься осмотрами или чем-то в этом духе? — недоуменно спросил Матиас.       — Нет… то есть не сегодня. Это так, испытательный срок, — равнодушно ответил начальник статотдела.       В кабинете главврача особо ничего не изменилось. Небольшой стол, на нем лампа, пресс-папье, не очень большая куча бумаг — все как у всех. За столом стояло множество стеллажей набитых карточками, где почти в любое время суток можно было найти какого-нибудь врача или же медсестру. Где-то вдалеке стоял еще один небольшой стол, по всей видимости это было рабочее место самого начальника статотдела Тино.       — Кабинет такой себе, но довольствуюсь чем могу, — замечая следящий взгляд Кёллера, сказал Тино. — Но не об этом. Наше знакомство не заладилось. Можем начать сначала. Тино Вяйнямёйнен, рад знакомству, — он протянул датчанину руку, Матиас неуверенно пожал ее.       — Где тебя угораздило такую фамилию получить? Хрен выговоришь, а твоим подчиненным и того хуже, они же к тебе по фамилии обращаются. — улыбчиво спросил Кёллер.       — Я родом из Финляндии, там это норма, но за такие шутки буду наказывать. Тем более, никто ко мне по фамилии не обращается, — флегматично ответил Тино. — Ладно, садись, будешь помогать писать ежемесячный отчет, потом уже разберемся с картами.       Матиас послушно сел и принял из рук Вяйнямёйнена толстый журнал, в совокупности напоминающий первые два тома «Войны и Мира».       Через полчаса непрерывного диктования данных, заносимых в журнал, дверь наконец открылась, и в кабинет зашел доктор Бер. Он равнодушно оглядел кабинет.       — Где ты так долго шарахался, Бервальд? — недовольно прошипел Вяйнемяйнен. Оксеншерна удивленно посмотрел на него из-под очков, а потом поднял взгляд на часы.       — Я прихожу к восьми часам. Разве ты забыл? — спросил доктор. Кёллер наблюдал эту сцену с открытым ртом, однако его никто не замечал. Спустя несколько минут скромной перепалки главврача и начальника статотдела, в кабинет просунулась знакомая розово-синяя голова недавней знакомицы Матиаса. Властным движением руки она поманила его к выходу из кабинета, на что датчанину оставалось лишь послушно выйти, захватив при этом карты пациентов, которые нужно было разнести по палатам. Как только дверь закрылась, за ней все еще было слышно разгорающийся скандал.       — Что там, черт возьми, происходит? — спустя пару минут молчания спросил датчанин.       — Когда ты будешь работать у нас больше получаса, я тебе расскажу, а сейчас ты слишком мал и неопытен для этого, — с ноткой раздражения в голосе ответила Виктория. — Пойдем, нам уже пора.       И двое двинулись по длинным коридорам и нескончаемым лестницам. Они шли в тишине, и лишь звук шелеста их одежды прерывал гробовую тишину. Добравшись до третьего этажа здания, молчание было наконец прервано Кёллером.       — А как давно ты тут работаешь? — не глядя на девушку, спросил он.       — Порядка двух с половиной лет. Я вообще попала сюда благодаря моей очень хорошей знакомой. Она занимается писательством, и как ей удалось устроить меня сюда — все еще загадка. Говорит, что у нее есть связи, и поэтому меня взяли  медсестрой. Вот так я и работаю тут. Заработок стабильный, да и в принципе это прикольно, — равнодушно ответила она. — Кстати, ты слышал об этом норвежце, которого должны привезти сюда на лечение?       — Конечно слышал, вся больница об этом говорит. Еще неизвестно, кто будет его лечить?       — Нет, но суть даже не в этом. Половина всего медперсонала талдычит мне, что, мол, я буду этой фигней заниматься. Ну ты же знаешь, что входит в обязанности медсестер. А что до лечащего врача, я уверена, что он попадет к Хонде. Японский врач, хороший специалист, только ему с такими и разбираться. Так, хватит уже, поищи, у тебя должна быть карточка Краузе. Давай ее сюда.       Матиас молча кивнул и стал рассматривать карты, которые взял с собой. Оттуда он достал довольно толстую карту некоего Эрнеста Краузе и молча протянул ее Виктории. Она зашла в ближайший кабинет и отдала врачу карточку.       — Чудесно, у тебя еще десять карт, их нужно разнести до обеденного перерыва, а потом еще пятнадцать. Я потусуюсь с тобой хотя бы до девяти часов, потом уйду, ибо у меня тоже дела есть. Нужно там палату устроить для этого душевно больного норвежца, ну ты понимаешь, — вглядываясь в свой листок, сказала она. И они снова начали увлекательное путешествие по этажам комплекса.       До девяти часов Матиас и Вики прошли еще порядка пяти кабинетов, после чего они разошлись на втором этаже. Кёллер стал подниматься на третий этаж, а Виктория спускаться на первый.       Время до обеденного перерыва прошло быстро. Большинство работников выходили из комплекса, лишь бы немного передохнуть от местной волокиты, и только некоторые врачи, да медсестры оставались внутри. Датчанин же относился к первому разряду — ему было полезно проводить время на воздухе, в местном парке. Однако, чтобы быстрее закончить разнос карточек, Матиас пошел на мелкую уловку — он за полчаса до окончания перерыва забрал нужные бумажки и также пошел по кабинетам.       Как только последняя бумажка была отнесена в нужный кабинет, часы показывали ровно шесть часов вечера. В это время некоторые работники уже собирались по домам, а остальные оставались ухаживать за пациентами. Были, конечно, и те, кто мог идти домой, но оставался чтобы завершить некоторого рода работу. Та же участь постигла и Матиаса — Вяйнемяйнен загнал его заполнять журналы и отчеты. Полтора часа продолжалась эта рутина, в это время Тино уже ушел, и в кабинете оставались Матиас и главврач. В итоге Кёллер освободился лишь в семь тридцать вечера и, абсолютно измученный, поплелся домой, где сразу же уснул.       Так и прошел его первый рабочий день.