Светлана проснулась от сильного толчка. Резко распахнув глаза, девушка обнаружила себя на полу. Пятая точка и локоть болели, в каюте над дверью ядовито мигала красная лампочка, откуда-то доносился истошный, противный писк сирены.
Сурганова рванулась к двери, но вовремя вспомнила, что не одета. На ходу впрыгивая в комбинезон, Света выскочила в коридор и тут же поняла, что звукоизоляция в каютах отменная — здесь сигналка не пищала, а истошно завывала! Повсюду метались туда-сюда люди. Правда, в отличие от неё, ничего не понимающей, они бежали не хаотично, а каждый по своим делам. Сосредоточенное выражение лиц не оставляло сомнений — она одна здесь не в курсе того, что случилось!
— Постойте… Что произошло? Да стойте же! Что стряслось? — тыкалась она то к одному, то к другому. Кто-то отмахивался от неё, как от назойливой мухи, кто-то просто не замечал, будто она пустое место или человек-невидимка. Лишь один молоденький паренёк с нашивкой техника на рукаве буркнул на бегу, что они «влетели в пояс астероидов».
Сурганова побежала рядом с «разговорчивым» парнем. Однако, на вопрос: «Что значит влетели?» — он только пожал плечом. На попытку задать новый вопрос, раздражённо рявкнул, чтобы она не мешалась под ногами, он и сам «ничего толком не знает».
В конец растерявшаяся Светлана несколько секунд топталась на одном месте, бестолково вертя головой и не понимая, что ей делать. Обычно безликий серый коридор по всей своей огромной длине мигал противным оранжевым светом, продолжала истошно завывать сирена.
Сильный толчок сотряс корабль, Сурганова не устояла на ногах и со всего маху впечаталась плечом в чью-то дверь. Зашипев от боли, девушка вскочила на ноги, витиевато выругалась сквозь зубы и, держась за ноющую теперь уже во всех местах руку, направилась в сторону командного отсека. В конце концов, в силу высокого звания находиться там ей не возбранялось, мешаться она не станет, но зато хоть будет знать, что происходит…
— Разрешите на мостик, капитан? — слегка запыхавшись, замерла в дверях Светлана.
Арбенина бросила на неё мимолётный взгляд, быстро кивнула и тут же снова отвернулась к огромному, во всю стену, окну, широким полукругом опоясывающему командный отсек. Руки капитана успевали при этом нажимать какие-то разноцветные кнопки на пульте управления. Света, проследив за тем, куда она так сосредоточенно смотрела, застыла, так и не в силах сдвинуться с места от накрывшего с головой ужаса.
Диана после возвращения с Фрактейна не смогла оставить её одну в том жутком состоянии, котором она тогда находилась, и взяла с собой на мостик. Открывшийся в громадное панорамное окно командного отсека шикарнейший вид чёрного безграничного пространства космоса с живописной россыпью звёзд всех мастей и оттенков в тот момент поразил до глубины души и окончательно влюбил в себя. Сейчас же мчащиеся с огромной скоростью прямо на них глыбы вводили в панику и вселяли первобытный ужас. Только теперь Сурганова наконец осознала пугающую двойственность космоса, о которой часто говорила Диана: насколько восхитителен и прекрасен он был в своей невероятной и суровой красоте, настолько же безжалостен и беспощаден. Ведь, что такое в масштабах космоса маленький кораблик? Да ничего, так, пылинка…
Светлана заторможенно смотрела в окно и понимала: всего лишь одно точное попадание такого вот камушка, и от Снайпера останутся только обломки, призванные бесконечно носиться такими же вот опасными астероидами по просторам Вселенной…
… — Капитан! Попадание! Отсеки 7, 10 и 12 разгерметизированы! — наконец прорвался в сознание Сургановой голос кого-то из вахтенных офицеров.
Новый мощный удар сотряс корабль. Светлана не удержала равновесия и рыбкой полетела вперёд, прямо к изножью капитанского кресла.
Арбенина безэмоционально, словно котёнка, рванула её за шиворот, поднимая с пола.
— Ты как? Живая? — Света, хлопая глазами, кивнула. — Сядь немедленно, — сильный толчок точнёхонько в одно из свободных кресел. — И пристегнись!
Светлана быстро выполнила приказ и замерла, стараясь больше не мешать. Диана тут же переключила с неё своё внимание.
— Платон, жертвы? — перекрывая шум и непонятный гул, резким голосом спросила капитана.
— Семь человек. Повезло. Это были жилые отсеки — большинство членов экипажа находится на своих постах…
Голос Платона был под стать капитанскому — сухой и сдержанный, а Света уже прекрасно знала, что Платоша может очень удачно имитировать человеческую эмоциональность.
Очередной мощный удар обрушился на корабль. Что-то заскрежетало, кнопки на длиннющем пульте словно сошли с ума и замигали всевозможными цветами, к завыванию общей тревожной системы добавился аварийный писк десятка-другого вышедших из строя приборов. Кажется, откуда-то потянуло гарью… Хотя, скорее всего, это только казалось, потому что отсеки были герметично изолированы друг от друга.
Светлана сжалась от всей этой безумной и невыносимой какофонии звуков. Глыбы за окном уже не казались такими страшными, отчаянно хотелось просто тишины!
— Повреждения? — всё так же ровно спрашивала капитан.
— Третья часть грузового отсека снесена начисто. Значительные повреждения в хвостовой части корабля, полностью выведен из строя один двигатель, неполадки во втором…
— Жертвы?
— Точно не установлено, многие датчики вышли из строя.
— Ясно, — ещё сильнее нахмурилась Арбенина. — Доложи твой прогноз. Сможем выскочить?
— Я бы не хотел этого делать, капитан, — неожиданно заупрямился ИР.
— Что?! Почему?!
— Вы, люди, боретесь до последнего, но лишь пока есть хоть мизерная надежда…
— Хочешь сказать, у нас её нет? — глухо, едва слышно прозвучало в напряжённой тишине командного отсека. Стих даже постоянный гул, и Света вдруг поняла, что это шумело, видимо, у неё в голове.
— Неужели ноль? Так не бывает, — настаивала Арбенина, поджав губы в узкую полоску.
— Менее одного процента, капитан, — нехотя всё-таки доложил Платон. — Нужно усиленно маневрировать, а с одним двигателем это нереально. Корабль сейчас, как старая кляча на скачках Дерби.
Несколько невероятно долгих секунд висела тяжёлая тишина. Сгустившееся напряжение, казалось, можно было пощупать рукой. Снайпер по-прежнему находился в поле беспорядочно снующих астероидов, только до этого он хотя бы пытался уклоняться от прямых ударов, а теперь висел на месте отличной мишенью. Оставалось только вопросом времени, когда одна из этих каменюк протаранит его…
— Господи… Если б это был хотя бы знакомый пояс астероидов! — не выдержав больше давящего напряжения, глухо простонал старпом.
— И чем бы это тебе помогло? — заторможенно обернулась к нему Диана.
— Ну как чем? Зная его границы, можно было бы и на одном двигателе попытаться добраться до края. При определённой доле везения, авось и выбрались бы как-нибудь. А здесь… Откуда он взялся вообще, этот проклятущий пояс?! Меньше года назад ведь тут пролетали, ничего и в помине не было! Дьявол! Да нам тут сейчас пытаться маневрировать — всё равно что искать чёрную кошку в тёмной комнате… Куда двигаться? Где чёртовы границы этих каменюк?!
— Двадцать градусов на восток ближайшая, — неожиданно подала голос Светлана и сама же от своих слов испуганно заморгала.
— Откуда ты знаешь?! — кажется, к ней обернулись все, кто был в отсеке.
— Н… не знаю… — поёжившись от столь пристального внимания, оторопело откликнулась Сурганова.
— Ну, это же ты сейчас сказала, куда лететь. Почему? — не отставала Арбенина. Пристальный мятный взгляд — и Света окончательно засмущалась и потупилась:
— Я не знаю, простите…
— Глеб, Клим, срочно положите курс двадцать градусов на восток от нынешнего, — Диана сама не понимала, почему поверила. Просто внутри что-то сработало, просто почувствовала — надо сделать так, как говорит Светлана, и всё.
— Есть!
— Готово, капитан!
— Маневровые на максимум, и вперёд, — командовала Арбенина. — Давайте, ребята! Попробуем утереть нос этим дьявольским камням!
Снайпер медленно пополз вперёд. Мимо всё так же пролетали с бешеной скоростью или вальяжно проплывали разнокалиберные астероиды, пока не задевая их, но корабль двигался как-то слишком уж медленно и неуклюже.
— Кэп! Он почти не подчиняется командам! — воскликнул Клим, с возмущением хлопнув ладонью по панели. — Платон, в чём дело? Что-то ещё повреждено? Так мы точно никогда не выберется отсюда!
— Не что, а кто, — пробасил главный корабельный ИР.
— Платон, оставь свои уроки русского языка на потом! — покраснев, рявкнул доведённый до предела Клим Дементьев. — Нет времени. Доложи нормально, что происходит? — и тут же едко, саркастически, добавил: — Ах, простите, Кто происходит?
— Ну вот. Другое дело…
— Платон, живо прекрати! — гаркнула капитан так, что Светлана едва не подпрыгнула в своём кресле.
— Хорошо, хорошо, не надо так нервничать, уже докладываю: повреждена капсула с ведомым.
— Что?! — полетело испуганно-возбуждённое со всех сторон. И это искусственное чудо говорит, не надо нервничать?!
— Что с ним? Жив?!
— Жив, но ранен. Серьёзно ранен. Выполнять свои функции он не в состоянии, поэтому корабль и не подчиняется управлению…
Десятки глаз снова дружно обернулись к Светлане. Девушка нервно сглотнула, догадываясь, чего все от неё ждут, но…
— Свет, я всё понимаю, твоя вахта только вчера закончилась, ты не успела восстановиться, но… — Арбенина замялась, отводя глаза. Великий Разум! Неужели она просит своего любимого человека подвергнуть себя такому риску?! Выходит, просит… Но сейчас она ведь не просто глупенькая влюблённая девица, сейчас она прежде всего — капитан…
— На Земле ваши вахты были длиннее, — неожиданно пришёл ей на помощь Самойлов. — Вытащите нас отсюда, пожалуйста, а? — умоляющим взглядом смотрел на Сурганову старпом. — А потом мы встанем где-нибудь в безопасном месте и дадим вам хорошенько отдохнуть… Всё равно нужно будет ещё чиниться…
— Давайте, мы вас проводим до капсульного отсека, — поддакнул Дементьев. — Пожалуйста…
— Нет, — качнула головой Сурганова.
— Нет?.. Но… Вы же… Ты тоже погибнешь! — опешил от неожиданного отказа ведомой Глеб.
— Я хотела сказать, не надо провожать — некуда. Капсульного отсека больше нет, а единственная оставшаяся капсула, та, где Валерка, серьёзно повреждена… На ближайшей стоянке вам придется купить новые капсулы, — ровным, совершенно бесцветным голосом отозвалась Сурганова.
Люди в шоке зависли. Оказывается, ведомая вовсе не артачится и не набивает себе цену, ей просто некуда идти… Но откуда, чёрт возьми, она знает про отсутствующий отсек? Платон ведь об этом не докладывал!
— Где здесь навигационный пульт? — Светлана отстегнулась и неловко, будто через силу, поднялась с места.
Корабль снова тряхнуло — кажется, удача Снайпера подходила к концу…
Света полетела вперёд и упала точно в кресло капитана, уткнувшись лицом в грудь Арбениной. Диана от неожиданности дернулась, и ведомая резко отстранилась. На мгновение глаза девушек встретились, и капитан забыла сделать очередной вдох. На неё с миловидного личика Светы смотрел кто-то совершенно другой! Чёрный, ничего не выражающий, чужой взгляд — пустой и холодный, как этот треклятый космос вокруг! И он, этот взгляд, испугал Арбенину едва ли не больше летающих вокруг астероидов, всех вместе взятых…
— Здесь… — непонимающе откликнулся Клим.
— Мне надо, — Сурганова поднялась с колен Дианы, буркнула «извините» и, неуклюже передвигаясь, словно кукла или робот, направилась к креслу Дементьева.
— Освободи, — коротко, сухо, бескомпромиссно.
Клим ошалело поморгал пару секунд, но неожиданно для самого себя, послушно встал. Ведомая уселась на его место. Спина застыла ровно и прямо, ладони плавно опустились на пульт, веки закрылись.
— Св… Света… Что ты собираешься делать? — осторожно спросила Арбенина.
— Вывести корабль из пояса астероидов, капитан, а затем доставить к ближайшей базе звёздного флота, — Диане показалось, даже голос стал будто чужой, не Светин — какой-то слишком ровный и чудовищно безликий.
— Настоятельно рекомендую мне не мешать, — изрекла ведомая и через секунду добавила: — Если хотите жить…
А дальше Сурганова (или кем там она теперь была?!) полностью отключилась от внешнего мира и совершенно выпала из реальности. Диана пыталась спрашивать её о чём-то, говорить с ней — она никак не реагировала. Лишь всё так же плотно закрытые веки, интенсивно бегающие под ними глазные яблоки, ровное дыхание и порхающие, едва касающиеся кнопок пульта руки…
Снайпер быстро развернулся и, проворно маневрируя, двинулся вперёд. Офицеры дружно притихли и, вжавшись в свои кресла, уставились в мелькавшие мимо них глыбы…
Люди привыкли побеждать и штурмовать, добывать всё и вся силой, апломбом и напором. Было так странно и непривычно в самый ответственный момент смириться, довериться судьбе и отдать себя в чужие руки. Руки, практически неизвестного им человека. Да и — человека ли? Уникальные способности ведомых уже больше века пугали и завораживали одновременно. И вот теперь, как выяснилось, эти странные создания могли не просто так лежать в своих анабиозных капсулах, но и в одиночку управлять целым кораблём!..
…Спустя полчаса Снайпер, не получив больше ни одной царапины, покинул пояс астероидов, но Сурганова и не думала оставлять навигационное кресло, всё также не реагируя на внешние раздражители. Лишь через сутки, когда корабль пришвартовался к стыковочному шлюзу базы звёздного флота, девушка резко распахнула глаза и, удивлённо моргая, принялась оглядываться по сторонам.
— Ш… что пр… происходит? Где я? — лепетала Света.
— Упс! Вы ничего не помните?! — подскочил к ней не уходивший с мостика все двадцать четыре часа Клим.
— Нет… Что я тут делаю?.. А Диана… Где Диана?
— Тут я. Ты как? — Арбенина опустилась на корточки возле кресла и заглянула в глаза — родные и тёплые!
— Ну ты даёшь вообще! — облегчённо выдохнула Диана.
— Что я с…сделала? — тут же напряглась Светлана, медленно поднимаясь. — Я не хотела… Простите…
Маленький шаг, глаза закатилась, и ведомая кулем рухнула на пол. Среагировать и подхватить никто не успел.
— Врача на мостик! Срочно! — гаркнула Арбенина так, что её, наверное, услышали бы в медотсеке и без переговорного устройства.
Прибывший врач, наспех осмотрев девушку, не нашёл ничего серьёзного, диагностировав лишь сильное истощение — скорее, нервное, нежели физическое.
— В каюту её надо и спать, — отдал распоряжение эскулап. — Глюкозой и витаминами я её хорошенько накачал, пока этого достаточно.
Несмотря на все возражения и почти двое суток без сна, Арбенина направилась следом за медиками в каюту Светы.
***
— Тебе тоже надо поспать… — качнул головой заглянувший рано утром врач, обнаружив на стуле возле кровати скрюченную буквой «зю» Арбенину. — Ты что, так и не уходила отсюда? Диан, ты серая вся. Хочешь рядом свалиться? — на этих словах капитан меланхолично улыбнулась. Мысли помчались в совершенно неприличном направлении. Рядом? Ну… Пожалуй, это было бы неплохо…
— Знаешь, дорогая, мне и без тебя после этого астероидного поля забот хватает…
— Не бурчи, Семёныч, — отмахнулась Арбенина, стерев с лица идиотскую улыбочку. — Лучше скажи, как она?
— Сейчас посмотрим, ну-ка, отойди отсюда и не мешайся.
Пожилой врач опустился на нагретый Дианой стул и ловко заработал своими приборами.
— Ну, что сказать… Пульс в норме, сердце тоже. Нормально всё с ней, Диан, — обернулся к капитану Пётр Семёнович. — Сейчас введу ещё глюкозы, и пусть себе дальше спит.
Врач поднялся и потянулся за шприцем, но передумал:
— А знаешь, ну, нафиг эти уколы, давай-ка, мы ей лучше капельницу поставим.
Диана с нескрываемым сомнением на лице следила за тем, как из небольшого чемоданчика доктор выудил складной штатив, раздвинул и поставил его, затем умостил на него капельницу.
— Семёныч… Ты где нарыл этот раритет? Такие веке в двадцатом, кажется, ставили больным от всего подряд!
— Где нашёл, там больше нет. Зря смеёшься, вещь, между прочим, незаменимая. Жаль только начальство этого не понимает… — пробухтел врач. — И вообще, хватит мне тут зубоскалить. Помоги лучше раздеть её.
— Раздеть?! — ахнула Арбенина, неприлично приоткрыв рот. — За… зачем раздеть?
— За печкой! Помогай давай! — повысил голос Семёныч, ловко расстёгивая молнию. Ткань мгновенно расползалась в стороны, обнажая полоску светлой кожи от ключиц до живота. — Приподними голову и верхнюю часть туловища. Да, так…
Ловкие, морщинистые руки стянули комбинезон с плеча, потом полностью освободили левую руку вместе с частью грудной клетки. Врач уже сосредоточенно орудовал иглой, нащупывая вену и настраивая капельницу, а Диана…
Арбенина выпала из реальности и зависла. Вздрогнув, девушка поймала себя на том, что совершенно бесстыже пялится на обнажившийся маленький, аккуратный холмик груди. Ощутив свободу от тесной ткани и почувствовав поток воздуха, розовый сосок прямо на глазах слегка потемнел, мгновенно затвердел и сморщился. Диана таращилась на него, словно кролик на удава, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд…
— Ну, вот и всё, я побежал, а то ещё дел по горло. Найди, чем укрыть её, хорошо? Дин… Диана!
— А?.. Что?.. — Арбенина перевела мутный взгляд на врача.
— Капитан, с тобой всё в порядке? — нахмурился эскулап и, поняв, куда только что смотрела Арбенина, неопределённо хмыкнул: — Так, ладно, пожалуй, я сам найду одеяло… — и быстро вытащил из встроенного шкафа невесомый, но тёплый плед.
— Господин капитан, живо поднимайте свою прекрасную задницу и убирайтесь вон из этой каюты! — скомандовал он всё так же сидевшей пнём Диане. — Сейчас же спать, Диана!
— Я лучше с ней ещё побуду… — попыталась было воспротивиться Арбенина.
— Ещё чего! Спать, я сказал. Шагом марш! — и с ехидной улыбочкой добавил: — А за нашу ведомую я буду гораздо более спокоен, если вас, капитан, не окажется рядом с ней, пока она в таком вот беспомощном состоянии…
Когда смысл сказанного дошёл до сознания действительно до предела вымотанной Дианы, девушка вспыхнула до самых корней волос и под вредное хихиканье старого приятеля медика пулей выскочила в коридор…
***
— Тише прошу вас, начинаем суд!
Голоса стихли, воцарилась полнейшая тишина.
— К ответу призывается обвиняемая первозданная. Ты здесь, сестра, слышишь нас?
— Да.
— Ты обвиняешься в слишком сильной привязанности к своей подопечной. Из-за сего факта ты поставила под угрозу свою собственную жизнь, а так же подвергла нас риску разоблачения. Что ты можешь сказать в свою защиту?
— Ничего.
— Тогда мы вынуждены будем наказать тебя.
— Я знаю.
— Раз у тебя нет оправданий, ты приговариваешься к вечному изгнанию…
— А не слишком ли сурово, сестра? Она не совершила ничего такого уж ужасного. Все мы привязываемся в той или иной степени, все иногда рискуем быть разоблаченными. Что с того, что сестра рискнула и спасла жизнь своей подопечной? И не только ей, кстати, но и ещё трём сотням землян.
— Да, спасла. И тем самым вмешалась в естественный ход истории. Этому кораблю суждено было погибнуть.
— Неужели? Да мы с незапамятных времён постоянно только и делаем, что вмешиваемся! Разве не в этом, в том числе, состоит наша миссия?
— Наша миссия, сестра, следить за равновесием во Вселенной, а так же помогать по мере сил и возможностей отсталым и нуждающимся…
— Именно так, ты права, сестра. Но разве Снайпер не нуждался в помощи?
— Им суждено было погибнуть!
— Ну, выжили они, и что с того? Отчего вы молчите, сестра? Вы надеялись, что они погибнут, не так ли? И почему, интересно, вы не хотели спасать их? Не оттого ли, что следующей остановкой Снайпера должна была стать Та Самая планета?
— Это к делу не относится!
— Серьезно? А, по-моему, вы только и делаете, что мешаете кому-либо высадиться на Той Самой планете. Нет, мне тоже не нравится, что она привлекает последнее время слишком много ненужного нам внимания, но я не понимаю, что страшного случится, если на неё вдруг опустится шаттл? Всё равно никто ничего не обнаружит, планета давно пуста и девственно первозданна.
— Не уверена, сестра, что они совсем ничего не найдут. Это же люди! Да ещё — земляне! Самая одновременно эмоционально нестабильная и интуитивная раса во всём космосе!
— Не преувеличивайте. А как же эмпаты с Гипербореи? Или невероятные интуиты с Вернера?
— И те, и другие устойчивы и гораздо более нравственны. А земляне… Одни эти их колонии чего стоят! Им мало чувствовать или знать, им надо обладать. Мало восхищаться цветком, надо сорвать его. Они часто ведут себя, как дикие животные — застолбить, пометить, моё…
— Сестра, вы создаёте проблему там, где её нет. Снайпер пока что стоит в ремонтном доке весь поломанный. Давайте, лучше будем решать их по мере возникновения. Возможно, теперь они изменят маршрут… А что касается провинившейся сестры… Предлагаю другое решение. Как вы знаете, дорогие сёстры, наши ряды за последние пару сотен лет сильно поредели. Может, вместо того, чтобы разбрасываться, стоит привлекать новых сестёр?
— Что?! Как это? Не понимаю, что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы провинившаяся сестра осталась, раз уж она так сильно привязана к подопечной, и… завербовала её в наши ряды.
— Что?..
— Как?..
— Это невозможно!..
— Она же человек!..
— Землянка!..
— Они слабые и жалкие!..
— Они…
— Тише, тише! Я знаю, кто она, и думаю, она нам идеально подходит. Конечно же, не прямо сейчас, а когда созреет, постигнет, пропитается нашей верой… Ну и освободится от телесной оболочки, разумеется…
— А знаете, сёстры, это может получиться… Я голосую за предложение сестры.
— Я тоже…
— И я за…
— За! Это интересно! Хоть какое-то разнообразие за миллионы лет…
— Что ж, сестра, в таком случае так и поступим. Оставайся со своей подопечной и войди с ней в контакт.
— Но… Сёстры… Это… А если она в лечебнице для душевнобольных окажется от этого?
— И что? Главное, чтобы потом стала нашей сестрой…
— Я не знаю, сёстры, это… не гуманно как-то…
— А делать её своим присутствием изгоем гуманно? Да все, кого мы выбираем в симбионты, так или иначе становятся изгоями среди своих. Может, сестра права? Может, стоит тогда уж вести их до конца? Не только пока они живы. Пусть лучшие из них пополняют наши ряды…
— Да будет так! Ставим эксперимент. Возвращайся назад, сестра, и приведи потом с собой новую сестру…
