Верь мне или не верь.

Хорошая ровная дорога сменилась на мокрую землю, и центральные аккуратно вымощенные улицы - теперь позади. В преддверии полуночи, воцарилась приятная, успокаивающая слух тишина. Даже птицы дождя сидят в своих гнёздах, не желая создавать лишний шум, и разъедать своим гадким криком идиллию. От каждого камушка или кочки, и ещё чего попадается, повозка подскакивает в воздух и отбивает мне мою пятую точку. Как раз наступило самое время для раздумий. Есть ли у меня причина надолго задерживаться в этом мире? Конечно, я научусь здесь самостоятельной жизни, смогу постоять за себя, разберусь в своей личности, тщательно анализируя и критикуя, но разве это мой жизненный путь? Разве это не рай для фанатов, которые всю жизнь надеются, хоть пару минуть побывать на моём месте? Здесь не так, как они предпочитают думать: “кавайные Акацуки, все они на самом деле хорошие, веселятся на вечеринке и приглашают каждого второго вступить к ним; Наруто создаст новый мир, без абсолютного зла и т.п.”. На самом деле этот мир, переполненный до края жестокостью, и все персонажи далеко не “хорошие” дяди и тёти. Каждое неверное действие против их воли, расценивается как измена и неблагоразумное деяние и в сторону их великой персоны. Пора открыть свои глаза и снять розовые очки, которыми я часто пользуюсь, защищая себя от окружающей правды. Сейчас расскажу, почему встретила организацию Акацуки именно во сне. Дело в том, что я открыла в себе способность управлять сновидениями, потому-что мне хотелось выйти за грани возможностей обычных людей. Позже после обычных исполнений желаний, мне захотелось чего-то особенного. Так получилось, что в тот вечер, я легла спать раньше обычного. ( У героини есть небольшая шиза – ей кажется, что за её мыслями наблюдают, поэтому она почему-то разговаривает неизвестно с кем и ещё рассказывает что-нибудь) - Итачи, как ты мог на такое согласиться? С каких пор ты угождаешь обычным людям? - спросил у своего напарника Хошикаге, и нервно дёрнул за узду, таким образом, подгоняя лошадей скакать ещё быстрее. Неужели он настолько спешит, чтобы не жалеть собственной задницы? Мне стало жалко лошадок - эти творения природы, понятное дело не созданы для службы людям. Это всё укоренившийся стереотип, просто человечеству так удобнее, и животные ничем не могут помочь себе. - Не твоё дело, - деловито ответил Учиха, поправляя локоны своих чёрных как смоль волос, шикарно развивающихся на ветру. Они оба замолкли, чем вручили мне в подарок тишину для раздумий, но неугомонный Кисамэ вновь стал приставать к напарнику, тем самым мешая мне: - Мне послышалось, или у тебя есть тайна? Мне интересно, смогу ли я выбить эту информацию из уст девчушки. - Кисамэ, - спокойно ответил ему Итачи. – Тебе не нужно это знать. Поверь, но оно того действительно не стоит. Если ты узнаешь что-то обо мне, то ничего не изменится в твоём отношении, потому-что всего-навсего это пустяк, - внушил он ему, акцентируя свой тон на последнем слове. - Ладно, - ответил Хошикаге, тяжело вздохнув. Наверное, уже привык во всём соглашаться, даже такому сильному нукенину, тяжело переспорить Учиху. Хотя я не очень поняла по смыслу, что он ему сказал. - Кстати мы уже приехали, - обратился, развернувшись ко мне Итачи. – Это то место, про которое ты рассказывала? Оглядевшись по сторонам, увидела сквозь тьму знакомый мост. -Да, это здесь, - ответила ему. Ну не они дали мне рассказать вам до конца, поэтому сделаю это в другой раз. Кисамэ медленно остановил повозку возле входа в парк. Освещает эту местность одинокий фонарь, и дальше по тропинке, ведущей в парк, ничего не видно. Ночью здесь совсем не так, как днём: все, что казалось живым – теперь мёртвое, огромные дубы и сосны зловеще трепещут своими мокрыми листьями. Нет ни единого звука, только шорохи этих листков заполняют округу, давая знать о себе, что это всё же лес, а не гиблое место. Всё что казалось прекрасным – теперь на самом деле истинно, ведь у всех вещей есть свои стороны. Всё что прекрасно снаружи, то ужасно внутри, и наоборот. Спрыгнув с края сиденья, поняла, что я угодила ногами прямо в лужу, застряв в ней до середины колен. Итачи и Кисамэ аккуратно слезли, сконцентрировав в ступнях чакру, поэтому не попали в такое идиотское положение как я. Они даже не стали смеяться. Видимо, я безнадёжна. Положив на плечо мёртвое тело Гибли, Кисамэ вместе с Учихой скрылись в темноте. -Меня забыли, - крикнула в след, пытаясь выйти из грязи. Успешно преодолев полосу препятствий, заметила в тусклом освещении свои ноги. Вспомнилась реклама “мистер Пропер” про носочки гимнастки. Прошлась бы я по такому полу, и они не вымыли бы его никогда. - Вы где? – спросила я, и шагнула в темноту зловеще пугающего парка. Больше похоже на кладбище, где “аццкие сотонисты” проводят свои обряды. Ну, или Хидан. Теперь придумала ему прозвище. Нуккенины не могли далеко уйти, и, захлюпав ногами по лужам, я побежала вперёд. Через десять секунд мой, и так уже сломанный, нос впечатался во что-то твёрдое, похожее на дерево. - Ай, - вскрикнула я, хватаясь за бедную часть лица. – {censored}*ное дерево, бл*дь, какого х*я оно тут появилось посередине дороги. - Это не дерево, это Самехада, - засмеялся Кисамэ, которого я тут же сразу увидела с этим “деревом” на спине. – Думаю, ты с Мацураси хорошо поладишь, он такой же несдержанный в речи. О да, мы поймём друг друга на полуслове. Теперь в голову мне лезут одни клички: Хидан – “аццкий сотонист”, а Самехада - “дерево”. Я совсем одурела, травки “куриная слепота” накурилась, поэтому и врезалась в него. В траву врезалась, или во что? Что за бред? Проехали. Просто я ничего перед собой не разглядела, из-за темноты. Разве можно увидеть чёрные плащи в таком месте, где хоть рыбий глаз выколи? Это же Итачи у нас всё видит, а он – не я, как я уже говорила. Капитан Очевидность рулит. По моей руке, что зажимает сломанный нос, потекло холодное вещество, видимо сопли, или кровь, но точно что-то одно. И ещё один факт – мне больно, очень. Вот поэтому в голову лезут непонятные и бредовые мысли. Меня кто-то взял за свободную руку. Она такая тёплая. - Ты чего холодная такая? – спросил он. Определённо это Итачи. Попытавшись найти его лицо, заметила лишь два красных глаза, выделяющихся в темноте. Я испугалась и захотела вырвать руку, но он сжал её ещё сильнее и сразу же ослабил. Эй, больно же. Какого чёрта, он меня так напугал? - Спокойно, - сказал Учиха мне. – Так ты больше не потеряешься. Не отпуская моей руки, он повёл меня за собой. Даже мой парень никогда меня так нежно не держал.Как-то странно себя он ведёт. И, конечно, я холодная, не видно что промокла вся? По шагам, слышно, что Кисамэ идёт слева, немного позади нас. Что-то сухое и большое пролетело у меня прямо над головой, коснувшись моих волос. - Это просто ворона, - успокоил меня Итачи, увидев, что я испугалась. Кстати почему, если у меня есть ринненшаринган, я ничего не вижу в темноте? Наверное, это работает только в активированном состоянии, а больше без надобности не хочу эту технику использовать, слишком для меня ущербно. Словив себя на мысли, что я дура, поняла, что совершила огромнейшую ошибку на протяжении всего времени пребывания в этом городе. Я же умею делать теневых клонов, так и почему за всё это время мне приходилось страдать? Спокойно и от преследователей убежала, или повозку перевернула бы. Я полное у*бище. - Вот, держи, - вложил мне в ладонь, что-то мягкое Итачи, отвлекая меня от самопожирания. – Это платок, вытри свою кровь на лице. Лучше бы одеждой сухой поделился, жлоб. Да и почему его обвиняю? Он же не виноват в моих бедах и не голым же ему идти. Я приложила платок к лицу, но смыть кровь не удалось. - Ты не мог бы помочь мне её вытереть, а то ничего не вижу, - тихо обратилась к нему. - Делать мне нечего… Ну, точно {censored}.