***
Устало плюхнувшись на кровать, Арина ощутила, как по телу разливается приятная сонливость. Давно она не чувствовала себя так хорошо и спокойно. Беззаботно, почти как в детстве. На Родине вечно было полно работы и проблем, которые требовали незамедлительного решения. К тому же Горький обожал проводить заседания по любому поводу, даже незначительному, и требовал в обязательном порядке присутствия всех своих подчинённых, за исключением мелких сошек, отчего времени на себя у девушки практически не оставалось. Поэтому поездка в Японию в каком-то смысле превратилась в отпуск. Довольно странный метаморфоз, учитывая, что изначально она чуть ли не с криком отказывалась браться за это дело. Спасибо Лермонтову, который и подстроил всё. Нет, без сарказма, Арине действительно стоило его отблагодарить при встрече. Перед мысленным взором возникло лицо коллеги по цеху. Его губы были искривлены в привычной надменной улыбке, в карих глазах читалось презрение. Хотя других эмоций он практически никогда и не выдавал, из-за чего девушка частенько называла напарника петухом гамбургским. За глаза, конечно же. Внезапно она почувствовала что-то в руках. Пистолет. «Я же, вроде, уронила его тогда», — с недоумением девушка оглядела оружие. На металлической части виднелась небольшая вырезка — её инициалы. Да, действительно, тот самый пистолет — подарок отца. Кому-то дарят куклы, а ей вот оружие. А-а, наверное, она просто спит. Бывают же осознанные сны. Арина огляделась и обнаружила, что находится уже не в своей кровати, а в кабинете Мори. Неприятные воспоминания прошлых лет нахлынули на неё. Бывший босс вечно выделял девушку среди других из-за отца, отчего большая часть членов организации на дух её не переносили, а после кончины старика стало только хуже. Мори так и вообще грозился прикончить каждый раз, как они пересекались в коридоре. Однако вместо Главы Портовой Мафии на кресле восседал Горький, рядом с которым стоял... Лермонтов? И почему даже во снах работа не желает оставить её в покое? Взгляд старика как всегда пронизывал насквозь, отчего девушка невольно поёжилась. — Убей его, — неожиданно громко и ясно произнёс он. Слова Главы Двадцати Шести отразился от высоких стен и громким прокатились эхом по залу. Арина в недоумении огляделась, но никого, кроме босса и напарника, не обнаружила. Приказ повторился вновь. Затем ещё раз. И ещё. Внезапно прямо перед ней, покорно склонив голову, оказался Лермонтов. Его рыжие волосы прикрывали лицо, с которого прямо на ковёр капало что-то тёмное. Арина оцепенело застыла, не понимая, что творится, а затем повернулась к Горькому в надежде, что хотя бы он прояснит ситуацию, но к своему ужасу поняла, что не может даже раскрыть рот. — Убей, — снова повторил тот. Его холодные глаза глядели на неё в ожидании. Девушка замотала головой, переводя взгляд то на Лермонтова, странно притихшего, то на застывшего старика, пока до неё не дошло. Ужас сковал всё тело, отчего она не могла даже пальцем пошевелить. Неожиданно руки сами собой поднялись и направили пистолет прямо на молодого человека, целясь точно в лоб. Пальцы надавили на курок. Арина закричала. И проснулась. Её всю трясло, как при лихорадке, а подушка насквозь промокла от пота. Судорожно дыша, девушка уселась на кровати, пытаясь отогнать остатки кошмара. По всей видимости, впереди её ожидала очередная бессонная ночь. За окном царствовала ночь, а на небе висел бледный диск Луны, свет которой освещал небольшой участок комнаты. В доме стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев в саду. Арина глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь восстановить дыхание, потёрла глаза и... чуть не заорала, едва успев зажать рот рукой. На пол упала чья-то длинная тень. Сердце сначала замерло и ухнуло вниз, а затем забилось с такой неистовой силой, будто хотело выбраться из грудной клетки и убежать куда подальше. Девушка медленно повернулась. Прямо на неё глядел Достоевский. На его бледном лице играла лёгкая усмешка. Он тихо стукнул костяшками пальцев по стеклу и скрылся. С трудом поднявшись, Арина прямо в домашних шортах и футболке на ватных нога побрела к окну, стараясь не шуметь. Отодвинув створку, она перекинула ноги и ощутила пальцами траву. Сверчки монотонно стрекотали, создавая ещё большую иллюзию сна. Однако холодный ветер, изредка пробегавший по кустам, не давал окончательно поверить в нереальность происходящего. — Здравствуй снова, — глаза Фёдора блестели, как два кровавых рубина в полумраке. Арина медленно кивнула ему. Говорить не хотелось от слова совсем. — Если ты беспокоишься, что нас услышат, то не стоит, — нарушил тишину он, видимо, поняв всё по взгляду знакомой. Но та лишь хмуро кивнула. — Не холодно? — его вопрос застал девушку врасплох. Арина отрицательно покачала головой, не сводя с него настороженного взгляда. — Зачем ты пришёл? — собственный голос показался ей каким-то далёким и незнакомым. — Что-то срочное? — Не совсем. Но меня кое-что беспокоит, — загадочно сказал молодой человек. Арина поёжилась и обхватила локти, стараясь согреться. В голове проскользнула мысль вернуться за курткой, но она отмела её. Потерпит. — А именно? — Что с твоей шеей? — Ничего серьёзного. Ты ради пустых вопросов ко мне пришёл? Её вдруг охватило сильное раздражение. Заявился посреди ночи, напугал до полусмерти и ещё тянет время, говоря каким-то загадками. Что за болезнь у Дазая и Достоевского? Синдром Сфинкса? Ни дня без интриг и тайн. — Не злись, тебе не идёт, — сказал Фёдор, глядя прямо на Арину. По всей видимости, на лице девушки отразились все её эмоции. Ну и плевать, пусть знает. Может, хоть начнёт доходить, что нормальные люди по ночам спят. — Ты не изменяешь своим привычкам, как я погляжу, — устало отозвалась девушка. Достоевский обожал заявляться нежданно-негаданно глубокими ночами и в России, отчего у неё развились серьёзные проблемы со сном. Однако Арина уже успела отвыкнуть от этих визитов. Полгода почти не виделись как-никак, если не брать в расчёт встречу на прошлой неделе. Фёдор странно улыбнулся, затем снял с себя плащ с меховым воротником и накинул на плечи девушки. — А шапку не предложишь? — Арина вскинула брови, опешившая от такого необычного жеста со стороны молодого человека. Тот, не поняв сарказма, снял головной убор и уже хотел водрузить ей на голову, точно корону, но девушка увернулась. — Эй, это была шутка! Что происходит? Фёдор никогда бы в здравом уме не отдал свою ушанку. Она для него были чем-то вроде талисмана. Или даже уже успела стать частью тела. Видимо, Арина настолько шокировано смотрела на Достоевского, что тот даже отступил на шаг. — Прости, — произнёс он и замер. Нет, это уже и впрямь походило на сон. Достоевский только что попросил прошения? Девушка ущипнула себя и ойкнула, потерев руку. Боль чувствуется. Значит, это иллюзия? Она незаметно активировала способность, однако ничего не изменилось. Фёдор всё так же стоял на месте, словно статуя, держа в руках шапку. Отбой. Арина помотала головой и зажмурилась. Если это не какой-то розыгрыш и не его иллюзии, то нужно поскорее со всем покончить и вернуться в постель в надежде, что на утро либо она ничего не вспомнит, либо всё окажется просто до жути реалистичным сном. — Так что ты хотел? — девушка зевнула и потёрла глаза, борясь с диким желанием лечь прямо на землю. Спать почему-то захотелось ещё сильнее. — Если мне не изменяет память, мы заключили небольшой договор, — голос молодого человека звучал тихо и монотонно, что ещё больше вгоняло в дремоту. — Да, я помню. И я от своей части сделки не отказываюсь, если ты об этом пришёл поговорить. — Не об этом, — он мотнул головой и затих. — Так о чём? Говори уже, — Арина потихоньку начинала терять терпение, разрываясь между удивлением и злостью, которая уже во всю начинала закипать в груди. Похоже, последняя скоро одержит верх. — Давеча вечером мне пришлось наблюдать одну интересную сцену, — сказал молодой человек. Эта дурацкая привычка вставлять старо-русские слова всегда раздражала. Сейчас же Арина с таким огромным усилием заставила себя сохранить непроницаемое лицо, что почувствовала, как от боли свело челюсти. Девушка вдруг плюнула на все приличия и уселась по-турецки прямо на землю, закутавшись в плащ. Ну в самом деле, сколько можно? Почему всех кругом нужно уважать, а как дело до неё доходит, так заявляются в любое время суток, оскорбляют, поучают и вообще делают всё, что посчитают угодным. — Что-то не так? — молодой человек замялся. — Нет, Федь, всё замечательно, продолжай, я внимательно слушаю. Видишь, даже села поудобнее, чтобы ни одного слова не пропустить. Валяй, будем всю ночь с тобой болтать. А может, в дом пройдёшь? Чай попьём. Баранок твоих любимых нет, зато блинов целая гора, — Арина говорила тихо, но с такой злобой, что даже сама поразилась своей наглости. Раньше она бы ни за что не позволила себе разговаривать со столь опасным человеком в таком тоне. — Я могу уйти, коли тебя так утомляет моё общество, — в голосе Достоевского послышалась плохо скрываемая обида, что заставило брови девушки в очередной раз подлететь вверх. Чтобы Достоевский за раз столько эмоций выдал? Здесь определённо какой-то подвох, который она попросту не заметила спросонья. — Меня утомляет твой эгоизм. Впрочем, какая разница? Ты уже меня разбудил, так что выкладывай, что ты там видел, и я пойду спать. «Хотя уже вряд ли засну», — про себя добавила Арина и опёрлась подбородком на руку, наблюдая за давним знакомым. Тот какое-то время стоял молча, но затем всё же продолжил. — В таком случае буду краток, раз ты не в духе. Что ты делала с тем японцем сегодня вечером? Такой прямой вопрос в лоб выбил девушку из колеи. Совсем не в духе Фёдора, любившего начинать разговор издалека, попутно прощупывая почву. Она выпрямилась и шокировано уставилась на него. — Не поняла. Это что, допрос? — Арина почувствовала, как напряглось всё тело в предверии чего-то нехорошего. Атмосфера между ними накалилась. — Какое тебе дело, где и с кем я встречаюсь? — Мы заключили сделку и... — Повторяю, какое отношение это имеет к тебе? Ты же прекрасно знаешь — я сюда по твою душу прибыла. Поэтому скажи спасибо, что до сих пор не сдала тебя и твою шайку-лейку со всеми потрохами Горькому. — Я благодарен. И за помощь тоже. Однако понимаю, что ты это сделала не из благородных помыслов. — Естественно. Не путай меня с отцом, я к тебе тёплыми дружескими чувствами не воспылаю после всего дерьма, что ты сделал. Молодой переменился в лице, но ничего не ответил. Чувство тревоги всё усиливалось и усиливалось, мёртвой хваткой вцепившись в сердце, отчего оно ускорило бег. Пусть они и знали друг друга чуть ли не с пелёнок, но Достоевский по-прежнему являлся одним из самых опасных преступников в мире, а Арина, уже настолько привыкшая к нему, совершенно позабыла об этой «незначительной» детали. — Почему он? — неожиданно произнёс молодой человек. Его голос прозвучал пугающе в ночной тишине, отчего по телу девушки побежали мурашки. — Не понимаю, о чём ты, — стараясь сохранять спокойствие, ответила она и мысленно чертыхнулась — с собой не было даже ножа. Беседа определённо затянулась, и лучше было бы закончить всё прямо сейчас. В конце концов Ацуши или Кёка могли их услышать. Арина поднялась, заставив себя дышать ровно, и сняла накидку. — Спасибо за заботу, но если ты не против, я, пожалуй, пойду спать. Время позднее, знаешь ли. — Арина нарочито неторопливо подошла к нему и протянула плащ. Достоевский даже не шелохнулся, продолжая буравить её взглядом. — На, — девушка в нетерпении слегка тряхнула рукой. — Интересно, его вкус ещё остался на твоих губах? — в глазах Достоевского промелькнуло что-то безумное, а затем он схватил её за запястье и потянул на себя. Тело сработало быстрее, чем мозг успел хоть что-то осознать. Фёдор остановился в миллиметре от её лица. Рука девушки оказалась между ними, не давая губам соприкоснуться. Опомнившись, она чётким и быстром ударом колена под дых, заставила его согнуться и скривиться от боли. — Я забуду всё, что сейчас произошло, — Арина отступила на шаг. Голова совершенно отказывалась анализировать случившееся, отчего на мгновение вновь проскочила мысль о кошмаре, в которую захотелось вцепиться и не отпускать. — Почему он? — вновь повторил Фёдор и вдруг как будто вырос, нависая над ней, словно огромная грозовая туча. От неожиданности девушка плюхнулась на землю. Кроваво-красные глаза, казалось поглотили собой всё пространство вокруг. Отвратительный высокий звук едва не разорвал барабанные перепонки. Арина попыталась заставить тело слушаться и хотя бы встать, но тщетно. В голове была лишь одна паническая мысль :«Надо увести его подальше от Ацуши и Кёки». Внезапно всё прекратилось. Достоевский стал прежним, только вот лицо побелело ещё больше, выделяясь на фоне темноты. Он слегка пошатнулся, а затем неестественным голосом произнёс: — Отныне тебя будут окружать только трупы. И живыми на этом празднике мертвецов останемся только ты и я. Арина так и застыла, боясь пошевелиться и наблюдая, как Фёдор растворяется в тени. После она совершенно не помнила, сколько просидела так в саду, прокручивая его последние слова в голове, словно заевшую пластинку, затем встала, забралась обратно в постель и пролежала так до самого утра, ни разу не сомкнув глаз.***
— Арина? — Ацуши неуверенно обратился к девушке. Весь день она была сама не своя, периодически словно уходя из реальности и застывая. Вот и сейчас, когда они решили устроить спарринг, девушка вновь «выключилась». — А? — она посмотрела на него так, будто впервые видела. — Ах, да. Прости. Задумалась. — Тебе плохо? — Нет, всё нормально. Просто не выспалась. Они оба не поверили в эту ложь, но Накаджима не стал настаивать и расспрашивать её. Всё равно ведь ничего не расскажет. Арина кивнула ему и приготовилась. Парень кинулся вперёд. Тигриная лапа проскользнула в миллиметре от носа девушки, царапнув невидимую преграду. Столп искр едва не попал ему в глаза, из-за чего пришлось отступить и закрыть лицо. — Не бей прямо, так твои атаки видно и можно легко предсказать. — Понял. Вторая попытка. Очередной рывок, теперь уже справа, и снова неудача. Несмотря на способность Арины, Ацуши вдруг с огромным огорчением понял, что ей достаточно всего одного движения, чтобы увернуться от его атак. — Уже сдаёшься? — девушка улыбнулась. — Ты слишком быстрая, — парень надул щёки, — я даже понять ничего не успеваю. — А чего ты ожидал от мастера по избеганию проблем и Дазаев? Я на этом собаку съела. Они рассмеялись, и у Тигра немного отлегло от сердца. В конце концов Арина права — её способность была из разряда защитных, а не атакующих. Он вдруг осознал, что с таким типом сил было в разы тяжелее вести бой. — Кстати, а как называется твоя способность? — Ацуши устало плюхнулся на траву. Похоже, больше двух часов тренировок тело пока выдержать не в состоянии, несмотря на то, что Арина даже ни разу не атаковала в ответ. — Убей или будь убитым, — девушка присела рядом, потирая шею, — позволяет мне использовать барьер ото всех способностей. Кроме, разумеется, Дазая. — А кроме этого барьера у тебя есть что-то ещё? — Не-а, всю грязную работу приходится делать самой, — она, наигранно вздохнув, пожала плечами. — Значит, ты пользуешься пистолетами и ножами, чтобы атаковать? — Не только. Отец активно наставил на обучении, поэтому я владею практически всеми видами оружия. Ещё иногда пускаю в ход руки и ноги, но это только в особых случаев. — Ого! — Накаджима разинул рот, уставившись на неё. — А я даже из пистолета стрелять не могу. Отдача мешает, и руки трясутся постоянно. — Грех жаловаться, ты за секунду мне кишки выпустить можешь, — Арина рассмеялась, кинув многозначительный взгляд на длинные когти паренька, — да и мне всё равно ничего больше не остаётся. Щит, конечно, — штука неплохая, даже в каком-то роде своеобразный чит на бессмертие, как в игре, но вечно за ним не просидишь. — Чит? — Ацуши вопросительно склонил голову. — Ага. Ты никогда не играл? Я имею в виду компьютерные игры. Паренёк отрицательно качнул головой, немного смутившись. В приюте компьютеров не было и в помине, а если даже и были, то детей к ним никто бы и на пушечный выстрел не подпустил. Плётки, палки и тряпка для мытья пола — вот и все игрушки. — Эй, не вешай нос, вся жизнь впереди, ещё сто раз наверстаешь упущенное, — словно прочитав его мысли, сказала девушка и взъерошила копну серых волос, но, опомнившись, быстро отдёрнула руку, — ой, прости, я иногда забываю про личные границы и всё такое. — Н-нет, ничего страшного, — Ацуши замотал головой. Её прикосновение было уместным и даже... приятным. Он вдруг почувствовал себя так спокойно и легко, будто бы на своём месте. Никто и никогда, за исключением членов Вооружённого Детективного Агентства, не проявлял к пареньку особого внимания, а тем более заботы, поэтому появление этой странноватой девушки внесло в его жизнь новые краски. — Слушай, а ты бы не хотела вступить в Агентство? — с неожиданностью для самого себя выпалил Накаджима. Арина изумлённо посмотрела на него, а затем нахмурилась и отвела взгляд. Её лицо потемнело, и Ацуши мысленно отругал себя за столь прямой и бестактный вопрос. В конце концов какое право он имеет лезть в чужую жизнь? — Прости, я... — Нет-нет, не в тебе дело, не извиняйся. Просто, — она запнулась, стараясь подобрать слова, — просто не всё так легко. У меня есть определённые обязательства перед людьми, с которыми я работаю. Но спасибо за предложение. Арина поднялась и протянула ему руку. — Ну что, продолжим?***
Живот Ацуши издал протяжный звук, привлекая внимание прохожих. — Вовремя мы решили в Агентство вернуться. — скрывая улыбку, сказала Арина. Паренёк лишь смущённо зарделся и ничего не ответил. — Да Ладно тебе, все мы люди. Я сама бы сейчас корову съела. — Целую? — вылупившись, спросил Накаджима, отчего девушка уже не смогла сдержаться и рассмеялась. — Нет, это просто выражение такое. Они почти добрались до перехода, весело болтая, когда Ацуши, странно улыбнувшись, воскликнул :«А давай на перегонки?». И не дожидаясь ответа понёсся вперёд. Арина сперва удивилась, а затем с азартом кинулась вдогонку. Что-что, а побегать она любила. До перехода оставалась всего ничего, как в груди всё сдавило от внезапно нахлынувших тревоги и ужаса. Органы чувств вдруг обострились и забили тревогу, однако никакой опасности поблизости не наблюдалось. Разве что прохожие изредка кидали на неё неодобрительные взгляды, совершенно не обращая внимания на паренька. Тот уже почти добежал до середины дороги, когда справа показалась летящая на огромной скорости фура. Арина похолодела от ужаса и закричала что было сил. — АЦУШИ-И-И! Она рванула вперёд, но тело плохо слушалось, будто воздух вдруг превратился в непонятную густую субстанцию. Время замедлилось, искажая звуки и превращая их в низкий неестественный гул. Девушка выкинула вперёд руку, стараясь дотянуться до паренька. Ещё чуть-чуть и пальцы коснутся ворота рубашки. Совсем немного и... Раздался оглушительный рёв, а затем шум улицы вдруг куда-то пропал, оставляя её в тишине наблюдать, как огромный грузовик сметает паренька и её правую руку по локоть. В лицо брызнуло что-то багряно-красное и тёплое. Кровь. Её собственная вперемешку с кровью Ацуши. Внезапно кто-то обхватил её за талию и потянул назад. Снова включился звук, и Арина услышала обеспокоенные крики. Рядом что-то зашевелилось, а затем в поле зрения появилось встревоженное лицо. — Ацуши! — она так и подскочила, обхватывая его и прижимая к себе. — Ты жив! Стоп. Девушка отпрянула от шокированного паренька, разглядывая руку. Пальцы на месте и даже двигаются. Что происходит? — Это фальстарт, Достоевский, — одними губами прошептала она. Нахлынуло осознание, а вслед за ним и дикая злость, вытесняя только что пережитый ужас. Значит, начал игру до приезда Горького? Вокруг собиралась толпа зевак, некоторые из которых уже доставили свои телефоны. «Только не это!». — Минуту внимания, пожалуйста! — Арина поспешно поднялась, стараясь, чтобы её услышало как можно больше людей. — Со мной всё хорошо, простите за то, что доставила неудобство. Мне показалось, что на дороге котёнок. Зрение плохое. Она натянула виноватую улыбку, несколько это было вообще возможно сейчас, и поклонилась под неодобрительные возгласы и взгляды собравшихся. Затем увидела побледневшего мужчину на красном внедорожнике. «А вот и фура-убийца», — подумала девушка, борясь с подступающим хохотом. Отличная у неё реакция на смерть. Не в тюрьму, так в психушку упекут. Арина схватила опешившего Накаджиму за руку и понеслась к водителю, слёзно прося у последнего прощения. Тот, к её огромному облегчению, оказался вполне адекватным и согласился закрыть на произошедшее глаза. Когда все более менее успокоились и разошлись, они добрались до дверей кафе и столкнулись лоб в лоб с выходящими Дазаем и Куникидой. — Какая встреча, а мы... — Осаму осёкся и удивлённо вскинул брови, переводя взгляд то на своего подопечного, то на бывшую напарницу. — Что это с вами? Но ни Арина, ни Ацуши толком ничего сказать не могли. Парень запинался и бледнел ещё сильнее, а девушку вдруг накрыло волной ужаса и паники — аффект прошёл, а с ним и весь запал. — Мне надо отойти, — с трудом выговорила она и едва ли не бегом унеслась в сторону туалета, не обращая внимания на негодование Люси. Зайдя в маленькую комнатку, Арина облокотилась на раковину, пытаясь усмирить дыхание. Она вдруг с изумлением поняла, что вся трясётся, как сумасшедшая. «Так не пойдёт, нужно что-то делать. И срочно». Включив ледяную воду, девушка принялась ожесточено натирать лицо. Невесть что, но это немного помогло успокоится. Арина подняла голову, всё ещё тяжело дыша, и посмотрела в зеркало. М-да, зрелище оставляло желать лучшего. Сейчас она действительно походила на ходячий труп больше, чем когда-либо до этого. В дверь постучали. — Арина, всё нормально? Дазай. «Просто открой рот и спокойно ответь. Главное, не переусердствуй. Просто открой рот и...». — Да, сейчас выйду, — голос всё же слегка дрогнул, и она мысленно чертыхнулась, надеясь, что молодой человек этого не заметит. — Хорошо. «Вроде, ушёл. Ладно, навечно здесь всё равно не запрёшься, нужно что-то придумать и быстро», — девушка принялась лихорадочно соображать. Вариантов было несколько и ни одного хорошего. Убежать? Тогда она потеряет всякое доверие Осаму, что определённо приведёт к ухудшению отношений между Агентством и Двадцатью Шестью. Подключится Портовая Мафия, а там и до второй Трёхсторонней войны недалеко. Да и Достоевский явно надеется именно на такой исход. Попытаться свести всё к проблемам с головой после недавнего припадка и соврать? Можно, но это явно ни к чему не приведёт. Дазай прав — пора учиться смотреть проблемам в лицо. Тогда остаётся только одно. Она нахмурилась, глядя на своё отражение. Придётся идти на риск, но вместе с Осаму они точно что-нибудь придумают. Кивнув самой себе, Арина уже хотела выйти, как вдруг в зеркале позади появился Фёдор. Он хищно улыбнулся и схватил её за горло. Девушка невольно вскрикнула и чуть не упала. На стекле проступила надпись «Кто следующий?», а затем оно разлетелось на мелкие осколки. Арина инстинктивно прикрыла лицо руками в ожидании боли, но её не последовало. Пока она пыталась придти в себя, дверь распахнулась и на пороге появился встревоженный Дазай, а позади него раздались возмущённые крики. — Что случилось? — он схватил её за плечи, оглядывая с ног до головы. — З-зеркало, — девушка трясущимся пальцем указала в сторону раковины. — Что? — молодой человек лихорадочно оглядел почти всю стену, где стоял умывальник. — С ним всё в порядке. И вправду, стекло было целым. Арина с ужасом застыла. Ну конечно же! Иллюзия! — Нужно срочно поговорить! — она схватила бывшего мафиози. На пороге уже возникла красная от злости Монтгомери. — Да ты вся трясёшься, — не обращая никакого внимания на вопли официантки, сказал Осаму, —лучше... — Пожалуйста! Он нахмурился и кивнул. Взяв Арину за руку, молодой человек протиснулся через Люси, будто и не замечая ту, что лишь вызвало новый шквал негодований. Бросил что-то на ходу Куникиде и Ацуши, толкнул входную дверь, и они, наконец, оказались на улице. Девушка глубоко вдохнула, чувствуя, как свежий воздух заполняет лёгкие. Сознание немного прояснилось, но в ушах всё ещё стоял громкий звук бьющегося стекла. Перед глазами вдруг всё поплыло, и в следующее мгновение небо над головой начало приобретать неестественно красный оттенок с прожилками более тёмного цвета. Ноги вдруг странным образом намокли, хотя дождей не было уже довольно давно. — Что с тобой творится? — Осаму хотел отпустить руку бывшей напарницы, но та лишь сильнее сжала его ладонь и покачала головой. — Подожди. Я включу щит. Только не используй способность пока, — девушка сосредоточилась, чувствуя, как по телу проходит волна тёплой энергии, переходя через сцепленные пальцы и на молодого человека. Небо тут же снова окрасилось в голубой, а машины вернули свою привычную форму. — И не планировал, — слегка озадаченно отозвался он, а спустя мгновение улыбнулся, — я уже и позабыл это чувство. Приятно снова оказаться под твоей защитой. — Сейчас не время для заигрываний, — Арина раздражённо мотнула головой и принялась торопливо пересказывать случившееся. Рассказала всё, до мельчайших подробностей, опустила лишь часть с неудавшимся поцелуем. Её до сих пор слегка подёргивало при воспоминании об этом, а уж чтобы рассказать кому-то, да ещё и Дазаю... Закончив, она устало выдохнула и в ожидании уставилась на молодого человека. Тот молчал. По выражению его лица сложно было что-то сказать. Оставалось только ждать. Наконец, он посмотрел на неё и с улыбкой сказал: — Во-первых, я рад, что ты в кои-то веки решила бороться, а не сбежать, поджав хвост. Да ещё и доверилась мне. Это большой прогресс. Я чертовски горд за тебя. — Чего? Осаму, твою мать, что ты несёшь?! Ты меня вообще слушал?! — взорвалась девушка и с трудом подавила огромное желание пнуть бывшего напарника. — Ну не кипятись ты так. Хотя ты так мило краснеешь, когда злишься. Ай! — Арина с силой сжала пальцы Дазая, наблюдая, как тот корчится от боли. — Ну всё-всё, сдаюсь! — Либо ты сейчас прекращаешь эту клоунаду, либо я ухожу. — Какая ты жестокая! — протянул молодой человек, ойкая от боли. — Ладно-ладно, молчу! Девушка ослабила хватку и злобно уставилась на него в ожидании. Дазай состроил страдальческую мину, но видя, что бывшая напарница не собирается менять гнев на милость, начал рассуждать: — В целом ситуация не такая уж и устрашающая, какой кажется на первый взгляд. Однако кое-что вызывает у меня подозрения, — он вдруг пристально посмотрел на Арину, отчего у последней по спине пробежал холодок, — ты упомянула про некую сделку между вами. — М-мы договорились ещё тогда, к-когда я сбежала. Не подумай, я не собиралась предавать Горького или подставлять Агентство, — запинаясь на каждом слове, пробормотала девушка. — Я не об этом, — Осаму помотал головой, — хочу услышать детали. — Не могу, — спустя некоторое время выпалила девушка. — Правда? — бывший мафиози вопросительно вскинул брови. — Тогда у меня возникает ещё больше вопросов. — Ответ «это не касается Агентства» тебя устроит? — Разве что самую малость, — он вдруг подался вперёд, вплотную приблизившись к лицу Арины, — представь, как это выглядит со стороны: одна милая особа из верхушки русской мафии договаривается о чём-то с опасным преступником, который по случайному стечению обстоятельств тоже является русским, да к тому же её старым знакомым. При этом по сценарию первая должна схватить второго и отправить за решётку. Думаю, даже ребёнок, сложив два и два, получит четыре и сделает определённые выводы. Девушка закусила губу и притихла. Дело начинало пахнуть жареным, и лучше бы ей как можно быстрее придумать хоть что-нибудь более менее вменяемое. Вопрос только, что именно? Перед Ариной стоял не заносчивый Лермонтов, которого можно было с лёгкостью обвести вокруг пальца, и не Горький. Последний был далеко не выжившим из ума стариком, как многие считали, посмеиваясь над ним за спиной. Но даже в самых горячих и напряжённых беседах с боссом Арина могла найти лазейки и с горем пополам выкрутиться. Осаму, знавший свою бывшую напарницу, как облупленную, вмиг распознает ложь, стоит ей только раскрыть рот. Тогда остаётся молчать и попытаться свести всё к... чему? — Ну так что? — голос Дазая вырвал её из мыслей и вернул в реальность. — Мне уже начинать подозревать тебя в игре на два фронта или всё же стоит подождать объяснений? Девушка выдохнула, собираясь с силами. Будь что будет. В конце концов сама виновата, что решила взбаламутить всех чертей в этом бездонном омуте. — Понимаю, как всё выглядит, но я пока не могу сказать больше. Это никак не связано ни с Агентством, ни с Портовой Мафией, ни даже с Двадцатью Шестью. Поэтому всё, что я могу сейчас, это попросить прощения и отдаться на твою милость. Арина посмотрела молодому человеку прямо в глаза. В них сперва проскользнули недоумение и сомнение, которые затем сменились хитрым блеском. — А ты мне нравишься всё больше и больше, — неожиданно сказал он, растягивая тонкие губы в широкой усмешке, — притворяешься белой и пушистой, а сама за спиной дела проворачиваешь. Она так и застыла, растерянно моргая и не зная, что ответить. Ведь Дазай прав. Но если убедить бывшего напарника в собственной невиновности не удастся, то пиши пропало. На кону стояло слишком много — как минимум жизнь нескольких тысяч людей, включая и её собственную. — Ладно, я тебе верю. Арина ошарашено уставилась на молодого человека, не веря собственным ушам. — В-веришь? — Ага. Не люблю надеяться на интуицию, логика, как по мне, гораздо надёжнее, но с тобой она совершенно не работает. А вот чутьё как раз наоборот, и оно подсказывает, что ты не врёшь. — Не знаю даже обрадоваться мне или оскорбиться, — с огромным облегчением девушка перевела дух. Не хотелось бы иметь в качестве врага Осаму. Хотя и Фёдор — далеко не самый лучший выбор. — Как интересно всё закручивается. Поиграем? — Что? Сперва девушка подумала, что ослышалась, но на лице бывшего напарника заиграла такая хищная улыбка, что все сомнения мигом отпали. — Почему я должен послушно ждать в сторонке, пока вы вдвоём развлекаетесь? Раз уж судьба решила снова подарить мне тебя, да ещё и в придачу с Достоевским, то я намерен отыграться по полной! — Совсем рехнулся?! Ты готов подставить под угрозу весь город, только чтобы потешить самолюбие? — Арина с трудом удержалась, чтобы не расцепить пальцы. Осаму словно подменили. Широкая улыбка не сходила с его губ, а глаза блестели безумным огнём. Такое уже бывало раньше, и ничем хорошим обычно не заканчивалось. — Бери больше, я ставлю свою жизнь. — Грош цена такой ставке. — А что поставила ты? — Ничего, я же сказала! — В таком случае скоро придётся, — молодой человек подался вперёд, и Арина ощутила его тёплое дыхание на щеках, — без тебя всё равно не начнём. Она раскрыла рот, хватая воздух, точно рыба, выброшенная на берег. Нет, это уже начинало превращаться в какой-то фарс. Весна виновата, или вдруг все сами решили посходить с ума и накинуться друг на друга, словно голодные псы? — С меня довольно, — Арина дёрнула рукой, но Осаму только сильнее сжал её пальцы, — пусти. — Нет уж, второй раз сбежать не дам, — весело протянул он. В карих глазах ещё остались озорные огоньки, однако тот безумный огонь уже успел потухнуть, — кстати, у меня для тебя небольшой сюрприз. В левом кармане лежит письмо, будь добра, достань его. Сам-то я, как видишь, немного не в форме. Бывший мафиози улыбнулся, демонстрируя забинтованную руку. Арина с подозрением покосилась на него, но подчинилась. Нашарив конверт, она вытащила его и оглядела. Сердце пропустило удар. Личная печать Главы Двадцати Шести. — Почему же ты сразу не сказал? — Как-то к слову не приходилось. — Думаю, нам с Чуей стоит перебороть взаимную неприязнь и объединиться против тебя, — она зубами сорвала бумагу и вытряхнула аккуратно сложенный лист. — Звучит интересно, я бы с удовольствием понаблюдал за вашим союзом. Но Арина уже не слушала его. Быстро пробежавшись глазами по письму, она тяжело вздохнула. Писал Бунин, а не Горький. Этот размашистый, с причудливыми закорючками, почерк сложно было не узнать. Да и стиль его — сухо и кратко. Она поджала губы и спрятала лист в карман. — Кажется, у кого-то прибавилось хлопот? — Ты как всегда проницателен, — Арина вновь вздохнула, наспех соображая, с чего начать, — завтра в двенадцать от аэропорта до самого лучшего отеля должна быть красная дорожка, усыпанная розами. Обязательно свежими. Естественно, с последующим банкетом. И угадай, кто должен стоять с караваем в первых рядах? — Зато скучать не будешь, — Осаму только улыбнулся. Девушка пробурчала что-то в духе :«Чего ещё от тебя ожидать?» и хотела уже расцепить пальцы, но молодой человек почему-то не хотел торопиться. Арина вопросительно изогнула бровь. — Погоди. Раз уж мы пока не сможем видеться, то давай поддерживать контакт, как в старые добрые времена. — ответил он. — Записками? — Именно. Места и дни ты помнишь, надеюсь? — девушка кивнула, отчего Дазай просиял. — Вот и славно. И ещё кое-что. — Бывший мафиози вновь остановил приготовившуюся снять щит девушку. — Не оставляй меня опять на привязи, как в тот раз. Его взгляд переменился: теперь там отражались глубокая печаль и сожаление. Арине вдруг захотелось провалиться сквозь землю от стыда и ненависти к собственному эгоизму. Как бы сложилась их жизнь, не подстрой она тогда свою смерть? Оставалось только гадать. Однако сделанного не воротишь, так что время разгребать последствия. — Обещаю, что никуда не денусь, — она попыталась улыбнуться, но, судя по выражению бывшего напарника, получилось из рук вон плохо, — если, конечно, меня не порвут на части «любимые» коллеги. — Надеюсь, мне хоть палец достанется на память, — усмехнулся Дазай, отчего на душе немного полегчало и Арина позволила себе рассмеяться. Со стороны такое общение определённо выглядело, как минимум, странно, но дурацкие шутки всегда помогали им обоим не свихнуться окончательно. — Ладно, мне пора, — девушка уже в который раз собралась прощаться, однако молодой человек опять остановил её, — Осаму, сейчас правда... Но он не дал бывшей напарнице договорить, заткнув ту поцелуем. Снова ток по телу и взрыв внутри груди. Полная неразбериха в голове, разобрать в которой можно было лишь одно чёткое желание — плюнуть на всё и остаться. Слишком большая роскошь, которую сейчас ни один из них себе позволить не мог. Спустя некоторое время, Арина слегка надавила на грудь молодого человека, и тот с явной не охотой оторвался от её губ. На его лице так и застыло выражение недовольного ребёнка, у котрого прямо из-под носа забрали леденец. Девушка снова рассмеялась. — Сдаётся мне, мы с тобой оба потихоньку сходим с ума, — Арина ощутила, как его тонкие пальцы нежно поглаживают её, — и если в конце я очнусь привязанный к кровати с кучей игл в венах, то надеюсь увидеть тебя по соседству. — Это самое романтичное, что мне когда-либо доводилось от тебя слышать. Но я предпочту другой конец, — девушка подставила два пальца свободной руки, сложив их в виде пистолета, и спустила воображаемый курок, прошептав тихое «бах». — Значит, снова бросишь меня? — С чего это? У меня в запасе всегда есть пара лишних пуль. Осаму ничего не ответил и закрыл глаза. Арина разжала руку, отпуская его, и сняла барьер. Мир вокруг тут же преобразился: под ногами заструилась мутная чёрная вода, в которой изредка проплывали части тел; шум улицы неприятно исказился, превращаясь в какофонию, в которой чаще всего слышалось лязганье ножей и чьи-то крики. Она взглянула на молодого человека напротив. Он теперь больше походил на только что вылезшего из-под земли мертвеца. То тут, то там отходили куски плоти, и из открывшихся ран вытекали струйки крови, окрашивая плащ в багровый цвет. Девушка сама удивилась своему спокойствию. Впрочем, ничего нового, этого и стоило ожидать от Достоевского. Улыбнувшись самой себе, она вновь активировала способность, возвращая улице привычный вид. Что ж, похоже, следующие пару недель скучать ей не дадут. Как и отдыхать.