Истина в трезвости

      К городу подкралась стальная ночь. В это время суток, дикие ветра твири в полной мере правили пьяными окриками, и степные травы находили себе обитель даже в бутылках. Улицы были не глухими: время от времени доносился жалобный детский плач непонятно откуда, тишь горхонских вод под мостом, пронзали женские крики и лязг ножей.       Люд плавно стекался в "Разбитое Сердце", Данковский, как оказывается, был этим вечером не исключением среди них. Здесь ходил душный, нагретый воздух, с запахом травы и спирта. Пьяные за столиками громко толковали что-то на местном наречии, а может, даже на выдуманном. Слышно, что будто клювы бились в запертую дверь, пытались просочиться... или это был только ливень?       Бакалавр, далёкий от всего гомона вокруг, сидел здесь же неподалеку отчуждённый, со стаканом рядом. Он впервые за последнее время, потерял счёт времени в этом заведении. Кто-то изредка пытался растормошить его за плечо, но окружение казалось настолько невнятным и неосознанным, что он все не мог среагировать.       Снаружи сгущались сумерки, сгущалась зелёная жидкость в стакане, а в голове напротив — пусто. Часы пробили полночь, пора уже двигаться в сторону дома. Врачеватель кое-как встал из-за столика и шатающейся походкой заковылял к выходу. Но потом, как обнаружилось, пришлось тем же путем вернуться на место, забрать остатки зёрен кофе, с целью разгрызть по пути, иначе куда-нибудь точно повезет свалиться от недостатка сна и... как его? А, дурмана! Вот же повезло.       На пороге Даниила встретил порыв студеного ветра, даже немного бодрящий. Здесь и правда моросил дождь. Он набрал лёгкие сырого воздуха, прогоняя духоту и вздохнул. В таком состоянии, чтобы человеку успешно дойти и не затеряться в дебрях, нужно этого ему очень хорошо пожелать, от чистой души. Незаметно для себя, Бакалавр минул каменные ступеньки и начал было шагать вдоль Жилки, но его внимание привлекла фигура женщины в тусклом лунном свете. Самое странное было то, что чудная неподвижно стояла посреди улицы, благодатно устремляя взгляд в низкое небо. Светское платье промокло до нитки, но ей было откровенно безразлично. Капли стекали по плечам, декольте, иному и в одежде неуютно по такой погоде, а тут барышня застыла под дождем. "Возможно, уверовала в конец света и вышла каяться, или просто сумасбродная" Данковский уже решил уйти, как заметил, что женщина, словно разбивающиеся капли об мостовую, рассыпалась на дорогу, исчезая в сумраке. Чувство негодования пронизало одиночество доктора в этот момент, и оборвалось под напором нервного смеха.       Путь прямой наводкой навострился на кварталы, по крайней мере, он верил, что непрерывно идёт в нужное направление. Неожиданно, врачевателя сзади кто-то окликнул. — Мы знакомы? Чем могу быть обязан? — даже попытавшись прозвучать дружелюбно, от гуляющего по венам алкоголя, выразился Даниил, настороженно доставая из под подола плаща револьвер. — Эрдем, ты дурак? Чего ты как чумной по темени шатаешься, уже второй круг у Верб наматываешь? Пойдем домой. — Ну, пойдем, Ворах. — разводя в смирении руки тот добродушно согласился. — Вроде и пьян в хламину, а с защитным рефлексом будь здоров. И упаси тебя Бодхо, пропустить сейчас какую нибудь неуместную шутку. — Я просто рад тебя видеть. — бросил беспечно Данковский и опёрся одной рукой на плечо Артемия. — Ойнон, я клянусь.       Завтра все будут знать, что столичный напился и бродил по округе на пару с "потрошителем".