Украденная жизнь

То была обычная ночь, и она в очередной раз пела в пабе под названием «Цикады». Симона исполняла свой репертуар, а в перерывах привычно играла взглядами с посетителями, подмигивала тем, кто особенно долго смотрел на нее, и вежливо отказывалась от выпивки, которую ей предлагали кавалеры. Когда ее партия подошла к концу, она артистично поклонилась, послала в зал озорной воздушный поцелуй и слезла со сцены. После чего подошла к барной стойке, чтобы немного освежиться. — Кейти? — раздалось позади. Симона не сразу отреагировала, но кто-то вновь позвал, тронув ее за плечо. — Кейти, это ты? — голос был женским. Симона неуверенно обернулась. На нее уставились почти плачущие глаза. Женщина, стоявшая перед ней, выглядела невероятно счастливой и немного ошарашенной, словно увидела призрака. Симона растерялась, пытаясь подобрать слова. — Боже мой, дорогая! — незнакомка бросилась ей на шею и крепко сжала в объятиях. Симона распахнула глаза, оставшись стоять неподвижно. Объятия были такими теплыми, такими искренними, что она не посмела прервать их. В голове не было ни одной мысли, кроме той, что она впервые видела эту женщину. Вдруг из-за спины женщины появился мужчина и похлопал ее по плечу, привлекая внимание. Та нехотя обернулась. — Сэм, — произнесла она. — Я знаю, что мы и без того много раз переносили нашу встречу, но… — Это Кейти? — удивленно спросил он. Женщина кивнула. — Ох, ладно, я понимаю. Обсудим дело чуть позже. — Он сжал плечо женщины и мягко улыбнулся. — Рад за тебя. Не буду мешать. Был рад видеть тебя, Джоанна. Набери меня, когда будет время. Она кивнула и благодарно улыбнулась. Мужчина ушел так же быстро, как появился. Джоанна обернулась к Симоне и продолжила диалог. — Куда ты пропала? Мы искали тебя почти год, — всхлипывая от слез, произнесла та. — Кейти, милая, ты словно не узнаешь меня! — с толикой истеричного смеха в голосе продолжила незнакомка. Симона нахмурилась в ее объятиях. «Мама?». Она прикрыла глаза и положила руки на талию женщины. Симона давно не ощущала тепла, в особенности тепла материнской любви. А эта женщина за секунду подарила ей его столько, что у Симоны спутались все мысли. Ей не хотелось отстраняться, не хотелось что-то объяснять, а хотелось просто стоять так, наслаждаясь любовью, которой ее окружили. — Вспомнила? — усмехнувшись и положив голову на плечо Симоне, спросила Джоанна. — Детка, боже, я... прости меня! Знаю, что мы с отцом повели себя действительно ужасно, но зачем было уходить? Джоанна, резко отстранившись, схватила Симону за плечи. Теперь на ее лице была смесь гнева, беспокойства и облегчения. — Мы извелись в поисках! Кейти, так нельзя. Целый год?! Ты работала здесь? Да кто взял тебя на эту работу, тебе же еще даже двадцати нет... хотя по виду и не скажешь, ты словно повзрослела лет на пять. Что произошло? Где ты была? — Я... — протянула Симона, силясь найти ответ. Хотя очевидно было: она должна просто сказать, что Джоанна обозналась. Она была обязана это сделать, но что-то останавливало. Ее дочь пропала на целый год, и Симона знала, что это могло значить. Кейти, вероятнее всего, уже не было в живых. — Давай поскорее уйдем отсюда. Расскажешь все дома, — торопливо сказала Джоанна. Казалось, ей некомфортно в этом месте, что же тогда она здесь делала? Симона нахмурилась. Это не тот вопрос, который должен ее волновать. Куда важнее было, кто эта Джоанна Беккет и почему Симона так и не сказала, как сильно та ошибалась. — Мне только нужно вещи забрать, — сказала Симона вместо этого. Джоанна забавно сощурилась, провела рукой по ее плечу и ответила: — Хорошо, но не смей снова убегать. — Не буду, — улыбнулась Симона и скрылась в комнате для персонала. Что она творит? Зачем весь этот цирк? Почему сразу не сказала, кто она, чтобы не попасть потом в нелепую ситуацию? Ответ нашелся довольно скоро. Она действительно сильно скучала по семье. По нормальным отношениям между людьми. Ей снова хотелось почувствовать себя частью чего-то теплого и родного, словно она могла заменить им дочь — пусть и ненадолго, а лишь до разоблачения. Симона осознавала, насколько это эгоистично, но ничего не могла с собой поделать. В конце концов, она переживет Джоанну, а если их дочь волшебным образом не объявится, то сможет заменить ее. Дать этой семье немного спокойствия. Так ли это? Она не знала, но хотела попробовать. Схватив сумочку и накинув на плечи кожаную куртку, она снова вышла в прокуренный зал. Джоанна сидела за барной стойкой, закрыв лицо ладонями, и Симона услышала ее рыдания. Она поджала губы. Немного спокойствия этой семье точно не повредит. Симона подошла к Джоанне и мягко положила руку на спину. — Я готова. Мы идем? Джоанна быстро утерла слезы, пытаясь привести себя в порядок, и коротко кивнула. Они вышли на оживленные улицы Нью-Йорка. Несмотря на позднюю ночь, город продолжал свою жизнь, и именно это привлекало в нем Симону; именно это заставило здесь остаться. Ей нравилась постоянная активность жителей города и всей инфраструктуры. Казалось, город никогда не спит, и это было как нельзя кстати. Симоне нравилось чувствовать себя частью мира по ночам. Джоанна вызвала такси и назвала адрес. В машине они почти не говорили. Джоанна лишь крепко сжимала холодную ладонь Симоны, а та смотрела на пролетающие за окном огни и пыталась понять, не зря ли поддалась слабости. — У тебя такие холодные руки, — обеспокоенно произнесла Джоанна. — Ты замерзла? — Нет, я просто... — Симона мягко высвободила руку и неловко, чуть виновато улыбнулась. — Хотя знаешь, да, наверное. Джоанна лишь кинула на нее недоверчивый взгляд, но лицо тут же смягчилось. Кажется, она была слишком рада внезапному воссоединению, чтобы долго думать об этом. Они поднялись на третий этаж. Джоанна открыла дверь и пропустила Симону вперед. Та нерешительно вошла в слабоосвещенную прихожую. В нос тут же ударил запах домашней еды. Давненько она не чувствовала его; последний раз это было еще с Флинном. После того, как она оставила его, ей ни к чему было заниматься готовкой самой, ведь она не испытывала потребности в человеческой пище. — Голодна? — участливо спросила Джоанна, протягивая руки, чтобы снять с нее пальто. — Не особо, — отозвалась Симона, продолжая рассматривать обстановку квартиры. Она чувствовала присутствие еще одного человека, но он сейчас спал в одной из комнат. Его запах был похож на запах Джоанны. Возможно, это был отец Кейти. Симона сняла пальто и с некоторой застенчивостью протянула Джоанне. — Ладно, — улыбнулась та. — Знаешь, я бы хотела о многом тебя спросить, но нам надо поспать, согласна? Обрадуем папу завтра. Надеюсь, ты помнишь, где твоя комната? Симона растерялась. Она не знала. — Буду рада, если проводишь меня, — шутливо ответила она, надеясь, что ее не раскусят. — Хорошо, — рассмеялась Джоанна, явно не заметив растерянности Симоны. — Идем. Они поднялись на второй этаж квартиры, и Джоанна открыла дверь напротив лестницы. — Теперь ты дома, — улыбнулась она и снова крепко обняла Симону. — Как же я счастлива, что ты в порядке, дорогая! Спасибо. Не знаю, кого благодарить — судьбу или Бога, но спасибо. Симона положила голову ей на плечо и тоже обвила ее руками. Было странно, но она правда скучала по таким отношениям. В них было что-то, о чем она давно забыла и что не смела надеяться обрести вновь. И это согревало ее многолетнее сердце; оно приходило в трепет лишь от нежного голоса Джоанны, которая обращалась к Симоне с такой любовью и таким облегчением. — Я тоже, — приглушенно ответила Симона. — Доброй ночи, — ласково сказала Джоанна, отстранившись, и провела ладонью по ее щеке. — Доброй. Симона нерешительно зашла в комнату и тихо прикрыла дверь. Запах прошлой постоялицы все еще стоял в воздухе. Симона прислушалась к нему в надежде узнать о ней побольше. Кажется, Кейти курила. Сложный возраст? Она прошла к кровати и заметила на тумбочке фотографию. На ней были Джоанна, мужчина ее возраста и молодая девушка, как две капли воды похожая на Симону. Она провела пальцем по фотографии, не понимая зачем. Сердце болезненно сжалось. Люди на фотографии были такими счастливыми, но что же произошло? Где Кейти сейчас? Как так вышло, что она пропала на целый год? И что еще интереснее: почему они так похожи? Неужели Симона каким-то странным образом приходилась дальней родней Беккетам? Она поставила фотографию на место. Ее внимание переключилось на рабочий стол напротив кровати. Стол был прибран, все книги на полке над ним расставлены в алфавитном порядке, а письменные принадлежности аккуратно хранились в органайзере. Симона открыла один из ящиков. В нем лежала папка, на которой красивым почерком было выведено «Документы». Она разжала защелку и достала бумаги. «Кэтрин Хоутон Беккет» — гласило свидетельство о рождении. «Родители: Джоанна Беккет, Джим Беккет». Кейти было бы сейчас девятнадцать. Симона взглянула в зеркало, которое висело рядом со шкафом. В целом она могла сойти за подростка: ее обратили в том возрасте, когда в зависимости от макияжа и выбранной одежды можно выглядеть как на пятнадцать, так и на двадцать пять. У вечной молодости были свои плюсы. Симона продолжила изучение содержимого папки. Дальше был аттестат об окончании школы, практически с отличием. Остальные документы не вызвали у Симоны интереса. Она отложила их на стол. Она пробежалась глазами по комнате. У такой девушки, как Кейти, должен быть дневник. Что-нибудь такое, куда она записывала бы все свои мысли. Симона не сильно надеялась на то, что найдет его. Все-таки полиция должна была обыскать ее комнату, когда родители поняли, что их дочь пропала. Симона нахмурилась. Допустим, она хотела бы спрятать что-то важное в комнате. Где бы она это сделала? Первым в голову пришел ящик с нижним бельем, но никакого двойного дна она не обнаружила, как и в остальных ящиках в комнате. Шкаф, кровать, Симона проверила даже матрас — вдруг дневник был зашит снизу, но ничего. Пол тоже казался довольно целым, линолеум нигде не отходил, все было в идеальном состоянии. Симона почти сдалась, но иррациональная уверенность в том, что у Кейти был дневник, не давала остановиться. Тогда она в очередной раз пробежалась взглядом по стенам: в них не было никаких выемок, только над кроватью висела пара плакатов. Симона слегка склонила голову и подошла к одному из них. Поддев ногтем скотч, она отодвинула постер в сторону. Пусто. То же самое она проделала и со вторым. Под ним обои слегка отходили, образовывая небольшой квадрат. «Ага, попалась!», — ликующе подумала Симона. Она отогнула обои и обнаружила под ними дыру, в которой стояла красивая и довольно большая шкатулка. Аккуратно вытащив ее, Симона открыла крышку. В шкатулке лежали толстый блокнот, ощетинившийся цветными стикерами, и парочка очаровательных украшений. Похоже, они многое значили для Кейти. Симона достала блокнот, на котором было лишь одно слово: «Жизнь». Она подошла к кровати и упала на покрывало прямо в одежде. Остаток ночи Симона провела за чтением дневника Кейти. Она чувствовала, что вторгается в чужое личное пространство, но ей нужно было лучше узнать того, чью роль предстоит играть. Записи были за последние несколько лет. Только самые значимые для Кейти события, вдохновляющие цитаты и несколько вклеенных фотографий. Так Симона узнала, что в последних классах Кейти была той еще оторвой. Она назло родителям встречалась с каким-то пройдохой, не пошла на свой выпускной, предпочтя ему литературный вечер поэзии, гоняла по ночному городу на мотоцикле, на который заработала сама, проведя лето в модельном агентстве, и любила квартирники с небольшим скоплением людей. Однако, несмотря на свой порой сложный характер, Кейти действительно с теплотой и уважением относилась к родителям. Последняя запись в дневнике была сделана прошлым летом. Около года назад. Прежде чем ее прочитать, Симона глубоко вздохнула. Эти строки могут относиться к пропаже Кейти. «Я так устала слушать наставления родителей о будущей профессии! Черт, да я же только окончила школу, неужели нельзя дать мне немного отдохнуть?! В конце концов, впереди еще целая жизнь, я успею выбрать направление для института. Да и выбрала уже, но когда мама в очередной раз заводит свою шарманку, не хочется говорить, что решила идти по ее стопам. В любом случае, надеюсь, получится расслабиться на вечеринке. Брэдли говорит, что готовит кое-что особенное». Симона нахмурилась. Кто такой этот Брэдли? Не может быть совпадением то, что Кейти в день перед пропажей была с ним. Симона пролистала дневник еще раз, уже зная, что искать. Имя Брэдли не единожды всплывало на страницах. Тогда она узнала, что его фамилия — Стар. Для Симоны эта девушка была незнакомкой, но желание выяснить правду появилось довольно быстро. Ей хотелось понять, что произошло с Кейти, и, если была хоть малейшая надежда на то, что девочка жива, найти ее. Пусть ей и нравилась любовь, исходящая от Джоанны, было бы несправедливо оставить все как есть. Может, у нее получится починить разрушенную жизнь этой семьи? Из плотно задернутых штор стал пробиваться солнечный свет. Она опустила взгляд на кольцо с аккуратным янтарным камнем и потерла его. Это единственное, что осталось у нее от Флинна. Она вспоминала об этом каждый раз, когда солнечный свет не начинал жечь кожу. Ее губы тронула печальная улыбка. Она правильно сделала, что оставила его, ведь после этого он продолжил следовать своему пути. Симона услышала, как в соседней комнате раздались шаги. Похоже, Беккеты были ранними пташками. Ей, привыкшей бодрствовать ночью, будет сложно подстроиться, но нет ничего невозможного для четырехсотлетнего вампира. Симона убрала дневник под подушку, расстелила кровать, чтобы сделать вид, будто спала на ней, и подошла к шкафу с одеждой. В нем были типичные вещи, которые она видела на подростках: пара кожаных курток, несколько пар джинсов-клеш, рубашки и одиноко висящее платье. Сама Симона предпочитала более женственные и вычурные наряды, но она решила, что такая одежда сможет ее немного омолодить. Достав джинсы, белый топ и джемпер, она бросила их на кровать и переоделась в одну из ночных сорочек, найденных в ящичке с нижним бельем. Аккуратно сложив свою одежду на стуле, Симона бросила быстрый взгляд в зеркало. В целом она действительно была похожа на Кейти, только волосы короче. Спустя пару минут раздался стук в дверь. Симона разрешила войти. — Доброе утро, дорогая, как спалось? — мягко спросила Джоанна. Она все еще была в пижаме, а в руках держала кружку только сваренного кофе. — Хорошо, — улыбнулась Симона. — Я бы хотела поговорить с вами. — Мы тоже. Папа ждет тебя на кухне, только... будь помягче, ладно? Он не в духе. — Из-за меня? — Не пойми неправильно, он рад, что ты вернулась, но все еще злится из-за того, что ты пропала так надолго. Впрочем, я его понимаю. Симона кивнула. Она бы тоже злилась. Следом за Джоанной Симона вышла в коридор и спустилась на первый этаж. Джим Беккет сидел за столом с такой же кружкой кофе, уставившись в стену безучастным взглядом, а напротив стояла еще одна, вероятно, для Симоны. — Привет, — робко подала голос Симона. — Ну здравствуй, — хмуро отозвался Джим. — Не хочешь объясниться? Симона поджала губы. Что ему ответить? Придумать невероятную историю приключений за этот год, в конце которой Кейти волшебным образом стала обычной певичкой в пабе? И какое у нее для этого оправдание? Симона не знала, что сказать, не знала, что сказала бы в такой ситуации Кейти. Прочитав дневник, она, конечно, ощутила к девочке своего рода близость, но материала было недостаточно, чтобы действительно стать ею. Она решила импровизировать. — Извините меня, — скованно выдавила Симона, потупив взгляд. — Понимаете, этот период после окончания школы... он выбил меня из колеи. Мне казалось, что я умнее всех на свете, казалось, что вы чуть ли не враги мне. Я знаю, как это звучит, поэтому еще раз прошу прощения. Когда закончилось веселье, я могла бы вернуться домой, но меня съедал стыд. Я не знала, что вам сказать и как объясняться, поэтому решила просто найти работу и... жить с надеждой однажды встретить вас. Прийти и сказать, что я была права, что справилась сама, но права была мама. — Симона грустно усмехнулась, переведя взгляд на Джоанну. — Самое время для твоих четырех любимых слов. Джоанна почти весело хмыкнула, а лицо Джима немного смягчилось. — Рассказывать действительно нечего, — продолжила Симона. — Я думала, что уже взрослая, но жизнь показала, что стоило попридержать коней. Я хочу учиться. Хочу пойти в Стэнфорд на юриспруденцию, чтобы пойти по твоим стопам, — сказала она, обращаясь к Джоанне. — Хочу стать важным и уважаемым человеком. И, если честно, не очень хочу говорить о том, что было на протяжении прошлого года. Это было ошибкой. Джим встал со своего места и твердо двинулся к Симоне. Она замерла на месте, боясь, что ее история оказалась слишком неправдоподобной. Однако Джим лишь распахнул руки для объятий и кивнул. Тогда Симона осторожно подалась вперед и обвила его за шею. Его сильные ладони легли ей на спину, и он крепко сжал. Симона едва заметно выдохнула и расслабилась. Отцовская любовь согревала. Как же она скучала по этому чувству. — С возвращением, малышка, — грубым голосом, но с нотками нежности сказал Джим. Джоанна подошла сзади и тоже обняла их. — Наконец-то мы вместе. Это почти как рождественское чудо. Осталось около двух месяцев до праздника, — с улыбкой сказала она. — Действительно похоже, — поддержал Джим и отстранился. — Да, — кивнула Симона. Она все так же нерешительно села за стол и обхватила горячую кружку ладонями. Запах кофе был великолепен. Джоанна принялась готовить завтрак, и кухня наполнилась ароматом блинчиков. Симона не хотела есть, но знала, что не сможет отказаться. Разговор протекал довольно мирно, изредка Джим поднимал тему пропажи Кейти, но Джоанна одергивала его, напоминая, что все позади, хотя по ее глазам было видно, что она тоже жаждала подробностей. Симона на это лишь улыбалась и давала уклончивые ответы, сводя все к тому, что она хотела бы поскорее приступить к учебе. Джоанна была рада слышать это, как и Джим. Он напомнил, что срок подачи документов истекает через пару дней и стоит поспешить. Для поступления придется много выучить, но Симона знала: это не проблема. Ее возраст и хорошая память позволяли быть уверенной в том, что она сама могла бы поучить некоторых преподавателей вуза. Также Симона не позволяла себе забыть о новой цели, которую поставила перед собой: узнать, что на самом случилось с Кейти. Она сомневалась, что Брэдли Стар был ее одноклассником, но стоило проверить какие-нибудь выпускные альбомы. Вдруг ей повезет так же, как с личным дневником. Джоанна помогла Симоне подготовить все необходимые для поступления документы, оставалось лишь дождаться результатов и сдать тесты. Джоанна была так счастлива, что с ее лица не сходила улыбка. По обоим родителям было видно, как сильно на них повлияло то, что Кейти вернулась, да еще и с головой на плечах, готовая к обучению. Днем Симона, как и положено прилежной ученице, сидела в своей комнате и изучала материалы для сдачи тестов. По ночам же незаметно ускользала из дома через окно, занимаясь поисками Брэдли Стара. Найти его — на удивление — оказалось не самой сложной задачей. Он был лидером музыкальной любительской группы, о которой так часто Кейти упоминала в своих записях. Проведя небольшое расследование, Симона узнала, что группа развалилась через некоторое время после пропажи Кейти. Как именно это событие повлияло на распад группы, ей и предстояло узнать. Симона притаилась в тени около паба, в котором выпивал Брэдли, и ждала, когда он выйдет на улицу провериться. Спустя час томительных ожиданий Брэдли наконец вышел, опасно покачиваясь из стороны в сторону. Похоже, алкоголя в его крови сейчас было чересчур много. Тем лучше: может, будет сговорчивее. Симона не спешила привлекать внимание. Она дождалась, пока Брэдли отойдет от дверей паба в темный переулок, чтобы отлить. — Привет, красавчик, — произнесла Симона, не выходя из тени. Брэдли обернулся и сощурился, пытаясь разглядеть собеседника. — И тебе привет, — заплетающимся языком ответил он. — А кто ты? — Не помнишь меня? — с усмешкой спросила Симона. — Твой голос кажется смутно знакомым, — задумался Брэдли. — Наверное, мы спали. Симона недолго помолчала, после чего вышла из укрытия. Тусклый свет фонаря лег на ее лицо, отбрасывая тень от острых скул. Брэдли сначала собирался что-то сказать, но в следующую секунду его словно окатили ледяной водой. Он замер на месте. Симона услышала, как сбилось его дыхание, а сердце учащенно заколотилось. — Вспомнил меня? — ухмыльнулась Симона. — Как ты..? — Брэдли был ошарашен. Симона почти слышала, как крутились шестеренки в его мозгах, пока он подбирал слова. — Как это возможно?! — Он попятился назад, но запнулся о какой-то мусор и грузно повалился на грязный асфальт. Симона молча сделала медленный шаг вперед. — Ты не можешь!.. Это невозможно! Ты — иллюзия! — выкрикивал Брэдли, тряся головой. — О, поверь, я еще как реальна, — самодовольно ответила Симона и сделала следующий шаг. Брэдли уперся руками в асфальт и начал медленно отползать, не в силах отвести взгляда от ухмыляющегося лица Симоны. Она знала, что он видел перед собой Кейти и, похоже, был очень удивлен тому, что она жива. Можно ли считать это признанием? — Что ты сделал со мной, Брэдли? — вкрадчиво спросила она. — Покайся. — Да как ты можешь быть реальной?! Мы закопали твое тело в такой глуши, в которой никто бы никогда не нашел. Это невозможно! Прочь из моей головы! — кричал Брэдли. Симона не особо волновалась о случайных свидетелях. В конце концов, мало ли какой приход может словить человек после спиртного и, возможно, наркотиков. Она была уверена, в этой части города такие вопли — обычное дело. — Зачем ты сделал это, Брэдли? — Ее голос был ровным. Симону разрывало от желания узнать все подробности, но также и от желания убить мерзавца прямо на месте. Однако она точно не хотела его выпивать. Симона не брезговала ужином, сдобренным алкоголем, но кровь именно этого человека вызывала у нее острое чувство отвращения. Казалось, если она выпьет хоть каплю, то замарает себя в его грязи. — Ты была... ты была такой горячей, но почему-то не сдавалась. Черт, Бекс, я так хотел этого! — Брэдли уперся спиной в каменную стену здания. — Ребята сказали, что все будет нормально. Мы не хотели, чтобы все случилось так. Бекс, ты не можешь быть здесь. Ты же... мы... Ты не дышала, скорая не смогла бы тебе помочь. Мерзко. Симона едва сдержалась, чтобы не скривиться. Перед ней был трусливый подросток с играющими гормонами. Человек, забравший жизнь другого только потому, что хотел удовлетворить себя или покрасоваться перед друзьями. Такое отребье, как Брэдли Стар, не заслуживало жизни. Симона нависла над ним, заглядывая прямо в перепуганные глаза. — Ты получил, что хотел? — тихо спросила Симона. — Нет, я... я так сожалею! Бекс, прости меня, прости! — Брэдли затрясся всем телом, по его лицу стекали слезы страха. Симона почти верила в то, что он сожалел о содеянном, но злость, проснувшаяся в ее душе, застилала разум. — Бекс, умоляю... Симона помолчала, глядя на него. Опустила веки и глубоко вздохнула. — А я умоляла? Брэдли распахнул глаза и попытался опять отползти, но только плотнее вжался в стену. Во взгляде отражался уже животный ужас; он начинал верить, что перед ним не просто галлюцинация воспаленного сознания. Он молчал, глядя на Симону. По его лицу ответ был совершенно очевиден, как и то, что он не хотел его озвучивать. Брэдли отвернул голову, уходя от ожесточившегося взгляда Симоны. — Скажи мне, — прорычала она, грубо схватив за подбородок и развернув обратно. — Скажи! — Да! — выпалил Брэдли. — Ты просила отпустить тебя, просила этого не делать, но ребята... они подстегивали меня, подначивали. Я не мог остановиться... — Или не хотел? — Не мог! — отчаянно воскликнул Брэдли. Симона резко отдернула руку и брезгливо вытерла о джинсы. Голова Брэдли повисла на плечах, он стал содрогаться от рыданий, громко всхлипывая. Симона еще какое-то время смотрела на него, раздумывая над тем, как быть дальше. — Посмотри на меня, — приказала она. Брэдли нерешительно поднял заплаканные глаза. Симона молчала, глядя на него с отвращением и злостью. Оставить его жить с содеянным было бы сильным наказанием, если бы он действительно жалел о своем поступке. Симона посмотрела на ночное небо. — Прощай, Брэдли Стар, — сказала она, прежде чем рассыпаться песком в ночном воздухе. Брэдли зачарованно смотрел, как мелкие крупицы, оставшиеся на ее месте, закружились в воздухе. Он облегченно выдохнул. Оттолкнувшись от стены, он встал на ноги и, покачиваясь, пошел обратно ко входу в паб. Однако не успел он сделать и пяти шагов, как крупицы песка вновь закружились в воздухе, и Симона материализовалась за его спиной. Брэдли даже не понял, что произошло, когда Симона одним резким движением свернула его шею. Она стояла над телом мудака, который надругался над Кейти, принеся ее семье столько горя, и без капли сожаления смотрела в безжизненные глаза. — И гори в аду. Симона растворилась в воздухе. Теперь она — Кейти. Бекс. Кэтрин Хоутон Беккет.