Серия 3. Книга 2. Небеса для всех

      С письмами принц расставался тяжело, всё-таки его возлюбленная, с которой, при благоприятных обстоятельствах он мог бы сочетаться браком, что было бы редким везением. Браком по любви и по расчёту одновременно между монархами разных государств. С Генриеттой они были троюродными братом и сестрой, однако жениться это им не помешало бы. В конце бедняга принц даже поцеловал письма, будто бы расставаясь с последним, что связывало его с Генриеттой. После этого мы быстро распрощались и покинули его, выйдя за угол церквушки, где я перенёс Луизу обратно в академию и вернулся один и под невидимостью. Доспех незаметно обтёк моё тело, и я взмыл вверх, что называется, делать пакости.       Дислокацию вражеских войск я позаимствовал из памяти принца, включая более или менее точный расклад, а также позиции, охрану как войск, так и кораблей приписки. Я примерно знал состав, кто, где и сколько магов находится на позициях и на защите, а потому я как раз и хотел разведать бреши в обороне. Другой проблемой для меня было найти лидеров реконкисты. Ни принц, ни я не знали, где они находятся, однако из памяти маркиза я знал, что в ней участвует знакомая мне воровка Фуке, она же Матильда де Саксон-Гота, которой он и устроил побег из тюрьмы.       Точные параметры ауры этой дамочки я запомнил в прошлую нашу встречу, а потому теперь корпел над вырисовыванием линий ритуального рисунка для открытия портала по методу Бримира. Холодало, континент уже вошёл в своё суточное ускорение прецессии, зависящей от положения двух планет, появляющихся ночью на небосклоне. Солнце плавно уходило за горизонт, и стало заметно слабое молочно-белое свечение на линиях ритуала. Наконец, последняя линия встала на место, и я создал заклинание поиска по ауре, получив информацию о том, где была моя знакомая. Что же, приступим.       Открытие портала не заняло много времени, окно открылось, позволяя мне увидеть просторную спальню, в которой расчёсывалась зеленоволосая красотка в очках. Заклинания полетели прямо через проход, и я поддержал парализованное тело от падения, протаскивая девушку на свою сторону портала. Вот так, была в комнате, на постоялом дворе в деревушке ла Рошель, а куда делась — неизвестно.       Сбросил её на землю и молча начал считывать её разум. Окончилось это, естественно, тихой смертью, после чего я развеял остатки тела. Второй раз в тюрьму я её не посажу. Ну, пусть её следующее перерождение будет получше. То, чем был загажен мозг этой воровки, смутило даже меня. Некая смесь ядрёной пропаганды и дикой коммунистической клюквы на тему того, что все обязаны всё бросить и работать на благо остальных, строя великую святую республику Альбион. В общем всё как всегда… мы построим общество равных, но некоторые в этом обществе станут равны равнее. Короче, полнейшая ересь в самом крайнем варианте. Всех надо осчастливить, а тех, кто не хочет осчастливливаться, поставить на колени, надеть ошейники и осчастливить насильно.       Создаётся сильное впечатление, что та самая ныне покойная мадемуазель Шеффилд проехалась по мозгам месье Оливеру Кромвелю с незавидным энтузиазмом, либо как-то криво. То ли кольцо Андвари, при помощи которого она это и делала, сработало неверно, то ли оно на это и было рассчитано, но из памяти Матильды было видно, что нёс он такую лютую ахинею, что даже Карлу Марксу пришлось бы сильно краснеть, хотя вот простолюдины внимали ему, словно откровениям свыше.       Лагерь реконкисты находился меньше, чем в двадцати километрах от лагеря роялистов. Тут был заметен строгий военный порядок. Выверенные ряды палаток, кипы фузей и мушкетов, кузни и военные лазареты, а также кухни для солдат. Наступал вечер, солдаты постепенно располагались на отдых, отовсюду раздавался кашель, а я пролетал между рядов, ковыряясь в головах у солдат.       Всё точно так же, как у роялистов. Солдаты знали, где были их командиры, командиры знали, где обретается их начальство, а уж на третий раз я нашёл шестёрку главнокомандующих во главе с Оливером Кромвелем. Парализация, заглушка, протаскивание через портал, считывание памяти и в расход всех шестерых. Их я выковырял буквально из постели. Баталии шли уже довольно долго с плавным перевесом в пользу реконкисты. Роялистов было изначально больше, зато у реконкисты было больше боевых кораблей, а потому обе стороны стянули сюда последние резервы. Вот и замечательно.       Где находится самое охраняемое место в летучих кораблях, построенных на альбионских верфях в Лондиниуме? Если вы думаете, что в крюйт-камере, то ошибётесь. Нет, без сомнений, там тоже имелась охрана, и крюйт-камеры я тоже посетил с недобрыми намерениями, однако самая защищённая часть корабля находилась в центре, в точке баланса, где и были камни ветра, хотя это они так только назывались. На самом деле, это были забитые под завязку маной (из той же маны и состоящие) кристаллы камней ветра на расходящихся секционных пластинах с эксцентриками. Без этого одним большим камнем их сюда было и не затащить. Унесёт и улетит вместе с человеком, его держащим. Камни насыпались в ёмкости, вот только ёмкости были ориентированы не вниз, а вверх, а пластины с таким механизмом требовались для поворотов и набора высоты и снижения. Ну что же, свои заряды я заложил и тут, а уж маны им из окружающей среды хватит. Корабли сейчас стояли на приколе.       Следующим пунктом программы было поработать с пищевыми запасами при помощи метамагии, а также наложить отвлечение внимания на командиров среднего звена.       Что сказать, гадости я делал всю ночь и вернулся под бочок к жёнам чуть ли не под самое утро. Всё равно наступление назначено аж на двенадцать часов дня.

***

      Паника с утра началась нешуточная. На сегодняшний день назначено последнее наступление, а командования нигде не сыскать. В пехоте полнейший бардак и хаос. Командиров от капитана и выше никто не замечает в упор, а после сегодняшнего завтрака большая часть пехотинцев срочно оккупировала все кусты, туалеты, да и просто свободные места и дристала дальше, чем видела. Вонища стояла такая, что остальные быстро смекнули: еда явно отравлена. Те пехотинцы, что по расписанию ещё не успели приступить к еде, быстренько решили, что лучше остаться голодными, чем вот такое. Всё равно ведь кушать нет никакого толку, вся еда моментально покинет кишечник. Командиры рвут и мечут, орут так, что уже голос сорвали, но отвод глаз, наложенный вчера, работает исправно. Наконец, кое-как догадались взять за руку своих ординарцев и при настолько плотном контакте смогли передавать команды через них.       Осознать, что это чьи-то проделки, они осознали, но вот понять, что все их проблемы не ограничиваются исчезновением командования и незапланированной прочисткой кишечника, не смогли, да и некому там было. Высшее командование и маги-аристократы исчезли бесследно, а остальные еле способны говорить, только хрипеть. Кое-как собравшись, корабли с офицерами и флотом взлетели, а пехота нерешительной походкой двинулась вслед. Пройти-то оставалось всего ничего, что называется, в последний и решительный бой, ведь победа — вот она, так близко. Враг загнан в угол, и отступать ему больше некуда.       Одновременный подрыв кристаллов, забитых маной под завязку, это ужасно, а если ещё добавить и крюйт-камеры со взрывным порошком для мортир и пушек… Выстроившиеся в боевой ордер солдаты роялистов, уже не надеющиеся ни на что и просто готовящиеся продать свою жизнь подороже, в шоке наблюдали за огненным салютом, оставшимся от бывшей гордости флота Альбиона, разлетающейся на ошмётки по сторонам, а я тяжело вздохнул и приступил к одному переработанному древнешумерскому ритуалу.       Небо начало быстро затягивать тучами, солнце скрылось с глаз, а количество магии просто зашкаливало. Мир и сам подпитывал мой ритуал, вливая ману, тем более она особо никуда из пространства и не девалась, лишь структурировалась в заклинание редкого воздушного голема, тем более, если учесть, что сам материк постоянно перемещался, надвигаясь на новые, свободные массивы маны, вливалась она в ритуал весьма щедро. Солнечный день превратился вначале в пасмурное, затянутое тучами небо, а потом тучи приняли угольно-чёрный цвет, и стало совсем темно.       Солдаты с обеих сторон в суеверном ужасе наблюдали за тем, как на небе открылись два рубиново-красных глаза, смотрящие на них, и чёрные облака начали собираться в фигуру дракона просто исполинских размеров. С небес раздался громкий злобный вой, и дышащий яростью ураган со штормовым ветром, из которых и состояла фигура дракона, полетел в сторону армии реконкисты.       Солдат мотало по полю боя, разваливало их построения, бросало на землю, чтобы снова поднять и отбросить. Потеряв всё оружие и человеческий вид, все оставшиеся в живых простые солдаты, которых было на удивление много, старались убежать как можно дальше с поля боя.       Делал я это намеренно, и мой искин мотал солдат с рассчитанными силами в рассчитанные стороны, управляя големом так, чтобы убить как можно меньше людей. Грифоньих всадников, оставшихся в живых, наоборот приложило весьма основательно, и от них, и от их грифонов оставались одни отбивные. Да, кораблями управляла в основном элита. Обученные офицеры и военные из нижних звеньев аристократии. Для них война была карьерой. Зато вот пехота состояла полностью из ополченцев. Простые люди, которых заставили воевать их лорды.       К моменту, когда я развеял моего голема, откровенно говоря, реконкисты больше не существовало. Ни военной мощи, ни кораблей, ни пехоты, ни командования, ни самих зачинщиков. Остатки ополчения и пехоты бежали, держась за штаны, и завидовали тем, кто сейчас остался в лагере. Они-то хоть штаны успели снять. Убедившись, что теперь война окончена, я снова вернулся во дворец.       — Ну как? — спросили меня нервничающие девушки хором.       — Всё хорошо, реконкисты больше нет, и войны пока не предвидится.       — Это замечательно, — с облегчением выдохнули они.       Для государства война хороша только в одном случае: когда ты король и одновременно с этим выигрываешь сражение. В любом другом случае война — это ужасно. Торговля стопорится, причём твои же купцы перестают снаряжать караваны, ведь пересекать театр военных действий для них смерти подобно. Если не конфискует своя же армия, то конфискует чужая, либо ещё хуже, мародёры накинутся, и потеряешь не только товары и деньги, но и жизнь. В обратную сторону тоже никто не пойдёт по той же причине. Даже соседние государства, не замешанные в войне, либо полностью обрывают торговлю, либо задирают цены настолько, что свет мил не будет.       Это плохо для простых крестьян, ведь по ним туда и обратно ходят армии обеих государств. Свои забирают всех мужчин в ополчение, а чужие грабят и убивают стариков и детей и насилуют женщин.       Война — плохо и для землевладельцев. У аристократов разоряют посевы и сёла, угоняют скот и крестьян. На дорогах появляются многочисленные шайки разбойников и мародёров, а собственная дружина, следившая за этим — уже на фронте.       Война была хороша для короля, особенно когда он проводил её чужими руками и в чужой стране, но теперь, король — я, а моя жена — королева, и я этих драчливых аристократов сгною под корень, если они только заикнутся о войне. Если у тебя шило в заднице, и тебе не сидится и хочется с кем-то подраться, иди и вызови того, с кем ты хочешь подраться, на дуэль. Авось друг друга поубиваете, и вони будет меньше, а если нет, убью обоих уже я. Толку с них реально никакого.       Я решил отдохнуть и залез под бочок к Кирхе, а чуть позже к нам присоединилась освободившаяся от дел Шарлотта, и сейчас меня не волновал ни Альбион, ни реконкиста, ни мировые проблемы глобального масштаба. Я лежал в постели, обнимая двух самых лучших девушек, и мне было просто хорошо.

***

      На следующий день я хотел направиться в библиотеку, но меня с Луизой позвал всё тот же незаметный человечек, чьё имя я так и не удосужился запомнить. Тяжело вздохнув, подошёл к моим жёнам.       — Что? Опять? Ты ведь уже всё сделал? Это уже как-то… ну не знаю… неприлично постоянно тебя дёргать, — возмутилась Кирхе.       — Согласен, — недовольно посмотрел я на переминающегося с ноги на ногу незаметного среднечеловека, у которого всё было среднее и незаметное.       С Луизой вдвоём мы телепортировались прямо в кабинет королевы, которая просто изнывала от любопытства. Луиза тут же предоставила своей подруге письма, ну и я от себя тоже добавил.       — Всё там нормально. Письма мы забрали, а реконкисты больше нет. Вроде бы теперь у них всё должно наладиться.       — Как нет? — удивлению королевы не было предела.       — Да вот так нет. Я там постарался простых людей из ополчения не убивать, а вот офицеров, кадровых военных, для которых война — их призвание, и все их военные корабли, вот их больше нет.       — Но как? И что там произошло? — спросила королева.       — Может, спросите лучше у принца Уэльского? Вот заодно и пообщаетесь.       — Пока это ещё будет… — тяжело вздохнула она.       — Я точно не знаю, где сейчас принц, но могу его найти. Параметры его ауры я запомнил.       Заклинание привело меня явно в какую-то палатку. По всей видимости, войска двинулись маршем обратно в Лондиниум. Выбрал две золотых монеты и наложил на них заклинание разговорника с маяком и порталом переноса с возвратом. Это даст им обоим возможность общаться друг с другом и переноситься друг к другу без ограничений.       — Ваше Высочество, разрешите вас побеспокоить на минутку? — сказал я стоящему ко мне спиной принцу.       Ух, как он подпрыгнул и пальнул в меня чем-то с волшебной палочки, но заклинание я перехватил и развеял при помощи метамагии.       — Прошу прощения, Генриетта очень хочет встретиться с вами и поговорить. Я и ей, и вам оставлю небольшие амулеты, чтобы вы общались сколько угодно и могли перемещаться друг к другу, — сказал я, — надеюсь, хоть от меня наконец отстанете, хотя бы пока не наговоритесь, — уже тише произнёс я, хотя принц услышал.       Я положил амулет на тумбочку и перенёсся обратно. Вручил второй такой же Генриетте и поспешил откланяться, хотя королева меня напоследок приятно удивила. Прямо перед уходом подарила какое-то довольно приличных размеров поместье в Тристейне. С земельным наделом, озером и лесом. Ну, не знаю зачем, но пусть будет. Поставлю защиту, сокрытие, магически укреплю. Будет у нас дача для отдыха, пригодится.

***

      Следующий месяц у нас был более размеренным, а потом новости обо всём наконец-то докатились до Тристейна. Широким массам было неизвестно, кто и как именно заставил военное формирование реконкисты исчезнуть, зато, как только это произошло, полки роялистов в экстренном темпе прошагали по ранее захваченным городам. Очень многие, ранее лояльные реконкисте чиновники, бывшие градоначальники и даже их семьи были повешены без всякой жалости. Обозлённые, преданные солдаты не жалели никого, и расправа была жестокой. Оставшиеся нейтральными судовладельцы моментально, несмотря на все их заверения в чистоте помыслов, тоже потеряли головы, а военный флот Альбиона смог пополниться четырьмя крейсерами и одним линкором.       Новости до Тристейна доходили самые разные, хотя информаторы в Альбионе докладывали более точные вести. За этот месяц роялистам удалось прибрать к рукам остатки Альбиона, затем на троне закрепился новый король Уэльс, а принцесса Тристейна объявила о разрыве помолвки с императором Германии Альбертом.       Естественно, вместе с этим докатилась до всех и новость о том, что мы с Кирхе и Шарлоттой — женаты, а также о статусе последней. Ох, что тут началось! Нас останавливали на каждом углу, пытались заговорить, а некоторые, весьма недальновидные, даже как-то и настаивать на частной беседе. Я уже думал пару раз вмешаться, но сама Шарлотта абсолютно без зазрения совести рявкнула на всех так, что придурков словно сдуло. Я закончил все свои дела в библиотеке и разобрал все книги. В принципе, делать мне тут было уже нечего, а руки чесались начать несколько проектов, о которых я уже думал, но всё не было времени хоть как-то воплотить их в жизнь.       Начать с того, что бой с элементалем показал… мои щиты и доспех всё же имеет одну уникальную брешь в обороне. Да, бить по щитам можно сколько угодно. Хоть из танка в него стреляй, он всё проглотит и скомпенсирует, ведь я относительно щита и не двигаюсь особо, зато вот если в разложенном состоянии суметь чем-то меня ухватить и исхитриться стукнуть мной об землю, прямо так, вместе со всеми щитами или моим разложенным доспехом, особенно несколько раз, будет плохо. Об этом стоило подумать и встроить компенсатор или полностью отделить себя двойным контуром.       Второй вещью, которую я очень хотел исследовать, был мой расширенный магический взгляд и то, что я им вижу. Казалось, новые детали, раньше напоминавшие болтающийся суп в кастрюле, навевавший поначалу только тошноту, со временем и тренировками начали напоминать более строгие рисунки, состоящие из линий и закономерностей. Мне стало интересно, что это и за что отвечает. Ведь это целый новый уровень реальности.       Третья — носила имя Ирукуку. Я уже в деталях рассмотрел и записал при помощи искина механизм превращения. Не столько чтобы обрести форму дракона, сколько обрести возможность перевоплощаться в целом. Ведь дракон может быть лишь одной из форм, а если я пойму сам механизм — смогу превращаться в кого угодно.       Ну и последними на очереди у меня стояли захваченные с Земли НД и космический бот, которые мы на обратном пути прихватили с собой. Если уж быть точным, в нём меня интересовал планетарный двигатель и гиперсенсор. Остальное я мог повторить и сам, своими методами. Сейчас, когда я стал слегка посвободней, могу потратить время на исследования.       Естественно, я прекрасно понимаю, что это займёт меня на годы, но я никуда не тороплюсь. У моих жён тоже имелись свои занятия по магии, которой я их учил. Магическое зрение и медитация были первыми из них. Ну а дальше будут заклинания и возможность осознанного перерождения.

***

      Рычащую от злости Шарлотту я застал, когда она металась по собственному кабинету. Мои брови сами поползли вверх.       — Что случилось, милая? — провожал я глазами мечущуюся из стороны в сторону жену.       — Зря я вообще согласилась на всё это, зря вообще даже подумала о таком.       — Ну какая уже разница? Уже согласилась, чего уж теперь? А что стряслось-то?       — Да всё! — в отчаянии рубанула рукой она. — Все эти придворные хлыщи съехались и проходу не дают. Лезут и лезут, всем им нужно поговорить. Все делают комплименты, занимают моё время, постоянно останавливают на беседу. Спрашивают про бал.       — Какой, на хрен, бал? — удивился я шокированно.       — Траур по прошлому королю закончился, и теперь во дворце возобновятся ежемесячные балы. Они все на них и съехались.       — Кто сказал, что возобновятся?       — Мажордом и все распорядители, и советники, и министры и… и… вообще все… отвлекают! — отрезала Шарлотта. — И раздражают!       — Так гони их всех, — спокойно пожал плечами я, а Кирхе, сидящая рядом, прыснула от смеха.       — Ну ты как всегда…       — Кто монарх? Кто всем управляет? Чего это они распоряжаются вместо тебя?       Как оказалось, к нам во дворец уже неделю съезжаются различные лоботрясы из молодёжи. И парни, и девушки с дуэньями. Всякие смазливые юнцы со взором горящим. Кстати, среди них уже начались конфликты. Трое из них даже успели зачем-то подраться. Странно, и почему это наш секретарь всех их пропускает и даже заселяет в гостевые комнаты в замке?       — Выкидывай их отсюда.       — К-как? — растерялась моя синевласка.       — Вот смотри… — сказал я и пошёл к нашему секретарю.

***

      Я разглядывал вытянувшегося, рослого, худого, тщедушного, но с кустистыми усами черноволосого мужчину лет тридцати. Одет он был во фрак с цветной лентой. Это был наш главный мажордом-распорядитель.       — Клаус, — вкрадчиво начал я, — скажи-ка мне, кто пускает к нам толпу молодых лоботрясов?       — Э-э-э? Простите, Ваше Величество, они съезжаются, как обычно, себя показать, примелькаться к окружению. Кто за должностями, кто — найти себе мужа или жену.       Отлично, значит, он сходу врубился, кого я имею ввиду. Значит, тоже считает их бесполезным балластом, вот только сказать слова поперёк богатых и родовитых не может.       — Мне на них смотреть ни к чему, зачем они все здесь? Придётся прогнать.       — А как же бал?       — Какой бал? Мы ничего не планировали.       — Но как же? Вы должны были дать объявление о дате следующего бала.       — И кому же это мы вдруг стали должны? Клаус, пойми, у нас тут рабочее место. Да, большое, но это высший орган власти. Мы здесь работаем. Понимаешь? У нас есть страна, которой мы управляем, — словно ребёнку, начал объяснять я ему, — здесь не трактир, где могут за бесплатно столоваться все, кому не лень. Здесь не салон, для поиска невест или попытки подложить под короля очередную фаворитку, и здесь не балаган, чтобы каждый месяц моя жена развлекала всех и закатывала бал. Да они же тогда вообще никогда отсюда не уедут.       — Но как же… ведь это освящённая веками традиция.       — Замечательно, скажи, что за постой будем взимать двадцать золотых в день, а за каждый бал — тысячу золотых. Они и сами разбегутся.       — Но…       — Клаус… разговор окончен. Просто иди и разгони всех лоботрясов отсюда. Впредь все, кто сюда приезжают, должны иметь какое-то дело и желательно, чтобы они вначале шли к секретарю, может быть, достаточно будет и его. Хватит докучать моим жёнам. Тут не дешёвый балаган, а офисное учреждение. Ты бы сам хотел, чтобы у тебя в кабинете в рабочее время шатались толпы посторонних?       — Нет, Ваше Величество.       — Ну вот и мы — нет. На кой они нам сдались? Их-то как раз я очень хорошо понимаю. Они молодые, активные, не обременены ни работой, ни должностью, ни детьми, ни семьёй, а тут их кормят, поят, обслуживают, обстирывают. Ничего делать не надо, только плевать в потолок да развлекаться. Да они уже одурели от безделья. Эти молодые идиоты за эту неделю уже несколько раз подраться успели. Но у нас в отличие от них есть чем заняться, и они мешают работе всего государственного аппарата. За шкирку и вон из замка, пускай своими пьянками и гулянками собственные замки разносят. Хоть по камушкам.       — А как же все министры, которые ожидают и составляют…       — Так… — сурово нахмурился я, прерывая его, — мне кажется, у наших министров появилось слишком много свободного времени? Может, у них нет работы? Заняться нечем, только по балам шастать? Так я им быстро найду. За что им жалование платят, в конце-то концов? За работу или за развлечение? Развлекаются они пускай в свободное от работы время. В общем, Клаус… ну ты меня понял, да? — с милой улыбкой надавил я на него своей магией.       — Слушаюсь, Ваше Величество. Будет сделано, Ваше Величество, — заторопился побелевший от ужаса распорядитель.       Я повернулся к своим жёнам.       — Ну вот как-то так.       — Ха… быстро ты, — хихикнула Кирхе.       — А только так и надо. Если у них есть дело — пожалуйста. Примем, обсудим, а вот так бездумно прожигать жизнь… да лучше в магии тренироваться. Выучим что-то новое. Да просто даже отдохнём. Уж мы точно всегда найдём чем заняться, а надо будет — устроим бал, но только так, чтобы приехали, потанцевали и уехали. Эти же уже тут на постоянное проживание устроились, ещё и шлюх каких-то прислали, они уже меня между собой поделить успели, — хихикнул я.       — Гр-р, — послышалось со стороны Кирхе.       — Ага, вот и я о том же. А к чему мне это? Ни мозгов, ни души, просто пустышки. Девочки на один раз. Они меня считают за животное, все мысли которого о совокуплении? Пусть пасутся на другом огороде.       Действительно, такое имело место быть. Ко мне припёрлась толпа разодетых и расфуфыренных девиц и заявила, что будут моими фрейлинами и уже даже меня успели между собой поделить. Кто спит со мной первой, кто второй. У них там своя иерархия даже наметилась. Это я нашёл, поковырявшись у них в мыслях.       Я им объяснил, что бордель у нас в другом месте, заставил собраться в солдатском темпе, в течение трёх часов, и вышвырнул их прочь из дворца.