За Солнцем Луна стоит

Майский день был жарким. Деревья колыхались от еле заметного ветра. Птицы сидели на ветках и пели только им известную песню. Раннее утро в Стамбуле было шумным. На рынке слонялось куча народу, пока продавцы спешили открывать лавки и мастерские. Торговцы выставляли товар и обсуждали последние сплетни. Мы с отцом быстрым шагом шли в сторону предполагаемого места, где находился Якуб-Эфенди. Айнур почти бежал в сторону какого-то здания, пока я вприпрыжку мчалась за ним. Чем ближе мы приближались, тем больше казалась эта идея бессмысленной и бесполезной. Я не думала, что этот мужчина сможет помочь узнать какую-то правду о моей покойной матери. Но если верить тому, что я видела в сериале, то он достаточно сильный колдун. — Мы пришли, — Айнур остановился около массивной двери из тёмного дерева. — Жди здесь и никуда не уходи, — отец несколько раз постучал в дверь, пока я пыталась отдышаться от бега. Тихо скрипнув, оттуда вылез молодой мужчина. Он явно не был настроен доброжелательно, но после того, как Айнур что-то сказал, тот открыл шире дверь, и отец, повернувшись ко мне лицом, качнул головой, подзывая. Войдя в помещение, в нос сильно ударил запах трав. Комната оказалась большой и просторной. Рядом с окном, выходившим в сторону сада, стоял деревянный шкаф, заполненный сверху до низу всякими глиняными баночками различных размеров. Я с удивлением рассмотрела плавающую в какой-то жидкости лягушку. Какая мерзость. На подоконнике в горшках росли незнакомые мне цветы. На свету они красиво переливались ярко-красным светом. За столом сидел мужчина в чёрной одежде. Я со улыбкой посмотрела на него, подумав про Хогвартс и чёрную мантию Северуса Снейпа. От Якуба- Эфенди шла такая же аура таинственности и мрачности. Он повернул голову, когда мы вошли, и настороженно наблюдал за нашим копошением. Отец мягко подозвал к себе и взял за руку. Я чувствовала пронзительный взгляд, проникающий в душу. От него было не по себе, из-за чего по телу прошелся табун мурашек. Исподлобья сама начала рассматривать Якуба. Он был худощав, и из-за длинного чёрного капюшона удалось разглядеть только седую бороду. Я не видела его внимательных глаз, но что-то подсказывало, что в них горел интерес, будто я была загадкой, которую он не мог понять и решить. — Не ожидал увидеть у себя в гостях дворцового астролога, — голос был глубокий и томный, — для чего ты пожаловал, Айнур? Соскучился по старому приятелю? — Якуб-Эфенди бесшумно встал с места и склонил голову в бок, аккуратно снимая свой чёрный капюшон. Он поправил свои седые волосы и усмехнулся. — Даже дочь свою привёл. — Мне нужна твоя помощь, как от старого друга, — отец проследил, как обойдя стол, мужчина подошёл к шкафу, доставая оттуда серебряную чашу. Видимо, Якуб уже знал, ради чего мы пришли сюда. — Моя жена перед смертью говорила много странных вещей, касающихся моей дочери. По моим данным, Суфия ходила к гадалкам, и те рассказали ей о каких-то страшных вещах. Я, конечно, предполагал, что моя супруга легко поддаётся влиянию, но не думал, что она поверила каким-то бредням. Я пришёл сюда, потому что только тебе могу доверять, твоим знаниям и умениям, Якуб. Надеюсь, ты прольёшь свет на правду, и скажешь, что с дочерью и покойной женой не так, — было видно, как отцу было больно говорить про мать. Якуб, взяв в руку серебряную чашу, налил воду. Затем, окунув палец, помешал жидкость. Я с любопытством следила за его движениями, смутно припоминая такой момент в сериале. После он мокрыми пальцами провёл по бороде и спустя какое-то время сказал: — Суфия много дел натворила перед смертью, — мужчина посмотрел в воду, нахмурившись, — я не знаю, что сказали ей другие гадалки, но этим словам она свято верила. — О чем конкретно ты говоришь? — По судьбе у вас не должно было быть с ней детей. Она была бесплодна, — мужчина покачал головой, но с сомнением в голосе продолжил, — но она выпила что-то «лечебное», повлиявшее на здоровье. На самом деле та микстура действовала с точностью наоборот. Да, благодаря этому у вас родилась долгожданная дочь, но Суфия скончалась не из-за того, что сошла с ума, а из-за недостатка энергии в своём теле. У каждого человека есть так называемая жизненная сила, и во время беременности всё уходило в твою дочь, которая и родилась с избытком этой энергии. Сейчас ей иногда снятся кошмары, а могут быть и обычные сны, но через них она получает подсказки из будущего, словно через сон проходит каждый раз через потусторонний мир. Простым языком объясняя, это дар провидца, вот только необычный и неточный, поскольку он пробудился не как у обычных колдунов с рождения, а после смерти Суфии, словно кто-то специально запустил этот процесс. Если вовремя не начать изучать его и контролировать, ты потеряешь ещё одного близкого человека, Айнур. В снах мы находимся между реальностью и потусторонним миром, твою дочь будет все больше и больше затягивать на ту сторону, из-за чего она может умереть… — Суфия могла знать о последствиях? — Нет, но даже если бы она знала, все равно бы пожертвовала собой ради долгожданного дитя, — Якуб-Эфенди, поставил чашу на стол и подошёл ближе, — что будешь делать с этой информацией, старый друг? Айнур грустно улыбнулся, смотря куда-то сквозь мужчину. — Мне до сих пор сложно принять тот факт, что Суфия пошла на такое ради дочери. Если бы я поговорил с ней и попытался убедить в том, что и без детей в жизни может быть счастье, возможно, она бы не стала идти на такое. — Женщин сложно удержать в чем-то, — Якуб улыбнулся, обнажая острые зубы, — с другой стороны Суфия таким образом хотела оставить частичку твоей и её души. Не забывай об этом, Айнур. Отец пробурчал что-то нечленораздельное, посмотрев на меня. — Она необычная, — Якуб опустил голову вниз, будто только сейчас заметил мое присутствие, — много добьётся этот ребёнок. Я могу помочь ей овладеть даром, но только при одном условии, — провидец присел на корточки, чтобы быть со мной на одном уровне, — ты должна стать моей ученицей и полностью следовать указаниям и советам, Айла. Предупреждаю, будет тяжело и сложно, но только таким образом ты спасёшь себя и останешься жива, все понятно? Я спокойно кивнула, хотя мысленно ставила себе свечку в церкви за свою спокойную и тихую жизнь. Ведь главной моей целью в этой жизни было выжить. Но без знаний и поддержки разных людей это сделать вряд ли получиться. Я не собиралась лезть в канонные действия, никогда нельзя увидеть точно, что произойдёт в будущем. Хотя с моей новой крутой способностью скоро я стану всемогущей женщиной, умеющей читать мысли и заглядывать на 20 лет вперёд в будущее. Внутри себя я заулыбалась как дурочка, воображая себя с бубном в руках и танцующей жаркие танцы призыва пророческих знаний. Комната погрузилась в напряженное молчание. Отец и Якуб сверлили друг друга взглядами. Спустя, наверное, секунд 20, Айнур, хлопнув по плечу, сказал: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Даю слово, все будет хорошо, ничего страшного не случиться. — Но Айле только осенью исполнится 5, разве она не слишком мала для всего этого? — А кто знает сколько ей в душе, верно? — Мужчина усмехнулся. Тут насторожилась уже я. Он что, умеет читать мысли? — У меня есть одна просьба, — мужчины обратили на меня своё внимание, — моего друга Халиля вы тоже будете обучать. Не хочу одна учиться, гораздо веселее будет с кем-нибудь ещё. — Хорошо, но для начала мне надо взглянуть на него. Бездарей обучать не собираюсь, — Эфенди хмыкнул. На секунду мне показалось, что на лице Якуба была какая-то печальная улыбка.

***

Была поздняя осень 1521 года. После первой встречи с Якубом-Эфенди прошло 3 месяца. Султан Сулейман объявил о подготовке к походу на Родос. Отец был сильно загружен работой во дворце. Потихоньку он стал отдаляться от меня, ведь редко, когда мы встретимся и посидим вместе. Почти каждый день я зависала в доме Якуба-Эфенди вместе с возмущающимся Халилем, которому лишь бы дать повод поворчать. Отец несколько раз доводил нас до дома своего старого друга, пару раз трепал по макушке, а после уходил на работу, погруженный в свои мысли. Я могла оправдать его действия, ведь поход в чужую страну под руководством нового султана — это важное событие в стране для каждого мужчины. Но откровенное игнорирование своей дочери в течение нескольких месяцев я так и не смогла понять. Айнур не хотел идти на контакт, отчего я обижалась и огорчалась, забивая на его поведение и ища утешение в объятиях Халиля. После того как я начала учиться у Якуба, отец будто вычеркнул меня из своей жизни, сбрасывая двоих детей на Эфенди. За пару месяцев мы сильно сблизились втроём. После моего дня рождения в начале сентября, мужчина взялся за мое обучение. Каждый день мы с Халилем учились, полностью погружаясь в работу и знания. Провидец хорошо объяснял, что и как делать, но был достаточно требовательным и строгим. Халиль, например, заучивал все возможные и невозможные яды, настойки и лекарства, как отличить одну болезнь от другой. Какой иголкой нужно защищать рану, а какой нельзя. Почему рану нельзя зашивать и как остановить кровь, как вправить вывернутые части тела и что делать при переломах. Мальчик получал образование лекаря в спартанских условиях, но я никогда не видела, чтоб Халиль жаловался или был недоволен. Может быть, он в душе был мазохистом и ему нравилось, как его ругают за каждый неверный шаг, заставляя переделывать что-то в 100 раз. В свободные дни они тренировались владеть мечом. Якуб больше делал внимание на теорию, выдавал все знания устно, а Халиль по его советам и замечаниям учился сам. Ушибы, мозоли, синяки и ссадины стали для него обычным делом. Мне в руки меч не давали, объясняя это тем, что у меня полно работы, которую должна сделать и выполнить. Я же не возмущалась и спокойно читала дальше непонятые книжки Якуба. Иногда, когда мы с Халилем приходили домой — где кроме двух служанок нас никто не ждал, ведь отец почти поселился из-за работы в замке — он показывал определённые болевые точки, куда можно тыкнуть, в случае если на меня кто-то нападет. Хватало и этого. У меня были другие занятия. Якуб-Эфенди давал читать книжки с разными гаданиями, приметами и своими наблюдениями. Я с дёргающейся бровью на лице пыталась разобрать его корявый почерк, скачущий, словно чайки на картинах 2-летних детей. Чаще всего рассказы из таких записей были в стиле: «это не делай-умрешь», «это сделаешь-умрешь», «этот знак к смерти, болезни, несчастью.» Было увлекательно читать, но сложно запоминать и применять в реальности, потому что многие знания перемешивались в клубок непонятных ниток. Помимо этого наставник учил читать людей по мимике, движениями, замечать разные детали, которые можно будет использовать против человека, а также смотреть в будущее через гадания на картах или по чайной гуще. Якуб объяснял, как заглядывать внутрь себя, то есть заниматься медитацией. Первый раз, когда я попробовала помедитировать — словила паническую атаку и пятнадцатиминутную истерику с криками и воплями. Халиль после этого случая каждый свободный день пытается делать мне успокаивающие настойки, чтобы в случае чего утихомирить меня. Но самое интересное происходило ночью. Из-за медитации почти всегда я видела разные сны, странные и необычные. Если раньше это были кошмары или какие-то непонятные цветные пятна, то сейчас в сновидениях был смысл и какие-то подсказки. Иногда я видела, как я провожу свой день за чтением книги, или какой чай пью на кухне у Якуба. На каком месте у Халиля появляется новый синяк, и как он раздраженно шипит, касаясь старых ран. Просыпаясь, я бежала записывать все, что видела, чтобы потом не забывать такие маленькие детали. Сны были разными: от воспоминаний из прошлой жизни до странных ситуаций в этой. Я стала вдумчивой и больше полагалась на интуицию и какое-то внутренне чутьё, делая некоторые вещи интуитивно и машинально. — Чаще помешивай до однородной массы, ты же не хочешь травануть свою госпожу, — Халиль, прикусив губу, сосредоточенно следил за котелком, в котором делал отвар из ромашки для меня. Сзади него стоял Якуб: он контролировал друга. По всей маленькой кухне стоял цветочный аромат. — А если не догляжу за кипением, оно испортится окончательно? — Естественно. Все твои двухчасовые страдания пойдут насмарку. — Мужчина хитро улыбнулся, глядя, как Халиль скорчил гримасу боли и отчаянья. Держись, товарищ, мы прорвёмся. — Давай-давай, не отвлекайся. А ты, Айла, уши не грей, а то станут красными. — Опять ваши странные фразочки и тайные смыслы? — На самом деле Якуб был очень веселым и харизматичным человеком. Пусть вечно ворчал и ругал нас, но он имел своё чувство юмора. —В этот раз все гораздо проще: у тех, кто умеет краснеть, не может быть чёрной души, но в твоём случае, я просто надеру их за то, что подслушиваешь. Халиль усмехнулся на такой ответ, а Якуб легонько вставил ему щелбан. Неожиданно во входную дверь постучали. Мы втроём переглянулись. — Это отец. Он обычно приходит в такое время, — я печально улыбнулась. Спустя несколько минут, на кухню вошёл запыхавшийся Айнур. Халиль к этому времени уже закончил и разливал отвар в маленькие колбочки. Я, закрыв свою книжку, хмуро посмотрела. Отец кивнул в знак приветствия мне и Халилю. Мой товарищ поклонился в знак уважения. — Что-то случилось, Айнур? — Якуб-Эфенди сел на диванчик и пригласил папу. — Халиль, будь добр, достань с верхней полки красную коробку с чаем. — Я получил от Султана приказ, что мне нужно будет выступить в поход, — отец тяжело вздохнул, — буду записывать события и происходящее на фронте и параллельно выполнять свою работу. — Переживаешь за детей? — Мужчины благодарно кивнули поставленным чашкам с чаем. Халиль присел ко мне. — Да, пока я направлялся к тебе, много думал об этом. — Я могу взять их. Поучу уму разуму. — Не хочу обременять дополнительными обязанностями, ты итак в последнее время почти все время проводишь с ними, поэтому принял одно очень важное решение. Я обратился к Валиде-султан. Айла, тебя возьмут на обучение наложницы в гареме, — я шокировано посмотрела на отца. — Я не собираюсь сбрасывать тебя на Якуба, и неизвестно, смогу ли я вернуться после похода живым. В гареме рядом с Валиде-Султан ты будешь в безопасности. Не бойся, загружать поначалу не будут, за тобой будет приглядывать главная калфа — Дайе. Я знаю её много лет, она согласилась присмотреть за тобой. — Но отец, я не хочу становиться наложницей! Почему ты принимаешь такое решение без моего согласия и мнения? — Я попыталась возразить, но Айнур покачал головой. — Так будет лучше для тебя, Айла. Понурив голову, я прикусила щеку, пока слёзы обиды заполняли глаза. Я не могла ничего поделать, ведь мое слово ничего не значило для Айнура. Ему плевать на мнение своей дочери и её желания, ведь кому нужна ненормальная девочка с шальным даром, фактически убившая свою мать, если её можно продать за хорошие деньги во дворец и забыть о её существовании, как о страшном сне. Отец продал меня. Забавно, не так ли? Однажды я спрашивала, что означает быть наложницей в гареме. Айнур ответил, если девочек выкупают у родителей, то подписывается специальная бумага, которая гласит, что родители больше не имеют никаких прав на дочь, а также запрещаются встречи с отцом. Боль от предательства близкого человека въелась мне в сердце. Халиль, сидевший рядом, взял за руку и сжал её. Наверное, он не понимал, что такое наложница, но чувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Вскинув голову, я зло посмотрела на него. Мне не нужна сейчас никакая забота! Мое настроение скакало вверх-вниз, поэтому я была готова выцарапать глаза любому, кто приблизился ко мне, хоть в душе я понимала, что товарищ мой тут не причём. Друг покачал головой, как бы показывая, что он не согласен с отцом отдать меня на попечение какими-то незнакомым людям. — А Халиль? — Помрачневший Якуб, пригубив чай, спросил. — Он тоже будет во дворце? — Да, вместе с Айлой, но он будет заменять меня. Думаю, знания астрономии ему пригодятся. Мои люди обучат его. Завтра пойдём во дворец, там будет проходить церемония помолвки Хатидже-Султан и Мехмеда Челеби. Я подробно все объясню и покажу. Познакомлю вас со всеми, а заодно и вечером напоследок чуть повеселитесь. Халиль молча кивнул и косо поглядывал на меня. Я же пребывала в апатии, проходя все стадии принятия. Злые мысли, что отец продал в рабство, не давали покоя. А я давно догадывалась, что его холодность после смерти мамы может нести за собой отказ от ребёнка, который, загубил любимую жену. Но я понятия не имела, что отец забудет все, что было: истинные желания Суфии и море воспоминаний, начиная с рождения. Встав с места и вырвав руку из захвата Халиля, выбежала из кухни. Оставшись там, я бы не удержалась и выплеснула бы все свои эмоции на Айнура. Залетев в какую-то комнату, заперлась и спустилась вниз на пол. Даже отцом назвать его сейчас сложно… — Айла, открой дверь, пожалуйста! Это Халиль! — Лишь всхлипнув, подползла к двери и дернула обратно засов. — Иди сюда, — войдя в комнату, мальчик сел рядом на пол и крепко обнял, утыкаясь куда-то в мои пушистые волосы, — мы что-нибудь придумаем. Может твой отец погорячился? Давай я поговорю с ним? Хочешь, я принесу тебя чая? Какой ты хочешь? Ромашковый? С малиной? — Он отказался от меня, Халиль, — я сжимала его рубашку и плакала, — Айнур с легкостью выкинул из своей жизни! Он забыл маму и меня. Зачем ему теперь дочь, ведь можно продать её в гарем, лишить свободы и получить кучу денег? Ничего не говоря, друг лишь прижал сильнее к себе и начал укачивать, тихо напевая какую-то мелодию. — Давай сбежим куда-нибудь? Хочешь, уедем ко мне на родину? — Я вздрогнула от горящего шепота около уха. Ошарашено отодвинулась от товарища. — Ничего не изменится, если мы сбежим. У нас нет денег, у нас нет никаких знаний и плана, как выжить за пределами города и страны. Попасть на корабль и уплыть туда, куда часто делают набеги татары и похищают женщин — не самая лучшая идея, — мальчик сжал меня сильнее от слов про похищение. Долго ли мы сидели так, я не знаю. Глядя в окно, я думала, как быть и что делать дальше. — Я войду? — Якуб-Эфенди, стукнув в дверь, спросил. — Я поговорю с ней? Халиль кивнул, напоследок с беспокойством посмотрел на меня и вышел из комнаты. Без его объятий стало очень холодно и тоскливо на душе. Наставник же присел рядом. Грустно произнёс: — Я не знал, что он выберет такое решение. Не думал даже об этом. Мне жаль, моя девочка. Айнур понятие не имеет как сглупил. Гарем не сказка, а очень опасное место, где каждый хочет убить тебя. Ты не справишься там одна. — Тогда что мне делать дальше? — Выживать, я иногда смогу с тобой связываться. Будешь отсчитываться по своему прогрессу в знаниях. Но этот вопрос решим завтра. Можешь рассчитывать на меня, если вдруг что-то случится. — Почему вы помогаете? — Я тихо запищала, понимая, что разревусь сейчас снова. — Мне интересна твоя судьба, Айла, — мужчина слегка улыбнулся, сжимая мои дрожащие ручки, — не могу посмотреть твоё будущее, сколько бы не пытался. Ты как загадка на неизвестном языке. Не могу прочесть, не могу расшифровать, поэтому считай простым любопытством. — Как мы будем связываться? Через Халиля? — Ворон. Через людей опасно, даже если это твой близкий друг, могут перехватить записки. Птица привлекает меньше внимания, она умнее. — И как я протащу птицу во дворец? — Тут я была немного в недоумении. — Не будут ли лишние вопросы? — Маленькие животные очень очаровательны. А Валиде-султан любит птиц, — Якуб подмигнул, широко улыбаясь. Опять его странности. — Думаю, она не будет против, если ты сама будешь смотреть за ним. Просто отпросись иногда выходить в парк, под предлогом выпускать животное. Проблем не будет. Завтра принесу тебе ворона, он будет охранять и приглядывать за тобой. Я пожала плечами, полностью полагаясь на уверенность наставника, но идея с птицей заинтересовала меня. Похлопав по плечу, Якуб вышел из комнаты, давая мне пару минут. Я посидела несколько минут одна, и более или менее взяв себя в руки, спустилась ко всем. Айнур даже не посмотрев в мою сторону, встал из-за стола и пошёл на улицу. Мы с Халилем переглянулись, поклонились Якубу и вышли вслед за отцом. Всю дорогу мы шли молча. У меня была каша из мыслей в голове. Я не горела желанием и радостью идти во дворец Топкапы. С одной стороны, увидеть главных персонажей очень хотелось, но с другой, ужас и страх заполняли душу. Я не собиралась влезать в канон. Перед сном, долго ворочалась, пока окончательно себя не вымотала и не уснула. Мой сон был тревожный и жуткий. Снился огромный пожар и душераздирающие крики детей. Я ощущала в воздухе панику, жар и горькие слёзы. Проснулась я утром злая и разбитая. Халиль сразу заметил мое состояние, а на вопрос, что приснилось, я в двух словах пересказала сон и устала прикрыла красные глаза. Мальчик легонько обнял меня. — Если ты видела будущее, то ты всегда можешь его предотвратить. Наставник говорил, что все неточное и часто меняется. Не переживай так сильно, ладно? — Он поднял мою голову и заглянул в глаза. — Не позволяй эмоциям захватывать разум, контроль поможет избежать ошибок. Думай на холодную голову, а я буду стоять рядом и помогать тебе, — он ободряющее похлопал по плечам и поцеловал в лоб. — Спасибо, Халиль, — вздохнув, слегка улыбнулась на его милые попытки приободрить, замечая покрасневшие щечки друга, — будь осторожен и сам, мне очень не нравится идея отца оставить нас во дворце. Да поможет нам Аллах. — Аминь, Айла, аминь. После завтрака мы направились сначала к Якубу. Мужчина стоял около входа в дом с большой клеткой и сумкой. — Это на первое время, — наставник отдал Халилю мешок, — там задание на неделю, в воскресенье жду отчёт, — мальчик кивнул. — А это тебе, — мне протянули клетку, — имя выберешь ей сама. Это самка. Взял тебе подружку, а то Халиль заревнует, — друг нахохлился, а мы с Якубом слабо улыбнулись, — ей 3 месяца. Спросил у старого знакомого, он подробно написал, как за ней ухаживать, кормить и приручать.  Посмотрела на маленького воронёнка; тот был маленьким, полностью чёрным, но на утреннем ярком солнышке перья слегка отливали темно-синим, что было очень красиво и необычно для птицы. — Тяжело говорить такое, привязался я к вам, две занозы. Удачи, да прибудет с вами Аллах, дети. Я первой бросилась в объятия мужчины, чуть ли не роняя клетку на землю. Птица жалобно пискнула, а сзади неловко обнял Халиль, краснея и пытаясь сделать вид, что делает это через силу. Было грустно прощаться с тем, с кем в последнее время ты проводил больше всего времени. Наставник похлопал по плечу напоследок, и мы пошли к стоящему вдалеке Айнуру. Все втроём направились во дворец. Шли мы долго, дорога из города свела к какому-то лесу. Сквозь деревья начали показываться белые верхушки башен. Дворец Топкапы был огромным.