За Солнцем Луна стоит

Первый день на борту корабля для Халиля был отвратительным. Хотелось наложить на себя руки и навсегда смыть этот позор кровью. Это ж надо было так умудриться влипнуть! Сидя в самом дальнем и сыром углу, мальчик тихо плакал. Он находится один среди незнакомых людей, большинство из которых были детьми и их матери, где-то подальше сидели старики и страшные мужчины со взглядами убийц. Все, кто были хоть как-то знакомы или виделись раньше находились близко друг к другу, жались, как бездомные псы и грели спины в холодном и дурно пахнущем помещении, пропахшем мочей и тухлой рыбой. Халиль же сидел один, смотря на всех желающих ему помочь голодным и агрессивным взглядом. Ему не нужны подачки от этих людей. Ему теперь никто не нужен! В день нападения проклятых османов, он вместе с отцом пошёл в лес за дровами. День был жарким, солнечным и не предвещал никакой беды и опасности. Они по случайности с небольшого холма увидели вдалеке дым от огня, шедший из деревни. Прибежав туда со всех ног, мальчик с отцом появились в самый разгар битвы. Крики боли, полыхающие от огня дома, лужи крови и гора трупов, которых начали сбрасывать в одну кучу, чтобы поджечь как чучело на Масленицу. Немногие оставшиеся в живых мужчины отбивались от турков, женщин утаскивали за собой, а при особо буйном сопротивлении убивали. Ребёнка вырвало последним завтраком, когда он увидел особо ужасно выглядящий труп с оторванной головой. Мальчик отдышался и мельком посмотрел на горящий свой дом, где находилась его беременная мама. Он собирался уже побежать, но твёрдая рука отца и строгий взгляд заставили остановиться. Мужчина с жалостью и болью в глазах посмотрел на своего сына, сжимая в одной руке где-то найденный длинный меч, похожий на мачете. — Беги отсюда в лес, — отец говорил быстро, а заметив приближающегося врага, сорвался на крик, — беги и не оглядывайся, Дима! Живо! Паника и страх захватили разум маленького мальчика. Инстинкт самосохранения орал, чтобы он не медлил и убегал. Ребёнок, в последний раз взглянул на отца и стартанул было обратно в лес, но его схватили за шиворот и подняли в вверх. Мальчик видел весь ужас, происходящий на улице своими глазами, а последней каплей перед потерей сознания был страшный и жутко улыбающийся оттоман, который пронзил его отца прямо в грудь, окрасив свое грязное и чёрное лицо алой кровью. Мальчик никогда не забудет этого. Он поступил как последний трус, пустившийся в бегство. Бросил мать, неродившегося брата или сестру и своего дорогого и любимого отца. Батюшку, который все время ругал своего непутёвого сына за недостаточно очищенные сапоги или криво нарубленные дрова. Он не помог никому. Слёзы бессилия и ненависти к врагам рвались наружу, но мальчик обещал себе, что никогда больше не поддастся эмоциям. Никогда больше не убежит как последний трус и крыса, спрятавшись за мамкиной юбкой или за широкой спиной отца, он останется решать все проблемы до последнего конца. Даже если в конце его ждёт верная смерть, он лучше умрет, чем будет опозорен снова! Планируя побег с корабля, ребёнок не надеялся на положительный исход, его поймал торговец, избивавший в последние дни за непослушание всех, в том числе и детей. Его скрутили и хорошенько приложили чем-то твёрдым о голову, а уже после мальчик очнулся в повозке, мчавшейся по оживленной улице неизвестного города. Но на рынке его спасла какая-то девчонка и мужчина со строгим выражением лица. Шок от того, что малявка с большими глазами, похожая на пугливую и шуструю лань из леса, знала русский язык, было не описать словами. По началу Халиль шугался от неё, как от огня (да и новое имя он не горел желанием принимать), но его поражало, что новая «хозяйка» при том, что была мелкой и едва доставала до плеча, обладала гибким умом и проницательностью не для своих лет сопливых лет! Он был настороже и постоянно наблюдал за ней и её отцом. Ни Айла, ни Айнур никаких враждебных действий по отношению к нему не совершали. Халиль успокоился только спустя несколько недель нахождения в компании мелкой пигалицы, но пожар в душе после смерти родителей иногда снова начинал разгораться. Не получалось обуздать эту бурю перемешанных эмоций. Ненависти к османам и благодарности за предоставленную еду и одежду от семьи Айлы. Скакало настроение в сопровождении со вспышками агрессии и апатии. Единственное, что спасало, так это присутствие девчонки, которая, возможно, понимала, что мальчику сейчас очень тяжело. У него нет семьи, у него нет человека, к которому можно прийти и поплакаться. Он был один и планировал оставаться в одиночестве всю жизнь, но почему-то, сидя рядом с Айлой, он чувствовал себя окрылённым и свободным, впервые не чувствуя шёпот и обвиняющий голос в голове. Он был готов совершать новые поступки, делать что-то новое и радоваться вместе с его Госпожой. Айла являлась необычной девочкой. Иногда витала в облаках, постоянно спотыкалась обо все на свете, ибо не видела куда шла, полностью погружалась в мысли и какие-то раздумья. Она была немного наивна, любопытна и весела, но при этом строга и справедлива. Её нежное и трепетное отношение к нему заставляло вспоминать мать, которая была такой же доброй и открытой к незнакомым людям. Часто ночью Халиль смотрел на умиротворенное лицо девочки и думал, что лунноликая госпожа свалилась на него с небес. Мальчик считал себя недостойным, думал из-за грехов в прошлом, она исчезнет, а он проснётся рано утром в старом и отвратительно пахнущем корабле без неё и без господина Айнура. Айла стала подарком судьбы от Бога. Дала второй шанс, который он не упустит. Халиль стремился всегда к свободе, но был счастлив и сейчас, что променяв независимость, выбрал служить Ей. Девочка являлась единственной и последней госпожой для него, ведь больше он ни перед кем не склонит голову. Благодарность, смешанная с каким-то незнакомым и странным чувством, находилась в его сердце. Ребёнок ещё не догадывался об истинных чувствах, ссылаясь на простое стеснение и привязанность от дружелюбного и долгого общения. Но порой тоскливый и внимательный взгляд был виден невооружённым глазом. К господину Айнуру Халиль относился с уважением. «Старших принято почитать», — постоянно говорил его покойный отец. Воспринимать же астролога как второго отца, Халиль не мог. Для него он лишь обычный мужчина, спасший от ужасной судьбы, давший ему еду и крышу над головой. Ничего больше. Якуб-Эфенди, с которым он был знаком всего несколько месяцев симпатизировал больше. Провидец был строгий, но при этом умный и чуткий человек. Услышав от мальчика просьбу о владении меча, наставник сначала удивился, но взглянув в глаза, все понял. Мечом он хотел владеть не ради своей собственной защиты (хотя и это тоже), а ради спокойствия Айлы. Его гоняли с утра до вечера, не щадили нисколько. Постоянные боли в ногах, руках преследовали каждый день. Куча мозолей покрыли его руки и ноги. Мужчина решил взяться за мальца конкретно, поэтому его учили всему и сразу. Часто это были и особые шпионские навыки, нужные для скрытого побега или атаки. В конце сентября, Халиль сдавал «особый» экзамен. Он бежал по лесу в полной готовности, со всеми сумками и оружием. На правом бедре болтался тяжёлый меч. За спиной находилась чёрная сумка, внутри которой была заканчивающаяся фляжка с водой и пара лечебных трав. Суть экзамена заключалась в том, чтобы пройти лес за 3 дня, выжить одному в месте, полном хищников. Якуб дал координаты и направление, куда он должен идти, и где его будут ждать. Пожелал удачи и засёк время. Айла ничего не знала об испытании, в последнее время у неё своих проблем и забот было по горло, так ещё и тут наставник загрузил в два раза больше, ссылаясь на то, что нечего ей прохлаждаться и ворон считать. Халиль, услышав движение с левой стороны, резко становился и опустился на корточки в траву. Успокоившись, и замедлив дыхание, он начал слушать. Где-то на дереве сидела кукушка, дятел стучал по твёрдой коре. Шелест листьев и шорох травы впереди. Мальчик аккуратно достал стрелу, помещенную в колчан сверху над сумкой за спиной. Вставив в лук, натянул тетиву и медленно, полусидя-полустоя, пополз в сторону исходящих звуков. Руки заныли от напряжения, но чем ближе приближался, тем больше адреналин выбрасывался в кровь. — Ах ты.! — Успугавшись обычного зайца, сидящего на траве, Халиль выпустил стрелу, пробившую добычу. —  Да какого Лешего! — Ругнувшись, он рукой вытер потный лоб. — Вылез ты не вовремя, братец. Стал моим ужином на сегодня. Хмыкнув, мальчик вытащил стрелу и взял животное за уши, прицепив сзади к сумке. Огляделся: везде одни деревья. За два дня он не встречал ни одной речки или простого пруда. Вода заканчивалась, а собирание росы отнимало много времени. Халиль, быстро сообразив, стал лезть на самое высокое, по его мнению, дерево. Раньше с отцом он часто делал так.  Заметив, что вдалеке деревья становятся все реже, мальчик аккуратно спустившись, пошёл к тому месту. Солнце уже начинало садиться, как ребёнок дошёл до реки. Звуки плескания рыбы доносились ещё с леса. По дороге насобирав хворост и сухие ветки, развёл небольшой костёр, а сам, сняв одежду, зашёл в воду. Было прохладно, но вспоминая русские зимы, Халиль мотнул головой и окунулся несколько раз. Как прохладно и хорошо! Мышцы заныли от тягучего болезненного ощущения. Вымывшись, убрав всю грязь и пот, обсохнув у костра, он зажарил зайца, предварительно сняв с него шкуру. «Для Айлы сделаю тёплый воротник на зиму, вечно замерзшая ходит», — подумал он в тот момент. Сытно поужинав и сделав временный ночлег, мальчик лежал ночью и смотрел на догорающее пламя. Думал о будущем и повторял материал, который Якуб- Эфенди выдавал ему помимо практических заданий. — Если хочешь добраться до источника силы, плыви против течения. Только трудом, потом и кровью ты сможешь стать сильнее. Не забывай этого, Халиль. Эти слова он запомнил надолго. Они прочно въелись в голове, остались там навсегда. Якуб верно говорил. Став сильнее, мальчик не повторит ошибку в прошлом, а защитит не только себя, но и Госпожу, поэтому все старания сейчас дадут плоды в скором времени. Главное учиться и набраться терпения вместе с опытом. Потихоньку, помаленьку. Мальчик уснул быстро, вымотавшись за весь день. На утро с рассветом отправился в путь. У него осталось мало времени до конца экзамена, поэтому он оставшееся время бежал. Ноги ныли, пот катился с него ручьем, а потом он увидел сквозь редкие деревья стоящего мужчину. Якуб улыбался, смотря на то, как Халиль устало свалился на землю, почти теряя сознание. — Молодец, дитя мое. Успел как раз вовремя, — сев на корточки, наставник поднёс флягу с водой, — на, вот, попей, полегчает. Тише, не захлебнись! — Мальчик жадно припал к горлышку. — Ты прошёл испытание, считай это своим первым опытом в таком походе. Будь уверен, это пригодится. Улыбнувшись, Халиль провалился в сон, а Якуб, глядя на это, с осторожностью поднял ребёнка. — Айнур и Айла меня убьют, — мужчина посвистывая, направился в небольшую хижину, находившуюся недалеко от конца леса, — денёк пусть оклемается, а завтра в путь. Халилю за это, конечно, досталось. Но больше влетело Якубу. Айла, заметившая отсутствие своего верного товарища, злилась на наставника так, что пар из ушей чуть не валил. А как она орала на своего друга… Кажется в тот момент, у Айнура завяли уши. Сначала она, естественно, осмотрела друга на наличие ран, а заметив кучу синяков и мозолей, долго ворчала, но смиренно обрабатывала все лечебной мазью. Мальчик же сидел и улыбался, как дурак, слушая её кряхтенье, недовольное сопение и ругательства. А после, в качестве извинений за не предупреждение о таком событии, подарил ей хорошенький воротничок, который она в любой момент могла отстегнуть от накидки. Смущаясь, девочка приняла подарок. И та история с испытанием была забыта, хотя Айла до сих пор вспоминает, какой Якуб «жестокий и беспощадный тиран», а Халиль «бедный и измученный ребёнок». Известие о том, что Айла отправится в гарем была неожиданностью для всех. По удивленному взгляду Якуба-Эфенди Халиль понял, что тот был не в курсе решения Айнура. Мальчик сам пребывал в недоумении и разочаровании, но не показывал этого, сохранял спокойное выражение лица, пусть и переживая за госпожу. После того, как астролог, Айла и он вернулись домой. Девочка сразу же забежала в комнату, оставшись там одна. Халиль решил не идти за ней, не хотел мозолить глаза, поэтому отправился в кабинет к Айнуру. Стукнув несколько раз в дверь, услышав громкое «да», мальчик вошёл во внутрь. В комнате было тепло, мужчина сидел рядом с камином и наблюдал за тлеющими в огне дровами. Халиль подошёл ближе. Айнур, не посмотрев на пришедшего, лишь махнул рукой, указывая на сиденье рядом с ним. Усевшись, они несколько минут пребывали в тишине, каждый думая о своём.  — Ты пришёл за причиной, ведь так? — Повернув голову, мужчина посмотрел уставшими глазами. Халиль только кивнул. Айнур, хмыкнув, снова повернулся к камину. В свете огня, его лицо казалось измученным от боли и тоски. В темных болотных глазах не отражались искры пламени. Он походил на призрака, потерявшего все на свете. — Не было другого выхода, я обещал ей, — Айнур тихо заговорил, — жена в день смерти попросила об одной вещи. Да, она умоляла, чтобы я отдал нашу дочь в наложницы. Мужчина дотронулся рукой до лба и прикрыл глаза. — Суфия говорила, что Айла справится со всеми трудностями, что она добьётся многого, но ради этого, я должен был отказаться от своего ребёнка. От своей единственной крови и плоти. — Вы сами-то хотите так поступать с ней? — Еле слышным голосом спросил Халиль. — Обещание всегда можно оставить просто обещанием, незачем так калечить её жизнь… — Я обещал и выполню это, пусть и буду потом сгорать в огне её ненависти и боли. Мальчик продолжал смотреть на огонь, только глаза были полны грусти. Глупо заставлять человека просить изменить решение, тем более предсмертное обещание. Но он боялся, что девочка закроется в себе после потери матери и отказа отца. Впервые, Халиль хотел взять эту боль снова на себя, чтобы защитить её. — Не говори об этом, ладно? — Мужчина повернулся. — Пусть считает меня уродом, но облик матери останется для неё святым. Так будет лучше. Для неё. Халиль кивнул. Они оба просидели до самой полночи вдвоём. В тишине наедине со своими демонами и страхами.  Попрощавшись на следующий день с Айлой и женщиной по имени Дайе. Айнур повёл его куда-то в противоположную сторону, где скрылась его госпожа. Мальчик видел как тренируются янычары, оттачивают свои навыки боя. Мужчина, заметив его заинтересованный взгляд, сказал: — Скоро и ты туда пойдёшь, — на вопросительное выражение лица ответил, — мы часто выдвигаемся в походы, каждый боец на вес золото, а судя по тому, что рассказывает о тебе Якуб, думаю, ты хорош в бою. — Он преувеличивает, — мальчик качнул головой, — мне ещё нужно многому научиться у него и у вас. — Это тоже верно. Знаешь, раньше я называл свою дочь гением, она умна не по годам. Ты, наверное, и сам это заметил. Но потом я вдруг понял, — мужчина остановился и повернулся лицом к ребёнку, — в мире есть два типа людей: гении и те, кто добивается всего своим трудом. Айла не гений, как я раньше читал, а старательная и трудолюбивая из всех, кого я когда-либо знал. Халиль смотрел на лицо Айнура и сочувствовал ему. Видя, как тот мучается, мальчик понимал, что её отец страдает. Его съедает вина и стыд. Двоякая сложная ситуация. Во дворце полным ходом шла подготовка к помолвке. Ребёнок с интересом рассматривал людей, которые носились туда-сюда с украшениями и подносами с едой. Свернув куда-то, они стали подниматься по лестнице в какую-то башню. Все выше и выше вверх, они оказались в большом просторном зале. На потолке было нарисовано небо со всеми звёздами и созвездиями. — Я уже заждался, Эфенди, — старик с густой белой бородой вышел из дальнего угла с книжными полками, — это тот малец, о котором ты говорил? — Да, это Халиль, — мужчина взял за плечи мальчика, — а это Дядя Дилияр. — Приятно познакомится с ученым-астрологом, Дилияр-Эфенди.  Дедушка рассмеялся, его голос был скрипучий, как старая дверь без масла. Он сам выглядел лет на 80, но в старых глазах ещё плескал огонёк молодости и азарта. — Мне нужно отлучиться ненадолго, Дилияр. Присмотри за ним пока. Я скоро вернусь, — старик качнул головой, и мужчина пошёл спускаться по лестнице. — Пойдём, покажу, что здесь находится, интересно же потрогать, да? Халиль кивнул. Его восхищала работа Айнура, но он вообще ничего не знал о звёздах, что и поспешил сообщить. — Понимаешь, Халиль, знания и мудрость приходят со временем, чаще всего тогда, когда они уже будут не нужны. Я стар, мудр и много знаю, но это не волнует Аллаха свыше. Он забирает самых умных людей, оставляя на земле их учеников, которые в будущем сами смогут стать великими. Всему своё время, мой юный друг. Старик начал рассказывать мальчику некоторые увлекательные факты. Показывал приборы, вычисления, карты, чтобы заинтересовать ребёнка. Халиль слушал внимательно, что-то уточнял, а старик был только рад объяснить что-то ещё раз. Прошло много часов, время приближалось к вечеру, когда в зал вбежал запыхавшийся Айнур. — Во дворце пожар! — Он бросил взгляд на Халиля. — Горит детская комната, там находятся Шехзаде! — Пожар уже приступили тушить? — Дилияр положил на стол книги и серьезным голосом спросил. — Причина возгорания? — Не известно, пожар принялись тушить, но он охватил всю комнату! Халиль, там была Айла, её вызвали присматривать за Шехзаде! Мальчик, удивлённо выпучив глаза, резко сорвался на бег. Спускаясь по лестнице, перепрыгивая несколько ступенек сразу, он мчался во внутрь дворца. Люди носились с ведрами туда-сюда. Ребенок чуть на сбил кого-то с ног, пробираясь через служанок. — Мехмед! — Мустафа! Мальчик услышал крики и метнулся туда. Увидел, как двух женщин сдерживал евнух. Одна из них с рыжим цветом волос, а другая с волнистыми каштановыми. Обе кричали имена сыновей. — Махидевран-султан и Хюррем-султан, — он тихо прошептал, — Айле снился пожар сегодня ночью, она должна быть предупреждена. Халиль немного успокоился, направился в гущу людей. Он заметил Султана, стоящего рядом со входом в холл к детской и грозно смотрящего на дым. Руки мужчины были сжаты, а спина напряжена. Мальчик также увидел Валиде и Хатидже-султан. Первую придерживали, чтобы она не упала. Вся османская династия стояла, с ужасом всматривалась в черные клубы дыма, из которого выбегали другие дети, но не их Шехзаде. — Айла, если ты решила пошутить опять, немедленно вылезай, — тихо прошептал Халиль. И в тот же момент он заметил бегущую девочку и мальчика примерно того же возраста, что и он. Айла держала в руках годовалого малыша, который, на удивление, даже не кричал. Мехмед спокойно сидел у её на руках. Его лицо (как и лица всех других) было закрыто какой-то тряпкой. Шехзаде Мустафа же держал в руках ещё одного ребёнка. Наследник тяжело дышал, но тоже почти не кашлял. Вся четверка была чумазая, а края одежды слегка подпаленные. Но главное, что они были живы!