***
«22 Апреля Я много очень знаю. И это так напрягает. Драко все ходит и ходит, ходит и ходит, никак его я не могу удержать хоть на одну ночь, чтобы он нормально спал, все ходит с темными кругами под глазами, худеет, гаснет на глазах. Но я ему очень признательна, что он честно признал, что виноват в проклятии Кэти и Рона. Он даже потом рассказал, как заставил девочку взять то ожерелье, почему я не видела ее разума тогда. Видимо. Как мы решили, это из-за влияния империо, раз оно стирает волю и как бы «записывает» поверх сознания новую личность. Но готова признать, я очень удивилась, что он ну… не то, что догадался, но смог так филигранно наложить это заклятье. Мне бы его навыки, я-то как обезьяна с гранатой, а он то хоть знает, что делает, и делает это великолепно. Завидую. Белой завистью, конечно. Он и сам рад, когда у него получается. Так смешно он выглядел, когда мне про это рассказывал и невольно улыбался, прям пушил гордостью за себя, хоть и виновато поджимал губы. Мне его одного жалко. Ну, конечно я хочу уберечь своих последних друзей, просто Луна — цветочек, который все понимает и поддерживает меня, ассоциировать ее с Поттером и его шайкой я не могу, а Джинни… не могу я пока с ней говорить, почему я кстати и перестала проявлять жалость и к Рону. Ну не могу, не могу я смотреть на их семейство. Травма так и лезет наружу, хотя очень хочу с Джинни, как в старые добрые, полетать на метлах, посплетничать. Может, я это и перерасту, но на их остальных братьев я точно смотреть не могу. Если хоть приблизиться, я и всплеск не сконтролирую. Если, конечно, не впаду в ступор как тогда, ха ха. Если бы не это, от них бы только пыль и осталась, наверное. Да я в целом — самый благородный человек тут! Просто ну, кто бы еще остался под крылом Дамблдора, который только и держит меня от греха подальше от внешнего мира и для того, чтобы меня в лапы, как игрушку, кинуть Волан Де-Морту. Простите за это выражение, но попользованную, как я, даже и не жалко. И еще, уж ну пишу, как думаю, у меня даже появлялась мысль, что может даже Дамблдор и подослал Братьев, спровоцировав весточкой обо мне с Драко. Он способен на такое, я уверена. Чтобы воспитать во мне епта силу и стойкость. Если это так, благодарю. Такого ужаса я никому не желаю ощутить. Даже круцио не так ужасно было чувствовать, как я себя ощущала, лежа на мокром липком полу, пока с моих бедер стекала грязная магловская кровушка. Даже спустя столько времени вспоминаю, слезы катятся со щек, а желание прикончить насильников только растет в геометрической прогрессии. Спасибо, я больше начала ненавидеть мир. И им, и справедливо Дамблдору, за то, что он уже точно сделал. Так вот о моем благородстве. Я-то себя готова под поезд кинуть за Драко, он блять единственный, кто понимает меня на этом уровне, где я сейчас нахожусь. Теперь нас вместе ненавидят. Я встала к нему в ряд, ну и пусть. В этом кстати есть и плюс, сразу видно гнилых людей, которые дальше своего носа не видят. Хорошо, что хоть в «золотой троице» есть Гермиона, единственный их голос рассудка. Только я ей обещала сказать, если Драко пожиратель. Ну, что могу сказать. Ничего. Мне он, если честно, в приоритете, чем она, как бы грустно это не звучало, хоть мы с ней хорошо общались. Я нашла родного человека, пока она несколько лет носом вертит у Рона и ничего не делает, хотя я блин вижу, вижу по их глазам!.. Так скучаю по той дружбе, но воспоминания — не люди. Они меняются, показывают себя настоящих, чем ближе к ним, тем больше видишь деталей. Происходит в конце концов отбор. Гарри точно его не прошел, хоть было забавно смотреть как он пьянел от одной кружки пива. Я успокоилась. Решила так: буду идти своей дорогой, защищать своих особенно, но и не предавать свободу всего волшебного мира, как бы по-популистски это не звучит сейчас, хотя что я тут церемонюсь, сама только и буду читать это через лет десять. Если доживу лол. Так, просто формулирую свои мысли в упорядоченную систему. Приоритет: Драко, Луна, я. Далее вся «светлая сторона». Защищаю первых до крови, остальных по желанию, уж простите. Но я точно не останусь в нейтралитете или перейду на сторону зла, столько я наслушалась от погруженного туда Драко. Да и самой не хочется, сама решила и все. Драко — моя опора, как бы то ни звучало. Реально, что бы со мной не было, он через все пройдет и поможет мне. Никогда бы я три года назад не подумала, что этот человек будет значить столько. Не уходите далеко от экранов, кажется, шоу только начинается.»***
— Я не думаю, что нам удастся так еще посидеть спокойно — бухнулась на спину Ира и посмотрела на пролетающие на удивительно ясном и розовом небе облака — Я тоже уже не знаю, как со всем эти мириться — облокотившись о ладони на мягком голубом пледе, вздернула голову Полумна и томно вдохнула прохладный свежий воздух, наполненный запахом сочной зелени и травы. Вокруг сверкала стекающая по травинкам утренняя роса, которая особенно прекрасно смотрелась в рассвет и отблескивала золотом. Ира и Полумна сидели на пледе и болтали вообще ни о чем. Выбрали они такое время так как раннее утро — единственный момент, когда даже самые стойкие ко сну люди уже крепко дремали и посапывали на кроватях, но земля уже начинала просыпаться в своем весеннем обличье. Весь мир словно замер, и только редкое пение ранних птиц перебивало тишину долины высоких гор и деревьев. Проталины уже полностью охватили землю, она почти просохла с холодной зимы и отпустила ранние цветы расти. На пледе красовался лоток с фруктами и две прозрачные бутылки холодного ромашкового чая, на которых оседала испарина и медленно стекала каплями, оставляя красивый след по гладкому пластику. Рядом с Ирой лежала полупустая пачка мальборо и самодельная пепельница из банки, которую она нашла в выручай-комнате в один из дней, как проводила там время с Малфоем. Пепельница практически ей была не нужна, всего щелчок пальцами — следов преступления и нет, но это добавляло некий «естественный» шарм, которого иногда так не хватало в пучине ярких магических вспышек и колдовства, в глазах уже рябело, как все тут только и полагаются на магию, волшебников, как считала Ира, можно вполне обозвать бытовыми инвалидами, раз у них такие удобные условия: магия и домовики. Вот и представляла она, как сидит в родном поле у старенькой дачи в Тульской области и отдыхает от иностранной речи и магии, хоть частенько ее навыки и пригождались в семейном быту. Например, мама этим летом попросила ее как-то привести в порядок участок дачи, который совсем зарос от многолетнего отсутствия ухода, и через не хочу Ларина поднялась со своего тканевого на тонких алюминиевых ножках походного стула и достала палочку, которую по привычке всегда носила с собой, взмахнула ей, и на лицо ландшафтный дизайн без единой торчащей травинки. Ира лежа покуривала сигарету, а Луна покачивалась с закрытыми глазами в ритм тишины и искренне улыбалась, как слышала одиноких птиц. Только разговор о сегодняшнем бытие стирал улыбку с ее светлого доброго лица, пока Ира держала мимику в полном спокойствие и принятии: худшее уже позади, как ни удивительно, пережить и непростительное заклятье, и предательство, и насилие, и угрозу жизни — довольно закаляющая практика, но которую не следует проходить ни одному человеку, который хочет остаться в ясном уме и здравии. А сейчас Ларина как просветленный мудрец, чей внутренний ребенок уже ревет, лишь улыбалась и принимала неизбежное, как ей казалось, будущее, в котором может и будет еще тлен и страдания, но она и представить не могла что-то худшее. Даже «авада кедавра», устрашающая лишь своим названием, не пугала, а лишь гарантировала перспективу умереть мгновенно, как бы депрессивно это не звучало. Это состояние сознания Ира называла «осознанностью», а именно, раскрывая это понятие, принятие всего настоящего, прошлого и будущего. Стоит идти всем наперекор, но судьбу, уже подарившую свои невероятные сюжетные повороты, не обмануть. Как будет так будет, значит, ей предназначено стойко идти вперед. — Грустно, что мы так рано видели смерть и страдания — непринужденно сказала Ира в середине нейтрального разговора и потушила бычок в банке — Да, это и правда грустно. Но в этом есть и плюс. — И какой же? — положила Ира руки под голову — Закалило. Ты об этом не думала? — потянулась Луна за своей бутылкой чая — Думала. Я так-то это и считаю, но все равно, мы ж… — сглотнула она и на мгновение померкла — рано в общем. И слишком много за короткое время. — К сожалению, — промочила она горло сладковатым напитком — мир не идеален. Зато мы сейчас тут! — провела она рукой по округе и восхищенно похлопала глазами — Ну, — ухмыльнулась Ларина и непринужденно потянулась за новой сигаретой — тут ты права. Солнце показалось на горизонте. Снова потянулся от их места на всю поляну длинный столп дыма, сбиваемый слабым ветерком.***
На черном старом подоконнике, обросшем каменным голубым мхом, который выходил в сквер, сидели парень и девушка. Оба светлые, оба поношенные и уставшие, сидят, свесив ноги вниз так, что до их туфель доставала сорная трава и оставляла за собой капельки росы, красиво оседающие на потрёпанной затертой воском коже. Вокруг было тихо и спокойно, только редкие пробегающие мимо шаги за стеклом окна за спиной напоминали, что они тут не одни. Но им было все равно: весь мир словно рушился на глазах, уже все бесповоротно сложилось, зачем и себя скрывать. Ларина положила свою голову на плечо читающего рядом Драко и, прикрыв тусклые глаза, вслушивалась, как он медленно и ровно дышит, потакая тихому окружению. Она аккуратно взяла его свободную руку и вцепилась в нее, немного колючий шерстяной пиджак так странно щекотал щеку. Пока они спокойно вникали этот вечер, мимо пролетали часы. Ни алкоголя, ни сигарет, ни разговоров — ничего не хотелось из этого, пока они были вдвоем. Так сейчас было сложно вытащить Драко из постели или выручай-комнаты, что все казалось таким особенным. Все у него не было времени, сил, желания. И вот выпала возможность посидеть где-то кроме его спальни. Зашуршала трава у входа. Драко вальяжно отвлекся от книги и решил взглянуть на часы, которые он всегда носил в кармане, такие красивые, позолоченные на тонкой цепочке. Захлопнув крышку часов, он неохотно сполз с подоконника, отряхнул костюм и встал напротив Иры, повернув свою голову в сторону посторонних звуков, как Ира уже минуту смотрела на стоявшую в смущении Гермиону. Она просто стояла на тропинке и пялилась на них, перебирая ногами мокрую землю. Ларина от всей неловкости прикусила губу и незаметно взялась за ладонь парня, пока он невозмутимо стоял и с полным равнодушием смотрел на незваную гостью. — Я пойду, пора мне — закрыл книгу парень, которую раньше придерживал меж интересующих страниц, безэмоционально посмотрел на Грейнджер и поцеловал Иру в щеку, наклонившись к ней. Ира аж сжалась и покраснела, задрав ноги на подоконник и обхватив их руками. Малфой молча прошел мимо Гермионы, посмотрел на когтевранку и, как ни в чем не бывало, ушел. Гриффиндорка посмотрела на Ларину, слабо ухмыльнулась и подсела рядом, запрыгнув на высокий подоконник спиной. — Хотела с тобой переговорить — мило протянула Гермиона — Да, конечно, — опустила она ноги и повернула к ней красное лицо — я слушаю — Как дела то у тебя? Я, смотрю, хорошо — кивнула она в сторону выхода кучерявой головой — Может и так, — вздохнула Ира, подняв глаза к сумеречному небу — а ты? — Да вот тоже нормально. — начала она болтать ногами — Просто мы так и не говорили, что-то и ты послабела. Да и я закрылась в себе — Всем сейчас тяжело, — повернула Ларина голову к подруге — не нужно брать все в голову. У меня просто есть причины переживать, скажем, личные. А так, — снова повернула она голову к небу и с надеждой в глазах приподняла брови — это ж можно пережить. — Я имею в виду… — почесала Гермиона затылок — Короче, я в целом могу понять твою отдаленность. Ира сконфуженно наклонила голову и прихмурила брови, пока та неловко бормотала себе что-то под нос. — Все же знают, — твердо начала проговаривать гриффиндорка, начав жестикулировать, как бы помогая себе подбирать слова — что Гарри сделал. А я от него знаю, что ты это видела. Никогда бы не смогла на твоем месте это простить, скажем так. — Слушай, — натянула она улыбку — мне на него все равно. Помощи он от меня больше не получит, прости за откровенность, хоть мы и по одну сторону баррикад, как бы парадоксально это ни звучало. Я выбрала в этом плане себя, и своих хороших друзей — ткнула она рыжую локтем — Если так, — пожала Грейнджер плечами — то это… хорошо. Давай я тогда тебе все же скажу, что хотела и что тебе нужно знать. Снова заинтересованно прищурилась Ларина, потерев свой подбородок. — Гарри сейчас с Дамблдором ищет что-то принадлежащее Волан Де-Мотру. Опасность надвигается все ближе, поэтому надо быть начеку. — Ага, — задумчиво буркнула нахмуренная Ира — буду знать. Спасибо — И кстати, — ненавязчиво оборвала Ирину фразу Гермиона — у тебя нет ничего… ну, понимаешь, о чем мы договаривались — кивнула она головой в сторону выхода. Гермиона хорошая подруга. У них к тому же был уговор, но Ларина твердо решила ничего не говорить ей, уже тогда она за спиной ментально держала два скрещенных пальца. Неправильно, опасно? Возможно, но нельзя было полностью отвергать версию, что Гермиона — «тайный агент», ну и довольно было очевидно, если будет что-то важное, она обязательно расскажет своим друзьям по духу. Ира незаметно сглотнула слюну, поставила одну ступню на подоконник, и, приветливо улыбнувшись, повернулась к подруге. — Нет, все чисто — пожала она плечами и опять увела взгляд на темнеющее небо. Гермиона облокотилась спиной о стекло зелено-желтого окна и напряженно вздохнула. — Когда же уже все кончиться… — промямлила она и потерла бледный лоб — Мне кажется, пока что все стабильно, и это уже хорошо.***
Одной на мосту стоять очень расслабляюще. Драко все не появлялся на виду, как вчера ушел из сквера, но это уже было так привычно, что она не придавала этому и малейшего значения. Никого вокруг, волосы продувает порывистый ветер, скрипят старые доски, раскачиваются и шуршат деревья леса. А собеседник — она сама. Даже записывать в дневник ничего не хотелось: ворох мыслей даже на бумагу нормально не выплеснуть. Но что-то мешало ей думать. Будто что-то стояло за спиной и дышало прямо в затылок, вслушиваясь мысли. Периодически она оборачивалась. Но, как в целом и ожидалось, никого. Списала она это на свою тревожность, которую в последнее время начала ощущать гораздо сильнее. Но было действительно как-то не по себе, словно прямо под носом твориться что-то важное и страшное. Но только кучевые облака, постепенно заслоняющие небо, и усиливавшийся ветер были объективной причиной для такого состояния. А магнитные бури — отговорка для болезненных и слабых. Ларина огляделась по сторонам и положила в рот сигарету. Просто выдохнуть и перешагнуть нагнетающий трепет было недостаточно, нужен был стимулятор. Затяжка едкого дыма наполнила ее легкие, и ее голову слегка отпустило. Все же, когда ты вдыхаешь сигарету, мозг концентрируется на дыхании — таком важном и незаметном аспекте ритуала курения. Познание своего тела через саморазрушение неправильно, но эффективно, чувствуется, как табачный смог проходит внутрь и вытекает наружу, соединяя внутреннее и внешнее, что кажется лишь обыденностью. Но как же прекрасно живое тело, что через каждую мелочь дарит сознание и энергию ценить себя и свою хоть и нелегкую судьбу. Только она погрузилась в себя, в свое спокойное русло, как окружение начало драматично меняться. День словно резко сменился сумерками, Ира схватилась руками за край и выглянула из-под крыши моста, чтобы взглянуть на небо. Что-то правда идет не так, интуиция, как всегда, не дала сбоя. Сверкнула молния, и в небе сгустились облака, которые стали напоминать череп. Ира с ужасом отдернулась назад, раскрыла рот, что сигарета выпала и осталась на полу потухать. В ее глазах читался страх и ужас, ее ноги резко дернулись с места, и она побежала в замок, постоянно оглядываясь назад, на небо, очерненное меткой. Забежав в предбанник, она взмахом руки захлопнула и закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и скатилась вниз, ухватившись руками за голову. «Этого не может быть…» — говорила она себе терла лицо руками. Драко и однокурсники рассказывали, как обычно представляются во всей своей красе пожиратели — устрашающей меткой на небе. Если сложить «два плюс два», то прямо перед ней развернулся наихудший исход. Открытое нападение. Внезапно сердце ёкнуло, она вскочила на ноги и будто услышала в голове сладкий голос, который жалобно звал ее. Списав это на стресс, она помотала головой, протерла глаза и подошла к окну, откуда был лучший вид на это зрелище. Облокотившись руками о подоконник, он чуть вытянулась ближе к стеклу. Никогда такого она не заставала, будто весь мир замер, но не в блаженном своем обличии, наполненном спокойствием и легкостью, а в проедающем разум страхе. Уже и бежать некуда, ни спрятаться, ни укрыться. Это происходит здесь и сейчас. Сердце снова кольнуло. Ира резко сощурилась, чуть простонала и приложила ладонь к груди. И послышались знакомые шаги за спиной, от которых она раскрыла глаза, выпрямилась и протяжно выдохнула. Она драматично развернулась и посмотрела на вбежавшего взъерошенного волшебника шокированным лицом, на котором не дрогла ни одна мышца, как показался он на пороге. Она все еще держалась руками за подоконник, так, что прямо за ее спиной через окно были видны ужасающие черные облака, вызванные черной магией, а зеленые блики раскатов молнии подсвечивали ее блестящие уставшие глаза. Ее совсем не интересовало, как он ее нашел тут, ни почему забежал так быстро. Ларина безмолвно стояла и смотрела на него, приоткрыв рот. — Что произошло? — тихо спросила она и медленно повернулась обратно к окну — Я почти сделал это. — запыхаясь, ответил Драко, уже неспеша подошел к ней и устремил взгляд на вид — Я не смог. — Что? — отчаянно прошипела Ира — Ты уже можешь сказать. — строго приподняла она подбородок, ни на секунду не оборачиваясь на собеседника Драко испуганно посмотрел на ее каменное лицо и отчаянно сглотнул. Ему все же не хотелось говорить эти страшные слова, хоть он и считал ее союзницей. Просто любому человеку это сказать — подписать себе смертный приговор, зуб за зуб. Но собрав волю в кулак, на одном дыхании он низким голосом ответил. — Дамблдор мертв. Ира раскрыла свои карие тусклые глаза и наконец осмелилась посмотреть на его зашуганное красное лицо. Только сейчас она смогла разглядеть, что его глаза сверкают, а щеки горят от страха за себя, за ее реакцию. Она корпусом повернулась к нему, нежно приложила к его щеке ладонь, и уставилась на него глазами, наполненными шоком, ужасом и сочувствием. Он не мог этого сделать, и не смог. Вот почему он не говорил и сейчас стоял, как напуганный одинокий котенок, брошенный на обочине шоссе в ливень. — Ты не виноват. — смотрела она, как с его щеки стекла слеза. Она протерла ее своим большим пальцем — Ты знаешь, что я приму. Но это… — покачала она головой — очень… неожиданно. Но кто? Кто сделал это? — Это… — резко вдохнул он носом — Северус Снейп. И пожиратели. Я их сюда пустил. — И поэтому ты полгода… — Да. Теперь все сложилось в общую картину. Хождения, отравление, проклятье… Поведение Снейпа. Ира похлопала глазами и приоткрыла рот, но затем что-то щелкнуло у нее в голове, и она блаженно улыбнулась, поддерживающе смотря на разбитого парня. — Но, — расслабила она улыбку и перешла на более серьезный тон — что дальше? — Хогвартс во власти Волан Де-Морта. Тебе нужно уходить отсюда, и мне надо. Я еле вырвался от них, чтобы тебе хоть слово сказать. — Я не уйду, — спокойно ответила она — и ты не уходи. Драко машинально отрицательно покачал головой и зажмурил глаза. — Нет, иначе будет хуже. Если ты не уйдешь, — положил он свои руки ей на талию — они тебя смогут найти. Им такие как ты нужны. — Я знаю. Мне все равно. — опустила она макушку и вылупилась в пол Малфой резко заключил ее в объятья и сквозь ее пиджак прошептал, что аж мурашки по спине прошлись. — Тогда я иду, но я не перестану связываться с тобой. Теперь уже никогда. Он сильно поцеловал ее в губы, так что жар прошелся через все тело, медленно выпустил из своих рук, последний раз взглянул в ее напуганные и печальные глаза и дернулся прочь. Она даже не успела попрощаться с ним, только когда она осталась одна, прошептала себе под нос: «Чувствую, ты даже использовал магию, чтобы меня найти», и поджала губы. Сжав кулаки, Ира снова подошла к окну и потянулась к ручке. В комнату резко влетел холодный ветер, раздувавший темные шторы и Ирины выпавшие из хвостика волосы, заставил скрипеть давно проржавевшие петли, с которых посыпалась черная металлическая крошка. На улице стало темнее прежнего, видно было только очертания густых облаков и верхушек замка. Обстановка снаружи соответствовала тому, что было внутри каждого в тот день.***
Полумна и Ира стояли, держась за руки, в толпе волшебников на площади, где над головами уже начинали зажигаться огни скорби. В середине, окруженный непосредственным вниманием Гарри и всех преподавателей Хогвартса, лежал бездыханный Дамблдор. Луна крепко сжимала Ирину руку и еле сдерживала слезы: любая смерть, особенно такого действительно великого волшебника, влекла страх и скорбь. Маг жил больше сотни лет, уже сталкивался в Волан Де-Мортом, но был убит, и все его наследие осталось лишь в книгах, рассказах заставших его товарищей, друзей, коллег и учеников, омуте памяти и истории магии. Сколько же он знал, сколько не успел рассказать. Только из-за этого Ира не чувствовала ничего. Точнее сказать, не чувствовала жалости, от чего ей самой было стыдно в глубине души, а только досаду и страх за будущее. Почему нельзя было ей все рассказать намного раньше, если бы это позволило что-то изменить? А если бы она и не знала базовых фактов о себе, по сути фундамента, что бы произошло? Это все не отпускало, но вид мертвого тела, едва просачивающийся сквозь толпу, все же нагонял долю трагедии на девушку. Все же он привел ее сюда, окунул в этот омут, изменил ее судьбу радикально и бесповоротно. И за это, несмотря на все испытания, она была благодарна. Она простила его, отпустила, но уже окончательно поняла, что теперь идти нужно самой. Ее засиявшая палочка поднялась вверх, а со щеки скатилась одинокая слеза.***
Ира стояла у открытого окна и, оперевшись рукой и вытянувшись наружу, совсем без стеснения курила сигарету и пялилась вдаль. На улице глубокая непробудная траурная ночь, все льют слезы, укутавшись в тонкие пододеяльники, и не высовываются наружу, только немногие, в числе которых оказалась и Ларина, не могли усидеться на месте, сна не было совсем, только ляжешь и закроешь глаза в тишине — в голове наваливается кипа угнетающих мыслей, которые изъедали изнутри. Проще было вообще не ложиться спать, чем пытаться слушать белый шум из страха и отчаяния. Каждый раз, когда от тлеющего бычка падала щепотка пепла, сверкающего потухающим табаком, когтевранка, как не пыталась сопротивляться, думала, где же сейчас Драко и что с ним, как внезапно произошла гибель Дамблдора, самого противоречивого человека в этом мире. Он так и не рассказал ей ничего, что стоило бы ей знать. Всю информацию о себе она собирала крупицами, что она почти абскурий, что опасна для себя же и других, что была «избрана» защитной единицей в борьбе с Темным Лордом. Если, по слухам, Дамблдор знал о ней неприлично много, то почему не пресёк ее общение с Малфоем, раз он «плохо на нее влиял и сам плохой человек», а знал то он сто, нет, двести процентов, раз прознал и Поттер, и вся их компания. Фред же тоже не с потолка взял свои предположения. Плохо шифровались. Все это лишь нагоняло еще больший клуб загадок и домыслов, ну как так, почему карты сложились в такую отвратительную непроходимую кашу, которую надо прямо-таки дотошно и с энтузиазмом раскапывать, брать любой слушок во внимание, любое действие или слово. Но только энтузиазма и вообще желания разбираться с этим не было. Вот бы вернуться ненадолго в то прекрасное время, когда она только переживала, что Драко станцевал разок с Пэнси, что не успевает по программе, устает от того, что ходит каждый день на несколько дополнительных занятий. Вся эта земля, которая так быстро стала ей родной, словно отторгает ее, принимает, как и раньше, за чужую, отдает ей весь негатив. Чувствовала она себя, как и хотела в самом начале, в центре вселенной и событий, отвергая чужие переживания, которые могли быть гораздо трагичнее и чернее, как «самый бедный человек на земле», только чувства одного интересовали ее больше своих. Того, кто сейчас бесследно пропал под крылом темноты. Скоро ли от него будет весточка. Воздух вокруг становился душней, уже прохлада высотного воздуха не помогала дышать полной грудью. Если даже в такой обстановке невозможно было успокоиться и отвлечься, тогда почему же не отправиться уже к себе, переждать поток жадной тоски в теплой постели под сопение подруги. Целью остаться здесь было только докурить сигарету, выбрасывать ее жалко, а такое расположение дел, стоять по среди коридора у окна и курить практически в открытую, лишь добавляло романтизма, как прогулка в России по районам из панелек и наслаждаться, как красиво сложилась судьба — родиться в таком депрессивном месте и остаться в живых, отодвинув в дальний ящик веревку и мыло. Она замерла, положившись грудью на холодный подоконник и немного задрала одну ногу. Пока она затягивала фильтр последний раз, в дали коридора эхом донеслись шаги, причем не одного человека, а даже небольшой компании. Медленно высунув голову в помещение, она прищуром посмотрела в тусклый коридор и завидела золотую троицу, медленно плывущую вперед. Не убирая изо рта сигареты, она встала на ноги ровно, выкинула уже потухший бычок в окно, пялясь в сторону гриффиндорцев, и причудливо обвела пальцем, убрав разносящийся уже повсюду запах табака. Они тоже заметили ее: Гарри злостно ускорил шаг, даже издалека было слышно, как он пыхтел, а Гермиона со своим недопарнем догоняла его, пытаясь схватить его за рукав рубашки и оттянуть назад, но Поттер был непреклонен. Пока эта комичная картина творилась на Ириных глазах, она, не желая вообще взаимодействовать с Гарри, вальяжно развернулась и строго зашагала в противоположную сторону. Шаги позади ускорились, в ответ она перешла на бег. Послышалось резкое: «Стой!», и вот уже на хвосте, прямо дыша в затылок, бежал за ней парень. От отдышки после курения Ларина приструнилась, хлопнув ладонью о грудь, и вот уже перед ней встал Гарри, источавший раздраженность и напряжение на километр. — Нам надо поговорить! — прерывисто проговорил он, когда к нему уже присоединились по бокам насупившиеся Рон и Гермиона. — Я не хочу с вами говорить. Можно это оставить на потом. — равнодушно и пялясь в пол ответила она — И когда, по-твоему, будет это потом, Ира? — сложил на груди руки Рон и слегка наклонил к ней голову. — Когда надо. Я уже все решила, мне ваши слова не нужны! — подняла она голову и с высокомерным видом посмотрела на впереди стоящего парня, пышущего злостью. — Почему ты мне не сказала… — прошипел он, а потом резко вдохнул и прокричал — почему ты нам не сказала?! — схватил он ее за предплечья и сжал их до боли — А что? — язвила она, нервозно улыбаясь ему — Что бы изменилось, скажи мне? — Я сам все видел. — проскулил Гарри, а Рон положил ему руку на плечо, подбадривающе качая головой в такт слов Поттера — Своими глазами. И ты думаешь, что это было адекватно с твоей стороны так сделать? Ира резко отдернулась и вырвалась из его рук, оставшись на безопасной дистанции. — Ты не знаешь, какого это! — прошипела она, пока он окоченело стоял напротив, ожидая ответа — И ты не знаешь его! — пыталась она скомкать поток накатившего негатива в слова, взмахивая руками — Ты понимаешь, идиотка, что поддерживаешь пожирателя? Ты вообще можешь хоть раз мозг включить? — прокричал Рон, а затем скрестил руки на груди — Может и понимаю, спасибо тебе за такое хорошее замечание, ублюдок — не сдерживаясь прошипела она — Что ты сказала? — повернулся к ней Уизли и медленно начал приближаться к ней — Что слышал! И этот пожиратель и рядом с вами не стоит по уровню банальной воспитанности и понимания! — нахлынули воспоминания из прошлого, которые расцарапали ей душу от и до, от членов семьи Уизли, от всей этой троицы, что она начала заикаться на каждом гневном слове — Ребят, хватит! — пропищала Гермиона и встала между Ирой и Роном — Да, Рон, представь себе, мы живем не в детской сказке, где все счастливые и добрые, и такое тоже может быть, но… — повернула она медленно голову к когтевранке — ты правда херово поступила, что ничего не сказала. Что он правда пожиратель. Так не делается. Теперь что, видишь, к чему это привело? — уже начала повышать тон она — Мы тебя еще членом ордена считали — после небольшого молчания пробурчала она и, резко развернувшись, зашагала в сторону. Рон потянул к ней руку и хотел было взять гриффиндорку под крыло, но она шла непреклонно вперед. — И после этого ты будешь говорить о чувствах и достоинстве? — растерявшись прокричала ей Ира вслед, пока ее накреняющееся вперед тело ухватил Гарри за предплечья, но она через силу двигалась за ней — А вдруг я даже не знала, что он хотел сделать, не приходило в голову случайно? По-твоему, если я решила не афишировать свою личную жизнь, то сразу объявляюсь сукой? Особенно, когда из ваших ртов только срань идет в сторону определенного человека, причем все шесть лет? Ответь мне! Гермиона стояла поодаль спиной и слушала все предъявления. Она не двигалась, ее тело стояло неподвижно в тянущемся напряжении, а на лице вырисовывалась обида, стыд и печаль. — Ты могла бы хотя бы сказать то, что мы обговаривали. Я тебе доверяла! Это твое решение, уже поздно что-то поменять! Поздравляю! — развернулась к ней Грейнджер и притопнула ногой — Когда ты о нас узнала, не так ты со мной разговаривала! А ты — вырвалась она из рук Гарри и повернулась к нему красным лицом — даже не смей трогать меня! — ткнула она ему пальцем в грудь — Хоть раз ты бы повел себя как нормальный человек и не забивал свою голову однотипной хуйней, что вокруг враги да враги! Да, может он чуть и не сделал этого, но, блять, подумай своей головушкой почему он это должен был сделать! Не он же шлялся постоянно за тобой и не разбрасывался смертоносными заклинаниями направо-налево! — приподнялась она на носочки, пыхтя прямо в лицо парню. — И ты сейчас говоришь, какого тебе и ему? — наклонился над ней Гарри — Как тебе плохо, и как твой миленький пострадал? Не он ли виноват в том, что привел пожирателей сюда? Что подверг опасности жизни ни в чем неповинного Рона и Кэти? Он и только он заслуживает тех страданий, которые получил. И даже не смей отрицать. — От тебя я даже слышать ничего не хочу! Ты считаешь, что я наивная дура, ничего не пыталась сделать? Я даже слова не скажу, что я делала, пока ты только и гнал на всех, и подумай, на всех, кроме себя! Не ты ли причина, что Волан Де-Морт хочет разнести Хогвартс? И ты еще думаешь, что я этого хочу? Не смеши меня! — Мы может и за одно бьемся, — оскорбленно рявкнул он на нее — но точно по-отдельности! Она резко опустилась, пусто посмотрела на Поттера и замахнулась по его щеке ладонью, от чего раздался звонкий хлопок, а парень раздраженно прошипел, приложив к щеке руку. — Вот именно, — удивительно спокойно сказала она, пока на нее шокировано пялился Рон сбоку и Гермиона, стоявшая на расстоянии — удачи вам всем, я буду идти сама.