о прелестях и проблемах первой беременности

Итак, Джин запретил Тэхену заниматься сексом. Вернее, последние месяцы беременности и угроза не самого благополучного исхода. Вот только повышенное либидо омеги отказывалось воспринимать подобные доводы. Оно диктовало свои условия, а страдал Чонгук. — Малыш, — Тэхен выкатывается из-за угла в шелковом халате. Он уже не может застегнуться так, как раньше, поскольку живот омеги значительно вырос. Поэтому эта часть любимого тела оголена. Чонгук, положа руку на сердце, готов сказать, что его супруг выглядит до невероятного очаровательно и прекрасно. Хочется опуститься перед ним на колени и осыпать поцелуями его живот, погладить пальцами и поговорить. Но никак не сделать то, на что намекает его супруг, намеревающийся скинуть на пол халат, оставаясь полностью обнаженным. — Душа моя, тут холодно! — альфа перехватывает руки Тэхена и запахивает халат, пусть и не до конца. Тэхен хмурится, негодует и губы надувает. Недовольство выражает, как может, но не сдается, повторяя попытку оголиться. Но Чонгук держит крепко. Предельно аккуратно, но крепко. Все же, раздеваться перед входной дверью, когда в одной из комнат наверняка открыто окно — не лучшая идея для беременного омеги на позднем сроке. — Немедленно отпусти меня, Чонгук! — омега резко дергается, пытаясь вырваться. Снова безуспешно. — Луна моя… — Чон Чонгук! — Тэхен почти верещит, но только это верещание резко переходит в писк. Потому как альфа подхватывает его на руки. Так же легко, как делал это до беременности, и, если честно, это невероятно льстит. Хорошо, когда твой муж сильный, большой и самый потрясающий. — Тшш, сердце мое, — Чонгук улыбается, проходя вперед в комнаты, стараясь не врезаться в дверной косяк. Все же, сокровище несет. Тэхен складывает руки на груди и надувает губы сильнее. Сейчас в бока колет очень неприятное чувство, что любимый альфа его не хочет. Хотя это чувство навеяно определенно не головой, а гормонами и подпрыгнувшим желанием получить в себя своего мужа. С такими проблемами встречаются многие, кто находится в положении. В голове омеги уже мелькают картинки того, как Чонгук сидит с их малышкой, а на своего супруга не смотрит совсем. Или смотрит, но с болью и грустью, словно бы извиняясь за то, что не хочет. Уходит спать в детскую и каждый раз вздрагивает, когда омега пытается к нему прикоснуться. Отворачивается спиной в кровати, а после и вовсе уходит к кому-то помоложе и покрасивее. На глаза наворачиваются слезы, но Тэхен старается их сдержать. Потому что умом понимает, что альфа его любит и не оставит. Знает, что Чонгук считает его самым красивым, а то, что ночами он прижимается ближе положенного — знаки определенного желания. Просто гормоны… Чонгук опускает супруга на кровать аккуратно и садится рядом. Подается вперед и бережно касается губами лба, руками поглаживая подрагивающие руки своего возлюбленного. И пальцы с ним переплетает. — Душа моя, — шепчет альфа, касаясь лбом лба Тэхена. — Мой Тэхен. — Ммм? — омега шмыгает носом и моргает неторопливо. — Я тебя люблю, — Чонгук улыбается тепло, свободную руку укладывая на животик. — Вас, сокровище мое. Тэхен кивает, смотря в глаза своего мужа, полные искренности и высокого чувства — любви. Чонгук никогда иначе на него не смотрел, после того, как они начали встречаться, что бы омега ни натворил: начиная разбитой машиной и заканчивая пятном на любимой рубашке. Всегда ставил своего мужа на первое место, если что-то случалось, игнорируя все остальное. И Тэхен всегда делал так же. — Прости, — тихо выдыхает омега и опускает взгляд. — Я подумал о тебе плохо… Понимаю, что так не будет, но мои мысли… Чонгук не перебивает, позволяя мужу сформулировать все то, что он хочет сказать. И гладит по животу, слушая все это с прикрытыми глазами. Да, с беременными омегами тяжело. У них в голове поселяются тараканы, которые приносят вместе с собой комплексы и переживания, выливающиеся на близких. Но стоит помнить, что внутри у Тэхена развивается новая жизнь, приносящая с собой еще более весомые проблемы, которые влияют на здоровье. Поэтому Чонгук и не злится, не психует, а просто устраивает себе определенные разгрузочные минуты в зале или просто в объятиях своего мужа. Этого хватает, чтобы снова начать по полной наслаждаться беременностью своего возлюбленного омеги. И Тэхен невероятно благодарен мужу за все терпение и поддержку. — Мой маленький, все в порядке, я все понимаю, — Чонгук аккуратно пододвигается ближе, приобнимая любимого так, чтобы уложить его на кровать. И лечь рядом, но чуть ниже, чтобы смотреть в глаза снизу вверх. — Я очень тебя люблю и бесконечно благодарен за то, что встретил тебя. За наше первое свидание и твое «да» у алтаря. За то, что ты забеременел, и теперь мы ждем появление нашей самой лучшей малышки. А остальное — трудности, с которыми сталкиваются все молодые семьи. Мы справимся вместе, да? Тэхен кивает, поднося к губам ладонь своего супруга и оставляя поцелуй на тыльной стороне ладони. Альфа улыбается, прикрывая глаза. И свободную руку на живот укладывает, кончиками пальцев начиная оглаживать его. — И тебе совсем не противны растяжки и мой лишний вес? — с улыбкой спрашивает омега, зарываясь пальцами в темные волосы супруга. Сжимает несильно и тянет на себя. Развлекается. — Я люблю в тебе каждый миллиметр, душа моя, — Чонгук поднимает взгляд, касаясь губами живота в районе пупка. — И от меня совсем не убудет дарить тебе еще больше любви. Омега улыбается довольно. На самом деле, он ожидал услышать именно такой ответ, пусть его гормоны и сомневались в этом. А Чонгук чудесный. Поэтому они и лежат, наслаждаясь тишиной и уединением. Альфа отдыхает в объятиях супруга после тяжелого дня, поглаживая животик, в котором пинается их дочка. Тэхен тоже наслаждается теплом своего мужа. Гладит его по голове и целует в макушку перед тем, как просто утыкается в нее носом. Даже не ворчит, когда фасолинка пинается. Это не самое приятное мероприятие, на самом деле, но сколько искренней радости и счастья начинает плескаться в глазах мужа, когда он чувствует пинок в свою ладонь. И внутри у омеги самая настоящая вечеринка от этого. — Душа моя, передай фасолинке, что её папе уже не терпится её увидеть, — Чонгук прижимается губами к животу своего супруга и улыбается, медленно поднимая голову вверх. — Сам ей передай, малыш, — Тэхен улыбается в ответ и тихо выдыхает. — Она слушает тебя больше, чем меня. Чонгук смеется. Довольно проводя двумя ладонями по животу, а после приподнимается, усаживаясь ближе и касаясь губами чужих. Целует медленно, трепетно, посасывая чужие губы поочередно. А Тэхен млеет, растекается самой настоящей лужей в чужих руках. Все же, у него гормоны пляшут, желание получить внимание мужа. И его, желательно, в себе. А Чонгук улыбается, отстраняясь на пару минут, но только для того, чтобы поменять положение и устроить Тэхена между своих ног. Обнял его поперек талии и, поцеловав в шею, начал спускаться ладонями по животу вниз. Омега задыхается и откидывает голову на плечо супруга, прикрыв глаза. У него мурашки по всему телу от прикосновения большой ладони к своему члену. Пусть это и не совсем то, что Тэхен хотел изначально, но уже хоть что-то. Ведь в его положении даже минет и римминг будут чем-то довольно сложным и затруднительным. А для альфы на первом месте всегда находится удобство своего омеги. — Расслабься, луна моя, — шепчет Чонгук, чуть ли не заставляя одним звуком своего голоса кончить своего супруга, — и получай удовольствие. Чонгук двигает ладонью неторопливо, немного сильнее сжимая ладонь ближе к головке. Но, когда чувствует дрожь в теле омеги и стоны, что становятся громче, замедляется. И начинает тереть большим пальцем головку, вызывая еще большую волну дрожи в теле любимого. — Малыш… — голос у Тэхена становится выше обычного, а Чонгук не может этому не улыбнуться. — Да, душа моя? — и глазами невинно хлопает, начиная двигать ладонью быстрее. — Поцелуй меня, — почти умоляюще. И кто такой Чонгук, чтобы отказать своему драгоценному супругу в этой просьбе? Он целует жадно, хотя, скорее даже вылизывает губы Тэхена, который начал бы раздражаться от того, что его нормально не целуют, вот только ритмичные движения руки мужа отвлекали. Все эти поглаживания — господи, Чонгук дрочил ему и по животу гладил — сводили с ума. Эти дразнящие прикосновения губ к губам, а после спускающиеся ниже на шею и плечи, заставляли омегу выгибаться в спине и дрожать, не жалея голоса для того, чтобы показать альфе, насколько ему сейчас хорошо. А Чонгук настолько расслаблен, что едва ли не смеется, откровенно наслаждаясь тем, что ласкает своего мужа. Ему тоже хорошо, но от того, что омега в его руках извивается и стонет, чуть приподнимает бедра вверх, заводит руку назад и сжимает руками волосы. Внутри разливается невероятное тепло от происходящего. А Тэхен кончает громко, приподнимая бедра вверх и с силой сжимая пальцами волосы альфы настолько, что тот даже низко рычит, кусая Тэхена за основание шеи. Его омега любитель острых ощущений. Поэтому и хрупкое тело пробивает крупная дрожь, а после опускается в сильные объятия мужа. Чонгук целует Тэхена во влажный висок и обнимает, аккуратно накрывая лежащим рядом одеялом, чтобы тот не простыл случайно. И довольно улыбается, играя бровями. — Как ты? — хрипло шепчет и сразу получает поцелуй в переносицу. — Так, словно в раю только побывал. — Обычно ты так говоришь, когда я в тебе, — альфа смеется, получая удар в плечо. — Протянуть руку помощи? — Тэхен наклоняет голову набок, но уже тянется к брюкам супруга. Вроде вопрос задан, но ответ на него не обязательно озвучивать. Если омега что-то хочет, то получит это. Тем более, что никто из них не любит получать удовольствие в одиночестве. Поэтому Чонгук только улыбается и нависает над омегой сверху, чтобы ему было удобнее. Теперь время альфы получать удовольствие.

♡♡♡

— А как тебе это? — Чимин с восторгом поднимает розовое одеяльце, с вышитыми на нем розами. Оно украшено бантами, а деталей, которые только будут отвлекать ребенка, слишком много. — Я не хочу, чтобы моя малышка случайно засунула себе в рот что-то с этого одеяла или порезалась, так что нет, Чимин. Угомони свою неуемную энергию будущего дядюшки, — Тэхен только фырчит, проводя ладонью по уже большому животу. Вот так вот бесцеремонно отвергает предложения своего младшего брата, который слишком возбужден предстоящим рождением малышки. Чимин хмурится и надувает губы. Такой ребенок, господи. Но одеяло все же откладывает в сторону, сразу после этого окидывая взглядом помещение, чтобы найти какие-то еще подходящие вещи. — Но нам же нужно выбрать что-то красивое, — задумчиво тянет омега, пробегая между полок с разнообразными товарами. И его совершенно не интересует, что брат где-то позади плетется. — Может, посмотрим вон тот чайный сервиз? Омега в задумчивости крутит в руках небольшую пластмассовую чашку, которая оказалась меньше его ладони раза в два. А у Чимина ладони маленькие. Подумать только, насколько маленькой будет дочка семьи Чон! — Она будет слишком маленькой для подобных игр, — Тэхен, кряхтя, подходит к брату и фыркает. Ходить с каждым днем становилось все тяжелее, а одышка была самым настоящим адом на земле. Джин, конечно, говорил, что это нормально, но легче от этого не становилось. — Ммм, — многозначительно тянет Чимин и ставит игрушку на место. Он придет еще за этой вещью. Все же, в его планах — стать самым лучшим дядей, которого малышка будет любить еще больше родителей. А может, даже говорить, что хочет связать себя узами с ним, а омега будет хихикать и говорить, что так и будет, если Юнги не сделает предложение. Чимин в итоге просто плечами пожимает и идет дальше. Пока не замирает и медленно оборачивается, смотря на своего круглого брата. — Тэ, а зачем мы вообще сюда пришли? — Ммм? — омега делает вид, что увлечен разглядыванием своей обуви. Было бы правдоподобно, если бы он ее видел. — Зачем мы пришли сюда? — Чимин складывает руки на груди и улыбается. Не злится совершенно, ведь ему только в радость время с братом проводить. — Не знаю, — наконец старший сдается и виновато хлопает ресницами. После плечами пожимает. — Я просто хотел купить в комнату малышки что-то особенное. — А у вас уже все готово? Ну, большинство вещей куплено, да? — Чимин подходит к брату и аккуратно поправляет горлышко на его свитере, которое подвернулось и выглядело не слишком опрятно. — Конечно, все же, наша малышка уже совсем скоро появится на свет, а мы с Чонгуки хотим быть ко всему готовыми, — Тэхен улыбается, словно лежащий на солнце кот, слишком соскучившийся по теплу за долгую зиму. — А как назовете? — Это пока секрет, но имя выбирал Гуки, — омега довольно потирает ладони и хихикает. Чимину только и остается, что покачать головой, что он понял, насколько все секретно. — Я уверен, что оно будет прекрасным. Чимин улыбается, а Тэхен улыбается в ответ, складывая руки на груди и медленно касаясь живота пальцами через одежду. За все прошедшие восемь месяцев он так привык, что первым в помещение входит его живот, а только потом он, что сейчас почти не осознавал то, что уже через пару недель, а может уже и сегодня, все это закончится. Омега кивает на слова брата и опускает взгляд на свой живот. Плоский, скрытый под тканью легкой кофты. Думает о том, сможет ли он когда-нибудь так же познать прелести отцовства, упуская из виду тот факт, что еще молод и все у него впереди. — Хэй, братец, ты чего? — Тэхен несильно сжимает пальцами плечо омеги и улыбается, заглядывая ему в глаза. — Смотрю на тебя и тоже ребенка хочу. Чимин опускает взгляд, смущенно сжимая пальцами одежду. Вот только вместо слов поддержки, омега получает подзатыльник от брата. — Чимин! Не дай бог ты залетишь от Юнги! Ты еще слишком ребенок для ребенка! — Тэхен шипит, начиная тереть кулаком по макушке брата и хмурится. — Братик… — А ну цыц! Я оторву Юнги член, если такое произойдет, — беременный омега — самый страшный омега из всех возможных. — А вдруг… ну… я уже? — Чимин поднимает взгляд и невинно глазами хлопает. А Тэхен резко становится серьезным и приближается к чужому лицу так, словно готовится рассказать что-то очень и очень страшное. Как оказалось, Чимина редко подводит интуиция. — Я его убью, — с улыбкой самого настоящего маньяка говорит Тэхен — шепчет на ухо брата — а потом со вздохом отстраняется. — Тогда будь готов выбросить все свои любимые кофты и рубашки. А также джинсы и забудь о своих любимых неприличных шортах. — Почему?.. — растерянно хлопает глазами омега. — Потому что тебя разнесет. И не только из-за живота, потому что есть нужно за двоих, иначе твой ребенок не сможет родиться здоровым. И это я еще молчу о выпадении волос, ногти становятся ломкими, зубы крошатся, постоянно тошнит, хочется постоянно ходить в туалет по маленькому, а еще начнутся запоры и метеоризм. Знаешь, что это? Нет? Это когда ты постоянно пукаешь, не представляю, как Гуки это терпит. А еще у тебя опухают ноги, и безумно болит поясница. Ты хочешь есть буквально всегда, и тебя тошнит от всех запахов, а еще совершенно странные предпочтения. Да, Тэхен сгущает краски слишком сильно. Потому что его беременность проходит почти без осложнений, все благодаря внимательности и поддержке Чонгука и безустанного наблюдения Джина, который грозится положить в больницу при малейшем поводе. Но эти слова действуют на Чимина именно так, как нужно. Омега сглатывает и потирает пальцами подбородок. Конечно, дети это прекрасно и все такое, но это должен быть осознанный выбор. Пусть у семьи Чон вышло немного незапланированно, но морально, материально и физически они к этому оказались готовы. — Хм, по твоим словам… Я думаю, что Юнги не расстроится, если я не забеременею раньше нашей свадьбы. Ну, может, и пять лет сверху, — Чимин смеется, смотря на довольную улыбку брата. Правильно, успеют еще размножиться. — Конечно нет. Вы еще насладитесь своей молодостью, свободой и друг другом, — Тэхен мечтательно улыбается. — Потому что после рождения ребенка начнется новая глава в семейной жизни, когда внимание будет сосредоточено в основном на малыше. — О, а вы с хеном уже развлеклись вдоволь? — Чимин хихикает, присаживаясь на одно колено перед большим медведем с огромным лиловым бантом. Тэхен улыбается загадочно и параллельно с этим вспоминает, как они на протяжении всей совместной жизни занимались любовью на любой поверхности, ходили по дому голышом и нежились в объятиях друг друга. Как бывали на курортах в разных странах, терялись в чужих городах или целовались посреди какой-то священной площади. Помнит первое знакомство родителей с Чонгуком и как тот волновался, даже не с первого раза представиться смог. Помнит неловкое знакомство со старшим братом своего альфы, когда тот зашел ну очень не вовремя в спальню — Чонгук тогда впервые вылизывал Тэхена сзади, и омеге было хорошо настолько, что даже минутное присутствие постороннего не помешало ему кончить. Он помнит и разговоры до рассвета, и бутылку вина на берегу реки, помнит их первую съемную квартиру и первый день в нынешнем доме… — Господи, у тебя такое лицо, словно вы с хеном только и делали, что траха- — Занимались любовью, — быстро поправляет Тэхен, поглаживая ладонями свой живот и улыбаясь еще шире. — Господи… — Ну да, так и было. Зачем же еще нужна молодость?.. — Тэ, тебе сейчас немного под тридцать, — Чимин закатывает глаза. — Эх, молодость… — Тэхен только грустно выдыхает и поглаживает пальцами живот.

♡♡♡

В конечном итоге Чимин покупает своей племяннице того огромного медведя, которого его брат ласково крестит пылесборником. Но улыбается, потому что подарок действительно хороший. Но отдавать его сейчас рановато, пусть фасолинка на свет еще появится, а после уже сама увидит с каким лицом младший омега подарит ей это чудо. В итоге братья вызывают такси и, переговариваясь о чем-то не особо важном, едут сперва к дому Тэхена, а после уже Чимина. Потому что первый живет ближе. На самом деле, это было не совсем такси, ведь водителем приходится быть Юнги, который предлагает развести по домам юных и не совсем шопоголиков. Вот такой альфа у Чимина заботливый. — Хорошего вам двоим вечера, — улыбается Тэхен, закрывая дверцу машины с тихим хлопком. А после отходит чуть назад, придерживая живот ладонями и смотря вслед удаляющейся машине. Что же, сейчас ему предстоит подъем по паре ступенек домой, а после можно уже будет лечь, вытянув ноги. Идеально, конечно, если Чонгук не очень уставший и их помассирует. А после можно будет выпить кружечку какао и лечь спать в крепкие объятия любимого альфы, чтобы тот погладил, в макушку поцеловал и всяких нежностей наговорил. Конечно, Тэхен и сам хочет сделать для мужа что-то приятное наподобие массажа, но в последнее время слишком сильно устает, а иногда даже засыпает во время процесса. Это всегда неловко, но сонливость — приближение того самого часа икс. А после родов, альфа голодного до прикосновений омегу не оттащит от своего тела. Тэхен ему это обещает. Дом встречает непривычной тишиной. Она уютная, тихая, семейная. Ее можно заполнить чем угодно, но и без этого нахождение в тишине можно назвать комфортным. Омега делает глубокий вдох, вешает на крючок куртку и снимает ботинки, сев на специально купленный для него пуфик. Если бы не погодные условия, то Тэхен бы продолжал носить свои любимые тапочки, которые просто слетают с ног и не нужно корячиться, раздумывая как лучше наклониться с животом. Дальше он идет на кухню, чтобы выпить стакан воды и что-то приготовить на ужин, к возвращению Чонгука с работы. Наверняка у него какое-то внеплановое совещание, на которое он потом будет очень долго бухтеть. Вот только шорохи со стороны двери в детскую омегу настораживают и заставляют изменить план действий. Поэтому, руководствуясь одним только не совсем здравым смыслом, Тэхен идет в сторону звуков. Да, он прекрасно знает, что все фильмы ужасов, которые начинаются так, хорошо не заканчиваются. В особенности для самого бесстрашного, который идет куда-то первым. Вот только омега готов драться за свою территорию даже с самыми злыми монстрами, потому что эта детская — будущая комната для его с Чонгуком малышки. Вдох, выдох. Омега толкает дверь и… просто замирает на пороге, во все глаза смотря на альфу. Своего альфу. Который почему-то оказался дома раньше обычного и нигде не включил свет. Кроме, разве что, небольшого торшера. — Привет? — Чонгук спускается на пол со стула, на котором стоял до этого, а после подходит к омеге, чтобы поцеловать. Вот только вместо поцелуя получает несколько несильных тычков под ребра. — Ты меня ужасно напугал! — возмущенно пыхтит Тэхен, заводя руки альфы себе за спину, чтобы оказаться в теплых объятиях своей личной каменной стены. — Предупреждать нужно, что дома. А вдруг я бы вызвал полицию? — Прости-прости, луна моя, я хотел сделать сюрприз. Чонгук улыбается тепло, аккуратно приподнимая лицо Тэхена за подбородок и притягивая к себе немного ближе. Чтобы поцеловать. Так, как всегда это делал: неторопливо смакуя вкус чужих губ, словно они и не миллион раз друг друга до дна испивали, нежно, будто одно неосторожное движение — и Тэхен растает, подобно первому снегу на ладони, чувственно — как иначе показать все то, что чувствуешь к одному единственному человеку? А омеге только в радость. Он льнет ближе и пытается говорить на том же языке, на котором изъясняется его супруг. И этот контакт действительно получается искренним. И очень теплым. — А что за сюрприз? — тихо выдыхает уж совсем задобренный ласками — легкими касаниями губ на лице — Тэхен. — Подними голову, душа моя, — Чонгук шепчет, выглядя при этом так волшебно. Так невероятно красиво, когда в его глазах отражается Тэхен и такое безграничное количество трепетных чувств, по отношению к нему. Завораживающе. Чтобы случайно не заблудиться, Тэхен поднимает голову. Любопытство оно такое. И сразу у омеги дыхание перехватывает от того, что он видит. Потому что Чонгук невероятный и создает что-то столь же невероятное… Волшебное и бесконечно прекрасное. Звездное небо. На потолке аккуратно расклеены фосфорные звезды разных цветов и размеров. Они создают причудливые формы созвездий, кусочки млечного пути и выглядят действительно захватывающе. А в самом центре, там, где, по идее, должен быть центр вселенной, находится отпечаток ладони Чонгука и… Оставлено место для еще, как минимум, двух. Тэхен не плачет. Нет. Он рыдает, пряча лицо в футболке Чонгука и сжимая ее ткань пальцами. Слишком сильное произведено впечатление, слишком очевидное осознание и подтверждение того, насколько сильно Чонгук любит. А омеге начинает казаться, что он делает недостаточно для своего альфы. Потому что тот заслуживает гораздо большего и… — Это… Я не знаю, чем заслужил такое счастье, Тэхен, — Чонгук шепчет тихо, сжимая мужа в объятиях сильнее. — Спасибо. Огромное тебе спасибо за все: за нашу семью, за малышку, за то, что ты все время находишься рядом со мной. Я люблю тебя… До бесконечности люблю. — И я тебя, — Тэхен поднимает раскрасневшееся лицо и, сжав ладонями щеки Чонгука, тянет на себя, вниз, чтобы оставить поцелуй на любимых губах. — До бесконечности, Чонгук. Сперва они вдоволь нацелуются, наслаждаясь теплом друг друга, а после на потолке появится еще один отпечаток ладони. Он меньше чонгуковского, с длинными изящными пальцами и аккуратной ладонью. Но у него такой же след от обручального кольца. И эта ладонь так хорошо смотрится в большой ладони альфы.