♡♡♡
Омега лежит на кровати и пытается прийти в себя. Осознать произошедшее, переварить и принять. Пока Чонгук был в душе, омега успел отыскать информацию касательно альф и грудного молока своих омег и, как оказалось, ничего необычного в произошедшем не было. Альфы по своей природе хищники, поэтому грудное молоко пробуждает в них инстинкты, которые обычно дремлют. Так же то, что их пара дает попробовать предназначенное ребенку — самое лучшее в организме — показывает высшую степень доверия. За которой следует и возбуждение. В какой-то степени это можно назвать ментальной сцепкой. Немой крик смущенного Тэхена заглушается подушкой. Но, кажется, произошедшее нужно обсудить. Все же, это новый опыт для обоих, а молоко не пропадет еще как минимум год. И было бы неплохо, чтобы следующее такое кормление закончилось сексом с проникновением: чтобы Чонгук медленно вошел во влажное, возбужденное и податливое тело своего омеги… Тэхен резко бьет себя по щекам и садится на кровати. Стоп. В нем сейчас говорят гормоны, а мысли о том, что сейчас недоступно, до добра не доведут, поэтому нужно успокоиться и выйти из спальни к альфе. Чтобы отвлечься на их семейный праздник. И, естественно, не забыть маленькую коробочку с подарком, украшенную небольшим белым бантом. На кухне Чонгук вовсю гремит тарелками и прочей посудой, стараясь создать на столе идеальную сервировку. Знал бы он, что даже две тарелки выглядят в глазах омеги чем-то восхитительным. И никаких цветов не нужно, если знаешь, что с любовью все приготовлено. Но стоящий посреди стола букет пионов выглядит определенно приятным бонусом. Поскольку выход омеги из комнаты остается незамеченным, то он решает подойти к своему супругу со спины. И обнять, утыкаясь носом между лопаток. — А я тебя поймал, — Тэхен хихикает, чувствуя, что альфа едва ощутимо вздрогнул. Хорошо, что тарелку, которую в руке держал, не выронил. Наверное, сильно задумался и именно поэтому не заметил. — Луна моя, ты так меня до сердечного приступа доведешь, и останетесь вы с малышкой одни, — наигранно грустно выдыхает Чонгук, начиная нежно вырисовывать на ладони мужа странные необычные узоры. Пусть Тэхен наслаждается тем, что обнимает. — Как себя чувствуешь? Грудь уже не так сильно болит? Альфа спрашивает и тут же получает несильный укус за лопатку от красного от смущения омеги. — Прости-прости, — альфа смеется, и в этом смехе ни капли раскаяния. — Я приготовил пасту, но есть её будешь только ты. Я уже до отвала наелся. Чонгук смеется, бесстыдник такой, а Тэхену нужно немного терпения. Совсем чуть-чуть. Желательно, пока это терпение к нему придет, постараться не умереть от смущения. — Гуки, ты просто невыносим! — омега жмурится до искр перед глазами. — Вот… Вот… Вот возьму и не дам больше… молока. Заканчивается угроза определенно тише, чем планировалась, однако даже несмотря на это, альфа прямо на глазах становится серьезнее. Даже поворачивается к супругу и в глаза ему заглядывает так преданно, нежно и с надеждой, что Тэхен нервно хихикает. Теперь им завтракать, обедать и ужинать будут? — Моя душа, прости, я больше так не буду. Честно-честно, — Чонгук наклоняет голову немного набок и обнимает омегу поперек талии. А омега к такому слишком слаб, поэтому сразу выдыхает и устраивает голову на сильной груди. — Я подумаю, — а после тихо добавляет: — с годовщиной, малыш. Когда подарок оказывается в руках альфы, тот медленно моргает и даже немного хмурится. Наверное, не понимает, когда Тэхен успел купить, ведь он почти все время был рядом. — Мы живем в веке технологий, — объясняет Тэхен и улыбается широко. — Ну же, открывай. Чонгук слушается. Аккуратно стягивает ленту и открывает футляр. Медленно, словно ожидает, что оттуда выползет таракан или что-то подобное. И нет, Тэхену не обидно, ведь как-то по молодости он именно такой сюрприз своему супругу, на тот момент еще недопарню, и устроил. Но вместо таракана в коробке лежат массивные часы из белого золота. Красивые такие, но одновременно с этим без лишнего шика и излишеств. Такие, как альфе нравятся — минималистичные, с большим циферблатом и аккуратными цифрами. А на внутренней стороне была аккуратная надпись, почерком Тэхена. — Я подумал, что если я луна твоей ночи, то ты солнце моего утра, — омега шепчет на ухо Чонгука с легкой улыбкой. А у альфы внутри что-то обрывается. Глаза щиплет, а в голове столько мыслей, выразить которые словами совершенно не получается. Поэтому он аккуратно кладет подарок в сторону, а сам крепко обнимает супруга за плечи, прижимая к себе как можно ближе. И лицо прячет в изгибе шеи. — Малыш, все же хорошо, — омега немного растерян такой реакцией, но с удовольствием прижимается к Чонгуку, начиная неторопливо водить ладонями по чужой спине. И да, он чувствует, как футболка на его плече становится влажной. — Я просто… Я просто так сильно тебе благодарен… За все, — голос совсем немного хрипит, а произнесены эти слова так тихо, что может показаться, что это вообще игры воображения. Но омега слышит. Слышит и едва плакать не начинает вместе с человеком, который значит для него так много, что и словами не описать. Который делает его безгранично счастливым и чью частичку он носит под своим сердцем. — Это мне нужно тебя благодарить за то, что ты не сбежал с нашего первого свидания, — Тэхен шутит, смотря в глаза отстранившемуся чуть назад альфе. И улыбается, укладывая ладони на чужие щеки. Только ради того, чтобы вперед податься и поцеловать. Просто очередное легкое касание, которое возвращает все на свои места. — А я действительно приготовил твою любимую пасту, — после пары минут молчания выдыхает Чонгук. — Я уже в предвкушении, — улыбается Тэхен. Ужин проходит в максимально приятной и теплой обстановке. Чонгук много шутит, а Тэхен смеется. Как там говорится: если твой мужчина может довести тебя до состояния смеха гиены за пару минут — это настоящая любовь. Они обсуждают планы на день и последние новости их общих знакомых. Например, то, что Чимин с Юнги укатили в горы, а семье Чон стоит отправиться на море, как только малышка родится и немного подрастет. Или то, что Джин стал ходить на занятия к своему жениху. Когда тарелки опустошены, Тэхен откидывается на спинку стула и начинает водить руками по своему животу. И улыбается довольно, смотря на своего мужа на другом конце стола. Мужа, который уже успел подняться и начать убирать грязную посуду. — Мы с фасолинкой возносим молитвы твоим кулинарным способностям, — хихикает омега, чувствуя, как все тело расслабляется. Просто потому, что ему хорошо: любящий муж, теплая еда, тихие песни, доносящиеся с фоном работающего телевизора, прекрасная любящая семья и долгожданная малышка под сердцем. Чего еще можно желать? — Это все практика, чтобы радовать моих любимых, — Чонгук загадочно приподнимает брови, начиная протирать тарелку мыльной губкой. А чистящее средство приятно пахнет лимоном. — Первая твоя яичница была похожа на угли, — Тэхен прикрывает глаза и словно бы перемещается в то утро после их первой ночи в качестве пары. Альфа уже тогда старался быть образцовым, поэтому решил начать с завтрака. Немного неудачно получилось, потому что завтрак представлял собой угли. — А ты просто разбил яйцо в мою тарелку и сказал есть, — Чонгук добродушно смеется. — Я злился, — омега не хочет признавать, что из него не вышло образцового омеги, который и в готовке, и в уборке, и в прочих домашних делах хорош. Зато он именно таким и нравится мужу. — Ты выглядишь особенно милым, когда твои щеки краснеют, а губы надуваются, — имеет в виду, что так выглядит омега, когда злится. — Ничего не мило это выглядит, — Тэхен дуется, складывая руки на животе. А фасолинка внутри него активно с отцом соглашается. Пинает пяточкой изнутри, заставляя омегу зажмуриться и сделать пару неторопливых вдохов через нос. В последнее время каждое движение внутри него становится более болезненным. Джин говорит, что это признак скорых родов и не стоит этого бояться совершенно. — Все хорошо? Болит где-то? — Чонгук, заметив выражение лица супруга, вытирает пальцы полотенцем и, подойдя, аккуратно касается ладонью чужого живота. Безошибочно понимает, в чем проблема. — Фасолинка решила поговорить с тобой через меня, — омега улыбается, немного криво, потому что пинки повторяются еще несколько раз. — Малышка, — Чонгук опускается на колени и касается губами нежной кожи над пупком, — моя дорогая доченька, можешь дать немного отдохнуть своему папочке? А я обязательно буду разговаривать с тобой, укачивать на ручках много-много времени. Омега смотрит на картину того, как его возлюбленный разговаривает с уже большим животом, любовно поглаживает и бесконечно нежно целует. Наверное, сложно не расплакаться от этой картины даже без американских горок гормонов. А Тэхен уже давно перестал винить себя за слезы, ведь каждый раз Чонгук говорил ему о том, что они не признак слабости. И каждый раз крепко обнимал и целовал, бережно стирая влажные дорожки со щек. Так и в этот раз происходит. Тэхен закусывает губу, когда супруг касается его лба губами. Слишком много эмоций в последнее время, наверное, это как перезагрузка перед новым периодом в жизни, в который нужно вступать с чистой головой. — Потанцуешь со мной, луна моя? — Чонгук поднимается и с нежной улыбкой протягивает руку мужу. Тот кивает, не задумываясь. Чувственные звуки какой-то особенно популярной сейчас мелодии доносятся словно из-под толщи воды. Разве нужна музыка тем, у кого в сердце одна на двоих мелодия? Приглушенный свет падает причудливыми тенями на лицо омеги, черты которого кажутся уж совсем неземными. Чонгук постоянно спрашивал себя, не является ли Тэхен плодом его воображения, настолько красивым, сильным, независимым он был. Поэтому он обнимает супруга крепче, прижимая к себе, полностью таким образом скрывая в своих объятиях. Омега растворяется в моменте. Прячет лицо на груди любимого, прижимаясь ближе, когда тот неторопливо проводит ладонью по спине. Тепло. Не в том смысле, что каждый человек теплый, потому что живой. А в том, насколько Чонгук подходит Тэхену, создает для него чувство совершенной защищенности и невероятного уюта. Это и называется своего человека встретить. Истинную любовь. Соулмейта, если угодно. — Покружишься? — Чонгук чуть отстраняется, вытягивая руку, и смеется. — Покружусь ли я? — Да, знаешь, как в красивых фильмах, когда музыка на фоне играет, а весь мир только для героев. — Может и для героев, а мой мир в твоих глазах, — смущенно выдыхает омега и все же кружится пару раз вокруг своей оси. Прежде чем оказывается прижат к сильному телу своего супруга. Приходится запрокинуть голову, чтобы в глаза Чонгука посмотреть. — Знаешь, я хотел сказать то же самое. Тэхен улыбается. Тихий смех служит прекрасным завершением вечера, как и долгие трепетные поцелуи перед тем, как уснуть в объятиях любимого человека.♡♡♡
Весь день Чонгук думает только об одном. Не может сосредоточиться на важном, постоянно поглядывает на часы, даже пару раз получал вопросительные взгляды секретарши, которая просто молча просила взяться за работу. В большей или меньшей степени это осталось проигнорировано. Потому что альфа чувствует приближение гона. И ему просто необходимо… Натереть животик Тэхена маслом, сделать ему массаж стоп и попросить погладить по волосам. Стоит начать с того, что гоны у альф это не всегда о сексе. В основном гон — это природные инстинкты, которые берут верх над разумом. Просто у некоторых они выражаются в настолько сильной привязанности и любви к омеге, что проявляются исключительно в заботе. То есть, если без гона Чонгук просто заботливый, то в гон — заботливый в квадрате. Если не в кубе. Тэхен иногда просто просит, чтобы с ним занялись любовью, потому что его пальцы устают быть в плену рук альфы, который решил сделать каждому массаж. Такая вот особенность. И вот минутная стрелка медленно ползёт в сторону заветного времени, когда нужно будет подняться и с чистой совестью отправиться домой. Почему-то мысль о том, чтобы закончить раньше — большой босс все-таки — не приходит к альфе в голову. Честный и порядочный работник. — Господин Чон, если вам так уж нужно, я прикрою вас, — с тихим стуком в кабинет входит секретарша. Очень понимающая девушка, с приятным лицом и обручальным кольцом на пальце. — Обычно ты говоришь мне не отвлекаться, Ёнсон, — Чонгук улыбается, но под шумок начинает собирать свои вещи. — Обычно от вас на работе есть польза, — девушка складывает руки на груди. — Ты такая безжалостная, — альфа наигранно обиженно кладёт руку на грудь, но уже поднимается со своего места. — Но раз ты так говоришь, то я пошёл. — Конечно. Хорошего вечера, господин Чон, — Ёнсон кланяется в знак уважения и получает кивок от альфы в ответ. А после вздыхает: когда-нибудь она тоже познает все прелести ожидания пополнения в семье. Потому что, смотря на то, как её начальник носится со своим омегой, бесконечно беспокоится и спешит домой, хочется так же. А Чонгук уже выходит из офиса, наслаждаясь сегодняшней тёплой погодой. Солнце светит особенно ярко, словно само за альфу радуется, делая дорогу до дома особенно комфортной и приятной. На самом же деле, ведущая домой дорога не может быть неприятной. Ведь дома тебя ждут любимые люди, вкусная еда и чувство безопасности. Ведь дома ждет Тэхен. Чонгук выдыхает перед дверью дома, у него в руках огромный букет пионов. Идея купить цветы по дороге домой пришла совершенно неожиданно, а альфа не привык отказывать себе в каких-то подобных мелочах. Омега находится сидящим на диване и смотрящим сериал. Очаровательно милая картина, особенно, когда тот морщит носик, почувствовав чужой запах. Наверняка, сейчас скажет, что альфа пришел на самом интересном моменте, и досмотреть дальше не получится. Поэтому Чонгук его опережает и опускается перед омегой на колени и улыбается довольно. — Ты сегодня рано, — Тэхен улыбается в ответ и принимает цветы, зарываясь в них носом. Он становится слишком слабым и слишком типичным представителем своего пола, когда Чонгук делает подобные жесты. Да и кому не будет приятно получить знак внимания от любимого человека? — У меня скоро гон. Альфа говорит прямо в лоб, а Тэхен немного удивленно приподнимает бровь. — Цветы для отвлечения внимания или просьба? — и улыбается хитро-хитро. — Нет, я просто по тебе очень соскучился, — альфа наклоняет голову набок и касается губами худых коленей супруга, а после поднимает взгляд. — Мне жизненно необходимо масло, чтобы натереть животик и помассировать ноги. — Обычно альфы своих омег заваливают прям на пороге, — Тэхен медленно поднимается, опираясь на руку мужа. И в словах ни грамма упрека. — Ты заслуживаешь долгой и трепетной ночи любви на шелковых простынях. — Наш первый раз был на столешнице. — Детали. Альфа фыркает, уходя в указанном направлении за маслом. А Тэхен тихо смеется себе под нос. Вот и кому скажи, что у него такой потрясающий супруг, который, даже несмотря на то, сколько лет они вместе, остается невероятно внимательным, нежным и заботливым. Самое настоящее сокровище. Омега, переваливаясь из стороны в сторону и упираясь рукой в поясницу, идет в сторону дивана и снова садится. Цветы поставлены в вазу, и теперь кухня словно бы преобразилась, получая весеннее настроение. Тэхен вытягивает перед собой ноги и прикрывает глаза. Сегодня у него совершенно нет сил чем-то заниматься. Даже запланированную на сегодня уборку омега не смог провести и просто сидел, иногда вставая в туалет и к холодильнику покушать. — Заждался? — Чонгук опускается рядом почти бесшумно и неторопливо поднимает футболку мужа, укладывая ладони на чужой животик. Поглаживает, а после опускается и оставляет поцелуй над пупком. — Ммм, — омега тянет что-то неоднозначное, расслабляясь. Почти каждый раз, когда Чонгук начинал свои манипуляции с животом мужа, Тэхен начинал засыпать. Альфа улыбается, так как эту маленькую особенность своего возлюбленного уже давно понял. Поэтому просто начинает заниматься тем, что ему жизненно необходимо сейчас. Первое — покрыть поцелуями каждый миллиметр живота, погладить его везде и всюду. Дальше — разогреть между ладонями масло, чтобы после уже теплыми руками коснуться натянутой кожи. Чонгук никогда не говорил с Тэхеном касательно его немного изменившихся форм серьезно. Да, альфа как-то сказал, что будет любить своего мужа любым, что чистая правда. Однако… Чонгук даже и предположить не мог, что у него голова будет идти кругом от того, каким привлекательным он находил тело своего возлюбленного. И его желание не уменьшалось — страх навредить малышке не в счет — и только росло. Альфа про себя ласково называл растяжки лучиками солнца, касаясь их кончиками пальцев. И совершенно не понимал знакомых, которые рассказывали об отвращении к телам своих мужей после родов. Наверное, Чонгук просто какой-то бракованный альфа. Но он определенно этому рад. Тэхен начинает дышать тяжелее, когда Чонгук заканчивает с массажем живота и переходит на ноги. Тщательно массирует стопы круговыми движениями, стараясь и размять, и снять легкий отек. Беременность это действительно сложно. — Чонгуки… — омега приоткрывает глаза и укладывает ладони на свой живот. — Что такое, луна моя? — альфа сразу же останавливается и подсаживается ближе, переплетая пальцы с мужем. — Мне кажется, что что-то не так. Живот тянет, — Тэхен хмурится сильнее, а после делает неудачную попытку подняться. Такое ощущение, что его тело резко все силы покинули. Чонгук кивает и без слов помогает мужу подняться. Вот только замирает после, глядя на большое мокрое пятно на диване. Ему требуется пару секунд для осознания произошедшего: воды отошли. А омеге стоит только обернуться, чтобы понять. И он реагирует довольно спокойно. По крайней мере, не так, как Чонгук, который вроде и готовился к этому моменту, а на деле… — Малыш, сумка в больницу лежит в шкафу. Мне нужна она, пара бритв и мой любимый махровый халат. О, еще повязку для волос захвати. Омеге все еще было сложно стоять, однако он понимал, что сейчас тормозить не выход. Ему нужно будет вместе с Чонгуком спуститься в машину и доехать до роддома, а после пойти на все процедуры. Но сперва — позвонить Джину. — Да? — бета поднимает спустя пару слишком долгих гудков. Чонгук уже сорвался с места собирать вещи, а Тэхен начал познавать какое-то странное веселье. — Я рожаю, — коротко и ясно, а по ту сторону слышится глухой звук. Кажется, падение чужого тела. — Понял, выезжаю. Тэхен прячет телефон в карман, чтобы не забыть случайно, иначе как он позже с Чонгуком или Джином свяжется? А после аккуратно касается живота, который теперь ощущается чуть опущенным вниз. И как этого можно было не заметить за весь день? А теперь нужно вспоминать все дыхательные практики и стараться дышать. Схватки ещё не начались, поэтому живот практически не болит, но что-то омеге подсказывает, что это ненадолго. — Ты готов? — Тэхен уже надевает куртку в прихожей, выглядывая в поисках своего мужа в гостиную. А Чонгук действительно переживает. Наверное, уже не паникует, но его дрожащие руки не выдают полного спокойствия. Однако стоит отдать ему должное, держится он хорошо. Даже вещи вот собрал. — Да, сейчас я помогу тебе обуться и поедем. Альфа быстро подбегает к мужу, ставя сумку на пол. Помогает Тэхену сесть, аккуратно придерживая за низ живота одной рукой, а второй аккуратно поглаживает поясницу. Омега не против от слова совсем, присутствие рядом мужа придаёт ему сил и уверенности в то, что все будет хорошо. — Как себя чувствуешь? — Чонгук быстро, но аккуратно надевает любимую обувь омеги без пяток, чтобы удобнее было. Всё же, отёк ещё не прошёл. — Так, словно вот-вот из меня ребёнок выйдет. Тэхен пытается шутить, чтобы разрядить обстановку. Альфа ему благодарен за это, ещё за то, что омега не разводит панику, которая бы однозначно усложняла процесс сборов. Поэтому, сделав пару глубоких вдохов, в руки себя берет и Чонгук. Не время паниковать. Они спускаются к машине неторопливо. Тэхен самостоятельно передвигается крайне неуклюже и особого доверия о сохранности двух драгоценных жизней эта походка не внушает. Хорошо, что рядом есть альфа, который поддержит. Уже на улице Тэхен начинает хмуриться и направляться к переднему сиденью. Боли начинают медленно усиливаться, но пока что вполне себе безобидно. — Луна моя, садись назад, — Чонгук останавливает мужа, аккуратно сжав ладонями его руку. — Джин говорил, что так тебе будет удобнее и, если что, ты сможешь… — Плевать, я хочу держать тебя за руку, — омега хмурится, смотря в глаза напротив. Вот только в этой ситуации альфа непреклонен. — Тэхен, садись назад, — не грубо, но на просьбу это уже не похоже. Омега вздрагивает, но покорно кивает. Он уже и забыл о том, какой у него супруг горячий, когда серьёзный. Конечно, это немного не та ситуация, чтобы думать о подобном, однако любая мысль подойдёт, чтобы отвлечься от той, в которой из тебя вылезет ребёнок. Пусть уже любимый и долгожданный. — Хорошо. Тэхен садится на заднее сиденье, опять же не без помощи мужа. Сразу откидывается на сиденье назад, укладывает ладони на животе и раздвигает ноги. Так легче. Но рожать в машине он не собирается. Чонгук торопится. Не настолько, чтобы выезжать на встречную полосу и ехать на красный, все же, его пассажир — сокровище. Но пару штрафов за превышение однозначно получил. И здание больницы, которое уже мелькало впереди, определенно спасает бюджет семьи Чон. На входе их встречает Джин, который выглядит не так, как обычно. У него взъерошенные волосы, под белоснежным халатом большая цветастая футболка с каким-то дурацким принтом. Наверное, он спал до звонка, а после впопыхах собирался, чтобы приехать вовремя. — Как он? — бета сразу приступает к делу, перехватывая омегу с другой стороны. — Сказал, что чувствует себя так, словно рожает. Но, кажется, у него начинаются схватки: всю дорогу морщился и шипел, — Чонгук смотрит на Джина с высоты своего роста. А Тэхена на хихи прорывает. Бета и альфа молча переглядываются, а Чонгук только немного сильнее сжимает ладонь мужа в своей. Чувствует и знает, что тот начинает волноваться, но не знает, как правильнее будет поддержать. Поэтому действует так, как умеет. И омега ему невероятно благодарен за это. Дальнейшие события проходят словно в ускоренной съёмке. Чонгука задерживают в регистратуре, чтобы заполнить все необходимые бумаги, а омегу под руки уводят врачи в предродовую палату. Нужно уже начинать все процедуры и стимуляцию схваток. Справляется быстрее альфа. Он где-то находит бахилы и белоснежный халат, но после просто сломя голову бежит в указанную сторону. Он должен быть рядом хотя бы сейчас, чтобы хоть немного облегчить боль своего мужа. Поэтому препятствием не становятся ни ступеньки, ни столпотворение в коридоре, ни предупреждение врачей о том, что альфам нежелательно все это видеть. Тэхен лежит на боку в палате, а его живот покрыт проводами. Мерное гудение аппарата сопровождается приглушенными стонами боли омеги. Его уже переодели в больничный халат, надели на голову повязку, с которой он обычно макияж делает. Омега был бледным, а руки, сжимающие край простыни, дрожали. — Душа моя, ты как? Чонгук подходит к кушетке, и каждый его шаг сопровождается шорохом халата. Он опускается на колени и аккуратно накрывает прохладную ладонь мужа своей, чуть сжимая, а после целует тыльную сторону. Тэхен приоткрывает глаза и улыбается слабо. — Я представлял, что это не особо приятно, — хрипит он, а после чуть приподнимается, намекая, что хочет, чтобы его прямо сейчас обняли. Чонгук кивает, поворачивая голову в сторону сидящего на одном из стульев у стены Джина. Не заметил он его раньше, слишком взволнован был. Тот кивает, поскольку просьбу тоже слышит. Альфа забирается рядом с Тэхеном и аккуратно укладывает его на себя. Касается кончиками пальцев низа живота, начиная аккуратно поглаживать. Старается забрать себе частичку чужой боли и действительно слышит тихий вздох облегчения своего омеги. — Чонгук… Расскажи мне что-то, — Тэхен поднимает взгляд, отвлечься хочет. — Я как раз знаю пару сказок, о чем хочешь послушать? — Чонгук нежно касается губами чужого лба, потом чувствительного места за ушком. — Что-то, чтобы отвлечься можно было, — Тэхен прикрывает глаза, переплетая пальцы с пальцами Чонгука, и откидывается на чужую грудь. Краем глаза замечает, как выходит из палаты Джин, тихо прикрывая за собой дверь.♡♡♡
Роды начинаются неожиданно. Омега, которому получилось пару часов поспать, резко открывает глаза и хватает мужа за руку. Чонгук вздрагивает, отвлекаясь от поглаживаний чужих волос, и резко садится на кровати. — Зови Джина, кажется, началось, — у Тэхена в голосе проскальзывают нотки паники, но рука альфы в своей определённо отвлекает. Даёт уверенность. Боли становятся сильнее с каждой секундой, а прибежавший Джин объясняет, что это нормально, ведь ребёнок готовится к тому, чтобы появиться на свет. Вот только и бета не может быть полностью сосредоточен, так как беспокойство проскальзывает. Они с Тэхеном все же близки. Но профессионализм в итоге берет верх. В палате собирается группа врачей, которые уже хотят увозить Тэхена. Но омега мнется. — Чонгук… — Конечно, душа моя. Чонгук сразу подходит к кровати и сжимает руку мужа своей. Понимает, что его просят быть рядом с ним, просят поддержки. И он это даст. Они переглядываются с Джином, а после Тэхена перевозят в родильную палату. Чонгук представлял себе это место немного иначе. Даже сложно описать как именно, наверное, как в фильмах показывают. Но родильное помещение было большим, просторным и очень светлым. Посреди всего этого стояла кушетка, на которую укладывают омегу. Альфе же выпадает место рядом с супругом, чему он несказанно рад. До того момента, когда начинаются потуги. Кажется, Чонгук начинает понимать, почему альфам не стоит присутствовать на родах. Тэхен кричит так громко, в какой-то степени даже отчаянно, что у его супруга кровь в жилах стынет. Становится бесконечно плохо от того, что он ничем не может помочь, кроме как сильнее сжимать руку омеги, позволять ему царапаться, кусаться. И все это по сравнению с тем, что испытывает Тэхен, буквально ничтожно. Он матерится на всю больницу и кричит о том, какой Чонгук придурок и больше никогда он в него кончать не будет. От такого потока слов все присутствующие врачи переглядываются и стараются не сильно смеяться. Альфе же не смешно. Прямо сейчас он готов поменяться со своим мужем местами, если ему станет легче. Тэхен смотрит на Чонгука тогда, когда ему говорят просто дышать. Отдыхать. Смотрит очень виновато, за то, что попросил, наверное. Вот только альфа сразу наклоняется вперёд и нежно осыпает поцелуями чужое лицо, шепчет, какой Тэхен молодец, как хорошо он держится. Врачи ни слова не говорят, хотя, возможно, так и нельзя делать. И так длится несколько часов. Бесконечные: «Дышите, тужьтесь». Кто угодно с ума от этого сойти может. Омега уже выглядит очень уставшим, ищет поддержки в супруге рядом, который сейчас просто не имеет права показать слабость. Поэтому Чонгук тепло улыбается и касается губами покрытого испариной лба. — Осталось немного, луна моя, — обещание. А Тэхен кивает, потому что верит. И действительно, через минут десять в помещении раздаётся детский крик. Изнеможенный Тэхен падает на кровать, даже не замечая, как у него едва ли не разъезжаются в стороны колени, а еще плаценту родить нужно. Вернее, не ему — это задача врача. Джин быстро перерезает пуповину ребенку, а после подзывает к себе медсестер, быстро им что-то говоря. Альфа совершенно не слушает, потому что он сейчас совершенно обеспокоен тем, как себя чувствует его омега. — Луна моя… — В следующий раз… Рожать будешь ты, — с придыханием фыркает Тэхен и прикрывает глаза. Чонгук тихо смеется и нежно целует его в лоб, потом в щеку, веки, скулы. Сжимает пальцами чужую ладонь и покрывает поцелуями каждый палец. — Спасибо тебе за все, — тихо шепчет Чонгук и тоже прикрывает глаза. — Эй, папаша, посмотрите на свою девочку? — неожиданно позади раздается голос Джина, в котором так и звучит улыбка. А Чонгук оборачивается словно в замедленной съемке, потому что, если честно, уже успевает забыть о том, почему они вообще здесь собрались. А на руках у беты маленький комочек, завернутый в пеленку. Крошечное создание, которое и в руки взять страшно. Альфа оборачивается на мужа, а тот смеется, видя в чужих глазах панику. — Ты ей сам обещал, что будешь держать ее на руках и разговаривать с ней, пока я буду отдыхать, — Тэхен пытается приподняться, но сразу понимает, что это плохая идея. Поэтому ложится обратно и складывает руки на груди. Чонгук медленно кивает и аккуратно берет из рук беты свою дочь. Свою маленькую малышку, фасолинку, которая теперь смотрела на него большими карими глазами и сжимала кулачки. — Такая красавица, — восторженно выдыхает альфа, немного пугаясь того, какой крохой малышка выглядит в его руках. — Милая, привет, это твой папа. Чонгук аккуратно поправляет пальцем пеленку, касаясь подушечкой щеки ребенка. На это действие малышка реагирует неоднозначно: хмурится и хватает альфу за палец. Чонгук едва сдерживает писк умиления, потому что это просто маленькое чудо, с таким же носиком, как у Тэхена, выразительным взглядом и ох… — Сердце мое, — альфа оборачивается и аккуратно садится на край кровати мужа, наклоняясь к нему, чтобы переложить ребенка на грудь омеги. — Ты такой молодец. Тэхен плачет. Держит в руках свою первую дочь, чувствует рядом тепло своего альфы и плачет от переизбытка чувств. Он счастлив. Бесконечно счастлив, смотря на эти крохотные пальцы и счастливое лицо своего альфы. — Малыш… — омега закусывает губу и тянется за поцелуем вперед. Просто поднимает голову, потому что на большее сил у него не хватает. А Чонгук сразу подается вперед и целует. — Простите, что отвлекаю, но ребенка нужно покормить, — тактично откашливается Джин. — И ты иди к нам, посмотри, какая она красавица, — омега кивает на дочь. — Все же, ты тоже ее дядя, пусть и не совсем кровный. — Это ты так меня на подарки разводить собираешься? — шутит бета, садясь с другой от Чонгука стороны и смотря на лицо заинтересованной малышки. — Нет, она сама с этим прекрасно справится. — Несомненно, — Чонгук поддакивает мужу и целует его в висок. — Как назовете? — интересуется Джин, укладывая девочку на руку Тэхена чуть ближе, чтобы она смогла сама нащупать немного увеличенную грудь отца и начать пить. — Чон Кон*, — альфа светится, а Тэхен улыбается. Пусть будет так.