Возможно, это была ошибка

Возможно, изначально это было ошибкой. Николай старался не то что не двигаться, не дышать в тесной палатке, но его рука под головой начинала неметь, а у края брезента палатки было холодно. За пределами этого надежного полога бушевала Цибейская зима, их третий враг. Юный царь попытался немного отодвинуться, поменять положение руки, натянуть на себя шестерное одеяло, но его спина снова коснулась чужой и Ланцов замер, прислушиваясь к ровному дыханию. Александр тихо вздохнул и повернулся, теплое дыхание обожгло загривок, и король стыдливо ощутил толпу мурашек по всему телу. – Вам никто не говорил, что Вы очень громко думаете, Ваше Величество? Николай делает над собой усилие и тоже поворачивается, встречаясь лицом к лицу с тем, кого назначал генералом, с тем кого лишил звания «Дарклинг» и дал простое и понятное имя – Александр Морозов. «Генерал Александр Морозов!» – звучало красиво и даже чем-то устрашающе. Николаю нравилось, и он гнал от себя мысли, что он таким вот способом пытается стереть в воспоминаниях того Дарклинга, который убил его брата, который был в чем-то сумасшедшим и опасным преступником. Он пытался оставить с собой в "здесь и сейчас" Сашу. – Да? А между тем мы очень хорош в картах. Мне кажется это вполне показательно, что я думаю достаточно... молча, – король улыбается в темноте и чувствует как напротив мужчина тоже улыбается, той самой снисходительной улыбкой, как улыбаются нерадивым детям. Он ведь точно заметил то, как Николай недовольно произносит «мы», но предпочел оставить это без комментариев, как обычно. – В способности лицедействовать, мой царь, Вам не отказать, но я не об этом, – мужчина понижает голос до шепота и Николай невольно двигается ближе, пока не ощущает дыхание почти на скуле, а в нос не ударяет чужой запах. Пахло хвоей, дымом от костров и чуть солоновато кожей, но обдумать как следует это Николай не успел. – Я о том, что когда Вы искренни, когда думаете, что никто не смотрит... У тебя поразительно открытая душа, Николай, – заклинатель и сам к нему придвинулся и стало теплее, метель отошла на второй план, они словно остались одни во всем этом равнодушии зимы. – Это по-твоему хорошо или плохо? – принц хмурится и Александр всматривается в темноту, чтобы увидеть как всего на мгновение между бровей короля появляется упрямая морщинка. Николай еще так молод, вспыльчив и упрям, почему-то это осознание заставляет сердце Саши ныть старыми ранами. – А ты сам как считаешь? – Я считаю, что во мне мало недостатков и это точно не один из них. Александр опускает почему-то взгляд куда-то вниз, не улыбается и не отвечает ничего. Королю становится неловко и как-то стыдно, но не скажешь же, что не хочется проводить целую ночь с Зоей в одной тесной палатке. Между ними в последнее время столько лежит ссор, недосказанности и мелких дрязг, что дружбой это назвать сложно – это было выгодное партнерство. С Александром было хорошо, может даже чуточку больше, чем просто хорошо. Близнецы сейчас спят в соседней палатке с друг другом, шквальная майор с проливной майором, даже Зоя ночует с Ниной – все нашли место в их тесном боевом лагере. Николай мог бы потребовать поставить для него что-то отдельное, а Дарклинг скорее всего переночевал с большим удовольствием с кем-то их своих знакомых корпориалов. Корпориала можно хотя бы просто попросить усыпить себя, Ланцов тоже сейчас был не против уснуть таким способом, просто выключиться, чтобы избежать неловких попыток поговорить наедине. Но все равно от мысли, что кто-то может быть приятнее Александру, чем его молодой король, грудь вонзались когти внутреннего демона. Но он привык, смирился, даже научился использовать эту темную жажду. Разве Зою он не ревновал так же? – Снова это выражение лица, – голос Александра неожиданно так рядом, что юный король вздрагивает рядом с ним и невольно задевает своими светлыми волосами щеку. Рука снова затекла, пришлось подвинуться так, чтобы между ними оставалось каких-то пару сантиметров. – О чем ты? – Ты думаешь о том, что считаешь неправильным. Несчастное лицо щенка. Старое прозвище заставляет очнуться от темной полудремы, карий взгляд становится жестким и колючим. – Я задел тебя? Николай слышит короткую насмешку в этом голосе, и просто отворачивается. – Нам предстоит завтра умереть или стать героями, не хотелось бы выглядеть героем с мешками под глазами, давай спать, – произносит Николай как ему кажется достаточно нейтрально и дружелюбно, срываться не хотелось, как и в очередной раз о чем-то спорить. Он чувствует, как Александр не поворачивается, наоборот двигается ближе и касается его затылка губами. Искра. По телу бежит сначала короткая вспышка тепла, потом его самого обдает жар. – Я прошу прощения, Коля. Тишина между ними ложится покрывалом напряжения. Дыхание Александра замирает и даже, кажется, сбивается. – Ты слишком часто его просишь в последние несколько месяцев, – ехидно кусается словами противный корсар и тут же поворачивается, рывком, обнимая своего генерала за спину. Самый простой способ простить к тому же он так сильно замерз, не только из-за зимы Цибеи. Где-то снова у скулы Ланцов ощущает сначала смешок, после аккуратный поцелуй, и еще один и снова обжигающий, у уголка губ. Там он и остановился, словно спрашивая разрешение, которое пылкий царь дает ему без промедления, целуя уже самостоятельно. Это и было то самое его личное «немножко больше, чем просто хорошо рядом», и «немножко больше, чем дружба». Они запутались в войне, в будущем страны, в друг друге. Возможно изначально все это было ошибкой. Просто приятной ошибкой, но если завтра они умрут, он не будет ни о чем жалеть.