***
Ещё в юности он разбирался и ценил виды искусств. С ним занимались музыкой и живописью лучшие преподаватели. К своим неполным тридцати он довольно неплохо писал стихи, и рисовал. Чего не скажешь о его личной жизни. Все девушки, которые у него были не видели в нем никого большего, чем просто занудного ботаника. Маминькиного сынка и нерешительного труса. Одна такая девушка и стала отправной точкой в его новой жизни. Недооценнному писателю и художнику на момент смерти было тридцать пять лет. Уильям Пратт умер в темном переулке, чтобы проснуться убийцей. Безжалостным и хладнокровным непобедимым Уильямом Кровавым или Спайком. Он войдёт в историю, как истребитель истребительниц. Кровавый след тянулся за ним по всей Европе и потом в Новом свете. О нем писали книги, защищали диссертации и научные труды. Он не шел ни в какое сравнение, с известными маньяками. Он был призраком. Неуловимым. Возле каждой убитой им девушки находили рисунки, пугающие своей точностью и драматичностью, сначала это был просто невинный набросок, со стороны, затем это был портрет спящей красавицы, а в финале это была мертвая девушка с перекушенным горлом без единой капельки крови. Маньяк убийца продолжал своё дело… Пока не встретил на своем пути ее. Он пообещал ей, что убьет ее в субботу. Но неделя затянулась на несколько долгих лет. Он неизменно появлялся в ее жизни, именно тогда, когда был нужен. И ускользал, каждый раз когда она угрожала убить его. Единственная в своем роде истребительница не могла убить его. Ее осуждали, ее не понимали. А она в свою очередь с упорством маньяка убивала монстров, особенно тех, кто что-то знал о вампире Спайке. Рисунков в ее шкафу на самом деле было не мало. И любая другая девушка обратилась бы за помощью, но она не любая другая, она вымирающий вид. Что-то в этих рисунках ее цепляло. Что-то заставляло думать о нем иначе. Человек, вампир, не важно, который может так рисовать, доводя до мурашек и гипнотизируя, не может быть монстром. Она шла по его следам, свято веря, что на этот раз он не ускользнет. Да как он только мог так просто входить в ее дом, без приглашения представляет опасность для Дон. Если только… Тут определенно не обошлось без магии. Вампир без приглашения в дом войти не может. Если она не сошла с ума. Если сама однажды не поддалась и не впустила. Магия… однозначно. На этот раз она найдет его. Поймает и сведёт счёты. Но прежде чем… Окна плотно закрыты, зашторены. Крест и святая вода на подоконнике, кол под подушкой. Все это напоминало сказку о красной шапочке. Девочка шла по дороге в темном лесу в логово страшного волка. Но девочка не боялась. Она хотела убивать. Или быть убитой. Долгие годы она была одержима им. И этот его последний рисунок…как пригласительный билет. Баффи должна убить Спайка. Баффи должна убить Уильяма Кровавого или кем он там был? До банального простая фамилия Пратт. Сжимая кол сильнее, слыша как стучит собственное сердце, до кома в горле, до потемнения в глазах, девушка шла в сторону дома. Заброшенного и мрачного. Распахнулась дверь, скрипнула половица. В нос ударил запах цветов, краски и растворителя. По спине истребительницы пробежал холодок. От того, как близка она была к цели. Художник найден. Он не убежит растворяясь в толпе, не оставит больше рисунки на ее кровати. Цветы, много цветов. Лилии, розы, орхидеи, пионы, оплавленные свечи на полках, круглом столе, на полу. Мебель укрытая белой тканью, в этом доме никто словно и не жил. Перехватив кол и сглотнув, девушка прошла на тусклый свет. — Здравствуй, Баффи. Голос от которого подгибались колени, за которым можно было идти хоть в ад. Тёмный силуэт на фоне отблеска свечей и сотни картин. Софа в углу комнаты. — Ты. Наконец-то я нашла тебя. Подошла к нему вплотную, заглядывая в нереальные синие глаза. Блики от свечей на аллебастровой коже, идеальные скулы. На столько близко к нему, что чувствует холод кожи, всю силу исходящую от этого совершенного тела хищника. — Я всегда был рядом, любимая. Разве ты не замечала? Наклон головы, улыбка от которой леденеет кровь. Продать бы душу ради этого. Я же спасал тебя, предупреждал, посылал знаки. Ты до сих пор жива потому, что я так хочу. Что-то в тебе есть, и мне не хочется тебя убивать. Сейчас. — Прошло достаточно времени, чтобы принять решение. Что же случилось с безжалостным монстром? Круг должен замкнутся Уильям. Это ты до сих пор жив, потому что я… — Что? Он едва коснулся ее подбородка, ее тело выдало ее с головой. Дрожь, прерванный вздох и потемневшие глаза. — Ты хочешь меня, признай. Ты на столько хочешь меня, что сил нет терпеть. Я убийца, ты убийца. Мы похожи. Мы оба во тьме. Мы столько всего сделали вместе. Даже мир спасли… Разве это не здорово? Только я беру из этой тьмы прекрасное, а ты? Хочешь большего. Получить власть над художником, надо мной. Он ходил вокруг нее, словно дикий зверь. Он едва касался ее, посылая импульсы в ее напряженное, как струна тело. Которое он так любил рисовать. — Да. Я хочу тебя. Отрицаь очевидное было бессмысленно. Причина этого была непонятна. Судьба, связь, карма? Не важно. Шепот сорвался с ее губ, когда он в очередной раз прошел мимо и коснулся ее шеи. Ей было страшно, и до безумия мало этой игры. Опасности, исходящей от Спайка. — Громче. Его холодное дыхание обдало затылок, крепко зажмурившись, она почти плача, крикнула: — Ты мне нужен. Я хочу тебя! Резко развернувшись она вцепилась в его руки, толкнув к стене. Силы были не равны, вампир отшвырнул ее на софу. Кол с грохотом упал об пол. Мебель скрипнула но не прогнулась, Баффи часто дышала, ее трясло, грудь вздымалась, ее взгляд сфокусировался только на нем. — Прекрасна. Такая живая, такая дикая. Моя. Цветы, много цветов, свечи…и он. — На тебе слишком много одежды. Одним движением, Спайк разорвал ее футболку, в считанные минуты джинсовая юбка превратилась в лоскуты. Что скажет сестра? А что подумают друзья, если узнают где и с кем ты. Он навис над ней, разводя коленом ее ноги. — Больше не хочешь меня убить? Отрицательный кивок и хотелось бы протянуть к нему руки, но стальная хватка отвела их в сторону, над головой. — Не смей. Терпение…замри. Спайк отошёл лишь на секунду, а Баффи жалобно хныкнула, оглядываясь по сторонам. Картины, кисти, краски… холсты и просто бумага. На нескольких картинах была она. Пугающе красивая, нереальная. Возможно такой ей было суждено стать? Сейчас обнаженная, сгорающая от желания. Если ее смерть будет такой, пусть. Это не спальня дома, тут нет границ и запретов. — Где ты?! Баффи пыталась встать, но оказалась привязанной за руки, веревка была мягкой как и ткань на которой она лежала. Из угла комнаты раздалась музыка. Потрясающая музыка, появился Спайк. Баффи дернулась навстречу. — Добро пожаловать в мой мир… И девушку накрыло волной наслаждения граничащего с болью и страстью. В голове помутилось, только его тело, только руки и голос, звуки песни, и их сдавленные стоны переходящие в крики и имена, теперь все сливалось в одно сплошное удовольствие и наслаждение. Все было слишком, за гранью реальности и вымысла. Художник. Вампир. Маньяк. Убийца. Прекрасен, совершенен. Никто и никогда не делал с ней такое, никто не позволял ей быть такой. Она шла за смертью. Шла за местью, исполнить наконец предназначение. А получила жизнь. Яркий фейерверк и бездну поглощающую с головой. Получила силу и слабость. Быть и обладать. Истребительница. Женщина сводившая его с ума. Женщина, которая должна была умереть от его руки. Третья, которую не смог убить. Только лишь связать свою жизнь. Баффи. Убийца. Прекрасна. Идеальная. И не карандаш скользит по бумаге, а его руки наконец ощутили всю силу исходящую от этого желанного тела. Он рисует ее поцелуями, шёпотом, каждым новым движением, в ней. Без остатка.***
Кисть в руках художника выводила линии, они сплетались, образуя контур, четко очерченную границу рисунка. Картины, достойной самого известного музея… Нет частной коллекции. Его личной. До рассвета оставалось несколько минут. Стоя напротив мольберта, Спайк старался запечатлеть изящные изгибы женского теперь уже родного, любимого, тела. Тонкую талию, почти идеальную грудь, линию плеч и рук, волосы золотой волной покрывающие подушку, тень на щеках от ресниц, чуть вздёрнутый нос, губы распухшие от поцелуев, блики от свечей на влажном от пота теле. Он познал ее. Он получил ее. После стольких лет, следуя тенью. Открыв перед ней свою тьму. Впустив. Он хотел ее смерти, а получил союзника. Любовницу, женщину, которая будет стоять за его спиной. Идти рука об руку. Вечность. Ее глаза распахнулись. В них плескался огонь.