Что такое двуличие? Двуличие — это скрывание одного себя и выставляя на показ второго, но при этом, первый всегда безжалостнее второго. Первый может легко ударить ножом в спину. Или… двуличие бывает другим? YL/MI
***
Снова. День снова начался как-то не так. С самого пробуждения, когда я с ужасом распахнула глаза и рвано дышала, а из горла так и хотел вырваться ужасающий крик. Но я просто сжимала покрывала, смотря в тёмный, из-за времени суток, потолок. Руки подрагивали, я через силу села на диван, нервно осматривая комнату. Мне приснился кошмар. Он был связан с прошлым. А может и нет, не знаю. Я б хотела вспомнить, да вот только бывает такое глупое чувство, когда ты просыпаешься, и где-то на задворках памяти остался такой приятный сон, и ты, в попытках вернуть тот сон, пытаешься уснуть, но всё тщетно. Я согнулась, кладя локти на ноги, и зарываясь руками в волосы, сжимая и до боли потянув их. Я пыталась отдышаться, чувствуя как голова начала медленно, но верно болеть. Головные боли начали возвращаться. Наверное, ещё дня два назад всё было нормально, но вчера боль резкой иглой напомнила о себе. Неужто всё дело в нервозности? Если это так, то надо мно-ого успокоительного пить. Но у меня вроде осталось ещё полпластинки таблеток. Нужно их растягивать. По крайней мере сейчас не пить, ведь головная боль терпима, в отличии от той, которая вообще может быть. Я рвано выдохнула, убирая руки с головы и поднимая голову с ног на дверь. Сердце уже так не колотится от страха и ударившего в голову адреналина, а руки медленно перестали дрожать, давая возможность вяло и с явным усилием взять телефон. Включив его, в глаза ударил яркий свет, из-за чего я тихо зашипела, чувствуя, как новая волна боли прошлась по голове. Я по памяти сделала минимум яркости на телефоне. Как только экран стал тусклым, я смогла увидеть время. Белые циферки говорили о том, что прямо сейчас пять утра. Я сжала телефон в руках. Почему-то взглянув на время, у меня сразу внутри разлилось холодное как азот или лёд чувство тревоги. Оно мгновенно впилось в грудную клетку, терзая своими когтями, вызывая паранойю. Сегодня что-то наверняка должно случиться, ведь так? Или чувство снова взялось из ниоткуда, попросту вымораживая меня как и эмоционально так и физически. Я рвано выдохнула, и выключив телефон, достала из-под чехла билет на поезд. На нём было написано время, день и место. 23 января, пять вечера, 17 купе нижняя койка во втором вагоне. Сегодня среда. Я успешно пропустила день, когда обещала встретиться с Дмитрием. Но не пришла, подавляя в себе жгучее чувство стыда, которое несчадно съедало меня изнутри, чуть ли не весь день. Я хотела сжать билет, но не сделала этого, напротив сдавив телефон. Плохое предчувствие. В голове почему-то сразу возникла картина того, как меня арестовывают. Я дёрнулась, помотав головой. Нужно уходить, сегодня, а лучше прямо сейчас. Это чувство надвигающиеся тревоги преследует, поедает меня, притупляя любую другую хорошую эмоцию. Она поглощает, опустошая твой резерв энергии. Она заставляет тебя медленно сходить с ума. Особенно если тревога не прекращается в течение нескольких недель, месяцев или даже лет. Она медленно убивает тебя изнутри. Я тихо встала с кровати и подошла к небольшому шкафчику, где была вся моя одежда. А было её довольно мало. Я села на корточки, и прежде чем открыла дверцу, в ходе своей тревоги спрятала билет в свой топ. Я его практически не снимала, ведь ходить без топа в этом доме не давал обыкновенный стыд перед Костей. В шкафчике было всего ничего. Вторая пара штанов, которая была куплена уже здесь, пару капроновых носков, нижнее белье, примечательно я искала спортивное, белая блузка и свитер. Я поджала губы, доставая все вещи и, конечно же, взяв свой рюкзак. Всё это я как можно тише занесла на кухню. После так же тихо вернулась, чтоб взять свои оставшиеся вещи, как потрёпанная временем толстовка и джинсы. А ну а так же я взяла свой айпад, все свои шнурки и блоки, и, конечно, не забыла о повербанке. Я включила фонарик, а после взяла стакан и на него поставила телефон так, чтоб свет светил в низ, и было хоть что-то видно. Рюкзак был не шибко большим для многих вещей, так что я оставила себе блузку, которую надену, джинсы, носки и толстовку на верх. Всё остальное я запихала в рюкзак, но делала это аккуратно, и так, чтоб и остальные вещи тоже уместились. Успешно засунула туда планшет со всеми техническими вещичками как кабели, так же смогла каким-то чудом запихать пенал и новокупленный мною скетчбук. Старый я не прятала, а наоборот, нарочно оставила на столе, как и карандаш. Закрыв рюкзак, я взяла карандаш и прямо на обложке, нет, не красивым и элегантным почерком, а кривым и каким-то рваным, написала о своём уходе. А также в конце добавила что скетчбук оставляю Оле. Пусть будет иметь его для себя и вспоминать меня как хорошую "тётушку". Уста дрогнули в грустной улыбке, а тревога немного затупилась за пониманием того, что больше никогда их может и не встречу. Не сказать что мы сдружились сильно, хотя кому я вру? Да весёлых моментов хоть и немного, но всё ж они есть, так что… будет что вспомнить. Я отложила блокнот, и взяла одежду, быстро и как можно тише переодеваясь. Дольше всего одевать было блузку, но я уже решила её надеть. Так сказать, сэкономила место в рюкзаке. Всё-таки, хорошо, что я предусмотрительно не покупала много вещей. Но осталось парочка которых я не спрячу в рюкзак — слишком большие. Так что я тихо взяла один из пакетов, не разворачивая его. Сложу туда всё после того как выйду из квартиры. А именно кроссовки и куртку. Поставив пакет, я сложила лёгкую и тонкую пижаму опять-таки в рюкзак. Иногда меня удивляет моя способность впихнуть невпихуемое куда-то. Я весело хмыкнула, а после, взяв вещи, я отправилась в коридор, при этом уменьшив яркость фонаря. Благо телефон это позволял. Оделась я довольно таки быстро, и насколько это было возможно — тихо. Я схватила свою чёрную куртку и кроссовки, решив их упаковать уже в коридоре. Рюкзак был закинут на плечи, и, подойдя к двери, я лёгким движением руки прокрутила защёлку. На общем коридоре было куда холоднее, что, в принципе, логично. Я тихо закрыла дверь, но не на замок, ведь ключи брать мне незачем, ухожу ведь навсегда. Я рвано выдохнула и с тяжёлой душой отошла от дверей. Ведь я их, скорее всего, больше не увижу. Спускаясь по лестнице я тихо прошептала «спасибо», попутно сложив все вещи в пакет, закрепив их на рюкзаке. А после, взглянула на телефон. Прошло не больше пятнадцати минут после пробуждения и быстрого собирания вещей. Снова тяжело вздохнув, я положила телефон в карман, открывая железные двери подъезда и вдыхая морозный воздух улицы. Вот и всё, с сегодняшнего дня я точно бомж. Я грустно улыбнулась, а после вышла с подъезда, заворачивая на уже знакомую тропу. Улицы тускло освещали фонари, создавая весьма… интересную и ностальгическую атмосферу. Такое освещения я видела у себя в родном городе: тусклые жёлтые лампы, снег, старые панельные и не только дома. В общем и целом, чем-то напомнило мне мой город. Ноги несут меня к центру неспешным шагом, снег хрустит под ногами, а чувство тревоги всё не отпускает. Я нервно оглянулась. Никого. Тихо выдохнув я перехожу дорогу. Центр на удивление пустой, только некоторые люди ходят, и то их слишком мало, чтоб обращать на них хоть какое-то внимание. Зато на меня внимание обратили… Идя по дороге, я смогла увидеть две приближающие ко мне фигуры. Я прибавила ходу, пытаясь не обращать внимание на них. Центр большой, но хочется спрятаться за переулками. Чувствую себя подростком…***
Ноги несли меня и моих друзей, или лучше сказать, сообщников по переулкам. Сворачивая и тяжело дыша мы дальше несёмся вперед. — Разделяемся! — крикнул один из главарей нашей банды, и не думая мы разлеглись по кучкам в разные стороны, пока за нами с матами бежали менты. Я в руках держала сумочку какой-то дамы. Да-да, это была очередная проверка. И если я смогу оставить этот предмет у себя и успешно убежать от ментов, я пройду её. Даже если меня поймают, но я не скажу кто были моими сообщниками, и сохраню тайну — тоже пройду. В меня тогда поверят. Я с Тохой забежали в ещё один поворот, и, как назло, он выявился тупиком. Но здесь была пожарная лестница. Это было нашим единственным спасением от тварей с погонами.***
Я мотнула головой. Я просто паранойю, однозначно. Я перебежала дорогу даже не посмотрев на неё. Это вполне могло закончится для меня плохо, но благо всё обошлось, ну, или к сожалению. Ступая по снегу, я повернула в какой-то поворот. Я недовольно фыркнула, так как я плохо ориентируюсь в местности, а тут ещё и GPS нету, придётся идти по памяти. При чём целиком и полностью. Я ощутила себя спокойней, так как теперь я не вижу людей, точнее, полицейских или как их здесь зовут? В общем, не суть важно. Мне просто теперь спокойней, хоть я и ощущаю то, какие у меня ватные ноги, если не буду пытаться держаться, такое чувство, что тупо упаду. Я нервно вдохнула морозный воздух, недовольно выдыхая из-за холода. Руки сжались в кулаки, портфель мешком висел на спине, а пакет шуршал, слишком громко на фоне тишины улиц. Я вслушивалась в эту тишину, пытаясь не обращать внимание на пакет. Но говорить то, что он мне вообще не мешал будет ложью. Мешал он ещё как, он вечно сбивал и делал ощущение что сзади кто-то есть. Не выдержав, обернулась. Сердце пропустило удар. Я быстро отвернула голову, а в груди зародился страх, а тело выкинул адреналин. Сзади меня шли два милиционера. Я сжала кулаки, успокаивая себя, и думая над тем, что я буду делать. Вариантов того, почему они идут за мной много, и каждая новая хуже другой. Глубоко вдохнув, я притупила страх, заменяя его на ледяное спокойствие. Ум сейчас преобладал над эмоциями. Я как маленький хитрый хищник, который затаился и ждёт большого, чтоб от него ловко сбежать. Я стала идти медленнее, давая понять, что в спокойном состоянии, и вроде как готова говорить. Я не сделала то, что делает большинство преступников, я не побежала убегая от милиции, я сделала наоборот. Этот жест может их выбить из колеи, ведь, я уверена, они думали, что я убегу. Звук шагов сзади усилился, и я теперь чётко слышала их. Я затаила дыхание, пытаясь сохранить самообладание и не убежать в страхе от них, не напасть на них или сделать ещё какую-то глупость. Нет, ни в коем случае. Я прикрыла глаза, пытаясь забыться хоть на миг. Давно не ощущала этих эмоций. Даже не так. Я давно не была в похожей ситуации. Конечно, ситуация сейчас похожа, вопрос только в том, что я сделала. Ох, а сделала я достаточно. Хотя не очень, я всего-то человек без документов, жилья и «имени». Я человек который сделал поддельные документы. По сути, я тут вообще никто, но какая разница? — Простите! Гражданочка, нам нужно с вами поговорить! — прозвучал громкий прокуренный голос. Ну что ж… поехали. Я остановилась и повернулась милиционерам. — Здравствуйте! — обратился ко мне парень немного выше меня ростом с русыми волосами, и тот немного улыбнулся. Рабочая улыбка, ничего больше. — Здравствуйте, что-то случилось? — мило улыбнулась, приподнимая уголки губ, хоть и внутри всё было ледяное. Страх медленно подползал к горлу. Парень кивнул, и достал со своего кармана документ и уже совсем не милым или дружелюбным голосом проговорил: — Сержант Анатолий Соколов, вы задержаны и имеете право хранить молчание, — сердце пропустило удар, а руки мои словил второй милиционер. Мозг отключился, и я не думая вывернула руки с сильной мужской хватки, быстро ударяя кулаком в рёбра, в нижнюю часть выбивая глухой стон у него. Второй словил меня за голову, вставая сзади меня и передавливая горло. Нога сразу ударила по коленным чашечкам до хруста. Хватка ослабла, и я быстро выскользнула, рука быстро скользнула к месту, где лежит пистолет у них, и тот оказался у меня в руках. Схватив того за волосы, я кинула его на землю, ударяя об каменную кладку. Тот что словил меня первым, достал пистолет и наставил его на меня и громко крикнул, чтоб я повернулась к нему поднимая руки вверх. Сердце снова пропустило удар. Русый с мычанием поднимался. Я резким движением повернулась к первому наставляя пистолет в ответ. Тот снял его с предохранителя, дальше выстрел. — Опусти оружие иначе выстрелю! — крикнул он. В его голосе чувствовался страх — молодой, зелёный значит. Я медленно, коварно, спустила предохранитель и навела на русого, который уже приподнялся. Стальной ком вины засел в груди. Лоб русого я успешно разбила, и сейчас текла кровь. Это довольно контрастно выглядело на фоне снега, слякоти и кладки. Тот что навёл на меня оружие, явно был в растерянности. Он держал оружие, но не стрелял. Он не знал, что делать. Я глухо сглотнула. Нужно стрелять. Не в русого, а в того что с пистолетом. В ногу. Но убрать оружие от русого я тоже не могла, иначе есть вероятность того, что тот всё-таки выстрелит. Отдача больно дала по руке, глухой выстрел разнесся по когда-то тихим улочкам, а короткий болезненный вскрик заставлял опомнится, пока не поздно. Тот что держал пистолет практически его уронил, и не теряя времени я выстрелила ему в ногу. Болезненный крик заставлял вину трепыхаться как птицу в клетке. А презрение с ненавистью к себе проснулись вновь. Как когда-то. Точно как тогда, но тогда было ещё больней. *** — Ну стреляй! Это ж всего лишь глупое животное! — крикнул парень, хохоча копая птицу. Руки мелко дрожали, страх прожигал лёгкие а курок всё никак не хотел нажиматься. — Ребят, ну она впервые стреляет, так что осторожно, чтоб в вас не попала, — глаза бегали от пистолета в руках к птице, которая безуспешно пыталась уйти от детей. Причём раненая. Желание помочь ей было большим, но не быть изгоем и не быть случайно убитым этим пистолетом явно было больше. Парни хохоча разбежались, шутя про то что я всё такая же. Я никак не изменилась. Кроме страха, появилась злость и ненависть. Нет, не к парням. К себе. Но вопреки своим чувствам, я с закрытыми глазами выстрелила, и надежда на то, что я промахнулась, умерла сразу после болезненного, предсмертного крика птицы, и радостное улюлюканье парней и похлопывание в ладоши девушек. *** Пистолет был брошен давно, точно так же давно я бегу с того места. Ненависть и отчаяние растёт с каждым разом. Особенно учитывая то, что могла поступить по-другому. Я бежала в сторону станции. Адреналин начал медленно уходить, но погони за собой я не слышу, но уверена, что они скоро будут. Я остановилась возле какой-то витрины, рвано дыша после бега. Я взглянула на себя и мне так противно стало. Внешний вид как у девушки, которая просто куда-то спешит. И не скажешь, что я только что подстрелила двух милиционеров. Я до скрипа зубов сжала челюсть. Противно, довольно противно. Я выдохнула, и скидывая с себя портфель, неряшливо бросая в бок, сняла зимнее пальто. Холод обдал моё тело, но честно говоря, мне сейчас плевать. Небрежно бросив пальто, я с рюкзака достала канцелярский нож, и встав перед витриной так, чтоб меня было кое-как видно. Но прежде чем я сделала то, что хотела, я с кулька выбросила все вещи. Нужно будет их надеть, как-никак, а следы хоть как-то скрыть нужно. А значит одежду нужно оставить здесь. Раскрыв пакет, я присела и подставила его под собой, зажимая его ногами, а после встав, снова посмотрела на себя. Волосы неплохо так отросли, глаза, всё так же зелёные и небольшие, кажется, круги под глазами. Я поджала губы, делая вдох, а после схватив себя за волосы их оттянула и начала резать из. Не совсем коротко, но теперь прическа будет как у парня. Я стригла, стригла, и каждый раз движения были более нервными. Порывистыми движениями я сложила все обрезки волос в пакет, надела чёрную куртку и так же быстро переобулась. Определенно я заболею или ещё что-то, но сейчас главное хотя бы на время сделать так, чтобы они потеряли меня из виду. Засунув все вещи в пакет к волосам, я пошла дальше по дороге. Люди как раз уже начали появляться на улицах. Были как и дети, так и взрослые. И каждый шёл кому куда надо. Я нервно вздохнула, доставая телефон из кармана, который я успешно переложила с пальто. Нажав на кнопку, экран засветился, и там белыми большими цифрами было написано 06:34. Я криво улыбнулась, выключая телефон, и проходя мимо мусорных баков, куда улетели вещи.