***
— Эй, неудачник! Неудача. Субъективная отрицательная оценка в различных ситуациях, в независимости от сложности поставленной задачи и полученного результата, как принято считать многими. Ведь кому-то проще сразу сдаться при малейшей преграде, а кто-то до конца с переломанными ногами дойдет до поставленной цели, чему бы ему этого не стоило. И даже если он не добьется того, чего так хотел — ни за что не опустит руки и будет бороться за свое счастье или мечту. Людям иногда проще уйти и никогда не возвращаться к делу, чем терпеть неудачу раз за разом, убеждаясь в своей никчемности. Как делал Джисон всю жизнь. Он не верил в свой успех. Наверное, это из-за общественного влияния и мнения окружающих, ведь все сверстники всё школьное время твердили о том, что Джисон неудачник. Он много плохого слышал в свою сторону из-за дня в день, но это то, что запомнилось так хорошо и уже приелось. На нем просто весит это противное удушающее клеймо вечного неудачника и изгоя. Джисон смирился. Он давно не слушал своих родителей, которые говорили ему о его значимости и ценности. Просто не мог. Он верил в то, что таким образом они пытались его успокоить и избавить ото всех комплексов, которые внушали год за годом одноклассники. Джисон не думал, что чего-то стоит. Может быть, именно поэтому он всë терпел. Уверенный в том, что заслужил. Джисон на секунду остановился, даже подумал обернуться, но продолжал идти вперёд, не обращая внимание на того парня, который шёл за ним. И он знал, что ему достанется потом уже хотя бы потому, что он не отозвался. По крайней мере, Джисон был готов к этому. — Недоумок, я, кажется, звал тебя, — его взяли за запястье, и он спокойно обернулся. Джисон привык. — Чего тебе, Юно? — Тон сбавь, — скалился, а у Джисона всё внутри сжималось от этого. — Не уж то посмелел за каникулы? Не груби, щенок, — потрепав того по голове, удалился. А Джисон подумал, что это отвратительно. В классе ещё хуже: одноклассники встречали его бумажками, как обычно. Он, конечно, делал вид, что это никак не задевало, но на самом деле всё совсем наоборот. Было больно. Джисон сел за парту и с обидой начал рассматривать надписи на бумажках, брошенных на стол: «когда ты уже сдохнешь, неудачник?», «ты жалкий», «проваливай, тебе здесь не место». Он с отвращением закинул всё это в рюкзак, чтобы выбросить позже. Джисон сжимал кулаки, сдерживаясь, чтобы не ударить по парте. В классе снова смеялись. Сколько бы он ни старался, все понять не может, за что он стал мишенью для унижений. Хотя он давно бросил попытки понять. В этом, должно быть, нет адекватной причины. Просто Джисон оказался слишком слабым перед жестокими детьми, и они успешно пользовались этим. Он пытался не думать о всех презрительных взглядах, что сейчас направлены были на него. В голове лишь расплывчатый образ цветущей вишни, под которым он всегда одиноко сидит во время обеда и, почему-то, надежда на лучшее. Может, хоть в этом году повезет.неудача и успех
24 марта 2021 г. в 02:49
— Ты такая молодец, Юань! Мы не сомневались, что у тебя все получится.
Успех. В общей сложности, удача в чем-то, необязательно в этом «чем-то» — существенном, а в простых, обыденных и просто незначительных вещах. У каждого человека свои возможности, свои силы, не все из людей наделены какой-либо целеустремленностью и силой воли, а также, в первую очередь, желанием. Для некоторых встать с кровати — уже успех, а для других — получить «отлично» по всем предметам или спрыгнуть с парашюта, помочь бездомным животным, перевести бабушку через дорогу, и все за один день — это уже не совсем успех, а просто рука помощи, обычная случайность. Ничего незначащие поступки. Успех важен во всех сферах: в учебе, в работе, даже во взаимоотношениях с другими.
И вот сейчас Ченлэ наблюдал успех сестры в учебе. Она умная, умеет достигать своих целей, а еще хитрая, поэтому создать видимость этой ничтожной идеальности ей не составило труда. Достаточно было просто улыбаться, показывать табель с отличными оценками, неизвестно откуда взятыми, делать вид, что делаешь уроки, или, точнее, упорно и непрерывно врать об этом. В этом настоящий успех его сестры — во лжи, которую так до сих пор и не раскусили их родители. Ченлэ оказался более наблюдательным. Юань это тоже знала. Хоть кто-то понимал, что он вовсе не дурак. Тем не менее, они ни разу не заговорили на эту тему. Ченлэ, по большей степени, было всё равно, чем занималась его сестра и как она жила, даже когда распирало от ужасной несправедливости. Ведь её родители любили и уважали, всегда учитывали мнение и до отвратительной приторности лелеяли. Просто души в ней не чаяли. А Ченлэ всегда был в их семье обузой, на что всегда любезно указывали родители.
Он в этой жизни вообще всё неправильно делал. И посуду мыл как-то не так, и ел, и ходил, и дышал. Достаточно просто попасться матери на глаза, чтобы та их закатила и тяжело вздохнула, а затем пришёл бы отец, который презрительно посмотрел бы. Ченлэ долго думал, в чем же кроится причина чужого отвращения к собственному сыну, но так и не пришел к какому либо выводу. Знал только, что это началось примерно тогда, когда он пошел в школу. А дальше — вечные ссоры, запреты, наказания за каждую провинность. Ченлэ всю свою подростковую жизнь жил в страхе. А ведь ему всегда казалось, что на почве непонимания родители оценивают его каждый поступок негативно. Достаточно одного длинного разговора, который бы все решил и наладил. Он пытался. Набрался смелости, однако… Сильно пожалел.
Ченлэ понял, что выстроить между ними теплые отношения путем перемирия не получится, поэтому начал подстраиваться. Такая политика отношений работала намного лучше, ведь удобный вариант, конечно, родители одобряют намного больше, чем настоящего Ченлэ. Никому не нужны его чувства, главное только, чтобы слушался во всём. Обидно. Но он давно привык. Очевидно, всем всё равно на него, но, честно, теперь это не так важно. Свыкнуться с суровой реальностью по началу было тяжело, но со временем начинаешь думать, что всё не так уж и плохо.
С Юань он сохранял нейтральные отношения. Никто не лез в жизнь друг друга, да и разговаривали они довольно редко, перекидывались в основном каждый день парой фраз. Обоих это устраивало, поэтому никто не стремился что-то изменить.
И если же успех Юань во лжи, то в чем успех самого Ченлэ? Он не знал. Родители всегда говорили ему, что он бесполезный, чему он никогда не верил, но всё же успеха пока ни в чём он так и не достиг. За общественным признанием он давно не гнался, хотя в далеком детстве мечтал стать известным айдолом. Передумал, потому что засмеяли. Достижений поставленных целей в задуманном деле тоже так и не было. Единственное, что было — положительный результат в учебе. Тоже ведь успех? Но родители говорили, что это просто его обязанность — хорошо учиться и быть прилежным учеником.
Ченлэ смотрел из-под отросшей чёлки на свою мать, которая искренне была рада за его сестру. Отец улыбался.
Отец никогда не улыбался ему. Он мог только смотреть презрительно, так, что в горле пересыхало и руки начинали дрожать.
Они вдвоем обняли Юань, и Ченлэ почувствовал предательскую влагу в уголках глаз. Он быстро вернул свой взгляд на тарелку, делая вид, что это занятие интереснее, чем смотреть, как обнимается его семья. На самом деле, они действительно выглядели счастливо втроём. Со стороны они казались идеальной семьей, но проблема была в том, что Ченлэ тоже был их сыном. Забавно, но его презирала собственная правильная семья.
— Спасибо, я так долго готовилась к экзаменам. Я до сих пор не могу поверить, что всё сдала и поступила в университет мечты!
Ченлэ усмехнулся, слабо покачав головой. Если бы родители только заметили, как он усердно готовился ко всем тестам, иногда даже уделяя время экзаменам, который будут только в старшей школе, то они бы поняли, что у их сына есть потенциал.
Ченлэ практически не спал ночами за уроками, хотя ему было всего четырнадцать, и на организме это складывалось не очень хорошо. Но он это делал ради одобрения родителей. Вон, экзамены не скоро, а я уже задумываюсь о будущем и готовлюсь. А они лишь говорили, что он не сдаст их вовсе, и орали за то, что он всю ночь в телефоне сидит. Ченлэ раньше был уверен, что хорошо сдаст экзамены, но теперь его уверенность пошатнулась — семья называла его ничтожеством и ошибкой, а это значило, что ничего в этой жизни он не добьётся.
— Ты умная, Юань. Тебе даже к экзаменам готовиться бы не пришлось, чтобы сдать их, — женщина зло усмехнулась, кинув взгляд на Ченлэ.
Он не видел этого, но чувствовал прожигающий взгляд матери. Ченлэ до сих пор задавался вопросом, что он сделал не так, чтобы заслужить такое отношение к себе. Он всегда хорошо учился (но родители почему-то замечали только плохие оценки, совсем не обращая внимание на хорошие), был вежливым и не грубил (но они почему замечали только те случаи, когда он был на взводе), и, самое главное, был жизнерадостным и готовым рассказать обо всем. Разве это не мечта родителей — иметь сына, который рад был бы проводить с семьёй время, делиться своими впечатлениями и переживаниями, а не держал бы всё в себе?
Ченлэ действительно был таким. Но ему ясно дали понять, что такой он им не нужен. Он перестал шуметь даже в школе — одноклассники задавались вопросом, что произошло, но правду сказать Ченлэ так и не смог. Страшно было.
«Повзрослел просто».
Иногда Ченлэ старался сдерживать улыбку, когда было слишком смешно, ведь когда-то отец сказал, что ему не идет улыбаться. Взрослым знать лучше.
Больше не было жизнерадостного Ченлэ, он умер вместе с его надеждой на то, что когда-нибудь его примет собственная семья.
Не так уж и удивительно, что родители его ненавидели. Всё-таки, он нежеланный ребёнок, но им приходилось жить с ним и обеспечивать, что так некстати, ведь слишком хочется покупать на свои деньги алкоголь, а не одежду или школьные принадлежности. Мать не смогла сделать аборт, потому что было слишком поздно. Денег хватало только на одного ребёнка и на свои походы в клуб, а Ченлэ — это обуза, он мешал им продолжать хорошо жить.
В Китае у него был лучший друг — Ренджун. Когда они были вдвоём, то родители не смели показывать своего плохого отношения к Ченлэ. Они всё-таки ведь правильная семья, какие изъяны?
Ченлэ знал, что должен был рассказать Ренджуну и его родителям. О том, как его каждый день принижали, контролировали, лишали свободы и личных вещей. Но он не рассказал о первой большой ссоре, о первом побеге из дома, обо всех обидных словах. Ченлэ ничего не рассказал.
Может, если бы он рассказал, всё было бы по-другому.
Может быть.
Но теперь он один. В Китае была хоть какая-то передышка от вечных оскорблений, потому что при Ренджуне и его родителях они вели себя просто идеально. Ченлэ сильно жалел, что пришлось переехать. Ещё и друга потерял — приходилось поддерживать связь через интернет.
— Что планируешь делать дальше? — спросил отец, поглаживая Юань по голове.
— Ох, если честно, я думала о переезде…
Ченлэ чуть не обронил палочку. Он зажмурился, и длинная челка, доходящая до носа, успешно все скрыла. Если Юань переедет, то все внимание переключится на него, и те незначительные ошибки, которые они не замечали благодаря его сестре, будут замечены. Дома находиться будет невыносимо.
— Ого, милая, это… Неожиданно. Ты подумай ещё раз. В любом случае, мы примем любое твоё решение.
Ченлэ дальше не слушал. Наверное, он хотел бы даже заплакать от несправедливости, но позволить такое себе не мог. Потому что тогда он снова будет в глазах отца слабым и ничтожным. К тому же, Ченлэ понял, что всё ещё не притронулся к еде.
Есть с семьёй невыносимо. Хотелось поскорее уйти.
— Ой, я, кажется, опаздываю, — Юань растерянно схватила рюкзак и, помахав родителям, закрыла за собой дверь.
Ченлэ посмотрел на время. Она, на самом деле, опоздала на первую пару. Но в университет она не пойдет — скорее всего, к подруге.
— А ты чего сидишь? — тон матери внезапно стал недовольным. — Хочешь опоздать?
Ченлэ сжал палочку, осторожно посмотрев на неё. Он хотел уже возразить, но отец внезапно сказал:
— Ты действительно собирался это есть? — на его лице появилась усмешка. — Я рад, что ты не притронулся к еде. Надеюсь, ты понимаешь, что и так толстый.
Ченлэ вздрогнул, когда у него отняли тарелку. Он часто слышал от родителей не очень приветливые комментарии о весе, который иногда заставляли задумываться о телосложении. Наверно, это потому что щёки пухлые. Ему кажется, что он довольно худой для своего возраста, но он никогда им не скажет, что у него недовес. Это бесполезно — в их глазах Ченлэ всё равно будет толстый.
К еде он в итоге не притронулся даже тогда, когда родители ушли.