Просмотренные до рассвета

— Проснулась? Это не был голос Рона, и не был голос Драко. Гермиона села на кровати. Она плохо спала. Снова видела кошмары. Голова раскалывалась. — В этот раз вы явно переборщили со снотворным зельем. Гермиона узнала голос говорившего. Невысокого роста, с хитрым неприязненным выражением на лице, на нее смотрел Теодор Нотт. Он был одет в защитную мантию. В руке он держал ее дневник. — Что вы намешали в этот раз в твое снотворное зелье? — спросил он, перелистывая дневник. Гермиона поправила съехавшую бретельку сорочки. — Отдай дневник, — сказала она. Тео положил тетрадь на прикроватный столик. — Я еле тебя добудился. — Что ты тут делаешь? — Драко попросил, чтобы я присмотрел за тобой. — Где он? — В подвале. Ждет, когда приведут Асторию. — Он подошел к окну, тонко улыбнулся: — А вот и она. Гермиона накинула халат и подошла к окну. Астория, худая, с кругами под глазами — такая же, как в ее сне, — шла по мощеной подъездной дороге в сопровождении трех Пожирателей. — А ведь она могла бы быть членом семьи, — сказал Нотт. — Давай, идем. Нотт никогда не нравился ей. Вот и сейчас Гермиона чувствовала с ним рядом ноющее беспокойство. Потянулась за своей палочкой, но не обнаружила ее на прикроватном столике. Конечно, Драко не посылал Нотта. Он пришел сам. Наверняка проследить, чтобы она ничего не выкинула. И она не пила никакое зелье на ночь. Зелье ей кто-то подлил. И — осознала она, холодея, — она вряд ли должна была проснуться сейчас. — Давай. — Нотт поднял ее защитную мантию со стула и перекинул через руку. — Куда мы идем? — Подождешь в безопасном месте, пока ритуал не закончится. Он подтолкнул ее к двери. Нотт был политиком, но боевыми заклинаниями пользоваться умел. Может, не так хорошо, как Драко, но без защитной мантии и без палочки в руках она предпочла идти с ним. Он привел ее к кабинету Драко. Где-то внизу послышались голоса, и Гермиона поняла, что Астория уже в доме. — А ведь в другой реальности Драко женат на Астории, — сказал Нотт, кивая в сторону лестницы, — и он пылинки с нее сдувает. — Откуда ты знаешь про другую реальность? — Прочел твой дневник. — Это всего лишь сон, — сказала Гермиона. — Да, — согласился он, — всего лишь сон. Или чья-то несбывшаяся мечта. Потому что мы тут, а Гарри Поттер мертв. Прошлое осталось в прошлом. Сны остаются снами. Ты подождешь своего мужа в темной комнате. Нотт открыл дверь и втолкнул Гермиону в кабинет. Ее пронзило заклинание недвижимости. — На всякий случай, — улыбнулся Нотт. Он накинул на ее плечи защитную мантию. — Грейнджер, — сказал он, — у тебя же была возможность скрыться в магловском мире. Почему ты это не сделала? Ты усложнила жизнь и себе и ему. — Потому что я дала клятву… — В болезни и здравии, в богатстве и бедности, — процитировал Нотт с сарказмом, — пока смерть вас не разлучит. — Зачем ты это делаешь, Тео? Разве тебе недостаточно власти, которую ты имеешь? — Власти никогда не бывает много. Жажда власти — это то, что двигает человеком. Мы давно работаем в Ирландии с маховиками времени. И они показывают нам варианты жизни. — Он помолчал, затем добавил: — Обладая Крестражами Темного Лорда и Крестражами его приближенных, я могу получить неограниченную власть. И я ее получу. Волдеморт будет править, как и сейчас. Он давно выжил из ума. Но все решения будут исходить от меня. — Как ты нашел Крестражи? — Гоблины Гринготтса не могут и пальцем пошевелить без моего согласия. Чашу Пуффендуя я заменил на подделку. Диадему я нашел в Хогвартсе в Выручай-комнате. Всё просто, когда знаешь варианты будущего. Он стянул с нее мантию. — И знаешь… я решил, что тебе лучше оставить мантию мне. Гермиона почувствовала холодок, не имеющий ничего общего с физическим холодом. — Обезьяны тоже сражаются за власть, — сказала она. — Ты сравниваешь человека с обезьяной? — Человек способен сопротивляться своим слабостям. Обезьяна живёт инстинктами. — Ты такая же зануда, как в школе, Грейнджер. Нотт наложил на нее силенсио, вышел из кабинета и закрыл дверь. Драко должен почувствовать. Он должен почувствовать, что она в беде, и прийти за ней. Но, может, ритуал уже начался? И части его души уже нет, и поэтому он больше не может чувствовать их связь, как раньше. Не зря же ей так больно. Или это темная магия ее убивает? Наверное, уже началась агония, потому что ее куда-то уносило. Поток времени сиял вокруг и внутри. Перед глазами кружились сияющие точки. Какая из двух реальностей настоящая? Что существует на самом деле? Победа Волдеморта и Драко Малфой или победа ордена Феникса, Рон и… Драко Малфой. Что бы ни случилось, всё равно он будет там. Драко все равно будет там… Драко… Гермиона задыхалась. Кто-то другой будет смотреть на розы в их парке. Разве ты не знаешь, что в этом мире нам ничего не принадлежит? Он должен почувствовать. Она перестанет каждый раз, когда он уходит, бояться, что он не вернется. … пока вы оба будете живы. Он должен вернуться за ней. Она перестанет считать шрамы на его теле и гадать, какими заклинаниями его пытались убить. Им никогда не было легко, но она была счастлива с ним все эти годы. Говорят, надо ценить то, что имеешь… — Гермиона! — прозвучал издалека голос Драко. Или это был голос Рона? Но это стало неважным, потому что поток времени остановился — и ее выбросило на берег. Ее мутило после неожиданного перемещения. Она моргнула несколько раз, понимая, что ключ, до которого она дотронулась, сработал как портключ. Вокруг были стены. Холодный электрический свет. И стол. За столом сидел человек, которого она знала. Теодор Нотт. Гермиона инстинктивно отпрянула. А потом заметила, что на нем не было защитной мантии. Он был одет в синий костюм, в каких она обычно видела его в Министерстве. Нотт поднял на нее взгляд и произнес: — Грейнджер, что ты делаешь в моем кабинете? — Это не твой кабинет, Тео, — всё, что нашлась ответить Гермиона. Он посмотрел на ключ в ее руке. — Это мой кабинет. В Ирландии, — пояснил он, кладя руки на стол, как это делают обычно политики, когда собираются сказать очередную ложь. — Компания записана на мою жену. Мы производим медицинские зелья. Ты наверняка слышала. В очередной раз ее окатило беспричинное беспокойство. Хотя, вовсе не беспричинное. Драко оставил ей ключ, который привел ее прямо к Теодору Нотту. И его жене. Гермиона чувствовала, благодаря их связи, что Драко был где-то рядом. — Как ты сюда попала? — Тео выглядел очень спокойным и смотрел прямо, даже слишком прямо. У него были движения человека, который привык много врать и увиливать, и такими же были его глаза. — С помощью портключа. — Они для индивидуального пользования, — сказал он. — Кто тебе дал твой? — Я переместилась с помощью ключа Малфоя. Случайно. — Она решила сказать правду и заодно попытаться узнать о ключе больше. — Мне дала этот ключ Астория, она тоже не знала, что это такое. Это ты дал ему его? — Не я лично. Служба безопасности. — Тео опустил взгляд на бумаги, которые смотрел, когда она появилась. — Выход по коридору направо, там есть указатели. Гермиона взялась за ручку двери. Тео был таким же, как в ее сне. Если Драко в ее сне был совсем другим, то Тео почти не изменился. Он был скользким, хитрым, неприятным, и все это ощущалось где-то на уровне инстинктов, потому что внешне он располагал к себе. — Ключ можешь оставить, — добавил он. — Оставлю его службе безопасности. Гермиона вышла из кабинета. В коридоре ее никто не ждал. И она даже поверила, что спокойно сможет пойти искать Драко, но едва сделала шаг к лестнице, как перед ней из полутьмы появилась Панси. Кажется, она все это время стояла у двери под дезиллюминационными чарами. — Грейнджер, — сказала Панси. В ее голосе не было слышно ее обычного высокомерия. Она выглядела разбитой и испуганной. — Идем. — Где Драко? — У тебя его ключ? — Да. — Он внизу. В одном из кабинетов. — Твой муж знает? Панси покачала головой: — Нет. Гермиона покосилась на палочку за поясом Панси. Панси никогда не была ни сильной волшебницей, ни сколько-нибудь умным человеком, но Гермиона предусмотрительно сжала палочку в руке. Они шли в тишине и наконец остановились у стены. Панси закрыла глаза, что-то пробормотала — и в стене возникла дверь. Ощущение дежавю было очень сильным — это была комната из ее сна. Пустая — только стены и кровать, на которой лежал Драко. Вокруг него кружила магия, что-то жесткое и разрушающее — заклятие медленной смерти. — Кто это сделал с ним? — Я. — Панси обернулась к ней, и Гермиона заметила, что ее глаза красные. — На нем заклятие медленной смерти и я… Я не знаю, как его снять. — Ты так сильно ненавидишь его? Панси рассмеялась истерично. — Зачем ты хотела его убить? — проговорила Гермиона. — Дура, я спасла ему жизнь! — Таким образом? Надо скорее отправить его в Мунго! У них есть зелья… — Уже поздно. — Господи, Панси, возьми себя в руки. Он умрет, если мы не переправим его в Мунго! — Они бы убили его всё равно, Грейнджер. Но если он умрет тут, возможно он умрет и там. Никто не знает, как это работает. А я не хочу, чтобы он умирал, понимаешь? Гермиона ничего не понимала. — Кто хочет его убить? — Те, кто хотят вернуть Волдеморта. Мой муж. Те, кто недовольны правительством. Те, кто верят, что при правлении Волдеморта будет лучше. Те, у кого была метка. — Зачем им его убивать? — Потому что он не хотел, чтобы Волдеморт вернулся. Я просила Драко, умоляла присоединиться к нам… Но он был против, и тогда я стерла ему память о нашем разговоре. Он ничего не помнил, но его все равно хотели убрать. Они боялись, что он что-то знает и сможет помешать им. Я сказала Тео, что поговорю с ним ещё раз. Мы встретилась, и когда он снова мне отказал, мне пришлось… Я не хотела его проклинать… Я просто хотела стереть ему память. — Панси улыбнулась вымученно. — Зачем я вру? Я возненавидела его в тот момент… Я возненавидела его так сильно, что вместо Обливиэйта у меня получилось проклятие медленной смерти. Он потерял сознание, и тогда я поняла, что это самое правильное. Он жив, но ни на что не может повлиять. Ритуал завершится, и всего этого, — Панси обвела комнату рукой, — больше не будет. Гермиона едва поспевала за сбивчивой речью Панси: — Какой ритуал? О чем ты? — Это место скоро исчезнет. Станет воспоминанием немногих или же просто несбывшейся фантазией. — Как вы это делаете? Как вы меняете реальность? — Тео нашел способ, как создать новую реальность из упущенных возможностей прошлого. Он делает это помощью песка, который находится в маховиках. Они собрали все известные маховики. Вытащили даже из Министерства! И совершают ритуал, чтобы объединить место, время и людей. Этот ритуал они проводят вот уже почти год. Целый год, Грейнджер! — Чтобы вернуть Волдеморта? Панси снова нервно рассмеялась. — Зачем тебе Волдеморт, Панси? — Грейнджер, ты неисправима. Ты… глупа, — выплюнула она. — Почему тебя называют самой умной? Даже идиот, вроде моего мужа, занимает в Министерстве должность выше, чем ты. Мне не нужен Волдеморт. Мне всё равно, кто будет править, — Волдеморт или ваше Министерство. Мне всё равно! Я хочу остаться с ним, ты разве не понимаешь? — Панси, столько лет прошло со школы. Зачем тебе Драко? У тебя есть Тео. Он любит тебя. У вас счастливая семья… — Счастливая?! — вскричала она. — Но я в ней несчастна! Неужели ты не видишь, что все это ненастоящее? Наша свадьба, наши отношения с Тео… Это всё, чтобы показать Драко, что я не такая ужасная. Чтобы он понял, что он потерял, когда меня бросил, — голос Панси задрожал. — Чтобы он понял, что меня тоже можно любить. — Ненастоящим это делает только твое отношение, Панси. О такой жизни, как у тебя, мечтают многие… У тебя есть муж, дети… Вы такие богатые! — Но я люблю Малфоя, идиотка! — Оттого что ты его любишь, ничего не изменится. Если ты сейчас не можешь ценить то, что у тебя есть, то тебя и Драко не сможет сделать счастливой. — Не тебе решать! — Драко такой же человек, как все мы. Со своими достоинствами и недостатками. Он неидеальный. Ты думаешь, с ним легко жить? — А ты-то откуда знаешь, каково с ним жить?! — Я с ним училась так же, как и ты. Он всегда боялся принять решение. Ты думаешь, он поменялся с тех пор? Панси посмотрела на Драко, потом перевела взгляд на ключ в руке Гермионы. — Как ты смогла воспользоваться его портключом? Ведь только он один мог воспользоваться им, и никто другой. — Панси, пойдем отсюда. Открой дверь и пойдем. — Он с тобой, да? В той реальности он с тобой? Он ведь мне говорил… Он говорил, что видит сны, и та реальность никого не обрадует… — Панси… — …но он не говорил о тебе. — Панси, нам надо перенести его в Мунго… — Конечно, с тобой… Я же видела в школе… видела. Но поверить не могла, что это могла быть ты. Что он в тебе нашел? — Если ты любишь его, то позволь мне переместить его в Мунго, — сказала Гермиона, сжимая палочку. Она попробует ее уговорить, а если у нее не получится, то ей придется использовать Империус. — Нет! — лицо Панси перекосилось, и по щекам потекли слезы. — В этой реальности он никогда не будет моим. Уж лучше пусть он умрет. Пусть лучше он умрет, чем я буду знать, что он жив — и не со мной! Пусть лучше он умрет! — Ты не любишь его. Любовь ничего не просит для себя. Любовь не убивает… — Что ты знаешь о любви, Грейнджер? Ты когда-нибудь просыпалась, зная, что тот, кого ты любишь, никогда не будет в твоей постели? Ты когда-нибудь жила с мыслью, что никогда больше не поцелуешь губы, которые целовала когда-то? Ты когда-нибудь жила, как во сне, зная, что тот, кого ты любишь, недоступен? Пусть лучше он умрет — и тогда мне станет легче. — Это не любовь, Панси. — Заткнись. Тут в подвале уже заканчивается последний ритуал. Скоро ничего этого не будет. И тебя тоже не будет, — сказала она, исчезая. Империус вылетел из палочки Гермионы и растворился в воздухе. Она попыталась аппарировать вслед за Панси, но у нее не получилось. Попыталась открыть дверь Аллохоморой, и снова ничего не вышло. Она была заперта с умирающим Драко, а где-то рядом происходили игры со временем, на которые она не могла повлиять.