* * *
По надутым губам и понуро опущенным плечам Мерриль угадывалось полнейшее нежелание куда-либо идти. Однако Мариан не отступала. — Ты сидишь у этого зеркала днями напролёт, — вновь и вновь она повторяла одни и те же аргументы. — Снаружи вон как хорошо, даже солнце выглянуло. Почему бы нам не прогуляться? Зеркало от тебя никуда не сбежит. — Не зеркало — элювиан… — в очередной раз поправила Мерриль. — Я же говорила: я должна разгадать его секрет. Должна починить его, чтобы смерти Тамлена и Махариэль не были напрасны. Порой эта хрупкая с виду эльфийка демонстрировала такое занудное упрямство, что даже Карвера могла переплюнуть. — Даже если ты починишь его, твои друзья не воскреснут, Мерриль. Я просто волнуюсь о тебе. Иногда кажется, что в твоей жизни ничего нет, кроме элювиана, и ты как будто… одержима им. Её слова звучали искренне и печально, но Мерриль всё равно насупилась, явно раздражённая. — Ладно, если это успокоит тебя, — пойдём, — не очень-то убедительно сдалась она. Мариан, не дожидаясь, пока упрямая долийка вновь передумает, повела её прочь из Эльфинажа. Тёплое осеннее солнце всё-таки подняло Мерриль настроение, и на выходе из города она вновь походила на прежнюю себя: милую, смешную и капельку неуклюжую. У ворот их и настиг слегка запыхавшийся Фенрис. Едва окинув взглядом его напряжённую фигуру и нервно поблескивающие глаза, Мариан догадалась: что-то произошло. И с этим вряд ли можно было разобраться с помощью кулаков или меча. Фенрис двинулся рядом с ними, не говоря ни слова. Это только укрепило подозрения Мариан: друг боролся не с демонами или работорговцами, но со своим собственным беспокойным сознанием. Она на миг сжала его пальцы, показывая: я рядом, я с тобой. Фенрис благодарно кивнул. Мерриль либо ничего не заметила, либо тактично промолчала, любуясь на редкие ватные облака, что пересекали лазурное небо. Непривычно было выходить за город просто для прогулки, а не по какому-нибудь заказу на убийство или просьбе о спасении. Мариан нечасто вспоминала о том, как много красоты в окружающем её мире. Зато Мерриль, дитя природы, вся лучилась от радости. Чудесные виды близ Расколотой горы приглушили её печаль, а лёгкий ветерок сдул переживания и заботы. С Фенрисом было куда сложнее: пейзажи его мало вдохновляли, либо он тщательно это скрывал. Тёмные брови были нахмурены, губы плотно сжаты. Но Мариан понимала: ему нужно пережить то, что терзает его, а не избегать неприятных чувств, как он — да и не только он — любил делать. Так что она не старалась развеселить друга, лишь бросала редкие взгляды, полные сочувствия и заботы. Чтобы не тратить время попусту, Мариан принялась за сбор лечебных трав. Эмбриум, веретёнка, ползучая крапива… Что-то из них можно будет продать, кое в чём нуждается Андерс. Мариан разбиралась в ботанике не слишком хорошо, но, по крайней мере, целебный эльфийский корень от цветка смерти отличить могла. К тому же, рядом была Мерриль, которая заливисто смеялась над попытками подруги припомнить названия цветов и зачитывала лекции о применении того или иного сбора. Солнце приятно грело, никаких напастей поблизости на наблюдалось, так что маленькая компания никуда не спешила. За несколько часов они обогнули Киркволл и вышли к морскому берегу. Мерриль пересказывала какую-то долийскую легенду (Мариан запомнила слова «Ужасный Волк» и «Медленная стрела») и, к её чести, ни разу не упомянула элювиан. Мариан чаще слушала и кивала — порой невпопад, — погрязнув в собственных размышлениях. Фенрис, по-прежнему мрачный, хранил молчание. Так что, когда он вдруг приблизился и, не поднимая головы, заговорил едва слышно, Мариан вздрогнула от неожиданности. — За нами следят, — очень спокойно произнёс он и тут же шикнул на Мерриль: — Не верти головой. Пусть думают, что мы не заметили. — Зачем делать вид, будто мы не заметили? — шепнула Мерриль, немало озадаченная. — Затем, чтобы думали, будто у них есть преимущество, — буркнул Фенрис, раздражённый тем, что приходится объяснять очевидные вещи. — Мариан… Та лишь кивнула. Магический посох бугрился под её плащом: в свете всех неприятностей с бандитами, фанатиками, а теперь ещё и кунари она не рисковала расставаться с оружием. Ловкая рука была готова выхватить посох в тот же миг, когда таинственные соглядатаи решатся напасть. В агрессивности их намерений Мариан не сомневалась: это же Киркволл. Только гадала: по чью душу? Ответ пришёл спустя несколько минут, как только противники выскочили из своего укрытия среди нависших над берегом скал. Чужеземные свободные одежды в красно-чёрных тонах и загорелые лица выдавали в них тевентерцев. Когда с губ одного из воинов — предводителя? — сорвался клич на древнем языке, у Мариан не осталось сомнений: охотники за беглыми рабами. Заранее готовая к атаке, она сосредоточила энергию Тени на кончиках пальцев и направила её в посох, обрушив на тевинтерцев огненный дождь. Среди них тоже был маг: мерцающий защитный купол укрыл его и ближайших товарищей. Фенрис, выявив главную цель, тотчас бросился к магу. Мерриль слегка растерялась, но вскоре призвала на помощь ядовитые лозы, что оплетали лодыжки противников, заставляя их спотыкаться. Мариан, пользуясь этим, поджигала их просторные тканевые одежды. Охотники, лишившиеся эффекта неожиданности, вскоре начали отступать, но меткие заклинания магесс не дали им такого шанса. Один из тевинтерцев, вероятно, глава отряда, поднял руки в попытке привлечь к себе внимание. — Нам незачем сражаться! — закричал он, обращаясь к Мариан. — Мы пришли за рабом, больше нам никто не нужен! — Он… не… раб! — прохрипела Мариан, метая заклинания одно за другим. Энергия вспыхивала на кончиках пальцев и откликалась жаром в груди. Завеса потрескивала от её и чужих магических атак. На самом деле, им повезло, что среди охотников был всего один маг. Глава отряда, отвлёкшись на Мариан, не заметил подобравшегося к нему сзади Фенриса. Тяжёлый эфес ткнулся ему в затылок, и тевинтерец повалился наземь. Мариан, догадавшись о плане друга, добила последних охотников и настороженно огляделась. Однако новые выходить не спешили: либо отряд и правда был мал, либо они не рискнули связываться со столь надёжной защитой. Фенрис крепко скрутил руки оглушённого тевинтерца за спиной. Прижав его к земле, стал хлопать по щекам. Мерриль услужливо протянула флягу с водой. Вскоре охотник за рабами, весь мокрый и сбитый с толку, уставился на них круглыми от страха глазами. Мариан встала рядом, готовая перехватить его, если попытается сбежать, но в допрос не вмешивалась. — Не надо, прошу! Не убивайте! — проблеял пленённый темноволосый мужчина, как только напротив него замаячило разъярённое лицо Фенриса. — Говори: где он?! — прорычал Фенрис. — Где этот трусливый ублюдок? — Данариуса здесь нет, прошу, поверьте! — взмолился тевинтерец. Фенрис грубо встряхнул его за грудки. — Как это нет? Не пытайся мне врать! Он сидит где-то рядом, ждёт, пока его псы сделают за него грязную работу, чтобы он собственноручно оторвал мне голову. От Фенриса так и веяло злостью. Лириум под кожей ярко вспыхнул, отражая его эмоции. Мариан придержала Мерриль за руку, не позволяя вмешаться. — Он в Минратосе! — проскулил тевинтерец, тщетно пытаясь отодвинуться от бывшего раба. — Мы здесь по приказу Андрианы, она хочет… — Порадовать хозяина, приведя меня в кандалах, — насмешливо закончил за него Фенрис. — Адриана — ученица Данариуса, тоже магистресса, — пояснил, бросив быстрый взгляд на Мариан. — Она бы и с собственных детей кожу сняла, лишь бы хозяину угодить. — Прошу, не убивайте! Адриана здесь, совсем рядом. Я скажу, где она прячется, только не… — Я и без тебя знаю, где она прячется. Старые пещеры работорговцев за городом. Загоны, как называют их магистры. Верно? Тевинтерец быстро замотал головой, пытаясь вымолить себе помилование, но Фенрис уже прочёл ответ в его глазах. Он мягко, почти нежно обхватил ладонями его виски, а затем резко повернул. Противный хруст известил о том, что жизнь охотника за рабами оборвалась. — Три года прошло, я думал, Данариус успокоился. И вот опять его псы у меня на хвосте. Это никогда не закончится! — прорычал Фенрис, оттолкнув от себя безжизненное тело. — Адриана… она любила поиздеваться надо мной. Пользовалась тем, что я ничего не могу ей ответить, и развлекалась, как могла. Отбирала у меня еду, будила посреди ночи, обливала помоями… — Идём к ней сейчас же. Нельзя позволить этой твари сбежать, — коротко произнесла Мариан. Обида за друга вспыхнула в груди чёрным пламенем. Ей хотелось бы уничтожить всех, кто когда-либо причинил Фенрису вред, и всех, кто мучает и убивает беззащитных, но этого она сделать не могла. Зато до Адрианы было рукой подать. Сегодня она получит своё — в этом Мариан не сомневалась.* * *
Пещеры за городом использовались в качестве загонов для рабов ещё во времена расцвета Тевинтерской империи. Тогда Киркволл, имевший другое название, был не более чем имперской провинцией, поставляющей железо, камень и драгоценные камни ценой жизней тысяч невольников. В загонах одни тевинтерцы прятали рабов от других тевинтерцев, ведя бесконечную войну за власть и влияние. После запрета на работорговлю и череды кровавых восстаний пещеры наконец-то опустели, хотя кости погибших невольников навечно остались белеть среди камней. Теперь они использовались разве что как пункты временного хранения незаконного товара, будь то контрабандный лириум или живые рабы. И именно один из таких загонов Адриана выбрала в качестве своего убежища. Как символично. Фенрис спешил, пробираясь к затаившимся среди скал пещерам без оглядки на спутниц. Адриане наверняка уже доложили о гибели охотников. Она должна понимать, что Фенрис придёт за ней, как бы глубоко она ни спряталась. Семенящая позади Мерриль пробормотала что-то о ловушке, но Фенрис был уверен: борьба лицом к лицу с ним не входила в планы магистрессы. Нет, она из другого теста… Как и Данариусу, ей больше по нраву слать на смерть отряды охотников в наивной надежде на то, что кому-то из них удастся захватить сбежавшего раба. Адриана не хотела драться, но он не планировал оставлять ей выбор. Едва Фенрис протиснулся в каменный тоннель с высокими потолками — наследие гномьей архитектуры, — в нос ему ударил запах свежей крови. Выпотрошенное тело лежало на столе в центре комнаты, а на полу красовались алые магические отметки. Воздух подрагивал от мощного заряда накопленной магии. Кто бы сомневался: Адриана неспособна на честный бой. Скольких рабов она притащила сюда, чтобы защититься от него, Фенриса? — Зачем… зачем его убили? — ахнула Мерриль, заметив окровавленное тело. Она сделала шаг вперёд, чтобы увидеть перекошенное от предсмертного ужаса лицо неизвестного, и тут же отскочила назад. — Затем, что это магия крови, — даже не пытаясь контролировать себя, прорычал Фенрис. — Настоящая магия крови, а не твои пляски вокруг волшебного зеркала. Мерриль тихо ойкнула: неужели думала, будто он не знает, с кем ему приходится иметь дело? Из уважения к Мариан Фенрис никогда не упоминал магию крови в присутствии Мерриль, но неприязнь от этого меньше не становилась. Он двинулся по подземной тюрьме медленными осторожными шагами: впереди могли — обязаны были — ждать магические ловушки. Мариан шла рядом, держа в одной руке посох, а второй чутко ощупывая воздух впереди. Спустя несколько минут она замерла на месте, направила тонкие пальцы на ничем не примечательную стену слева. Яростный поток огня опалил жаром лицо Фенриса и убил бы его на месте, если б не предупреждение Мариан. Ловушки, окровавленные тела и запах сумасшедшего страха — вот чем были наполнены пещеры. Они шли от одной комнаты к другой, постоянно останавливаясь, чтобы обмануть очередное смертоносное заклинание. Не обошлось и без оживших мертвецов — неуклюжих белых костей, лишь отдалённо напоминающих человеческие фигуры. Магистры никогда не брезговали некромантией. Магистры вообще ничем не брезговали, если это могло дать им силу. Единственное, чего Фенрис точно не ожидал увидеть, так это живых рабов. Тощая девчушка в изорванной одежде и с размазавшейся косметикой на бледном лице выбежала к ним из укрытия и тут же упала на колени. — Я всё сделаю, только не убивайте меня! — взмолилась эльфийка тонким, почти детским голоском. Мариан тут же бросилась к ней, укрыла своим плащом, принялась расспрашивать — мягко и ласково. Как ей удавалось от пылающей ярости мгновенно переходить к нежной заботе — Фенрис никогда не понимал. Ничего нового он не услышал. Девчушка по имени Орана провела всю жизнь в рабстве у Адрианы, как и вся её семья. Магистресса взяла с собой в Киркволл целую дюжину рабов, не желая, очевидно, хоть раз в жизни приготовить себе обед самостоятельно. Теперь все эти рабы были мертвы — принесены в жертву ради магической силы. Орана была единственной, кому удалось спастись, и то лишь благодаря случайной удаче. Всю её семью Адриана без раздумий перебила. — Почему? Почему она убила их? — давясь слезами, шептала тощая эльфийка. — Мы хорошо служили госпоже, а папин суп ей так нравился… Почему же она… — Kaffas, — сквозь зубы выругался Фенрис. Чувство вины на миг окатило его с головой: все рабы погибли из-за того, что Адриана ждала и боялась встречи с ним. — Она их убила. Не ты, — легко угадав его мысли, шепнула Мариан. Она помогла трясущейся в рыданиях Оране подняться на ноги и подтолкнула в направлении выхода из сети гномьих пещер. — Теперь ты в безопасности. Иди в город, ты увидишь его издалека. Спроси стражников… м-м-м… попроси проводить тебя к особняку Хоук. Они меня знают. Внутри будет моя мама — она поможет тебе, даже если сначала немного поворчит. Эльфийка закивала, бормоча слова благодарности, и поспешила прочь. И хорошо: нечего ей делать в пропитанных кровью загонах, где менее часа назад умирали члены её семьи. Почти скрывшись за поворотом, Орана обернулась и, устремив на Фенриса затравленный взгляд, очень тихо попросила: — Пожалуйста, не убивайте госпожу. Я знаю, что вы ненавидите её, но… она хорошо заботилась о нас и редко била. Я… любила её. Не дожидаясь ответа, она засеменила к выходу. Фенрис вновь выругался, с размаха впечатал в стену вспыхнувший лириумом кулак. — Наивное дитя… Адриана при ней убила её родителей, а она… — Она не знает, что такое свобода, — примирительно произнесла Мариан. — У неё не было другой жизни. — Зачем ты взяла её к себе? — без особого интереса спросил Фенрис. — Рабов завести решила? Фенрис знал: он неправ. Мариан даже от наёмной прислуги отказалась, ей претит мысль о том, чтобы пользоваться чужим трудом. Но злые слова рвались из груди, порождённые злобой и ненавистью, хоть их адресатом была вовсе не Мариан. — Помогу устроиться в городе. Научу пользоваться деньгами. Покажу, какой бывает свободная жизнь. — Если её голос и дрогнул, то Мариан очень постаралась это скрыть. Ровные широкие тоннели уводили их всё глубже под землю. Кроме свежих трупов на полу, в комнатах попадались заржавевшие цепи с кандалами вдоль стен — следы многовековой кровавой истории Киркволла. Фенрису хотелось отвести взгляд, но он заставлял себя смотреть на них, чтобы помнить, от чего ему удалось сбежать. Помнить, что тысячи рабов по-прежнему закованы в цепи в богатых особняках тевинтерских господ. — Адриана! — прорычал он, спустившись на последний уровень подземного лабиринта. — Тебе не спрятаться: я иду за тобой! — А ты не спугнёшь её? — робко спросила Мерриль, которая по-прежнему держалась позади, не рискуя попадаться Фенрису на глаза. — Если в пещерах есть потайной выход… — Я изучил эти пещеры вдоль и поперёк, когда прибыл в город, — раздражённо оборвал её Фенрис. — Здесь нет других выходов. Она сама загнала себя в ловушку надеждой покрасоваться перед Данариусом. Мариан ничего не говорила, но крепко стискивала в руке посох, готовая атаковать по первому же зову. Фенрис ценил это, хоть и не мог выдавить из себя ни слова благодарности. Они пробились через очередную волну оживших скелетов и призванных демонов и замерли перед забаррикадированной изнутри дверью. Смешно. Неужто Адриана верит, что, если полчища тёмных тварей не остановили его, нелепая баррикада поможет? Мариан выбила дверь одним мощным заклинанием, и под грохот падающих ящиков и шкафов Фенрис вошёл внутрь, чтобы наконец-то увидеть её.* * *
Адриана была молода, стройна и даже красива. После всех рассказов о ней Мариан невольно вообразила настоящую демоницу во плоти, но магистресса оказалась обыкновенной женщиной. Высокого роста, с густыми тёмно-каштановыми локонами, вьющимися на плечах, с благородным светлым лицом и высоким лбом. Несмотря на обагрённые кровью руки и изящный посох в виде переплетённых змей, она была просто женщиной, которую можно убить. Не пытаясь даже слушать её крики о том, что они ещё могут договориться, Фенрис бросился на Адриану стремительным вихрем. Магистресса атаковала в ответ, стянув энергию в ослепительно яркий шар света. Истончённая благодаря жестоким убийствам Завеса легко поддавалась её манипуляциям, и заклинание огромной силы едва не убило Фенриса на месте. Тот увернулся ловким пируэтом, прыгнул к ней сбоку. Мариан тоже вступила в бой: оттянула поток магии на себя, намереваясь ослабить Адриану. Магистресса тотчас подняла голову, ища взглядом помеху. Ну, конечно: не ожидала, что у беглого раба есть друзья, готовые прикрыть его спину. Адриана метнула в Мариан сноп белых искр, которые должны были парализовать её тело, но та выставила перед собой полупрозрачный мерцающий щит. Пользуясь секундной заминкой, Фенрис осыпал противницу стремительными ударами. Всё его тело вспыхнуло бело-голубым свечением, сбивая магистрессу с толка и не позволяя заметить слабые места. Один из выпадов достиг цели: Адриана отскочила назад, шипя от боли. Мантия на её правом бедре быстро напиталась кровью. Магистресса коснулась рассечённой плоти и, выставив перед собой покрытую алым ладонь, шепнула слова призыва. В тот же миг демоны хлынули из всех щелей, заставив Фенриса отбежать подальше. Мариан и Мерриль осыпали обитателей Тени простейшими стихийными заклинаниями, и этого оказалось достаточно для того, чтобы они начали отступать. Почти все свои силы Адриана истратила на создание магических ловушек, и призыв получился слабым. Мариан беззвучно усмехнулась: статус магистра никак не связан с мастерством. В просторном подземном зале ещё оставались призванные демоны, но Фенрис, игнорируя их, снова метнулся к Адриане. Та старательно цеплялась за Тень, выбрасывая перед собой потоки энергии, но Фенрис без труда уклонялся. Он наступал — она пятилась. Добив низших демонов, Мариан замерла у стены: это была битва Фенриса, не её. Она лишь была готова окружить его защитным барьером, если магистресса выкинет что-нибудь необычное. — Когда я был рабом, ты казалась мне воплощением зла. А теперь… даже удивительно, какая ты жалкая, — с омерзением выплюнул Фенрис. Адриана вновь сделала шаг назад и упёрлась в стену. Отступать было некуда, и она это прекрасно понимала. Упала на колени, хотя это так не шло к её красивому статному лицу, и абсолютно неискренне взмолилась: — Прости меня, прошу! Я была неправа, когда мучила тебя, я не… Мариан поморщилась от вязкой лживости, что сочилась из её рта вместе с пустыми словами. Фенрис рванул её за ворот мантии, поднимая на ноги, и тут же прижал к стене. Лириумные клейма сияли, оставляя в нём очень мало человеческого. Мариан знала, что сейчас должно произойти, но Адриана продолжала молить, оттягивая неизбежное: — Не надо, Фенрис! Я могу помочь тебе! Я знаю то, что тебе нужно… — Да ты что? Местонахождение Данариуса? — с насмешкой промолвил Фенрис. — А то я не знаю: сидит в своём поместье в Минратосе и думает, кого бы ещё отправить на смерть! — Нет! Это… это про твою сестру, — поспешно заговорила Адриана, глядя на него круглыми от страха глазами. — Ты всегда хотел знать, что с твоей семьёй. У тебя есть сестра! Я расскажу о ней, если ты пообещаешь… — Отпустить тебя? — фыркнул Фенрис. — Откуда мне знать, что это не очередная ловушка? — Его голос на миг дрогнул: сама мысль о существовании сестры переворачивала всё с ног на голову. — Ниоткуда. Но я не вру! Данариус не хотел, чтобы ты о ней знал! — Голос Адрианы срывался в плач. — Хорошо. Я отпущу тебя. Говори, — коротко приказал Фенрис. Мариан наблюдала за ним, слегка наклонив голову набок. Неужели поверил? — Её зовут… Варанья. Она живёт в Каринусе, служит магистру Аримону… — Служит? — тотчас рявкнул Фенрис. — Может, ты хотела сказать: «Она у него в рабстве»? — Нет! Она не рабыня, а наёмная слуга! У неё нормальная жизнь, и она знает о тебе… — Даже если это правда… — Фенрис на миг притих, глубоко вздохнул. Его руки слегка дрожали. — Идти к ней — самоубийство. Данариус знает о ней и использует её как ловушку. — Это уже твоё дело! — Тон Адрианы изменился, став требовательным и капризным — таким она и говорила обычно, в этом Мариан не сомневалась. — Ты обещал… Она не могла видеть выражение лица Фенриса, но почти ощущала насмешливую улыбку, искривившую его губы. — Да. Обещал. Лириумный узор вновь вспыхнул, осветив перекошенное от ужаса лицо Адрианы. Быстрое движение — и правая рука Фенриса по локоть погрузилась в её грудь, без труда преодолевая защиту рёбер. Судорожный вскрик сорвался с губ магистрессы, и безжизненное тело медленно сползло на пол. Фенрис уронил трепещущее сердце себе под ноги и с отвращением взглянул на окровавленную руку. — Но ты же… обещал… — тихо пискнула Мерриль, в ужасе попятившись от изувеченного тела. — Думаешь, надо было её отпустить? — оскалился Фенрис. В два быстрых шага он очутился перед Мерриль, перегородив ей проход. Та вжалась в стену, неподдельно напуганная. — Надо было позволить и дальше мучить и убивать рабов ради собственной силы? Ах да, ты ведь сама хотела бы так делать, если б только умела… — Фенрис. Остановись, — тихо, но твёрдо произнесла Мариан. Он кивнул и, не оборачиваясь, метнулся к выходу из пещеры. Мариан, вздохнув, утешительно коснулась руки Мерриль. — Почему он так? — едва не плача от обиды, спросила Мерриль. Фенрис не причинил ей никакого вреда, но напугать успел не на шутку. — Не надо было лезть, — поморщилась Мариан. — Эта тварь заслуживала смерти. Мне даже жаль, что она недолго страдала. Мерриль молчала всю обратную дорогу и держалась немного в стороне. Мариан понимала, что обидела и напугала её, как и Фенрис до этого, но не могла заставить себя извиниться. В конце концов, разве не эта долийка устроила в своём родном клане что-то такое, из-за чего от неё все шарахались, и разве не она без раздумий резала запястья при малейшем поводе. Дома её ждала Орана. Эльфийка, к счастью, добралась до особняка без приключений, а заботливая Лиандра Амелл накормила и переодела её. Мариан пришлось потратить немало времени, чтобы донести до Ораны: она больше не рабыня и не обязана ни убираться, ни готовить, и уж тем более ей не нужно назвать Мариан госпожой. Расчистив небольшую комнатку на первом этаже, она оставила Орану отдыхать и приходить в себя. Работа предстояла непростая: объяснить той, кто всю жизнь провела в рабстве, концепцию свободы. Фенрис не возвращался, но Мариан не пыталась его искать. Ей ли не знать, как сильно порой хочется побыть в одиночестве. Но это не мешало ей беспокоиться за друга. Тревога прорывалась резкими движениями, бессмысленным хождением взад и вперёд по комнате, неприятным покалыванием в ладонях. Где он, что делает, как воспринял новость о существовании сестры? Одурманенный злостью, не попал ли в беду? Мариан прекрасно понимала, что Фенрису не нужна забота, и всё-таки хотела быть рядом. Ближе к вечеру она смирилась с тем, что никакое занятие не может успокоить растущее внутри беспокойство, и устроилась с книгой в постели. Описания Антивы, принадлежащие перу церковного брата Дженитиви, то и дело перемежались ледяными прикосновениями страха. Ближе к полуночи она погрузилась в тревожный прерывистый сон. Образы израненного тела, забрызганных кровью белых волос и перекошенного ненавистью лица смешались в единый комок непроглядной тьмы. В Тени Мариан без конца пыталась поймать ладонь уходящего Фенриса, но всякий раз хватала пальцами пустоту и падала, падала вниз. На очередном витке кошмара она резко поднялась на кровати и распахнула глаза. Привычные очертания предметов едва угадывались в тусклом свете звёзд, но движение у окна она заметила тотчас. Рука потянулась к посоху, который, впрочем, всё равно был слишком далеко. — Тише. Это я, — предугадывая её действия, раздался знакомый голос. — Фенрис… Он отделился от стены, и привыкшие к темноте глаза Мариан вскоре разглядели серебристо-серые волосы и стройную фигуру. Фенрис по-прежнему был облачён в свои лёгкие доспехи, но кровь с рукава исчезла. Мариан подалась навстречу, с тревогой вгляделась в немного печальное, но всё такое же родное лицо. — Не знала, что забраться в узкое окно второго этажа настолько просто, — хриплым со сна голосом пробормотала она. Послышался тихий, мягкий смех, который она так сильно любила в Фенрисе. Плотный чёрный ком в груди постепенно расслаблялся, истаивал, уступая место радости и облегчению. — Не хотел волновать твою маму, — вполголоса пояснил Фенрис. — Прости за ночной визит. Если хочешь… — Нет, — тут же оборвала Мариан и, наконец-то поймав его ладонь, крепко сжала. — Не уходи. — Прости, что сорвался. Всё вышло… не так, как я планировал. — Фенрис замер у окна, устремив взгляд на утопающие в облаках звёзды. — Извиниться следует перед Мерриль. И не только тебе. — Мариан тихонько фыркнула, не без раздражения вспомнив неуместное вмешательство и нелепые вопросы. — Злиться и ненавидеть — это нормально, разве не ты мне сказал? — Знаю. — Фенрис неуютно передёрнул плечами. — Я… во мне не было меня самого. Они меня создали — Данариус и Адриана. Напитали своей ненавистью, научили убивать, вырывать сердца и… ничего не чувствовать. Ни любви, ни тоски, ни жалости — только так можно было выжить. Я сбежал и пытаюсь создать хоть что-то настоящее, научиться чувствовать, надеяться, верить… а не исполнять приказы. Но они догоняют меня снова и снова, и… всё летит в бездну. Лириум вспыхнул на сжатых кулаках, но сразу же потух. Фенрис отвернулся от окна. В выражении резко очерченного тенями лица Мариан увидела тоску, досаду, отчаяние, но ещё нечто новое — просьбу. Отбросив мешающееся одеяло, она выбралась из постели и шагнула ему навстречу. Резкое движение — и Фенрис сжал её в крепких, почти болезненных объятиях. Тонкая и невероятно прочная пластина доспеха холодила грудь, но это не имело никакого значения. Мариан прильнула к нему в ответ, бережно поглаживая напряжённую спину и касаясь взлохмаченных мягких волос. — Им не сломать тебя, Фенрис. Ты выстроил себя сам, ты создал мир вокруг себя, — едва слышно шептала она. — Что бы они ни делали — им не отобрать этот мир. Я не позволю. Ты не позволишь. Фенрис судорожно вздохнул, слегка ослабил объятия. Они простояли посреди освещённой лишь светом редких звёзд комнаты несколько минут, и Мариан чувствовала, как яростные удары сердца постепенно успокаиваются, как ненависть и страх покидают израненную душу. Лириумные клейма вспыхнули ещё несколько раз, вторя беспокойным мыслям Фенриса, и погасли окончательно. Спустя какое-то время от медленно кивнул, ткнувшись острым подбородком ей в ключицу, и подался назад. — Останься, — шепнула Мариан, на миг коснувшись его холодных пальцев. — Ты весь дрожишь. И раз ты всё равно уже в моей спальне… Мягкий клокочущий смех вновь вырвался из его груди, и Мариан облегчённо вздохнула. Фенрис всегда балансировал на грани, как, впрочем, и она сама. Но вместе, может быть, у них был шанс научиться видеть необъятный, разносторонний и красочный мир вместо тонкой грани над бездной. — И да простит меня великодушная Лиандра… Вряд ли она проникнется странной концепцией наших отношений, — с усмешкой пробормотал Фенрис. Мариан лишь махнула рукой: она не планировала даже пытаться объяснить кому-либо, как много для неё значит Фенрис и как сильно их отношения отличаются от любых других, для которых люди сумели придумать названия. Прикрыв окно, она скользнула под одеяло, и Фенрис, немного повозившись с доспехом, вскоре присоединился к ней. Их пальцы слегка соприкасались, и это дарило Мариан приятное чувство спокойствия и уюта. Она почти задремала, когда Фенрис ласково ткнулся носом в её шею и прошептал столь редкие, но оттого ещё более ценные слова: — Спасибо, Мариан. Я рад, что знаю тебя.