За льдом её глаз

      Очень холодно. У женщины в белом саване морозное дыхание, а пальцы словно ледышки.       «Я спасу тебя, мам!»       Тишина в ответ.       «Я спасу», — повторяет она вновь и вновь, старательно игнорируя белый иней на губах матери. Должны же быть заклинания, ритуалы… Хоть что-нибудь. Разве магия не всесильна? С её помощью можно сжигать города и растить цветы, парить по небу и прорезать саму землю, исцелять раны и разрывать тела на части. Магия может всё что угодно, потому её и пытаются ограничить. Значит, обязательно должен быть способ…       «И он есть», — шепчет глубокий ласковый голос.       Ледяные прикосновения тут же сменяются жаром. Мариан вздрагивает, пытается отогнать от себя незваного гостя, но бесплотный голос продолжает сочиться в уши.       «Ты знаешь единственный способ её вернуть. Ни боли, ни ран: она снова рядом, улыбается в твоих объятиях и говорит, что любит тебя».       Голос так нежен, что Мариан невольно поддаётся: закрывает глаза и снова видит её. На теле мамы нет страшных шрамов и швов, она облачена в простое домашнее платье вместо свадебных нарядов, а на губах — самая ласковая улыбка. Мариан тянется к ней, мечтая сжать её ладони, прильнуть в крепком и нежном объятии, убедиться, что она снова рядом… В прищуренных глазах Лиандры Амелл таятся осколки льда.       «Нет, — шепчет Мариан, замирая на полпути к матери. — Магия крови не вернёт её настоящую. Она будет безвольной куклой, и каждый миг станет для неё настоящим кошмаром. Я… не могу её спасти».       «Конечно, не можешь, — произносит Лиандра чужим равнодушным голосом. — Ты и сестру свою не спасла. И Карвера потеряла. И того гнома…»       «Варрик? Нет, он в порядке! — Голос Мариан срывается в крик. Она мечется по густому туману, чувствуя, как сдавливают грудь ледяные тиски отчаяния. — Он рядом. Я защищу его…»       «Защитишь? — Насмешливая улыбка искажает идеально красивое лицо — ледяную маску. — Разве ты можешь защитить их всех от себя самой? Ты приносишь боль и смерть, куда бы ни шла. Отец, Бет, мама…»       «Их убила не я!» — Слёзы замерзают на ресницах.       «И ты в это веришь?»       Ноги подгибаются. Мариан падает на колени, вгрызаясь пальцами в мёрзлую землю. В этой земле лежит мама. В этой земле осталась Бет. Если просто лечь и позволить холоду пронзить насквозь её бесполезное слабое тело…       Нет, нет, нет. Надо разжечь в себе желание, надо позволить им начать новый цикл ночного кошмара. Мариан судорожно вдыхает, рисуя перед глазами мамину улыбку и крошечные морщинки в уголках её глаз.       «У тебя ещё есть шанс её вернуть…» — густой бархатистый голос.       Вот оно. Один демон на время отступает, теряя свою власть над попавшей в силки раненой птицей, а второй, услышавший зов знакомых эмоций, ещё не вошёл в полную силу. Мариан отталкивается ногами от густого тумана и взлетает ввысь, вместе с этим делая жадный глоток отчаянно необходимого воздуха в реальном мире.       Робкие солнечные лучи пробивались сквозь облака, вынуждая жмуриться, а щебет птиц отзывался ноющей болью в висках. Мариан лежала в постели, не шевелясь, и рассматривала белый потолок сквозь полуприкрытые веки. Сердце билось часто-часто, не в силах успокоиться после цепкой хватки кошмара. Мариан следовала взглядом за крошечной трещинкой на потолке и думала лишь об одном: ей невероятно повезло. Ещё немного — и она бы пропала. По какому-то сказочному стечению обстоятельств её атаковали сразу два демона: Отчаяние и Желание. Первое заковывало душу в лёд, лишая сил и веры, мечтаний и идей. Маги, сдавшиеся Отчаянию, сжимались комочком боли и готовы были лежать без движения целую вечность, пока демон, раздуваясь от удовольствия, вытягивал из них жизненные силы. Желание же обнимало с обманчивой нежностью и обещало, что мама непременно вернётся. Ценой этого были магия крови и одержимость, но, как ни странно, демон дарил зыбкую надежду, и лишь она помогала противостоять Отчаянию. Два демона, соревнуясь друг с другом за право полакомиться обессиленной магессой, сами же и подталкивали её к выходу из ловушки. «Какая ирония: я нахожу спасение от демонов в других демонах», — беззвучно усмехнулась Мариан. Однако она понимала: второй раз ей так не повезёт. Едва она погрузится в сон, демоны окружат её и утащат в чёрную бездну, из которой лишь один выход: смерть.       Мариан аккуратно сдвинула тяжёлую руку Варрика, обнимающего её во сне. На широком лице поселились тени тревоги, шея с золотой цепью была напряжена. Как долго он не спал, охраняя её покой? И пусть Варрик не смог защитить её от рыщущих в Тени демонов, Мариан ощутила прилив благодарности: он был рядом.       Высвободившись из горячих объятий, Мариан поднялась на ноги и, стараясь ничем себя не выдать, начала натягивать одежду. «Ну и куда ты пойдёшь? — слышался ледяной хохот Отчаяния в голове. — Кому ты нужна?» — больно ранящий голос — средоточие всех тех, кого она любила. Мариан упрямо сомкнула губы и продолжила одеваться. Кожаные штаны, чёрная рубашка, тёплый плащ… Рука привычно потянулась к посоху и замерла. Какой от него смысл, если она никого не смогла защитить? Но пальцы опустились на ровное древко, на миг сжали, улавливая остаточную энергию. Мариан спрятала посох под плащом, как делала при каждом выходе из дома.       В походную сумку она без раздумий бросила дневник, коробочку с чернилами и пером, моток бинтов… Взгляд зацепил мешанину из запутавшейся рыжей пряжи на столе. Не понимая толком, зачем, Мариан уложила пряжу и тонкие спицы в отдельный карман небольшой сумки. На тот момент набор вещей показался вполне достаточным.       Мариан хотелось как можно скорее уйти из дома, пропитавшегося запахом кошмаров и невыплаканных слёз на глазах. Но мысль о том, чтобы пройти мимо двери в мамину комнату, спуститься по лестнице, хранящей звуки её шагов, и пересечь пустынную гостиную, показалась невыносимой. Не сейчас. Сейчас она не могла себя заставить. Беспомощно оглянулась на дверь, заметавшись загнанным зверьком в клетке стен, как вдруг её взгляд упал на створки приоткрытого окна. С подоконника на дерево — так делал Фенрис. Пусть она не такая ловкая, но у неё должно получиться.       Ободранные о ствол бука ладони противно саднили, но Мариан едва обратила на это внимание. Выпрямившись и стряхнув с плаща зацепившиеся листочки, она вновь задумалась: куда идти? Фенрис… Фенрис поймёт, но тоже не сможет защитить. Андерс и сам одержим… Пытаясь найти знакомый отклик среди чужих имён, Мариан устремилась вперёд. Стоять на месте было невыносимо: израненная душа жаждала сорваться в сумасшедший бег и бежать до тех пор, пока ноги не подогнутся и сознание не сгинет в кромешный мрак, минуя царство сновидений. Мариан сдерживала себя, пока не достигла городских ворот, а затем позволила телу и душе слиться в едином импульсе саморазрушающей энергии.       Высокие стебли сорной травы били по ногам, оплетали икры, но Мариан не останавливалась. Над головой быстро сгустились тучи, и вскоре первые холодные капли коснулись разгорячённого лба. Она петляла среди высоких деревьев, не разбирая дороги. Птицы смолкли, предчувствуя грозу, и лишь яростный ветер завывал в изумрудных кронах. Силы выдохлись. Стремительная гонка сменилась короткими перебежками. Бездумно шатаясь от поляны к поляне, Мариан, к своему удивлению, вырвалась к высокому обрыву. Не почувствовав ни толики страха, она шагнула вперёд. Несколько камешков, потревоженных носком её сапога, стремительно полетели вниз. Обрыв был не так высок, как ей показалось вначале. Внизу, укрытая лёгкой дымкой тумана, серебрилась узкая речка. Камешкам предстояло найти покой меж её непостоянных берегов. Мариан нервно сглотнула, огромным усилием воли подавив в себе желание сделать крошечный шаг вперёд. Отшатнулась от края, зажмурила глаза, прогоняя навязчивый образ бескрылой тени, камнем летящей вниз. То, что она не спала, не защищало её от демонов.       — Я должна найти способ бороться с ними, — до крови прикусив губу, вслух произнесла Мариан. — Я смогу. Я справлюсь. Я себя защищу.       Неубедительные слова смешивались с каплями дождя, что становились крупнее с каждой минутой. Вдалеке прогрохотал гром. Мариан, зябко поёжившись, побрела прочь от обрыва. Нужно было найти убежище — место, где она спрячется от непогоды и собственных пугающих мыслей.       С дождём, по крайней мере, получилось. Плутая по густому лесу, что укрыл Киркволл с севера и запада, Мариан подступила к высотам Расколотой горы. Сделать это было несложно, учитывая, сколь огромна гора, однако Мариан напрочь забыла о её существовании. Пройдясь вдоль нависших над сочной зеленью скал, она заметила небольшую пещеру, вход в которую прикрывал куст молодой акации. Пещера оказалась совсем крошечная: пять шагов в глубину, два в ширину, а по высоте такая, что Мариан была вынуждена пригнуться. Но, по крайней мере, она укрывала от дождя и не требовала ничего взамен. Быстро забравшись внутрь, Мариан уселась на камни, дрожа от холода. Нужно было что-то делать.       Она с неохотой выудила из-под плаща магический посох, держа его двумя пальцами так, словно он мог обратиться змеёй и ужалить в любой момент. Бесполезный кусок дерева. Он не помог ей защитить маму, как не спас Бетани и отца. Красноватый камень в навершии издевательски поблескивал, точно смеясь: «Да, не помог, но без меня ты и вовсе беспомощна». Мариан, выругавшись под нос, сжала его в правой руке и попыталась стянуть немного энергии на кончики пальцев. Совсем чуть-чуть, лишь бы согреться и обсохнуть. Но она шевелила пальцами, осторожно ощупывая Завесу, а посох оставался безучастен. Красный камень даже не потеплел, а древко не отозвалось слабой трелью, извещая о взаимодействии лириума с энергией Тени. Мариан, недоумённо тряхнув головой, сбросила накопленный заряд и попыталась ещё раз, но вновь безуспешно.       — Бесполезная деревяшка! — прошипела она, отбросив посох на самый край пещеры. — Ты ничего не можешь сделать! Какой вообще от тебя толк?!       Мариан знала, что магический посох лишь направляет силы своего владельца, но вовсе не порождает магию. Знала, что её гневные слова на самом деле обращены вовсе не к посоху. Знала и… не пыталась ничего изменить. Вновь сцепив пальцы на ненавистном куске дерева, она шагнула под ледяные струи дождя. Небо почернело от туч. Раскаты грома звучали всё чаще, а белые прорези молний казались совсем близкими. Глубоко вдохнув в лёгкие свежий воздух, Мариан замахнулась и швырнула посох прочь от себя, даже не попытавшись проследить за ним взглядом. Едва магическое оружие отделилось от её рук, стало как будто легче.       Мариан огляделась по сторонам, ища нетронутые грозой участки леса. Совсем нетронутых, конечно, не нашлось, но поваленное дерево под низко нависшей скалой стало её спасением. Спустя полчаса возни Мариан, окончательно промокнув, вернулась в свою пещеру. В руках она держала охапку намокших сверху, но сухих внутри веток. Порылась в сумке в поисках огнива, хотя заранее знала, что не найдёт: она, магесса, обычно обходилась без специальных приспособлений. Теперь же… посох улетел далеко, да и Мариан не хотелось его искать. Она подобрала с пола пещеры пару небольших камней с острыми краями. Неуверенно стукнула ими друг о друга. Никаких изменений вполне ожидаемо не последовало.       — Буду первой огненной магессой, которая погибла от холода, — тихо фыркнула Мариан. Хрипловатое звучание собственного голоса, как ни странно, принесло ей чувство покоя.       Она продолжила стучать камнями друг о друга, то и дело меняя силу и направление удара. Учиться разжигать костёр без помощи волшебства она раньше не видела смысла, а теперь было как-то поздно. У Варрика, Фенриса и Авелин получилось так здорово: один щелчок — и крошечные язычки пламени уже танцуют на сухих ветках, набирая силу… Стукнув злосчастными камнями в сотый, кажется, раз, Мариан вскрикнула и отшатнулась: едва заметная искра переметнулась на сложенные шалашиком ветки и заставила их вспыхнуть, мгновенно осветив всю пещеру. Мариан улыбнулась собственному успеху, хотя не была до конца уверена: не породила ли огонь её непокорная магия.       Так или иначе, у неё появился жаркий костерок, который согрел онемевшие пальцы и едва не подпалил полу плаща. Подумав, Мариан прикрепила плащ к узкому проходу в пещеру и превратила его в подобие полога. Он сдерживал порывы холодного ветра и создавал ощущение спокойствия и уюта. Каждый камешек отбрасывал зловещую тень на стену пещеры, но Мариан это не пугало. Она выудила из сумки дневник. Пролистала последние страницы, такие радостные и беззаботные… Поморщившись, тут же закрыла. Сейчас её растрёпанные мысли вряд ли уместятся в пространстве осмысленных слов. Зато, пошарив рукой в сумке, Мариан нашла другие предметы: моток рыжей пряжи и спицы. Едва осознавая свои действия, она распутала толстые нити и сжала спицы меж пальцев. Вывязывать петли и столбики — это же так легко. Это то, чему научила её мама всего за пару недель до своей смерти. Нет… нет. Она не будет об этом думать.       — Сейчас я в опасной близости от края, — обращаясь к самой себе, тихо произнесла Мариан. — Один шаг — и я сорвусь вниз. Смерть, одержимость, усмирение… Без разницы: всё одно. Если я упаду, назад пути не будет. Нужно держаться. Нужно найти способ. Что-то или кого-то, кто будет меня держать… Если я не смогу зацепиться, я упаду.       Голос дрожал и срывался. Мариан говорила сама с собой, за тонкую ниточку удерживая пошатнувшееся мироздание. Пальцы ловко перемещали нить между спицами, наращивая ряды. Костёр тихо потрескивал, силясь перебить раскаты грома и шум дождя. Получалось у него слабо: стихия бесновалась, словно желая утянуть под воду весь безжалостный Город Цепей.       Мариан не знала, сколько прошло времени, но в какой-то момент хворост кончился. Костерок сжимался, напуганный неизвестностью, пока его не затушил очередной порыв ветра. Мариан тихо выругалась и оторвалась от почти завершённого вязания. Живот крутило от голода. Он не ела… кажется, с предыдущего утра? Однако не подумала взять с собой хоть что-нибудь съестное и теперь сполна расплачивалась за безрассудство. Следовало начать что-то делать, пока руки вновь не свело от холода.       Открепив насквозь промокший плащ и отжав его, Мариан выглянула из пещеры. Тучи по-прежнему нависали над лесом, но гроза, задув её костёр последним мощным аккордом, понемногу стихала. Едва с неба перестало капать, Мариан, дрожа от холода, побрела прочь от пещеры. Можно было вернуться в Киркволл, там её наверняка ждали друзья… Мариан забралась далеко от города, но дорогу к нему нашла бы без труда. И всё-таки… она не могла заставить себя двинуться в сторону дома. Не сейчас… не так. Можно просто найти пещеру понадёжнее и хоть что-нибудь из еды.       Сказать было легко, но Мариан, как оказалось, разбиралась в ботанике намного хуже, чем могла вообразить. Растения и кустарники, одинаково мокрые от дождя, мало чем для неё отличались. Она заметила фиолетовые прожилки на листьях эльфийского корня, но целебное растение вряд ли могло ей помочь. Вновь обругав саму себя, Мариан пришла к мысли, что пищу ей придётся ловить. Замерев и сосредоточившись, она заметила шевеление в кустах справа. Кролик? Наг? Заплутавший пещерный паук? Едва Мариан шагнула к нему, куст задрожал и рванулся вперёд, в пару резвых скачков отделавшись от неумелой охотницы. «Всё-таки кролик», — стоически заключила Мариан. Она медленно брела вдоль опушки леса, то и дело бросаясь вслед за загадочными шевелениями среди травы. Ни кролики, ни наги не ловились. Мариан и от паука бы не стала отказываться, но без посоха у неё не было никаких шансов. Посох же остался где-то рядом с пещерой, и Мариан с трудом представляла, как она будет его искать. Можно залезть на дерево и поискать птичьи яйца… Но, заметив, какими скользкими стали стволы деревьев после дождя, она тут же отбросила эту идею.       И пусть её положение выглядело паршивее некуда, в глубине души Мариан знала: она намеренно в нём оказалась. Борьба за собственную жизнь, столь незамысловатая и бездуховная, помогала не думать о том, что могло её погубить. Не слушать шёпот бездны, безустанно подзывающей в свои ледяные объятия. Не вспоминать маму, как бы сильно этого ни хотелось. Стремительный и острый ум Мариан выбрал способ самозащиты за её спиной, словно опытный лекарь, который с первого взгляда догадался, в каком участке кровавого месива стоит надавить, а в каком сделать разрез, чтобы сохранить пациенту жизнь.       Болезненные спазмы желудка не прекращались. Новые идеи о том, как прокормить себя, в голову упрямо не шли. Мариан просто двигалась по лесу, то ныряя под кроны деревьев, то выходя на прогалины. Сапоги печально чавкали водой, мокрый плащ болтался за спиной, не согревая, а лишь холодя лопатки. Не помешал бы новый костерок, но теперь Мариан не нашла бы ни одной сухой веточки. Она как раз подумывала о том, чтобы вернуться и поискать злосчастный посох, как вдруг рядом с ухом что-то просвистело. Стрела с сероватым оперением вонзилась в ствол дерева за её спиной. Мариан замерла, боясь выдохнуть. Бандиты? Наёмники? У неё не было ни оружия для схватки, ни сил на смертельную гонку.       Но ей повезло. Из-за деревьев послышался тихий говор, и Мариан тотчас узнала мелодичную эльфийскую речь. Прежде чем она успела что-либо предпринять, два долийских охотника вышли из укрытия. Луки они держали наготове, однако стрелять не спешили.       — Andaran atish’an, — пробормотала она, подняв руки. — Я не хотела тревожить ваш клан. Просто…       — Заблудилась? — понимающе улыбнулся один из эльфов — немолодой охотник с витиеватым валласлином на лбу и щеках. Второй, помоложе, с более скромным рисунком на скулах, недоверчиво хмурился. — Мариан Хоук, верно?       Мариан поразилась тому, как они сумели узнать шема, которого видели лишь несколько раз, но тут же кивнула. Старший из эльфов убрал лук за спину и, вновь улыбнувшись, протянул ей руку.       — Хранительница сказала, что ты, возможно, придёшь. В лагере тебя ждут сухая одежда и сытный ужин… Если, конечно, ты захочешь пойти с нами.       Мариан не смогла сдержать восхищённого вздоха: как Маретари о ней узнала, если сама Мариан давно сбилась с пути?! Эльфы поражались её вновь и вновь, но никогда не пугали. Она благодарно кивнула и, ухватившись за жилистую ладонь долийца, позволила провести себя по лесу.       Долийский лагерь оказался совсем недалеко — Мариан и сама набрела бы на него в скором времени. Алые паруса аравелей взволнованно трепетали на ветру, а по центру лагеря горели несколько костров, призывая скорее согреться. Долийцы, обычно подозрительные к любому шему, расступались перед ней, негромко произнося слова приветствия. Едва Мариан приблизилась к первому костру, в нос ей ударил восхитительный запах мясной похлёбки. Рот тут же наполнился густой слюной. Вначале охотники указали ей на один из аравелей, где она смогла переодеться, а уже потом позвали к кострам. В просторных эльфийских одеяниях стало намного теплее.       — Ma serannas, — пробормотала Мариан, не в силах по-настоящему отблагодарить их за дружелюбие и заботу.       Когда же она уселась у костра, на плечо ей опустилась тёплая ладонь, а знакомый голос произнёс негромко и грустно:       — Нам очень жаль, монна Хоук…       — Арианни! — радостно улыбнулась Мариан, тут же её узнав. Это была мать Фейнриэля: после отъезда сына в Тевинтер она вернулась к родному клану. Теперь же её глаза лучились пониманием и заботой, а рука мягко сжимала плечо Мариан. — Я… спасибо, Арианни.       Она не представляла, откуда долийцы всё узнали, но спрашивать не хотела. Их помощь стала маленьким чудом, и Мариан не собиралась её отвергать. В их лагере было тепло и сухо, слышались тихие, успокаивающие голоса, пахло костром, галлами и вкусной едой… Мариан не хотелось уходить.       — Оставайтесь с нами столько, сколько захочется, — словно угадав её мысли, промолвила Арианни. — Наверняка проголодались, да? А ну-ка…       Она протянула Мариан деревянную миску с дымящейся мясной похлёбкой. От дивного аромата пряных трав тут же скрутило живот, и Мариан принялась есть быстро и жадно, то и дело обжигая язык. Арианни тихо посмеивалась, наблюдая за ней. На спину кто-то накинул тёплое одеяло. Мариан вдруг поняла, что не чувствовала себя настолько хорошо и спокойно уже очень давно, как будто целую вечность.       — Фейнриэль написал мне одно письмо: он успешно добрался до Тевинтера и поселился у какого-то магистра. Нет, не магистра, а… как же… альтуса, — с улыбкой поведала Арианни. — Он, кажется, хороший человек. Обучить моего мальчика магии somniari он не сможет, но, по крайней мере, даст приют на первое время. Пусть он и далеко, но я за него так рада…       — Надеюсь, он будет в порядке и сможет найти достойного учителя, — искренне сказала Мариан. — Фейнриэль… необыкновенный.       — И вы необыкновенная: уже дважды спасли его жизнь. — Арианни ласково потрепала Мариан по щеке, а та смущённо улыбнулась.       Пока Мариан уминала вторую порцию похлёбки, Арианни рассказала о том, как тепло её приняли в клане, несмотря на то, что в прошлом она была вынуждена уйти. Когда же Мариан закончила самую желанную трапезу, до её слуха донеслось тихое бряцание лютни у другого костра. Арианни потянула её за руку. Приблизившись, Мариан увидела, что почти весь клан собрался вокруг огня: и дети, и старики… и величественная, сияющая добротой Хранительница Маретари. Она рассказывала долийские легенды, и маленькие эльфы жадно ловили каждое её слово, а старый мастер-ремесленник нежно пощипывал струны лютни. Мариан уселась немного поодаль, боясь им помешать, но её тут же притянули к костру. Маретари приветливо улыбнулась ей, не прерывая рассказа.       Вечерние тени сгущались с каждым мигом, но теперь это не вызывало страха. Мариан хотела бы сидеть с долийцами и слушать их легенды до самого утра. Внутри наконец-то стало тепло и спокойно, и пускай боль потери по-прежнему разрывала грудь, Мариан почувствовала себя дома. Но ночь всё-таки вступила в свои права. Дети, зевая, разбрелись по аравелям. Лютня смолкла. Хранительница Маретари завершила последнюю историю и повернулась к Мариан.       — Mala suledin nadas, — тихо произнесла она. — Будь сильной, дитя. Боль никогда не исчезнет, но ты научишься с ней жить. Внутри тебя так много света… он станет путеводным маяком не для одной заблудшей души. Теперь… отдохни, Мариан. Арианни будет рада впустить тебя в свой аравель.       — Ma serannas, hahren… — понимая, что никогда не сможет выразить всю свою благодарность, прошептала Мариан. — Но… я думаю, мне не следует засыпать. Если демоны настигнут меня… я не хочу стать угрозой для вас.       — Не бойся, дитя, — прошелестела Маретари. — Этой ночью демоны не потревожат твой сон.       Мариан нахмурилась, не понимая, как долийцы смогут защитить её от демонов. Но она верила этой мудрой эльфийке, а потому не стала спорить. Безропотно позволила увести себя в один из аравелей. Внутри оказалось совсем не так тесно, как выглядело снаружи: аравели были настоящими домами на колёсах. Мариан, не раздеваясь, упала на мягкую кровать и, хотя пыталась сопротивляться дремоте, почти мгновенно уснула.       Она вновь очутилась в зыбком пространстве Тени и не увидела, но почувствовала тянущиеся к ней ледяные когти. Демон Отчаяния поджидал её на пороге, жадно отбирая с трудом накопленные крупицы тепла. Мариан почувствовала, как вновь падает в бездну боли… Но вдруг что-то изменилось. Ощущение тепла вернулось в кончики пальцев, а взгляд как будто прояснился. Демон задрожал и начал таять в воздухе, оседая на зыбкий пол прозрачными каплями.       — Не бойся. Я не подпущу их к тебе, — произнёс смутно знакомый высокий голос. Мариан обернулась, ища взглядом его источник.       Юноша со слегка заострёнными ушами и резкими, но в то же время плавными чертами лица неспешно приблизился к ней, поднял руку в приветственном жесте. Его светлые волосы были завязаны в аккуратную косу на затылке. Уголки тонких губ приподнялись в улыбке.       — Фейнриэль! — воскликнула Мариан, невольно потянувшись к нему. Лишь в шаге от юноши она замерла, осознав, что всё равно не сможет коснуться его сквозь Тень. Светло-карие глаза смотрели на неё внимательно и печально. — Как… как это возможно? — Мариан нахмурилась. — Ведь ты в Тевинтере…       — Я сновидец, Мариан. — Фейнриэль тихо усмехнулся. — Для сновидцев расстояние не имеет значения. Ну… для опытных сновидцев. Я пока не овладел и малой частью этого дара, но… я услышал зов твоей боли и пришёл, чтобы защитить.       Мариан обошла его по кругу, изучая малозаметные перемены во внешности. Было так странно видеть его в своём сне…       — Демоны… они не дают мне покоя, — со вздохом призналась она. — Они всегда были рядом: поджидали момент, когда я ослаблю бдительность… Но то были демоны Гнева, они преследуют меня с ранних лет. Из-за… моего характера. Я научилась от них защищаться… отец научил. Но Желание и Отчаяние…       — Как и я, они чувствуют боль твоей потери. Это их пища. Со временем ты научишься их отгонять, а до тех пор… Я буду охранять твой сон, как ты когда-то охраняла мой.       — Фейнриэль… Спасибо. — Слов по-прежнему было мало, но Фейнриэль тепло ей улыбнулся, показывая, что понимает. — Но как ты нашёл меня? Я думаю, в Тени есть сотни таких же, как я, кто не может справиться с болью.       Сновидец, ласково улыбаясь, что-то достал из кармана. Мариан увидела исписанный ровный строчками лист бумаги и узнала одно из своих писем.       — Между нами есть связь, и я… м-м-м… могу использовать её, чтобы узнать, что тебе нужна помощь. Одна магистресса согласилась меня учить. Она кажется неплохой: без магии крови и тому подобного… Со временем я смогу больше, а пока просто отгоняю демонов… вот так.       Он взмахнул рукой, и Мариан не увидела даже, а почувствовала, как ледяные когти очередного демона растворяются, не успев коснуться её груди.       — Научишь меня? — тихо попросила Мариан.       — Знаешь, я думал, что ты и так умеешь. Потому и не вторгся к тебе в первую ночь, — нахмурившись, признался Фейнриэль. — Ты ведь… потеряла сестру. Разве демоны не преследовали тебя?       Мариан умолкла, озадаченная. Думать о смерти сестры по-прежнему было тяжело, однако леденящих прикосновений демонов она не помнила. Были обыкновенные ночные кошмары и высохшие слёзы на глазах поутру, но обитатели Тени не мучили её, точно обходя стороной.       — Я… не знаю. В то время я не задумывалась… — честно ответила она. — Но ни Желание, ни Отчаяние не появлялись. Даже наоборот… по ночам было на удивление спокойно.       — Кто-то другой защищал тебя, просто ты этого не знала, — уверенно заявил Фейнриэль.       — Но кто мог меня защищать? — Мариан с сомнением покачала головой. — У меня не было никого, кроме мамы и Карвера. Разве что…       Легко считывая её сознание, Фейнриэль протянул ей руку. На ладони лежал изящный серебряный амулет — цена спасения, уплаченная ею несколько лет назад.       — Та ведьма… Флемет! — ахнула Мариан, широко распахнутыми глазами рассматривая переливы света на драгоценном камне в центре серебряных завитков. — Она сказала, что часть её души была в этом амулете… Неужели она защищала меня всё то время, пока амулет был со мной?       — Никто не знает, кто такая Флемет, — с улыбкой промолвил Фейнриэль. — Может быть, ты нужна ей для чего-то… А может, она просто захотела тебе помочь. Я постараюсь научить тебя отбиваться от демонов, но… лучше следующей ночью. Кажется, моя мама беспокоится, не впала ли ты в утенеру.       Открывая глаза, Мариан ещё чувствовала его проказливую улыбку на своих губах. Взволнованное лицо Арианни тут же разгладилось. Она крепко сжала руку Мариан, и та мгновенно почувствовала: она не будет одна.