За льдом её глаз

      Фенрис почти не удивился, когда входная дверь особняка жалобно скрипнула и на пороге возникла Мариан Хоук. Не удивился он и перемазанной в засохшей крови одежде Мариан. Без лишних вопросов кивнул на дверь кладовой, в которой он обустроил душевую:       — Воды много, не стесняйся.       Мариан молча проследовала в указанном направлении и надолго скрылась за дверью. Фенрис прислушивался к приглушенному плеску воды и гадал: что случилось? Учитывая, что магесса сражается в дальнем бою, он предположил, что кто-то умер прямо у неё на руках. Только вот кто? Мариан давненько не приглашала его на совместные похождения. Да и не было таких же безбашенных приключений, как в старые времена. Ни тебе от дракона побегать, ни с шайкой пиратов столкнуться. Над Киркволлом нависли мрачные тени, в которых растворились беззаботное веселье и искренняя улыбка Мариан. С каждым днём становилось хуже. Фенрис это видел, но ничего не мог сделать, да Мариан и не просила его о помощи.       — Два мага крови за ночь, — буркнула Мариан, наконец-то вернувшись в гостиную. Она укуталась в широкое полотенце, которое скрывало, впрочем, далеко не всё. — Первый и жену свою успел убить. Вторую мы убили раньше, чем она прикончила детей.       — Мы? — уточнил Фенрис. Он подвинулся, и Мариан рухнула на диван рядом с ним. От неё приятно пахло мылом и мокрыми волосами. Крови не чувствовалось.       — Я и Варрик. Он так посмотрел на меня… как на сумасшедшую. Как будто не верит, что я могу себя контролировать.       Мариан подтянула колени к подбородку и замерла. Чёрные пряди-иголочки закрывали её лицо, но Фенрис догадывался, какие эмоции блуждают по её резким чертам. Боль и сожаление из-за произошедшего с магами, обида на недоверие Варрика, затаённый страх: а вдруг он окажется прав?       — Не верил бы — не согласился бы тебе помогать, — резонно заметил Фенрис.       — Любовь ослепляет, — возразила Мариан.       — Не драматизируй, — отмахнулся Фенрис. — Мы все с самого начала знали, кто ты такая. Если бы не верили, давно бы ушли. Но сейчас тени всё гуще… Всем страшно, Мариан. Все взвинчены и напряжены. Не пытайся сделать своей проблемой ещё и чужие чувства.       — Не помогло, — буркнула Мариан, немного помолчав.       — Я предупреждал, что не умею утешать, — усмехнулся Фенрис и легонько коснулся её щеки. На это Мариан нечего было возразить. — Закрой глаза.       Она послушно опустила веки. Фенрис уселся поудобнее и взял её ладони в свои. Тоже закрыл глаза, пробуждая в сознании невероятно яркие образы.       Волны касались босых ног. Стихия бушевала, заглушая все прочие звуки. На берегу стояли, с любопытством поглядывая на них, все друзья, но они повернулись к ним спинами и зашли по колено в холодную воду. Руки Мариан слегка дрожали. Фенрис сжал её пальцы крепче, заглянул в голубые, ярче моря и неба, глаза.       — Если ты не хочешь, мы в любой момент можем остановиться.       — Я очень хочу, но… — Мариан говорила так тихо, что её мог услышать только он. — Они все смотрят… Варрик…       — Если ты не хочешь всю жизнь скрывать от Варрика то, что есть между нами… он должен увидеть.       — А если он не поймёт?       — Поймёт. Не думай о нём. Думай о том, что это поможет тебе, когда ты будешь сражаться с храмовниками. Думай о Мередит, которой ты швырнёшь в лицо свою силу. Думай о том, как ей будет больно. Думай о том, как ты её убиваешь.       С каждым словом лириумные клейма разгорались ярче. Всё тело пылало болью, но он даже не думал отступать. Его мысли текли огненной рекой ненависти и постепенно становились её мыслями. Фенрис уже не говорил — он видел перед глазами искажённые яростью лица знакомых храмовников, видел их занесённые мечи, наглые ухмылки… Видел волну энергии, что ударилась об их стальные панцири, сбивая с ног и мгновенно стирая торжествующие улыбки. Видел, как алая кровь брызгает из храмовнических доспехах и заливает землю. Море вокруг бушевало — этого он не видел, но чувствовал. Волны вспенились вокруг них, поднялись до самых небес. Огромная волна обрушилась на берег, заставив наблюдателей отшатнуться, затем ещё одна и ещё. Фенрису казалось, будто они кружатся, но это мир кружился вокруг них. Волны закручивались в воронку, яростные и беспощадные. Почувствовав, что его ноги медленно оторвались от дна, Фенрис распахнул глаза. Море было со всех сторон, но он не тонул. Они с Мариан были в центре водяного смерча: пальцы переплетены, тела в интимной близости друг от друга. Струи воды бешено били во все стороны, но их они нежно обволакивали, отделяя от всего остального мира. В голубых глазах Мариан плескался восторг, из груди вырывался ликующий смех. Восхищённые возгласы со стороны берега были едва слышны. Море рычало, море злилось… море улыбалось лишь им двоим.       Мариан почувствовала закипающую в нём ярость как свою, а теперь он чувствовал её восторг как свой. Их чувства и мысли были едины, их тела соприкасались. Бесконечная сила лилась через них — свободная и прекрасная сила. Весь мир вертелся вокруг них одних.       — Варрик смотрит, — смеясь, напомнил Фенрис. Море заглушало любые слова.       — И пусть, — рассмеялась Мариан, почти касаясь его губ своими губами.       Но это было намного прекраснее, чем поцелуй.       Лириум кипел под кожей, но ему почти не было больно. Мариан видела его мысли. Он чувствовал, как постепенно сгладилось её напряжение, как ушло смущение, как их заменил окрыляющий восторг. Открыв глаза, Фенрис увидел синее пламя, что трепетало на их переплетённых пальцах. Он высвободил одну руку и сжал шар огня в кулаке, а затем метнул его в чей-то незнакомый портрет напротив. На стене осталось лишь выжженное пятно.       — А говорил, не можешь сам управлять, только даёшь мне энергию, — довольно хмыкнула Мариан, созерцая уничтоженную картину.       — Не мог же я при Андерсе признаться, что применяю магию.       Мариан устроилась у него под боком, посветлевшая и вдохновлённая. Сползшее с плеча влажное полотенце её мало смущало. Никто из них не знал, что это за магия, но Фенрису нравилось думать, что эта особая сила доступна только им двоим. Да и найдутся ли в мире ещё один эльф с лириумными клеймами и ещё одна настолько сильная и свободная магесса?       Какое-то время они оба молчали, Фенрис — немного утомлённый, Мариан — задумчивая. Затем Фенрис задал вопрос, который долго вынашивал в мыслях:       — Скажи, а почему ты не позвала меня? И в этот раз, и в множество других… Когда, например, ты помогала Мерриль не убить себя… Да, мне Андерс рассказал, — с усмешкой пояснил он, заметив удивлённый взгляд Мариан. — Почему ты не просишь меня о помощи, когда дело касается магов? Неужели не доверяешь?       — Не смеши, — фыркнула Мариан ему в ухо. Фенрис засмеялся от щекотки. — Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было.       — Тогда почему? — не отставал Фенрис.       Мариан долго молчала, подбирая слова, но в итоге ответила очень коротко:       — Потому что я уважаю твоё право ненавидеть магов.       И Фенрис замер с раскрытым ртом, впервые за долгое время не зная, что ей ответить.