Colors

Холод раннего утра проникает, кажется, до самых костей. Крыша, где стоят двое парней, небо над ними, открывающийся глазам вид – всё это пропитано одним бесконечно серым цветом. В зубах того, кто немного выше, зажата сигарета. Его расфокусированный взгляд устремлен в пустоту. – Значит, на этом всё? – голос звучит устало. Субин вздрагивает, выходя из прострации, в которой он находился всё это время. Он медленно поднимает глаза на парня, что стоит неподалёку, затем затягивается и выпускает дым, и только после этого неохотно отвечает: – Так будет проще. Для нас обоих. Взгляд его теряет живость, становясь пустым - вновь погрузился в свои мысли. Кай все больше мрачнеет. Крыша многоэтажки, где они делят квартиру, кажется такой унылой. Не хочется находиться здесь. А ведь именно с этим местом связано самое яркое воспоминание: на этой крыше случился их первый поцелуй. Тогда был ливень, и они поругались, наговорили друг другу много дурного, а потом Субин просто ушёл посреди ночи, хлопнув дверью, даже не взял куртку, зато не забыл свои сигареты. Кай был очень обижен, но с каждой секундой всё больше злился на самого себя, что просто сидит и бездействует, когда старший просто выбежал куда-то в ливень, да ещё и ночью. Но Субина не пришлось долго искать. Может, эта была интуиция, но ноги Кая привели его прямо сюда - на крышу. Субин тогда сидел в самом дальнем углу, уткнувшись головой в колени, одежда его была промокшей насквозь, поджатые ноги обхвачены руками в каком-то немом отчаянии. Кай бросился к нему, спешно укрыл своей курткой, затем своими объятиями пытался согреть и защитить от безжалостно хлеставшего дождя. Субин без колебаний вцепился за него, обнимая так же крепко в ответ, словно боясь, что тот может исчезнуть в любую секунду. Казалось, что они могли бы просидеть так вечно несмотря на дождь и холод. Но позже Субин первым отстранился, и Кай заметил, что между губ его была зажата незажжённая сигарета, уцелевшая от дождя. Кай грустно улыбнулся и забрал сигарету, спрятав ее в карман своей куртки. Затем медленно приблизился к лицу Субина и нежно поцеловал его замершие губы, желая отдать с этим поцелуем всё своё тепло, всю любовь. И Субин ответил. – А тебе виднее, что для меня проще? — надломлено спрашивает Кай. Глаза предательски щиплет, потому он старается не смотреть на хмурого курящего парня перед ним. Куда угодно, только не на него. Не на такой родной профиль, что в утреннем тумане кажется таким незнакомым. "Ты просто очень привязался ко мне, Кай, и путаешь это с любовью". "Мы зависимы друг от друга. Это не любовь". Кай не может залезть в голову Субина, чтобы найти там все ответы. Почему он боится? Почему отвергает? Почему не верит? Они уже так много всего пережили вместе. Кай всегда на его стороне, но, похоже, этого все ещё недостаточно. Наверное, следует дать Субину то, чего он всегда ожидает: просто уйти, оставить его на этой болезненно-серой крыше в одиночестве с сигаретами, которые будут продолжать медленно убивать его. Но Кай слишком отчаянный – он не уходит. Продолжает верить, что постепенно сможет завоевать доверие старшего, надеется, что Субин на самом деле не хочет, чтобы он ушёл. Ушёл по-настоящему. Навсегда. Субин поднимает на него взгляд, в котором можно было бы разглядеть многое, но Кай упорно смотрит в сторону. – Не надоело быть моим спасателем? Субин беспомощен. Страх, что Кай когда-то уйдёт, пожирает его день за днем. Может, поэтому Субин жаждет, чтобы это поскорее случилось, пока ещё он будет способен пережить это. Кай – единственный, кто хочет быть рядом, кто терпит его раздражительность и вспышки агрессии, приступы апатии и тревожность. Кай - неплохая такая причина, чтобы жить. Но всё это только заставляет чувствовать себя уязвимым и жалким. Кай нужен, как нужен кислород утопающему, и Субин снова боится, снова отталкивает от себя, сбегает, когда всё идет хорошо, а Кай просто принимает его таким, какой он есть, не пытается изменить, он просто рядом, готовый поддержать и успокоить, потому что знает, что тот нуждается в этом больше всего. – А тебе не надоело каждый раз пытаться расстаться со мной, когда все только начинает налаживаться? – Кай задыхается, слёзы все-таки проступают на глазах, и уже невозможно сдержать их. Так горько на сердце. Субин ненавидит, когда Кай плачет из-за него. Его бы прижать к себе крепко, успокаивать, гладить по мягким волосам, но Субин только тушит сигарету и отворачивается, устремляя взгляд вдаль. – Ты только всё усложняешь, – спокойно произносит он. – Я усложняю? – переспрашивает Кай неверяще. – Это ты мне говоришь об этом? Неестественный смех Субина режет слух. Кай тупо глядит в спину парня, ожидая очередных обидных слов с его стороны. Слов, что, как ножи, рассекают воздух и впиваются аккурат в самое сердце. Но тот молчит. Затем поворачивается и впивается в лицо Кая нечитаемым взглядом. На этой самой крыше они целовались под ливнем. Оторваться друг от друга казалось смертельным, будто в тот момент не существовало ничего важнее чужих губ на губах. Холодный дождь вмешивался, словно пытаясь разлучить, но они продолжали так же крепко держаться друг за друга. Постепенно рассветает. Два силуэта на крыше, неподвижно застывшие, не обращают на окружающий мир никакого внимания. Вместо этого думают о чем-то своём. Порыв холодного ветра заставляет их вынырнуть из своих мыслей. Один кутается в тёплую кофту. Другой поеживается, но не делает попытки запахнуть расстегнутую куртку. Кай ждёт, когда Субин вновь попросит его уйти, потому что по своей воле покинуть это место так же сложно, как сделать глубокий вдох, даже если это так необходимо, когда чувство, что медленно задыхаешься. А Субин думает, что, может быть, так и надо, чтобы Кай был рядом? – Я могу найти тысячу причин, почему я не могу поверить в нас, – произносит он, хмуря брови. Кай не удивляется. Он просто устал и хочет вернуться домой, укутаться в одеяло, потому что замёрз, может, даже не от утреннего холода, а от слов, которые услышал. Но оставить Субина здесь?.. Как и в тот день, когда он сбежал на крышу и забился там в угол, пока дождь безжалостно хлестал по нему, Кай хочет быть его всем: защищать, поддерживать, дарить тепло и заботиться. И пусть тот в тысячный раз скажет, что это не любовь. Кай просто хочет быть рядом. – Никто не может знать, что будет дальше, – говорит он, – но, по крайней мере, мы можем быть благодарны за то, что есть у нас сейчас. И, если когда-то мы потеряем это, то сохраним в памяти только самые прекрасные воспоминания, и будем жить и стараться быть счастливыми дальше. Субин просто смотрит внимательно, вслушиваясь в каждое слово. – Можем мы просто наслаждаться тем, что есть у нас сейчас? — продолжает Кай. — Сейчас я хочу поцеловать тебя. А потом вернуться домой и вместе приготовить завтрак. Но, если ты, действительно, хочешь покончить со всем здесь и сейчас, то просто скажи мне уйти, и я уйду. Субин прикрывает глаза, как будто сам образ Кая мешает ему трезво мыслить, затем внимательный взгляд его вновь возвращается к нему. Когда он так смотрит, когда он так близко, Субин беспомощен перед самим собой. Солнечный свет все ярче и ярче. Холодный воздух согревается. Страхи притупляются. – Тогда поцелуй меня, – немного хрипло просит Субин. – А потом попросишь уйти? – вырывается у Кая прежде, чем он успевает остановить себя. Субин усмехается. – Какая разница, мы же просто наслаждаемся настоящим? Кай медленно приближается, затем целует. Осторожно и трепетно. Субин отвечает отчаянно, как если бы этот поцелуй считался последним, именно поэтому естественно получается отдать всего себя в него. Кай кладет свою тёплую ладонь на его щеку, и все внутри откликается на этот простой жест. — От завтрака я, вообще-то, тоже бы не отказался, — смущённо добавляет Субин после поцелуя. Кай улыбается. Тёмно-карие глаза глядят тепло и нежно, согревая сердце. И, кажется, само солнце сосредоточено в этом взгляде напротив. — Тогда идём? Субин кивает и тоже улыбается ему.