Всё новое - хорошо забытое старое

      На полутемной кухне закипает чайник. Костья Купер расставляет чашки, бросает в них по чайному пакетику, берёт сахарницу:       — Как обычно?       — Да — кивает светловолосая девушка, сидя на угловом диванчике рядом с кухонным столом.       Костья кладёт одну ложку сахара.       — Помнишь, значит… — Бэлла хмыкает.       — Значит — кивает Купер.       Чай разлит. Девушки сидят друг напротив друга и медленно потягивают горячую жидкость. Положенный сахар не делает момент слаще ни для кого из них.       — Тебе нужно будет сходить к врачу — Костья видит, как Бэлль морщится от каждого неосторожного движения.       — Забей — отмахивается младшая.       — Как скажешь — Костья не будет долго уговаривать.       Снова молчаливая чайная церемония. Вдруг Купер начинает оглядываться вокруг, как будто наконец замечая что-то важное. Точнее — отсутствие чего-то важного. Темноволосая рада, что нашла нейтральную тему для разговора и хватается за неё как за спасительную соломинку:       — Слушай, а где твои бабушка с сестрой?       — Они… Они у матери на квартире всё чаще живут — Бэлле явно не нравится начавшийся разговор, но Костья не замечает этого. Или делает вид, что не замечает.       — Почему?       — Нууу… Она типа бухает опять по-черному, а они пытаются её спасти. Если кратко — лицо Бэлль попыталось принять нейтральное выражение.       — А ты? — Костья продолжала ковырять глубже.       — А что я? А мне похер - светловолосая попыталась отмахнуться с максимальным безразличием.       — Не могу тебя осуждать за это, ты знаешь — Костья понимающе кивнула, спешно отогнав образ собственной матери, появившийся в голове.       — Ну да… — Бэлла поняла о чём речь. — Ты со своей тоже никак…?       — Абсолютно — отрезала Купер.       Обе девушки замолчали и задумались, продолжив залечивать раны сладким чаем, в горьком молчании.       Часы на стене издавали привычные для них звуки, но для Бэллы это размеренное «тик-так» приближало её к моменту, когда дверь её квартиры захлопнется за Костьей Купер, оставляя её выть на луну, с всё той же огромной зияющей раной в её сердце. Девушка ненавидела эти часы. Ненавидела их тиканье.       Ненавидела себя. За свои зависимости и слабости. За то, что одна её зависимость тянет за собой все другие. Зависимость по имени «Костья Купер» тянет за собой зависимости, имена которым: «алкоголь», «слабость», «апатия», «злость». Продолжать можно было бесконечно, их было много. Ненавидела себя, что стоит через пару часов первой зависимости хлопнуть за собой дверью квартиры, как тут же в неё ворвутся все остальные, убивая её с утроенной силой.       Ненавидела Костью Купер за то, что та стала её той самой зависимостью. Зависимостью номер один.       Из-за этого чертового лица, которое сейчас сидит напротив, вся жизнь Бэллы Кузнецовой летит куда-то под откос, а обладательница этого лица даже об этом и не догадывается. Она просто сидит, и пьет чай. Бэлла начала ненавидеть и чай заодно.       — Во сколько у тебя самолет? — Бэлла прерывает молчание, в надежде разговором заглушить подступающие волны ненависти.       — Через час выйду от тебя, заеду в гостиницу за вещами — и в аэропорт — Костье кажется, что она просто говорит, а на самом деле — вонзает нож в сердце сидящей напротив каждым чертовым словом. — А что, так надоела уже?       — Да нет. Спрашиваю просто — Бэлла пожала плечами — То есть просто улетишь и всё? — пристальный взгляд голубых глаз.       — Эм… Ну типа да. У меня же самолет… — Костья потрясла головой, пытаясь до конца осознать вопрос. — Ты это… О чем вообще, Бэлл?       Костья пыталась говорить как можно увереннее, но этот вопрос от Бэлль каким-то непонятным ей самой образом выбил её из колеи спокойствия, и заставил почувствовать что-то непонятное. Темноволосой это очень не понравилось, она начала бестолково ерзать на табуретке и поправлять волосы.       «То есть просто улетишь и всё?» — отдалось эхом в татуированной голове. Костья подскочила и подошла к окну, начав увлеченно рассматривать виды за ним. Она не хотела, чтобы Бэлла хоть немного уловила так внезапно появившееся замешательство на её лице. Спиной она чувствовала, что её сверлят голубые глаза. Она буквально физически ощущала этот взгляд.       — Кость, хочешь…?       Что-то предательски прострелило спину Костьи Купер прям промеж лопаток. Татуированная девушка резко дернулась.       — Кооость, ты чего? Чаю говорю ещё хочешь?       Купер резко оборачивается, и прямо перед своим лицом видит Бэлль с чайником в руке.       — Блять, Кузнецова, ты чего подкрадываешься?! — Костья резко отскакивает в сторону. — Сядь, я сама! Сядь говорю! — темноволосой сейчас хочется оказаться отсюда за тысячу километров, она быстро начинает хлопотать с новой порцией чая.       Бэлла садится на место, немного удивленная переменой поведения, до этого спокойной, Костьи. Но из-за собственного коктейля эмоций в голове девушка не может анализировать происходящее. Куда уж думать о поведении других, когда тратишь все силы, чтоб мало-мальски сохранить собственное самообладание?       Снова чашки, снова пакетики и сахар. Костья снова в панцире непробиваемого спокойствия и безразличия. Снова потягивается приторная жидкость в молчании под тиканье часов.       — Что дальше, Бэлл? — Костья поднимает бровь, но уже не сверлит Бэлль пристальным взглядом с ухмылкой, а смотрит куда-то на своё отражение на дне чашки.       — Дальше? Ты — летишь в Москву. Я — живу свою жизнь.       — Не включай дуру. Какая у тебя жизнь? У тебя существование. Ты опять пытаешься что-то найти на дне бутылки, и в полутёмных углах клубов… Дак вот — не ищи. Не найдешь ты там ничего — Костья старается говорить как можно мягче, но всё равно для ушей Бэлль это как очередное, уже так надоевшее, нравоучение.       — Я тебе сказала — это не твоё дело. Отъебись. Я ничего нигде не ищу. Я уже всё давно нашла, а потом потеряла. Теперь это просто жизнь. Такая моя жизнь — с гримасой улыбки выдаёт Бэлль.       — У тебя ещё есть ресурсы, чтобы вернуться и начать всё снова. Ничего не потеряно — Костья не поняла, что именно имела ввиду Бэлла. Или сделала вид, что не поняла.       — Ну, скажу по-другому. Мне это не надо. Не интересно.       — Бухать в этой дыре интереснее? — саркастично замечает Костья.       — Да, интереснее - Бэлла допивает чай одним большим глотком и с громким стуком ставит чашку на столешницу.       — Ладно — Костья тоже встаёт. — Мне пора уже. Я тебе всё сказала. Просто подумай.       — Даже думать не буду. Зачем мне в Москву? Меня там никто не ждёт — Бэлла пристально смотрит на реакцию.       — Нуу… Как скажешь — равнодушно выдаёт Костья, и разворачивается, направляясь в коридор.       Бэлла направляется следом. Костья начинает надевать кроссовки. Бэлла стоит в дверном проёме, скрестив руки на груди, и смотрит на бритый затылок. Хозяйка затылка опять ощущает этот взгляд.       Чуть затянувшаяся возня со шнурками, возникшая из-за непослушания татуированных пальцев. Сделано.       Костья стоит уже в куртке, и держит телефон в руках.       — Скажи адрес ещё раз, я машину вызываю — темноволосая вопросительно смотрит на Бэлль.       Кузнецова тоном, который не выражает ровным счётом ничего, называет координаты.       «Если ты сейчас кинешься ей на шею и попросишь остаться, она ведь наверно не откажет?» — отчаянная мысль в светловолосой голове.       — Ну давай, привет там нашим… Хотяяя… О чем это я… Не «наши» они мне… — Бэлла подходит к Костье, неловко переминается с ноги на ногу.       — Я всё равно не передам — Костья говорит честно. – Будет слишком много вопросов.       — Понимаю — Бэлла кивает. - Нас только недавно шипперить окончательно перестали - а тут такое — неловкий смешок.       «Просто обними и не отпускай. Она не уедет. Просто задержи» — отчаяние в голове Кузнецовой уже граничит с безумием.       — Ну давай, бейбик. Машина ждёт. Береги себя и всё такое — Костья растеряна, она не понимает каким именно должно быть это прощание.       Бэлла Кузнецова тем временем не понимает, должно ли оно быть вообще.       — И тебе не хворать. Обниматься не будем. Спасибо, что спасла мою задницу.       «Спаси мою жизнь и останься, блять, чертова сука» — что-то уже прямо вопит в голове Кузнецовой.       — Не за что. Пока, Бэлл — Костья разворачивается и кладёт руку на ручку двери, начиная плавно опускать её вниз. Темноволосой на секунду показалось что она делает это как можно медленнее.       Бэлла стоит, не в силах пошевелиться. Голоса в голове орут, а она молчит.       Она внутри себя бежит и падает в ноги, пытаясь задержать, а она снаружи стоит и не может даже поднять взгляд на спину около входной двери.       Костья переступает через порог квартиры. Ей кажется, или это она тоже делает нарочито медленно?       Дверь захлопывается.       Бэлла бессильно сползает по стене коридора, зарываясь лицом в ладони, и закусывает губу, чтобы не закричать. Во рту привкус крови.       Последняя мысль, которая пролетела в татуированной голове перед этим хлопком двери, который больше был похож на выстрел: «просто попроси меня, блять, и я останусь».       Выстрел был один. А убил сразу двух.