На точке двух миров.

Когда Глеб усиленно увлёкся эзотерикой, то никто этому не удивился. Глеб стал собирать всю информацию по ведьмам, колдунам, верованиям, аномальным местам и прочей чертовщине. В короткие сроки он стал специалистом по всему аномальному, что мог достать. Окружение и фанаты относились к этому с пониманием, считая, что это развитие имиджа необычного готического исполнителя. Но никто не знал истинную причину его поведения – Глеб катастрофически терял воспоминая, но с ними нарастали и паника с протестом, что кто-то неведомый сломал и искалечил его жизнь, оторвав от него самое дорогое, что было в жизни. Глеб боролся с замещением жизни всеми возможными способами. Он делал подробные аудиозаписи, где вспоминал мельчайшие подробности своего прошлого. Никогда так тщательно он не описывал всё, что было связано с Вадимом: во что тот был одет, какая была погода, что он говорил и как улыбался. Глеб дошёл до того, что нашёл художника, способного воссоздать внешность по описанию и заказал у него несколько портретов Вадима, чувствуя, что скоро забудет последние черты брата. Фанаты с воодушевлением восприняли, что Глеб начал носить браслеты и напульсники, объясняя это возобновлением интереса к прежнему сценическому образу. Самым удивительным было то, что он на левой руке всё время носил что-то, закрывающее запястье. Даже Таня перестала видеть открытым запястье своего мужа. Никто не знал, что там хранится небольшая тайна. Как-то Глеб прогуливался по вечерней Москве, обдумывая способ если не вернуться в прежнюю жизнь, то хотя бы не потерять воспоминание о ней, как наткнулся на небольшой тату-салон, прикорнувший в полуподвальном помещении одного незаметного дома в проулке. Глеб зашёл в заведение, окутавшее его антуражным сумраком, обилием металла в декоре и классической музыкой, в тяжёлой рокобработке. Весь салон занимали крохотная прихожая и собственно сам небольшой зал татуажа. У окна сидела рыжая девушка с дредами и что-то внимательно изучала в планшете. Обнажённые руки и шея девушки были покрыты витиеватой вязью татуировки тонкой работы. Глеб негромко постучал об косяк и вошёл в салон. Девушка не обратила на него внимание. Тогда Глеб кашлянул и громко поздоровался: -Здравствуйте. Простите, Вы работаете? -Что? –смутилась девушка – ах, да, я работаю. Проходите. -Я хотел бы сделать татуировку – Глеб снял куртку и протянул руку – на запястье. -Вы Глеб Самойлов, я не ошиблась – заинтересовалась девушка, отложив планшет. -Он самый, Ваша мама была моей поклонницей – попытался пошутить Глеб. Но вышло несколько натянуто. -Нет, она предпочитает другую музыку, а вот я Вас часто слушаю. Насколько я помню, Вы были ярым противником татуировок, что же так повлияло на Вас? -Возраст, плохая память, вот и хочу оставить напоминание. -Понимаю. А я думала, что вы решили создать один стиль татуировок вместе с Хакимовым, жаль, уже воодушевилась хотя бы рукавом с пауком и скелетами – подмигнула девушка – так что колоть будем? -Вот тут – Глеб указал место с внутренней стороны руки – просто набейте одно слово «Вадик». Небольшим шрифтом, чтоб слово было длиной до пяти сантиметров. -Вадик? – удивилась девушка – странный выбор, не помню никого из вашего окружения с таким именем. -Вот и я скоро помнить не буду – печально улыбнулся Глеб, отводя взгляд. -Впрочем, это не моё дело, Вам виднее, кого увековечить на себе. Садитесь, прямо сейчас всё и сделаем. Вам каким шрифтом? -Как захотите, для меня главное слово, а не его вид. -Хорошо, надеюсь, не разочаруетесь. Глеб разместился в удобном кресле и стал наблюдать за приготовлением девушки. Она подготовила машинку, достала комплект новых в упаковке игл, подготовила краску и достала из шкафчика баночку с бутылочкой. -Обезболивать будем? Или хотите почувствовать всё на себе? -Это больно? -Не скажу, что больно, скорее необычно. Странное ощущение. -Без анестезии, я хочу помнить хотя бы это чувство – ответил Глеб и откинул голову на спинку кресла. Девушка села за столик, сделала набросок будущей татуировки. По комнате разлился острый запах спирта, и девушка протёрла подготовленную к экзекуции руку. С помощью какой-то мази девушка перенесла набросок на руку и снова обработала края спиртом. Машинка зажужжала и коснулась обнажённой кожи. -Пиздец – непроизвольно вырвалось у Глеба. -Больно? – усмехнулась девушка. -Нет, но странно – Глеб ошалело смотрел на руку, на которой стали проявляться первые очертания слова. Последующая работа шла безмолвно. Девушка решила не докучать такому необычному клиенту. А Глеб полностью окунулся в ощущения. Это действительно было не больно, а скорее завораживающе. Легкое чувство тошноты сменилось даже на нечто приятное и гипнотизирующее. Глеб уже не глядя мог чувствовать, какие движения делает на нём татуировщица: вот она обводит заглавную букву, вот дополнительно проводит хвостик от последней буквы, а это она заполняет контур записи. Постепенно Глеб понял, что даже засыпает под эти манипуляции над собой. Необычно, приятно и даже немного возбуждающе, но не больно и не страшно. -Вы не уснули? – рассмеялась девушка – мы уже закончили. -Нет, даже не думал – соврал Глеб – а что, разве под это можно уснуть? -Можно, вы такой не единственный. Посмотрите, Вам нравится? – в голосе девушки чувствовалось напряжение. Надпись была красивая. Буквы переплетались, создавая единый узор, но составляя слово. Тут не было избытка завитушек и простоты аскетичной надписи, но чувствовалось, что это не просто тату, а часть души её владельца. Умеренная готичность, судьба и предрешённость – всё было в этой надписи. Надпись ярко чернела на белой коже, делая её ещё бледнее. -Я бы и не мог представить лучше – искренне восхитился Глеб. -Я так рада – сразу расслабилась девушка – у вас кожа просто создана для татуировок, посмотрите, даже не появилось ни одной капли крови, если захотите, то можете набить целую картину. -Я подумаю – вежливо отозвался Глеб, любуясь надписью. -Со временем короста отпадет, и надпись станет чуть бледнее. А потом посмотрите, возможно, понадобится корректировка. -Если что, я подойду – Глеб не сводил глаз с надписи. Быстрая оплата и вот уже Глеб вышел на улицу с осознанием, что сейчас он уж точно не забудет брата, и даже если тот улетучится из его памяти, то останется на его руке. Единственный человек, который случайно увидел татуировку, был Дима, заглянувший в гримёрку без стука. -Глеб, что это? Татуировка? Можно взглянуть? – не дожидаясь разрешения, Дима перехватил руку. -Нет, отпусти – Глеб отдёрнул руку, но было уже поздно, Дима успел её прочесть. -Опять Вадик? Ладно, тогда, летом, но сейчас прошло полгода, а ты до сих пор бредишь о своём отсутствующем брате? -Дим, отвали, тебя это не касается – Глеб бережно прикрыл руку чёрным бандажом. -Ты понимаешь, что это нездоровое поведение? Ты сходишь с ума. -Моё психическое здоровье касается только меня – довольно агрессивно огрызнулся Глеб – а тебе советую не лезть в это дело, если не хочешь лишиться работы в моей группе. -Ты хотел сказать в нашей? – Дима злобно прищурил глаза. -В моей! Не забывай, что я – лидер группы, а ты, хоть и неплохой, но директор и барабанщик, так что не суйся в это дело. Глеб пнул ногой дверь и вышел из гримёрки, однако далеко не ушёл, остановившись за углом. Почти сразу он услышал разговор Хакимова по телефону. -Таня, привет. Знаешь, У Глеба летний заскок не прошёл, он до сих пор уверен, что у него есть брат. Да, никакого улучшения, надо было тогда его отправить на лечение и не жалеть. Помню, как и договаривались, если что, то ты подпишешь документы. Признаем его недееспособным, знакомые врачи есть, хорошо, договорились, пока. Глеб беззвучно рассмеялся над ситуацией, он осознал, что в этом мире ему не нужен и не интересен никто. Глеб шёл к сцене и рассуждал, что сам не осознавая того, стал жить по законам, установленным его первой группой из этого сюрреалистичного мира. Сначала он творил, создавал новое, стремился сотворить жизнь и подарить её людям. Но потом его творение потеряло душу вместе с братом. Без него всё словно утратило смысл. Как бы он не считал себя самодостаточной личностью, но очень многое держалось на их взаимоотношениях: соревнование, помощь, взаимовыручка. Даже неосязаемое взаимодействие на сцене, изменённые слова в тексте - всё это привносило очарование и смысл в его жизнь и творческое развитие. Глеб неосознанно стремился доказать Вадиму, что он достоин его, такого умного и взрослого, а потом просто привык жить в таком ритме. И вот брата не стало, он пропал для всех, вместе с ним исчез и смысл что-либо делать. Доказывать что-то фанатам было не интересно, группа жила своими проблемами, жена тоже не интересовалась им, оставалось лишь плыть по течению – так Глеб стал Франкенштейном, создавшим Нечто из кусков чего-то раньше живого, а сейчас утратившего душу. Но последние изменения стали ещё более удручающи – Глеб превратился уже в само Нечто, которое люди не понимали и травили, пытаясь уничтожить чуждую для них сущность. Надо было срочно бежать, бежать хоть куда, потому что в этом мире он уже не мог найти даже себя. Поздней весной Глеб получил по почте письмо без обратного адреса. Обычный конверт с вложенной в него визиткой. Обычный адрес на белом прямоугольнике. Не было ни имени, ни профессии, ни интересующей темы. Просто адрес в старинном московском доме, квартиры в котором могли себе позволить лишь очень состоятельные люди. На следующий день Глеб подошёл к дому и остановился перед подъездом, сверяя адрес – ошибки быть не могло, это был именно этот дом. Глеб толкнул входную дверь и вошёл в просторное светлое фойе, отделанное плиткой и резным деревом, там его встретил импозантный консьерж. Пожилой мужчина с седой шевелюрой и в дорогом костюме сразу поднялся из-за стола при виде Глеба. -Глеб Рудольфович, Вас ждут, поднимайтесь на пятый этаж, квартира в левом дальнем углу. Лифт вон там у стены. -Но я даже не знаю, к кому я пришёл – Глеб озадаченно разглядывал стены, спрятав руки в карманы ветровки. -Ничего, Вас там знают, проходите. Глеб поднялся на пятый этаж и оказался перед большой деревянной дверью. Вместо звонка была верёвочка с привязанной к её концу медной старинной монеткой. Глеб несколько раз дёрнул за верёвочку, но так и не услышал звонка. Через пару минут он уже собрался уходить, как дверь распахнулась – на пороге стояла высокая очень худая женщина с короткими волосами, обесцвеченными до такой степени, что они больше напоминали седые. Женщине было от силы за двадцать лет, но впечатление портили какие-то слишком пожившие глаза, своим выражением они могли принадлежать только женщине, прожившей очень много лет, свободная блуза и брюки-палаццо скрывали особенности фигуры, делая женщину похожей на призрак. Призрачности добавлял так же и дым от сигареты, которую женщина держала в мундштуке. -Проходи, ты почти опоздал, я ждала тебя ещё вчера – низкий грудной голос женщины завораживал, ему хотелось подчиняться. Глеб беспрекословно пошёл вслед за женщиной, которая не оглядывалась, словно была уверена, что Глеб никуда не денется. Садись – женщина махнула рукой в сторону кресла, а сама с ногами уселась на диван, по пути взяв со столика пепельницу, в которую тут же сбросила пепел. Комната была почти пустая. Светло-бежевые стены, дубовый паркет, кожаная мебель и журнальный стол составляли убранство комнаты. На окнах были тяжёлые бархатные шторы кофейного цвета. -Что тебе от меня надо? – Глебу решительно не нравилась вся ситуация, он начал подозревать в ней подставу, видимо Дима нанял актрису и хочет свести его с ума. -Лучше обращайся ко мне на Вы, всё же разницу в возрасте надо уважать – женщина выпустила в сторону Глеба сигаретный дым. -Разницу в возрасте – хмыкнул Глеб – так я скорее тебе, хм, Вам в отцы гожусь. -Глеб, Глеб, ты за этот год разве не понял, что настоящая жизнь может отличаться от того, что ты видишь? Или ты предпочитаешь тот мир, который стоит перед тобой, чем истинный? -Это Вы мне подбросили визитку? -Не я, но по моей просьбе. Ты только это хочешь узнать? -Кто Вы? -И снова мимо – рассмеялась женщина – информация обо мне тебе ничего не даст. Но скажу лишь то, что некоторые считают меня ведьмой, уж так вышло. Третья попытка. Последняя. Так что ты хочешь узнать на самом деле? -Как мне вернуть мир, где есть Вадик? – неожиданно для себя выпалил Глеб. -Всё же смог! Не зря я верила в тебя – женщина, прищурившись, через дым любовалась Глебом. -Вы и это знаете, Вы сами всё это организовали, это Вы вычеркнули его из этой жизни? -А вот и нет, хороший мой – женщина довольно жёстко посмотрела в глаза Глеба, её интонация стала пугающей и холодной, словно зимний ветер – ты САМ этого хотел, так зачем сейчас виновных искать? -Но я любил Вадика, он всю жизнь был почти частью меня, как я мог этого хотеть – в полном недоумении Глеб стал тереть лицо руками, пытаясь уложить у себя в голове слова этой женщины, которой он уже начал верить. -Вспомни, чего ты хотел перед тем, как? -Чтоб его не было в моей жизни. -Ну, так и что ещё? Ты получил, что хотел. Дело сделано, товар возврату не подлежит – равнодушный голос собеседницы пугал ещё больше её предыдущей напористости. -Но я не хотел этого, это был просто порыв, это ошибка – Глеб со всей силы ударил по подлокотнику, содрав с костяшек кожу и запачкав кресло кровью. -Тогда отыграй назад, если сможешь. -Но как? -Повтори ту ночь. Сделай всё, как тогда. Если не испугаешься, то он вернётся. Возможно – женщина поднялась с дивана и подошла к окну. Её босые ноги шлёпали по полу словно капли, падающие в лужу. -Ночь? Но как я её повторю? – мысли Глеба хаотично бегали, пытаясь понять суть. -Ты уже сейчас почти всё забыл. Я не ошибаюсь? – Глеб помотал головой – Так вот, ты почти всё забыл. Вспомни, когда всё произошло? -В ночь с двадцатого на двадцать первое июня. -Что это был за день? Как же трудно с тобой – раздражённо бросила женщина – думай! -Солнцестояние? – неуверенно предположил Глеб. -Оно самое. Гроза, полночь, солнцестояние. Ты на загородной трассе. Надеюсь, хоть место помнишь? -Нет, но я могу узнать у следователя – Глеб начал понимать, что от него требуется. -Вот и славно, а то ты начал меня утомлять. Не делай так, чтоб я пожалела, что ввязалась в это дело. -Я – Глеб немного задумался, прикусив нижнюю губу - я должен шагнуть под грузовик? -Если ты захочешь – женщина затянулась сигаретой – если ты, потеряв остатки памяти о брате, старом мире и прочей сентиментальной ерунде захочешь шагнуть под летящий на тебя грузовик. -И всё станет так, как было? -Не обещаю – хмыкнула женщина. -Но вы только что сказали, что… -Я сказала, что это будет шанс отыграть. Я не могу гарантировать, захочешь ли ты это. Даже не шагнуть под машину, а вернуть тот мир. Реши для себя, чего на самом деле ты хочешь. Если то твоё желание было искренним и верным, то машина просто собьет тебя насмерть. А вот если тогда была ошибка, то ты получишь шанс, всего лишь шанс вернуть всё, как было. В этот день два мира встречаются в одной точке, и если ты не исправишь всё сейчас, то уже не исправишь никогда. Но снова спрошу, хочешь ли ты это? -Другой возможности нет? -Уже передумал? Не удивлена. Ведь этот мир лучше того? Или нет? -Зачем Вы позвали меня и рассказываете всё это? Вы от Димы? Вы актриса, которую наняли довести меня до сумасшествия? -Какой же ты скучный. Мне всего лишь было интересно, до какой черты ты дойдёшь. Приходи через неделю, скажешь мне о своём решении. -Но… -Уходи. Я устала – с этими словами женщина просто встала и ушла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Глеб некоторое время подождал, но поняв, что никто с ним больше разговаривать не намерен, тоже ушёл из комнаты. Глеб спустился на улицу, где его встретил весёлый пьянящий май, зовущий к безумиям, и именно в этот момент он понял, что он почти полностью забыл Вадима, он лишь чувствовал, что ему жизненно необходимо найти его.