Восточный ветер

Зачем тебе я? Я такой же как все — тлен, Такова Земля. Предисловие. Вы когда-нибудь думали о том, сколько может стоить людская кровь? Нет, я говорю сейчас не о деньгах, а о жизнях… Над пропастью. Кровь. Настолько личная вещь каждого, что некоторые даже падают в обмороки. Мэй не была одной из тех неженок, которые от вида крови сразу бежали куда глаза глядят. Это скорее вызывало её внутреннее чувство страха и сочувствия другому. Сейчас она стояла перед тропинкой, покрытой ярко-алым снегом, заставляющий сухожилия на шее девушки передёрнуться и почувствовать мурашки. Она видела красные следы тигриных лап и содрогалась от одной лишь мысли о том, что сейчас может чувствовать Такао. При виде его тогда, Мэй чувствовала и испуг, и уважение одновременно, и оказывается это вполне возможно. Рядом с деревом, за которым пряталась Мэй перед своим нападением, Чонган помогал Азуми оправится, но никаких ранений не было обнаружено. Целитель перестал быть похожим на беспомощного старика, хоть таким никогда и не был — перед ней находился мудрый и сильный мужчина, для которого его не совсем крепкое тело и возраст не были приговором. Наверняка в юности он был тем ещё красавцем-синоби. Девушка стояла на том же месте, где и обезвредила своего противника. И теперь она официально может заявить, что это была её самая сильная атака за всё время обучения. Да, были огрехи в исполнении, но на ошибках учатся, а это бывшая майко и стремилась делать. Она уже стала забывать о своём умении владеть веером и шикарно танцевать — ни разу за время проведённое в клане как таково она этим не воспользовалась, не считая тот танец к костра и Такао. Кстати, она так и не поняла, зачем глава её позвал. Это не было похоже на что-то из раздела делового общения. Скорее дружеского, или что-то вроде этого. Единственное что пригодилось Мэй — чувство лёгкости, словно она пушинка. Магия отнимала достаточно сил. Она не забыла, как тогда с дзёнином немного «перестаралась» с этим. Ощущение было крайне неприятное. Ветер нежно трепал тёмные волосы девушки, а она смотрела вдаль и думала совсем не о том, о чём полагалось в такие напряжённые моменты. «Кадзу» Она вслушалась в звуки природы. Наконец стихло звяканье стали оружия. Во время боя она отчётливо услышала звук рассекающей катаны. Такой нежный и милый для ушей мастеров, но такой непонятный для остальных. Её друг, обожавший это оружие, жил этим. «Масамунэ учил различать звуки меча. Пришлось привыкнуть» Ронин стал её отправной точкой, чтобы вспомнить о «кровавом» дзёнине. «Такао!» Через секунду Мэй уже летела со склона горы в деревню, не думая о своей безопасности. Не интересовала обида другого клана, а только маг. Даже странно как-то для Мэй. По пути она встретила Хонга и Сатоши, которые шли как ни в чём не бывало. Будто эти сцены они отрепетировали ещё несколько дней назад. — Сатоши, Хонг, с вами всё хорошо? Вы не ранены? — обеспокоено поинтересовалась гейша. — Всё отлично. — с вымученной улыбкой на лице ответил Хонг, а вот его друг даже не пытался скрывать своего гнева, — Зачем ты тут шастаешь? Тебе что, перебранки кланов мало? Тебя вообще не должно тут быть. Мы с Хонгом исследуем обстановку, а вот ты что тут забыла? — прошипел ей Сатоши. Мэй безразлично подняла брови и хотела что-то сказать в ответ, но её слова были утеряны навсегда, когда её перебил второй мужчина, — Не обращай внимания на него. Это одна из причин, почему я с ним не разговариваю в таких случаях. — Не надо никого прикрывать! — прикрикнул первый, — Увижу эту змею Азуми — прикончу на месте. Наступила минутная тишина. Ветер будто что-то шептал им всем, но никто не замечал его воя. Мэй не стала обижаться на Сатоши, да и не за что было. В данной ситуации она прекрасно его понимала. — Хорошо. Я надеюсь ничего не испортится и не станет ещё хуже. — холодным тоном ответила девушка и продолжила свой намеченный путь. Мужчины что-то кричали ей вслед, и она надеялась что это были не проклятия Сатоши. Хотя, её мало интересовало мнение этого болвана, которого видимо никогда не учили следить за языком. Сейчас она мчалась быстрее всего в своей жизни, и многослойное кимоно, которое она забыла снять после тренировки вообще не помогало ей двигаться быстрее. Для эстетики в эту картину можно было бы добавить звук традиционной флейты. Мэй чувствовала крайнюю свободу, будто она находилась в своём «родном» обличии лисы. Почему-то вспомнила их первый день знакомства с Кадзу и догонялки по подземному ходу со стражей. Да и как такое возможно забыть? После появления в жизни гейши этого мужчины, всё как будто так, если бы у неё забрали её нынешнюю жизнь и отдали другую. Ту, которая наполнена разными приключениями и головоломками, и она призналась себе, что быть с здесь — роднее, чем в окия, в котором она провела большую часть своей жизни. Может с Азуми поменялись? Кто знал. Помнилось второе превращение, но никогда она не забудет того, что произошло в школе. Самый ужасный день в её жизни. В прошлой жизни… Вбежав в деревню, она увидела огромные толпы обеспокоенных людей. Женщины, плачущие дети, раненые синоби. А ведь могло бы быть всё гораздо хуже — не лёгкие ранения, а трагичные смерти. А само место из красивого и чарующего, превратилось в нечто пугающее и холодное. Чужое… Мэй подбежала к дому главы клана и хотела зайти, но её окликнули: — Мэй! Она услышала знакомый голос и обернулась. Это был Масамунэ. Он приблизился к ней и крепко обнял за плечи, зарывшись в макушку её чёрных волос. Это было не просто прикосновением, а чем-то тёплым и поистине дружеским. Девушка услышала как бешено колотится сердце ронина. Её руки в ответ обвили талию молодого мужчины. Как будто она уже делала так со своим братом или сестрой, мамой. Но никого подобного у гейши не было, и от этого становилось ещё обиднее. Стоя в обнимку с ним, задумалась о судьбе. Правда ли она прописана где-то до нашего рождения, и мы лишь слепо идём по её пути? О том, почему он стал ронином, вспоминая его рассказ о гибели господина, и только начала понимать одно — перед ней сейчас стоит человек, который живёт местью уже несколько лет. Человек, ищущий приют в сердцах людей, но в то же время знающий себе цену. Человек, который настолько верен себе и своему погибшему хозяину, что готов умереть за это. Имеет чувство чести, и никогда его не отпускает, а оно его. Прозвучало в голове: «Откуда ты берёшь силы на новый день? Откуда у тебя такая отвага и смелость совершить правосудие, не боясь своей смерти? Готов ли ты к этому?» — Мэй, ты слушаешь меня? «Откуда?» — Мэй! — Да, слушаю… — промычала девушка и разорвала их объятия, — Что ты сказал? — Я спросил, к Такао ли ты направляешься? — всё тем же спокойным голосом произнёс Масамунэ. — Да. — холодно ответила та, — Он в порядке? Тот лишь опустил глаза в прозрачный снег и немногословно ответил: — Лучше сейчас к нему не заходить. В ту же минуту из-за тонких дверей послышался треск, будто что-то разбилось. Стихло. Девушка насторожилась и поднесла ухо близко ко входу. Араи тоже заинтересовался происходящим, но не подошёл к ней. Вдруг раздался душераздирающий крик. Его слышали все те, кто находился в радиусе пятидесяти метров от дома дзёнина. Мэй отпрыгнула от двери и с недоверием посмотрела на ронина. Тот лишь покачал головой, но девушка уже этого не видела, потому что снесла двери с петель от ещё одного громкого и болезненного стона. Несмотря на относительно громкое появление её в доме, присутствия никто не заметил. В соседней комнате слышны были крики и проклятия Такао. Слышался ещё чей-то голос, но девушка не сразу поняла кто это. Она прислушалась: — … ну я же не виноват, что ты такой идиот. Чем ты раньше думал, «превеликий дзёнин»? — процитировал одну из фраз дедушки Чонгана человек с ясной язвительностью. «Это Кадзу. Живой» — отлегло от сердца у Мэй. — Я выполняю лишь то, что от меня требуется. Не надо уходить от темы! — в ответку проревел Такао. — Непонятливый. Ты же понимаешь, что твоя сделка свыше не сможет тебя уберечь на тысячелетие, два, три? — с повышением голоса сорвался Кадзу, — Что ты будешь делать, когда истечёт договор? В ответ было лишь немое молчание. Мужчина тоже не знал ответа, хоть и хотелось узнать. Он не знал себя. — Ты и не ответишь мне, Такао. Только потом не проси меня помогать тебе, если снова попадёшь в забвение… Тишина. — Я сам приду. — неожиданно для дзёнина добавил синоби. Мэй, которая всё это время стояла за тонкой стеной вдруг выдала себя, задев рядом стоящее кашпо с молодым растением. Раздался звон разбитой глины. — Ты же знаешь, что подслушивать нехорошо, неведьма? — не сдвинувшись с места колко заметил Кадзу. Её вычислили. Она выглянула из-за зрительной преграды и встретилась с его отчуждённым взглядом. По спине прошёл неприятный холодок. Постояв так ещё немного, она наконец-то решила полностью выйти, и опустила взгляд в пол. Подняла влажные глаза и увидела что-то красно-коричневое. Пятно. От него рябило в глазах. Присмотрелась, и поняла, что это руки дзёнина. Изрезанные в клочья конечности казались очень худыми без слоя бежевых повязок — покрытые разными синяками, ссадинами и глубокими, никак не затянувшимися ранами. Зрелище вызывало ужас и чувство того, что хотелось отвернуться и больше этого не видеть. Убежать, скрыться. Такао выглядел разбитым: когда-то смелые и уверенные глаза, сейчас выглядели опухшими и абсолютно несчастными. По щеке потекла слеза. — Здравствуй, Мэй. Я рад что ты зашла, хоть и не самым лучшим образом. — и тот переглянулся со своим другом. Мэй лишь стыдливо посмотрела на колдуна, но не была в праве отвечать на приветствие, так как речь была ещё не окончена: — Если ты пришла спросить про наши уроки, то можешь не волноваться — я приду на закате. — всё ещё дрожащим голосом протянул мужчина. Кадзу смотрел недоверительно и на гейшу, и на Такао. Его глаза горели яростным огнём — хотели было возразить, но это уже была бы не его натура. Он явно не любитель скандалов такого масштаба. — И не надо мне ничего говорить, Кадзу. Даже думать об этом не смей. — командным тоном уже увереннее произнёс дзёнин, но он был перебит: — Я-то и не собирался, а вот Чонган — напротив. — с издёвкой кинул ему синоби и расплылся в дьявольской ухмылке. За дверьми стоял целитель, и дослушав речь Кадзу до конца, спокойно переступил порог комнаты. — Я уверен в том, что когда тебя избирали в главу нашего клана не учли одной детали — ты не думаешь о последствиях. И поэтому я задаю тебе ещё раз этот вопрос. Мальчик мой, ты свихнулся?! — повысил интонацию мужчина, переходя на крик. — Ты хочешь закончить свою жизнь в земле при окружении ёкаев? Немота. Чонган и не сомневался в том, что ответа не последует, и любил блистать своей мудростью. Но если идёт речь о жизнях людей — не только юнца, он переходил к тяжёлой артиллерии. Брови нахмурились на морщинистом лице, губы сомкнулись в тонкую полосу и появились желваки. На лбу выступило несколько капелек пота. Спустя время обдумывания и похоронного выражения лица Такао, он продолжил: — Тебе нужно пару дней на восстановление — и это минимум. Девочкой займёмся мы с ронином, а ты к ней даже приближаться не будешь в течение этих суток. Во время этих слов, кицунэ не знала куда себя деть. Это должно было говориться в её отсутствие, а не наоборот. Неловкость. Она водила глазами по комнате, изредка останавливаясь и вглядываясь в лицо мага. Тот даже не мог ничего возразить, ибо старец был прав как никогда. В самом углу комнаты каким-то образом оказался Масамунэ, не стыдясь подслушивать. Хотя, подслушивать было и нечего — Чонган не соврал. Кадзу стоял около стены, облокотившись на неё и скрестив руки на груди. Прикрыл глаза, и лишь изредка ухмылялся сказанному старшим. Такао всё также стоял как наказанный школьник — не поднимал глаз и почти не дышал. Тишина сдавливала всех огромным грузом, что хотелось её прервать или слушать вечно. Ни один из вариантов ситуации не помогал. Поздно уже. Расходитесь. — неожиданно спокойно произнёс Чонган и вышел из дома главного синоби. Его голос запутался в голове Мэй, которая уже успела привыкнуть к гробовой тишине. Она слушала её, а не остальных. Напряжение будто рукой сняло. Кадзу хотел было колко пошутить в адрес лучшего друга, но тут же прикусил язык. Хватит с него на сегодня. Масамунэ, как гость клана впервые увидел настолько униженного человека. Он много где бывал, много что видел, но такое — никогда. Было и жалко провинившегося, но что он мог сделать ещё? Защита и спокойствие его народа являлось самым главным в обязанностях. Он плевал на свои потребности и хотелки, потому что великодушие взяло верх. Что это, если не благородство? — И каковы ваши действия? — отчуждённо поинтересовался Кадзу. — Как минимум, Такао нужно восстановиться. Это первое. Мы с Чонганом возмём на себя Мэй до этого времени. А когда мы едем в столицу — решать не мне. — вмешался Масамунэ. Он тоже переживал за дзёнина не меньше всех тех, кто находился в комнате. Переживал за то, успеет ли он подготовить девушку или нет. Поводы явно были. Кадзу же сейчас она вообще не могла понять. Не знала, что ему сказать, но они были квитами в этом деле, так что не так обидно. Нет… Обидно. И ей, и ему. «Что творится в твоей голове? О чём думаешь? Чего ждёшь от меня? Не разочаруешься ли?» Неожиданно для молчавшего, Такао решил сказать своё слово: — Да. Чонган прав на мой счёт. Я слишком много рискую своим народом и положением у духов. Может мне всерьёз заняться собственным состоянием? — посмотрел мужчина на Кадзу и Масамунэ. — А ты думаешь слова Чонгана были всего лишь предупреждением? — отметил синоби. — Явно нет. — Полностью согласен с Кадзу. — кивнул ронин. — Тебе нужен отдых. И больше духовный, нежели физический. — Мне не решать. Моё дальнейшее обучение зависит от твоего решения, и лучше бы тебе послушать их. — добавила Мэй и махнула головой в сторону мужчин. Дзёнин оставался спокойным. На удивление, ведь пару минут назад его жёстко отчитывали за несерьёзность. Интересно было бы узнать, о чём он думает сейчас. Какое мнение сложилось из общей картины? — Я буду очень благодарен, если мы все и вправду разойдёмся по домам. Мне нужно о многом подумать. Мэй, завтра с утра тобой займётся Масамунэ. Ты не против, Араи? — взглянул мужчина сначала на девушку, а потом на бывшего самурая. — Не смею тебе перечить, Такао. На рассвете. Гейша лишь кивнула головой, потому что большее ей не позволяло сделать воспитание. Рано конечно, но сейчас нельзя было подводить мага. Накануне её жизнь. Через пару минут все уже прощались друг с другом. Масамунэ направился в конюшню проведать Кирин, дзёнин занялся своими делами главы клана, а Мэй вглядывалась в вечерние просторы окруживших деревню гор и слушала завывания ветра. Он будто так и хотел что-то ей сказать. Шептал так тихо-тихо, а потом выл как раненный зверь. Она и не пыталась разобраться в этом шелесте, но внимательно слушала. Облокотилась на колонну дома Такао и хотела взглянуть на прекрасный свет синих фонариков, созданных колдуном, но не обнаружила ни света, ни фонариков. Пустота… «Кем бы они ни были, они дают ему силы, молодость, и вечность, а силой Такао пользуется в пользу своему клану и себе. Нет силы — нет клана. Может красота и не в вещах, но они дают нам возможность увидеть её. Прозреть. Возможно с ролью дзёнина и справиться обычный человек, но деревня уже не будет той, какой была» Тут Мэй охватил страх. Накануне не только её жизнь, но и тех, кого она уже погубила, и кто с ней идёт по этому пути. Стоит ли она того? *** На рассвете, как и договорились, Мэй с Масамунэ продолжили их тренировки, но сегодня было больше теории нежели практики. Зато запоминалось лучше. Занятия с ронином проходили на том самом обрыве, где они тренировались с Такао. Места достаточно, да и приходило чувство внезапной эйфории от такой высоты. Араи держался довольно спокойно и хладнокровно, но Мэй не знала этого наверняка. Если же этого и не было, то он чёртов псих. Сегодня монолог ронина шёл о боевом искусстве не только с боккэном, а впоследствии и катаной, но и о других видах оружия: саи, нунчаки, кастеты. — Обычно, для женщин подходят почти все виды оружия, но если ты хочешь сохранить своё тайное имя, то лучше брать что-то неприметное. То, что легко спутать с другими женскими вещами. И в плане обысков это будет очень удобно. — Например? — Например? — задумался мужчина и тут же понял что ответить. — Представляет собой предмет, очень близкий тебе. — мягко улыбнулся ронин, ожидая верного ответа. Кто-кто, а гейши должны знать в чём подвох. Девушка на мгновенье задумалась и сразу же воскликнула: — Веер! Масамунэ одобрительно кивнул. — Чаще всего им пользуются исключительно женщины из-за внешнего вида и манеры защиты. Хочешь покажу? Кицунэ активно махнула головой и с любопытством посмотрела на мужчину, достающего что-то из своей сумки. В руках у него оказался веер среднего размера с заточенными спицами по краям и без каких-то интересных узоров на ткани. Никогда Мэй не видела таких бедных вееров. — Это тэссэн. Работает он как щит. — Масамунэ протянул ей предмет. Она взяла его без особого интузиазма, но в действии он её даже удивил. — Тяжёлый. — пожаловалась девушка, на что Араи ответил: — Привыкай. Тебе ещё много чего встретится по пути к успеху. Это вполне нормально — то что ты сейчас жалуешься, но скоро ты поймёшь всю суть, как когда-то понял я. Сказав эти слова, ронин больно закусил губу и отвёл взгляд в сторону. Только через мгновенье понял сказанное. Мэй не сразу догадалась о причине его нагрянувшей грусти. Скучает по нему — по господину. Она уже знала его историю, как и все другие, и здесь они были похожи. — Масамунэ… Тот нервно покосился на девушку. — Твоей вины в этом нет. Каждый из нас делает ошибки, боится чего-то. Но это жизнь, и нужно идти по ней дальше. — попыталась она его подбодрить, но и это не помогло. Он лишь отвернулся, посмотрев куда-то вдаль. — А знаешь. Мы с тобой в чём-то схожи. — Да? Ну и в чём же? — В покровителях. У меня не стало наставницы. Помнишь Сумико? — Да ну как же её забудешь? — ухмыльнулся ронин. — Я никогда ещё не видел таких солнечных женщин. Он хотел сказать что-то ещё, но не сделал этого. Может Мэй просто показалось? Она тоже всмотрелась туда, куда смотрел бывший самурай. Солнце уже начало набирать обороты в небе и подниматься, заставляя всё живое блестеть и покрываться её лучами. Мягкий рассеянный свет полностью упал на обрыв, покрывая собой их обоих. Девушка блаженно закрыла глаза, вдыхая свежий приятный аромат росы. Прислушалась к живым звукам. Природа зовёт её к себе. Так и манит своей красотой и величием. Что-то шепчет ей на ухо, а это всего лишь птицы и воды рек, водопадов. Нет, это не просто звуки — это целый оркестр разных звуков, сплетающихся в одну новую мелодию в её голове. Причём мелодия одна и та же, которую Мэй услышала тогда у костра. Кое-что общее есть у них, но она не могла понять что. А во время раздумий девушка решила продолжить свою мысль: — Она была потрясающей женщиной. Заменила мне мать когда это было нужно, да и в общем… Лучше бы она молчала. Бабочки в животе будто погрузились в вечную спячку, к горлу подошёл ком. — Была… — дрожащим голосом почти шепнула гейша. В ответ ничего не последовало. Ронин всё так же стоял на краю обрыва, но смотрел уже на неё. Внутри колом встало чувство беспомощности и… Жалости… Как человек, убивший уже не один десяток существ, начиная с людей, смог почувствовать что-то подобное? Сроду не мог, и тут проснулось. Как она ещё подействовала на него без его внимания? Он подошёл к ней, взял за руку и прошептал: — Неважно, что сейчас ты не сможешь больше её увидеть. Да, ты хочешь, но как ты сказала? «Это жизнь, и нужно идти дальше». Не нужно ни о чём жалеть. Иди навстречу судьбе, какой бы она ни была. Достойные люди так и делают. Звук падающей воды из водопада одурманивает все мысли. Хочется прыгнуть в него и насладиться этим ясным утром. Но продолжение не давало возможности: Я не могу, потому что трус. Я живу местью. Хожу в крови, сижу в тени. Я являюсь позорным знаменем для всех самураев. Да и не только я — все те, кого судьба не обделила смертями и потерями. Я не могу идти дальше, ведь честь для меня превыше всего. Договорив, он будто очнулся от препадка и отдёрнул свою руку от руки девушки. Замешкался, и в итоге решил просто добавить: — Прости меня, Мэй, но дальше я с тобой не пойду. Моя цель — смерть. Отчуждённый взгляд прошёлся по девушке, а она заглянула прямо в его лицо. Напуганное и дрожащее. Ронин же сам не ожидал от себя такой откровенности. Ни с кем он на такие темы никогда не говорил — что-то незримо поменялось. — А когда ты будешь жить? — тихо поинтересовлась собеседница. — Я уже пожил своё время. Загадочно помолчал и продолжил: — Нисколько не жалею о своём юном решении служить господам. Если бы не это, я бы никогда не узнал его. Глаза ронина покраснели, но он не хотел публично показывать эмоции, мол, «мужчины не плачут». Нельзя этому верить. — Пока достаточно. Приходи сюда вечером. Посмотрю на твои приобретённые умения. И скрылся, пройдя по скалистой тропе. Мэй осталась там сидеть ещё до полудня. Наблюдала за природой, слушала её звуки, медитировала, вспоминая уроки Такао. Раздумывала о том, что ждёт их в столице. Этот интерес был древом, от которого вились длинные ветки раздумий, как нити: гармония, Такао, безопасность деревни и сохранение чужих жизней. Мысли других… Хотя, только одного. «Одно лишь моё появление на свет убило его семью, могло и его самого. Неужели слова Азуми о кицунэ оказались правдой»? Неподалёку, на берегу реки под обрывом купались дети. Играли, болтали, и Мэй вспомнила своё детство. Вопрос только в том, какое? Зачем? *** Вернувшись обратно в деревню, она увидела Чонгана, который что-то бурно обсуждал с дзёнином. По всей видимости, целитель явно не был этим доволен. До её ушей доносились лишь обрывки фраз, но некоторые из них она точно услышала: — … нет. — Чонган, это необходимо всем в данный момент. Оно может спасти нам жизни. Старец помолчал пару секунд, устремив взгляд в землю. Затем, продолжил говорить: Она быстро учится, но ещё слишком слаба для этого. Если верить слухам, то наложниц сёгуну уже стали собирать из всех провинций. На островной есть несколько серьёзных конкуренток для неё, но и это я уверен не проблема. — в заключение привёл дзёнин. — А ты так и веришь им? Она не готова к этому полностью. Мы не знаем, какие секреты кроет столица. — Именно поэтому нужно… — и тут Такао увидел Мэй и замолчал, делая вид что ничего не говорил. — Доброе утро, Мэй. — поприветствовал маг, к словам которого присоединился Чонган. — Доброе утро, юная красавица. — мило улыбнулся ей синоби. Та в ответ поклонилась обоим мужчинам, но возмутилась внутри: «Как они могут решать что-то про меня без меня? Такао хоть и главный здесь, но мог бы и посоветоваться» Дзёнин будто прочитал её мысли и с ухмылкой кинул взгляд на старца: — Старшие вперёд. — саркастично протянул тот руки по направлению к Мэй и расплылся в улыбке ещё больше. — Щенкам слова не давали. — с тем же ехидным лицом ответил Чонган. Возраст многое ему позволял. Такао же сразу помрачнел, а Мэй скрыто захихикала, чтобы не обидеть мага. Она была похожа на надутую рыбу фугу, но её смеха вроде никто не заметил. А зря. Попытавшись собраться после недавних оскорблений, Такао глубоко вдохнул, закрыл глаза и как будто проснувшись, дёрнулся. Хотел начать свою речь, но… — Слишком долго начинаешь. — прервал его усилия целитель. В этот момент нужно было видеть выражение лица колдуна — не передать его искреннего возмущения. Было обидно за мужчину, но девушку рвало от смеха. Выдержку она имела, но это уже выше её сил. -Так что вы вдвоём хотели? Мужчины, которые сверлили друг друга взглядом, повернули головы. Старший синоби хотел взять наконец всё в свои руки, но его опередил маг: — Как прошло твоё занятие с ронином? — надменно для соперника поинтересовался Такао. — Я бы сказала отлично. Когда мы выезжаем в город? — Пока точно сказать не могу — мне нужно ещё немного времени на восстановление. Скоро. И я бы тебе советовал на занятиях выкладываться полностью. Сил будет забирать больше, но мы быстрее достигнем цели. — Слишком много сил, Такао. Выше нормы. — вмешался Чонган. — Я думаю, хуже чем было уже не будет. Она не пользуется магией так усиленно, как я. — Ты тренируешь её, как себя. Дзёнин не знал что на такое ответить. Решил проигнорировать из-за растерянности, но Мэй помогла смягчить ситуацию: — Поняла. Выкладываться больше, но не перестараться. — А вот это мне уже нравится. — наконец-то успокоился синоби. Как же Такао этого ждал. Мысленно поблагодарил гейшу, с улыбкой кивнув ей. Та сделала тоже самое в ответ. Чонган забрал Мэй с собой домой, а дзёнин вернулся к себе. По возвращению в свою комнату, Мэй переоделась и огляделась. Как-то непривычно пусто. Или кажется? Впрочем, чего-то ей явно не хватало. Вдруг к ней постучались, и девушка впустила: — Заходи, Чонган. В ответ молчание, насторожившее кицунэ. — Дедушка Чонган? На удивление, это был не он. Она поняла это по силуэту — слишком высокий и стройный. На пороге оказался Кадзу. — Здравствуй, пушистая. — с протянутой тёплой улыбкой проронил синоби. Мэй встала как вкопанная. Она хотела сделать много разных вещей за одну секунду, но боялась каждого. Хотя, как она может чего-то бояться, когда рядом с ней он? Глупый вопрос. Не задумываясь о последствиях, девушка кинулась ему на шею, крепко прижав к себе. Будто они не видели друг друга несколько лет, десятилетий. Девушка боялась потерять его тогда, во время сражений. Не простила бы себе любой оплошности. — Ты живой. — Ну, я бы удивился, если бы ты это сказала вовремя. — подшутил мужчина, и как всегда впопад. Мэй хихикнула и обняла его шею ещё сильнее. Мужские жилистые руки обвили талию девушки, тоже прижимая, без желания отпускать. Сердце так и искрилось от любого её проделанного действия. Прошлась ноготком по спине, вызывая у Кадзу новую волну мурашек. Тот вдохнул аромат её волос, как бы сладко мстя. Они делились теплом друг с другом, и эти моменты были самыми приятными. Не хотелось отдаляться ни на шаг. — Я скучал по тебе. — шепнул ей на ухо синоби, нарушая привитую тишину. Она прямо засветилась от счастья. Тепло исходило прямо изнутри. Из сердца… — Я тоже. Время тянулось бесконечно. Хотелось навсегда оставить этот момент в своей пока ещё светлой памяти. Нельзя это забыть. Нет, она никогда не забудет. А он? Уверена тоже. Все эти дни Мэй тосковала по этому шелестящему голосу, сильным, но в тоже время изящным рукам, мощной спине, за которую можно было спрятаться, и пусть их никто не найдёт. Тот, кто нужен уже нашёл. «Спасибо, что ты со мной» За спиной у Кадзу раздался выводящий из транса кашель. Они отпрянули друг от друга как ошпаренные, и всё вдруг оборвалось — утонуло в бездне океана. Это был Чонган. — Здравствуй, юноша. Мэй, я хотел бы тебя о кое-чём попросить. Девушка переглянулась с молодым ниндзя, в глазах которого читалось недоумение, смешанное с неким легко-скрытым недовольством. В голове промелькнула мысль: «Неужто ты сейчас вот так возьмёшь и уйдёшь»? И да, опасение сбылось. Кадзу поймал на себе взгляд целителя и устремился выйти из комнаты. Мэй даже не могла ничего возразить — синоби вообще не должен был к ней приходить, но оказался тут на птичьих правах. Будто от сердца матери отняли её дитя. Угнетало то, что не дали права выбора — а здесь оно нужно как никогда. Она любила его, хоть и не совсем ещё осознавала этого. Сердце знало, мозг — даже не пытался. Когда девушка осталась один на один со старцем, он решил ещё раз напомнить ей: — Он не должен тебя отвлекать в такое время. Играют роль твои интересы и сосредоточенность — умения. Нужно их совершенствовать. Та лишь «виновато» кивнула. Ну, а что ей ещё оставалось? Нахамить тому, кто содержит её в этом доме она никак не могла. — Пойдём со мной. Мэй даже решила не спрашивать куда — интерес отсутствовал вовсе, но последовала вслед за мужчиной. Они вышли на задний двор, где находились разные приспособления для тренировок — на крючке, под завитой к краям крышей, висела уже наполовину старая, изорванная груша, боккэны и разное оружие, силовые тяги для мышц. Было интересно наблюдать и видеть в своей голове эти вымышленные мужские усилия, с желанием овладеть искусством ниндзюцу. В голову сразу пришло столько вопросов одновременно, и девушка не знала с какого начать. — Раньше это было очень людное место. — спокойным, будто скучающим тоном произнёс Чонган. — Сюда приходили дети со всей деревни. — следом молчание. — Славное было время. — Ты тренировал их? -, наконец решилась спросить об этом Мэй. — Не просто тренировал — я заставлял юношей жить этим. Здесь были все те, кого ты уже знаешь. Их умения потрясающие. Даже спустя годы не утратили былого величия в этом легендарном искусстве. — И Кадзу тоже был тут? Старик прыснул и понимающе улыбнулся. — Он в первую очередь. Был моим лучшим учеником до обряда инициации. — У синоби тоже такое есть? — удивлённо посмотрела гейша на мужчину, а тот даже не оторвал взгляда от пленительных пейзажей. — Так делают все собрания. Ты ведь гейша, и проходила мидзуагэ? Так? — Да, так. — мотнула головой кицунэ. — Именно. У вас своё, а у нас — своё. Я был учителем долгие годы, но потом что-то изменилось. Мало кто сейчас имеет желание бороться и жить ради убийств. Больше рождается людей, которые не применяют дарованные им умения — живут по-обычному. Некоторые уходят в горы, превращаясь в отшельников, а другие в крестьянские поселения. Живут в провинциях. — А как обучался Такао? Также как и все, или по-особому? — Не считаю, что это достойно бурного обсуждения. У него есть магия, и это имеет место быть в его жизни, но он слишком много ей пользуется — забывает о других навыках. Учился он конечно не так, как остальные, как минимум из-за своего отца. — А что с тем? — девушка устремила свой взгляд туда, куда смотрел собеседник. — Он породил святыню, как сказывали в день появления Такао. Был мои давним товарищем. После его гибели, звание дзёнина перешло к сыну — нашему, вечно летающему в облаках Такао. Народ избрал его сам, ведь он сделал очень много для нас. Мы — семья. Кровных родственников здесь мало кто имеет, и то чаще всего мать и сын, сестра и брат. — А у него есть кто-то родной? Было уже слишком много вопросов от девушки, но старик и не противился на них отвечать. — Только покойный отец. Все остальные либо погибли во время войн и стычек деревень, либо вознеслись по своему желанию. Его семья вся такая — ничем не отличается от него самого. Могущественная. Девушка перебирала в голове варианты смертей отца дзёнина — один хуже другого. Не спросила, ибо в окия за такое любопытство бы её строго наказали. Как говорила госпожа Сумико, гейши должны вести беседы на темы, не касающиеся семьи, политических взглядов или интима. Так что, в этой ситуации она сочла выгодным промолчать. Чонган даже и не видел в своих планах рассказывать ей про эту ситуацию. Выходило бы за рамки приличия по отношению к нынешней главе клана. Спустя некоторое время бездумного разглядывания гор, оба как будто очнулись и принялись за то, зачем целитель привёл сюда Мэй: — Возьми несколько книг из той стопки, под деревом. Девушка послушно подошла к древу, взяв в руки пару книг с потрёпанным переплётом. На пыльных обложках можно было прочитать несколько каких-то старинных слов. Незнакомые иероглифы вводили в недоумение. Оставив все посторонние мысли, она подошла к старику. — Теперь стань на те две деревянные площадки. Книги можешь положить на землю или отдать мне, а сама возьмись руками за перекладины. Сооружение представляло собой две подвесные хрупкие дощечки, от которых отходила длинная палка, перевязанная верёвкой с теми перекладинами для рук. Вся эта конструкция была подвешена к огромных размеров дереву, и казалось, что все они висели сами по себе. Впрочем, так всё и было — лишь человек мог использовать всё это синхронно друг другу. — Становись. Не бойся, я придержу тебя. В голове девушки пронёсся вопрос: «Как на это встать, да ещё и остаться живой»? Она не понимала заданных для неё действий, и поэтому жалостливо посмотрела на учителя. Тот не проронил ни слова, а лишь требовательно кивал, мол, сама должна догадаться. Разжалобить Чонгана так и не вышло, так что пришлось выкручиваться самой. Девушка опасливо поставила одну ногу на первую перекладину, и уже стало страшно — она взялась рукой за дерево. Не хотелось идти дальше, но целитель мудро произнёс: — Тот, кто идёт к своей цели, всегда достигает величия. Она с надеждой посмотрела на синоби и наконец поставила вторую ногу. Теперь негде было держаться, так что её руки с дерева быстро переметнулись на верёвки. — Отлично. -, похвалил мужчина девушку и ободряюще взглянул в её лицо. Гейша не обратила на это особого внимания, продолжая действия. Решила успокоиться и расслабить свои мышцы. Расправились руки, выпрямились ноги и спина. По всему телу разошлось какое-то лёгкое покалывание, помогая воспринять равновесие лучше. Один пункт из общей цели был выполнен. — Теперь отпусти плетения. Стой одними лишь ногами. От такой просьбы глаза выполнявшей увеличились раза так в два. Тем не менее, выхода другого у неё не нашлось. Она прикрыла веки, вдохнула полностью воздуха в лёгкие и начала потихоньку расслаблять хватку пальцев, потом ладони. Через несколько минут, Мэй уже медленно опускала руки вдоль тела, не открывая глаз. Вдруг почувствовала неожиданное утяжеление на голову, и следом услышала голос: — Книги давят на плечи и шею — не позволяй им согнуть тебя, но и не урони ни одной. И помни одно: удар может прийти с любого места, и противнику будет всё равно, ожидала ли ты её или нет. — Поняла. — кивнула та и приготовилась к атаке. Чонган резко поднял палку и принялся тыкать ею в бока девушки, но та успешно смогла отразить почти все нападения. Ритм ускорялся. Старик вымотал девушку нарочно, и когда хотела атаковать снова, она ловко увернулась, поразив мужчину. — Прекрасный результат, Мэй. Ты быстро уворачиваешься от разных нападений, при этом не теряя своего равновесия. Девушка стала ногами на твёрдую землю и благодарила всех богов за её пока что целые конечности. В ответ на похвалу, она гордо поклонилась и ещё раз произнесла слова благодарности за возможность обучаться у бывшего сэнсэя. Чонгана это конечно же разжалобило. Хоть где-то она добилась своего. Девушка вошла в свою комнату и увидела на столе уже приготовленную чашу с этой ужасным напитком. «Ну нет, опять что ли»? Она взяла посудину в руки, как всегда скривилась от неприятного запаха и сделала один глоток. «В этот раз она хуже всех, что были раньше» Жидкость немного походила на желе, и от этого становилось ещё противнее. Внутри девушка понимала важность этих целебных трав — тренировка выдалась что надо, да и мышцы с утра болеть начнут, но всё остальное только лишь отталкивало. Переборов себя, она наконец смогла всё выпить. Думала, что этого больше не повторится, а следом вспоминала другие занятия не только с целителем, но и с ронином. Тот в последнее время будто проживал дни в амнезии — не говорил с Мэй больше о своём покойном господине, да и в целом не вспоминал этот момент. Если бы гейша не спросила его с утра об этом, не пришлось бы идти на то же место вечером, но раз надо — значит надо. Она пыталась вспомнить его рассказы об они, разные легенды и способы борьбы с этими существами, и задалась вопросом: «Раз мы больше не преследуем они, а он нас, то возникает вопрос: кто такие рэйки? Масамунэ говорил, что о них известно ещё меньше, чем об они. Интересно, что он имел ввиду»? Из транса мыслей её вывел Сатоши, который выглянул из-за двери даже не постучавшись. — Привет. Тебя Такао к себе зовёт. — Приветствую тебя. Что за повод? — Собрание. Как обычно. Мэй безразлично выдохнула и еле проговорила: — Дайте мне пару минут. — взглянула на синоби девушка, но того и след простыл. «Интересно, где его воспитывали? В хлеву?» — явно недоброжелательно сказала про себя Мэй. Его поведение дело не меняло, так что через пару минут кицунэ была уже у дверей дома дзёнина. Вошла и увидела там всех из компании: Масамунэ вёл беседу с Такао и Кадзу, а мужчины её с интересом поддерживали, Сатоши как всегда что-то доказывал Хонгу, а в углу сидела какая-то неприметная фигура… «Стоп. А что Азуми тут забыла»? -, немного с колкостью подумала Мэй. Она читала какой-то свиток. Может для этого её сюда пригласил колдун? Наконец, присутствие Мэй заметили все мужчины. Куноити же не была особо этим заинтересована, поэтому даже и внимания не обратила. — Добрый вечер. — кивнул ей дзёнин, а та в ответ робко поклонилась. — Раз Мэй уже здесь, то можно начинать. Прошу всех присесть. — ласково потребовал Такао и первый сел. За ним же и все остальные. Рядом с девушкой сидел ненавистный для неё Сатоши, а напротив Кадзу. Около него присела Азуми. «Только этого тут не хватало» Синоби как обычно вёл себя хладнокровно, что присутствие девушки-ниндзя даже и не заметил. Зато увидел гейшу, и мягко мазнул её взглядом от запястья к подбородку. Девушка это заметила, в отличии от других, и сделала тот же самый жест, лишь немного его усовершенствовав. Посмотрела выше — прямо в эти две тёмные пленительные бездны. Не могла от них оторваться, но вспомнила об окружающих, и прекратила любование. Всё это время на Мэй презрительно косилась куноити. Нежности точно были здесь не кстати. — Я собрал вас всех здесь для обсуждения одной очень важной сейчас темы — наш поход в столицу. В ответ гробовая тишина. Время близилось к вечеру, и на улице стали слышаться падения мелких хлопьев снега. — Сейчас я бы очень хотел послушать ваши предложения насчёт этого. Такао, вопрос: когда мы выдвигаемся? — спросил Сатоши. Пока точно сказать не могу, но уверяю — в скором времени. — сдержанно ответил дзёнин. — Араи, что ты можешь сказать по этому поводу? Ронин, который смотрел на летящий снег из окна повернул голову в сторону главы клана, немного подзадумавшись. — Я не решаю ничего, Такао. Это право остаётся за тобой, но пару задумок у меня есть. На мужчину покосился Кадзу, не убирая руку от подбородка, делая себя ещё более серьёзным. Масамунэ продолжил: — Мы с Кирин каждое утро навещаем столицу, и у меня отложились кое-какие сведения. Например то, что к дворцу сёгуна не так уж и легко подобраться — охрана там очень серьёзная. Не такая, как в той же северной провинции. Тюрьма в порядке вещей конечно же имеется, но защита намного сильнее, чем при дворце. Показатель того, что если кто-то из нас по неосторожности попадёт туда — достать его оттуда будет крайне сложно. Я бы даже сказал, почти невозможно. С казнями там не задерживают, и убивают в тот же день, как заключат в камеру. Основной въезд в город особо никем не используется — разбойники или другие люди, имеющие проблемы с законом проходят по другим дорожкам. Об этом я даже узнавать не стал. Знаю одно — повозка с наложницами пребывает около полуночи к развилке между южной провинцией и столичным городом. К этому времени мы должны успеть. — Это всё, что ты можешь нам сказать? — переспросил его Такао. — Да. Большего я пока не узнал. — Это и так отличные сведения. Предлагаю распределить обязанности: Мэй, ты будешь обучаться далее до судного дня — выложись по полной, ты — гвоздь программы. Масамунэ и Сатоши отправятся в столицу узнать подробнее всю оставшуюся информацию и проведут нас до той самой развилки. Хонг и Азуми подготовят нас к ближайшему пути, а Кадзу останется со мной — будешь помогать мне решать все главные вопросы клана. — То есть в моих обязанностях ничего не меняется? — с ухмылкой поинтересовался синоби, на что получил одобрительный кивок друга. — Получается, что так. — ответил Такао. — А когда мы продолжим наши занятия? — обратилась Мэй к магу. — Завтра утром возобновим тренировки. По словам Масамунэ, после собрания вы идёте к тому обрыву. Я прав? Они оба кивнули. — Что ж, значит ты, Мэй, должна всё сделать на высшем уровне. Думай о том, что это ваша последняя тренировка перед выступлением. Может будет ещё пару, но лучше так, чем никак вовсе. — Хорошо, Такао, но я совсем не понимаю что я буду делать в этой игре. Я должна защищаться, но при этом не вызывать лишних подозрений. Какова моя роль в этой игре? Ты будешь приманкой для более крупной добычи. В этой игре твои ходы уже прописаны — ты красива, умна и воспитана. Я думаю тебе не составит большого труда очаровать одного нужного нам мужчину. Кадзу вдруг быстро помрачнел от сказанных слов и направил свой ревностный взгляд прямо на дзёнина. Тот даже и ухом не повёл, и со стороны это выглядело очень забавно. Глаза синоби вспыхнули пламенем с каким-то непонятным чувством, будто он хотел испепелить всё на своём пути, но как всегда умело скрывал свои эмоции. — Кисло. Такао перевёл свой вопросительный взгляд на другого синоби и с непониманием отозвался: — Ты о чём? — Представь себе такую ситуацию: Мэй, как ты сказал, «очаровывает» сёгуна… — на последнее он обратил особое внимание, произнеся его с видным недовольством. — Проходит к нему в покои и… Неожиданно превращается в лисицу. Не рассмотрел этот вариант? — Почему ты в этом так уверен? — всё ещё не понимал Такао. — Стареешь, Такао. Начинаешь терять бдительность. Разве Мэй тебе не рассказывала про причину её самого первого возвращения в родное тело? — холодно отозвался Кадзу. Дзёнин на миг задумался, и в итоге его будто осенило. Вспомнил — как раз вовремя. — Значит мы с Мэй завтра потренируемся это контролировать. — Но разве ты уже восстановился? Может, стоит подождать? — Нет времени ждать, Мэй. Его нам как раз и не хватает. Такао потёр виски и прикрыл уставшие глаза. Наверняка думал о своей поспешности и крайней несвоевременной забывчивости. Он уже настолько устал, что не следил за течением своих мыслей и действий — не получалось вылепить целую картину. В доме стояла тишина — лишь в камине изредка потрескивали дрова. — Я надеюсь это не всё? У кого-то есть ещё недосказанные предложения? — после минутного молчания продолжил маг. Никто не отозвался на вопрос. Видимо, в самом деле ничего и не было. — Плохо. — разочарованно покачал головой мужчина. — у нас очень мало сведений о столице. Крайне мало. — Всё будет зависеть от нашей скрытности и качестве работы. — вмешался в монолог синоби Сатоши. — Действовать с завязанными глазами, всё равно, что купить кота в мешке. Что именно из этого нам выльется — не может знать никто. — Я согласна с Сатоши. — сказала своё слово Мэй. — Мы можем провалить всё задание, зная много информации о городе, либо же не знать ничего, но выполнить без лишних потерь. Дело в качестве и умениях. Она говорила вразумительно, что очень заинтересовало всех присутствующих — даже Азуми, сидевшую за прочтением свитка. Все слушали, не смея прервать. Был повод для гордости, но это не являлось средством самоутверждения, как говорил Чонган. Об этом задумался Такао: — Мы не можем допустить хотя бы одной мелкой оплошности. На этом империю не удержишь. — А нам что ты скажешь? — наконец перестал молчать Хонг. — Скажу, что вам пора отправляться к себе. Всем. А вам с Масамунэ, — посмотрел на Мэй глава клана и продолжил, — Нужно вернуться к занятиям. Сейчас же. За тобой, лисица, я зайду завтра сам. — Спасибо. — благородно ответила и кивнула девушка. — За что? — приподняв бровь спросил Такао. — За то, что предоставил возможность помогать вам. За то, что я тут. Мужчина посмотрел на неё не как обычно, с колкостью и вразумительностью, а наоборот — тепло и мягко. Ответил: — Всё зависит от тебя. Ты прошла испытание, значит достойна этой чести. Здесь ты можешь либо погибнуть, либо выжить и спастись, спасти других. Опять же, этим управляешь ты. Ты спасла члена моего клана, значит получишь благодарность. Синоби в долгу не остаются ни перед кем. Мэй задумчиво кивнула, смотря вообще не на мага. Тот времени не терял и уже сдержанно произнёс: — Был рад вас всех увидеть в этот вечер. Можем расходиться. Все как надрессированные встали и вышли из дома. Девушка не являлась частью этого стада и продолжала сверлить пустым взглядом пол. Вдруг что-то теплое тронуло её за плечо. Это был Кадзу. — Поговорить надо. — тихо почти шёпотом произнёс тот и вышел на улицу. Девушка тоже отошла от холодного транса и последовала на ним. Они оказались снаружи. От дыхания образовывался пар, будто это украденные природой частички души. Лёгкий морозец наградил бледную кожу девушки новой стайкой мурашек и приятным покалыванием. Синоби уже стоял на террасе, взявшись обеими руками за холодные перила, опустив тяжёлую от раздумий голову. Гейша решилась подойти только через некоторое время, сама не зная почему — рядом с ним страз испарялся, но почему сейчас она не может подойти и обнять его? Приласкать и пообещать его спокойствие. Ответов так и не последовало на бурный поток её мыслей. Впрочем, это и не нужно было. Его лицо выглядело таким нахмуренным, что становилось не по себе. Мэй решила первая прервать тишину, но мысли мужчины плыли в том же самом русле. — Кадзу, я… — Мэй, ты… Они оба замерли от одновременных раздумий и остановив друг на друге странный взгляд, прыснули. Злость так и слетела с его лица. И появилась улыбка. Такая родная. — Ты первая говори. Кицунэ не стала перечить и приняла эту эстафету. — Я хотела сказать, что все эти дни чувствую себя как дома. Прожив больше десяти лет в окия, я поняла стандарты этого места. Совсем не помню свои годы в Окугами, хотя очень бы хотелось. Я это к тому, что… — Теперь клан твой дом. — прервал её мужчина. — Мы твоя семья. От этих слов Мэй чуть ли не поперхнулась собственным воздухом. В груди что-то приятно защемило. Было настолько неожиданно это слышать от человека, который погубил уже не одну жизнь, что хотелось заплакать или закричать от подобной искренности. Мэй было всё равно на то, кто он и чем занимается — плохим, хорошим. «Главное душа…» Девушка вспомнила о недосказанности Кадзу и передала очередь ему. — А ты что хотел сказать? Тот снова помрачнел и нахмурился, но уже не так как раньше. — Ввязываясь в эту передрягу, ты рискуешь своей жизнью. Свою я отдать готов, а вот ты? Вот они. Слова, которые Мэй долгие годы представляла у себя в голове с принцем на белом коне в придачу. Он стал лучше всех её давних мечт. — Да. Я готова пойти на всё, дабы добиться желаемого. Как говорит дедушка Чонган: «Тот, кто идёт к своей цели…» — Всегда достигает величия… И опять он помог ей справится со своим эмоциональным фоном. То, что он знает эту мудрость точно доказывает, что Чонган не соврал — Кадзу не потерял своих умений. — Так говорил один столичный воин, живший пару веков назад. Это был его девиз, которым он делился со всеми. С врагами был жесток и хладнокровен, но со своими — как пух. Его много, и он мягкий. Слушать это стало одним лишь удовольствием. Ни от кого она не слышала таких необыкновенных слов. А ведь они оказались правдой — вопрос в том, понимал ли он это? — Ты можешь идти вперёд, но знай — дороги назад нет. В случае поражения плата для клана будет очень высока, а тебе тем более. — прошелестел Кадзу своим чарующим голосом. — Больше нет страха. Смерти бояться глупо — она неизбежна. — Такао и Чонган хорошо тебя учат. Помнишь почти все их наставления. Но забываешь одно… — И что же? — Слушать себя. Иногда мы забываем о своём внутреннем «я», идя на поводу у других. Думай об этом. В ответ немой возглас. Он никогда не жалел о сказанном. Шёл только вперёд. Да и что может быть интересного в прошло? — ничего. — Кадзу… — ласково позвала его девушка. — Да? — с таким же тоном ответил он ей, повернув голову и заглядывая в блестящие глаза. — Будь рядом. Всегда. Синоби наконец оторвался от тех перил и медленно подошёл к ней, не отрывая взгляд затуманенный чем-то взгляд. Две тёмные бездны заставляли Мэй тонуть в себе, не давая шанса вынырнуть из этого океана и найти спасение. Оно и не нужно было сейчас. Он подошёл настолько близко, что его горячее дыхание ошпарило кожу девушки, но ей было всё равно. Сердце колотилось как птица в клетке, мечтавшая когда-нибудь вылететь на свободу и почувствовать эту лёгкость и непринуждённость. Она перевела взгляд ниже на скулы, губы, и остановилась на них. Кадзу будто ждал этого момента, и первым прильнул к её губам. Он освободил одну руку и легко коснулся лица девушки, погладив одними лишь пальцами. Голова закружилась — звёзды в темноте закрытых глаз загорались всё ярче и ярче с новым движением, прикосновением. Она вынула своё изящное запястье из рукава кимоно и сделала расстояние между ними ещё меньше, притянув любимого за ворот его одеяния. Касание губ было быстрым и мимолётным, но таким нежным и ласковым, что не хотелось останавливаться. Разорвавши поцелуй, тот первый пришёл в себя и хрипло произнёс: — Ты должна выспаться. Такао не любит ждать. Мэй промолчала, считая слова здесь абсолютно ненужным. Так оно и было. Посмотрела снова в его мягкие глаза и вновь почувствовала лёгкий холод. Синоби ушёл к себе, а она осталась одна стоять и думать о сегодняшнем дне. Из гипноза её вывело только напоминание о занятиях с ронином. «Как ведь вовремя» — улыбнулась она себе и отправилась к тому обрыву, скрываясь в тёмной чаще деревьев. *** Поднявшись на склон, ведущий на обрыв, Мэй уже вдалеке увидела ронина, ожидавшего её наверное с самого окончания собрания. Она не могла понять опоздала или нет, но это уже было не особо важно. Она пришла, и это уже успех. Вместе с Масамунэ они продолжали с того момента, как закончили днём. Говорили о том же оружии, обороне и позах в бою, разных тактиках нападения и отражения атак. Боккэном мужчина больше не утяжелял обучение, так как понял что это не её, а если же это и не так — сейчас нет времени на эксперименты. Лучшим выходом из ситуации было освоение того, что подходит Мэй лучше всего и то, что она знает и умеет. К тому же, «безобидный» танец с катаной в полметра не станцуешь. Ронин советовал кицунэ больше вспоминать моментов из жизни в окия — движения, поведение, и это работало. Мэй искусно владела веером и гармонией своего тела, так что это её очень выручало. Ловкость и терпение нужно было ещё развивать, но в целом результаты были не плохи. — Сделай то, что у тебя получается лучше чем у кого либо. Представь, что ты идёшь по канату, не смея смотреть вниз. Твоя земля — верёвка. Оступишься, и лишишься всего. Очки в игре обнулятся, и нужно будет начинать всё заново, если конечно сможешь… — с грустной ноткой в голосе произнёс бывший самурай. Девушка с отторжением подняла одну бровь, недовольно ответив на такой позитивный пример: — Не надо обнадёживать меня раньше времени. — Никто и не собирался, это всего лишь предупреждение. — Всего лишь? — нахмуренно переспросила гейша. — Сосредоточься на поставленной цели. Отвлекаясь, величия не добиться. — не обращая внимания на эмоции собеседницы холодно и с каким-то требованием отчеканил Араи. Та лишь принуждённо закрыла глаза и представила перед собой пропасть. Из-за спины подул прохладный ветер, будто толкающий Мэй на безумие, после которого неизвестно кто бы ещё жалел. Порыв то спокойно напевал какую-то мелодию, то выл как новорождённое дитя, и девушка поддалась обоим состояниям. Подняла веки, и поймала изучающий взгляд что-то хотевшего спросить ронина. — Я атакую первым, а ты в ответ, не прекращая движений ни на секунду. Готова? — Абсолютно. Масамунэ тоже не отставал и был наготове. Тренировочно замахнулся катаной и сделал шаг в сторону девушки. Та уже ожидала нападения и ловко отскочила в сторону, не переставая плавно и грациозно двигаться. Вечерние, по-настоящему зимние звуки она сумела сплести в изящную и нежную мелодию, описывающую горные пейзажи, недосказанность в чьих-то словах, новоиспечённые чувства, не дающие покоя уже долгое время. И вдруг всё это вылилось в пару десятков разных, не похожих друг на друга движений. Араи крутанулся на одной ноге с того места, где приземлился после первого нападения и круговым движением руками ударил снова. Мэй вовремя среагировала и пригнулась, но это было не всё — ронин начал наступать с новыми и новыми приёмами, хаотично разбросанными в его тактике. За одним ударом последовал другой, и ещё один. Прокрутил оружие как какую-то палку без опасений задеть клинок, всё время держась за рукоять. Вид его выглядел суровым: из ровной и гладкой причёски выбились пару прядок, выглядывая из-за ушей или свисая из чёлки. Брови серьёзно нахмуренны, а зубы прочно стиснуты и видны были острые скулы мужчины, о которые с лёгкостью можно было порезаться. Новая атака, но этот раз уже сбоку — оттуда её явно никто не ожидал. Мэй вскрикнула, боясь попасться на эту уловку оружия, но в этот раз она подпрыгнула, и лезвие пришло своей мощью на близстоящее дерево, оставив там прорезанную отметину. Приземлилась гейша совсем не изящно, но сделала вид, будто всё так и было задумано. Последний, и даже, самый сильный замах холодного оружия пришёлся самому воину — Мэй воспользовалась моментом выматывания мужчины и подпрыгнула к нему настолько близко, что он неосторожно повалился назад, ища силы сохранить равновесие, но меч вдруг сделал сальто в воздухе, и оказался в руках девушки. Она прытко поймала его и взяла за безопасное место. Почувствовала приличную тяжесть — это как никак оружие, а не миниатюрный женский веер. Острая часть полетела на ронина, что тот упал и зажмурился от близости с этим предметом, но ничего дальше не последовало. До переносицы и глаз Масамунэ остались сущие сантиметры — девушка пощадила его, с хитростью улыбаясь. Она одержала победу над человеком, убивший много кого, но здесь, в бою с маленькой гейшей, он сдался. — Честно говоря — я поражён. Причём во всех смыслах. — с улыбкой прокомментировал ронин. — Ты молодец. — Благодарю. Это я ещё сжалилась над тобой. — всё шире и шире улыбаясь отозвалась на похвалу Мэй. — Не сомневаюсь в этом. Она подала ему руку в знак ничьей, и тот с благополучием её принял. Было познавательно и очень полезно прийти сюда сегодня. Где бы она ещё смогла так криминально развлечься? В деревню они шли, разговаривая о разных других существах кроме они, которых на своём веку Араи уже успел повидать. Ёкаев и прочих в его списке оказалось достаточно много — людей ещё больше. Говорил о своём прошлом до вступления в соблюдения кодекса чести самураев и о любимой катане. — Почему ты не используешь другое оружие, а только катану? Те же саи, например. — Не только я борюсь бок о бок с этим клинком, но и все другие самураи. Да, я ронин, но оружие не меняю. Пока я следую за своей честью и достоинством, другое мне ни к чему. — А как само по себе? Как ты выбирал её? — всё также любопытно расспрашивала его Мэй. — Не я выбирал её — она меня. Это было ещё в детстве. Когда я видел самураев, внутри всё становилось с ног на голову, а желание быть такими как они только усиливалось. И вот, моя мечта сбылась. Девушка виновато опустила глаза себе под ноги, и хотела было извиниться за затронутую тему, но её мысли перебили: — Не надо о плохом. Это никому не нужно. — отчуждённо прочитал мысли девушки мужчина. — Сейчас уже этим ничего не изменить. Оставшуюся часть пути они шли молча, и каждый думал о своём. Мэй вспоминала произошедшее перед занятием с приятной дрожью по телу, а Масамунэ лишь бы закрыть дыру в сердце. Неважно как, но ходить так пару лет уже надоело, и вот он неожиданно пожелал себе лишь одного в конце этого пути. Того, чего даже врагу не скажешь. «Смерти я хочу»…