Верить нельзя сдаваться!

Этот кошмар не был похож на те, что снились ей раньше. Обычно, сюжет сна был однотипен и будничен: опаздание на работу, ссора с парнем или матерью, смерть отца и любимого питомца Скеар — со всем этим, Лу сталкивалась в реальной жизни, а потому никогда не боялась и не просыпалась в холодном поту. Как и во многих других случаях, она не помнила начала сна, поэтому девушка не знала, как оказалась в темных подземельях. Каменные стены, достигавшие такой высоты, что невозможно было рассмотреть потолок, убедили ее в нереальности происходящего. Если только она не очутилась глубоко под землей. Несмотря на ширину коридоров, окружение продолжало давить, сужаясь, делая проход невозможно крохотным. А еще, в этом месте было, до дрожи в коленях, холодно. Лу чувствовала, как мороз иглами проникал в тело, вновь и вновь заставляя вздрагивать. И ей было непонятно, почему разум решил отправить сюда. Блуждая по извилистым проходам, словно по лабиринту, Лу царапала ногтями стены, чтобы вернуться к началу пути. И к счастью, белые светящиеся полосы оставление ею не исчезали, продолжая искриться. Девушка не ведала сколько времени потратила на поиски выхода (время в этом месте меняло свою скорость), но в конечном итоге, она вышла в просторный зал, увешанный громадными клетками. В самом центре, на возвышенности, стоял макет земли, украшенный яркими огоньками. Привыкшая ко мраку, Лу прикрыла глаза и подошла к слепящему глобусу. Когда же помутнение закончилось, она внимательнее рассмотрела источник света. Хаотично расположившиеся огоньки, подобно звездам, мерцали золотом. Наблюдая за тем, как появлялись и исчезали огоньки, Лу пыталась понять, что они могли означать. — На этом шаре показаны дети, которые верят в чудеса. — из-за спины раздался низкий голос, похожий на рык животного. Лу подумала обернуться, но не могла пошевелиться. Неведомый, взявшийся из ниоткуда, страх парализовал ее, заставляя ускорить сердцебиение. Кровь запульсировала в висках, оглушая, погружая в пелену шума. Спиной девушка ощущала присутствие незнакомца, как он медленно, подобно хищнику, приближался. — Чудеса? — ей чудом удалось вымолвить из себя слова. — Но чудес не бывает. Это все сказки. — Для взрослых может оно и так, но не для детей. Видение Кромешника встало рядом с подопечной. Его идеальная осанка, сложенные за спиной руки и гордо расправленные плечи внушали величие. А уродливое лицо, с удивительно тонкими чертами лица аристократа, пугало. Глаза же манили, сияя ярче огней на шаре, отливали желтым стеклом. Краем глаза Лу глянула на гостя и удивленно вздохнула. Сюрреалистичный внешний вид смутил девушку, но в тоже время, она не видела никого прекраснее. — Ребенку открыт мир, наполненный прекрасными живописными сказками, но в конечном итоге, он вырастает и перестает его видеть. — пока Лу любовалась им, Кромешник продолжил. — И как только это происходит, огонек гаснет. — Не помню ничего необычного. — безразлично ответила Лу, пожав плечами. — Сплошной мрак, ужас и суровая реальность бытия. — А ты верила в сказки? Пасхального кролика и Зубную фею? — повеселев, Кромешник соорудил из пальцев подобие кроличьих ушей и довольно ухмыльнулся. — Неа. Я в бога не верила, что уж говорить о Санта Клаусе. — немного помедлив, ответила она. Не сказать, что в религиозной семье, Лу была белой вороной и в открытую доказывала бесполезность веры. Наоборот, она умело использовала свои эмоции, чтобы скрыть раздражение каждый раз, когда батюшка обливал ее святой водой и читал молитву от порчи. Вспоминая эти высокие позолоченные стены, с расписными потолками, Лу морщилась от неприятного чувства на языке, словно только съела вязкую хурму. Именно это ощущала девушка, при мысли о церкви. — Интересно. И во, что же ты тогда верила? — В людей. В сильных и независимых мужчин и женщин, управляющих собственной судьбой. Каким был мой отец. — запрокинув голову, Лу активно заморгала, скрывая подступивший к векам слезы. — Он умирает. И что после? — невзначай поинтересовалось видение, прикоснувшись к глобусу рукой. — А потом ссоры с матерью, травля сверстников и смерть лучшего друга. Жизнь продолжается несмотря на на что. И вот, уже ты становишься для всех примером сильной личности и поддерживаешь каждого, кто в этом нуждается. — пригладив волосы, Лу криво улыбнулась, ненароком вспоминая последние годы. — А сама стоишь одной ногой в могиле. Самоотверженно, ничего не скажешь. — пренебрежительно скривившись, Питч отступил на шаг от юродивой, словно ее зараза передавалась по воздуху. — Да, совсем забыла… — мигом изменившись в лице, девушка присела на пол, поджимая к груди колени. Все ее оцепенение мигом прошло, превращаясь в дикую усталость. — Гребанное хроническое заболевание. Лу усердно старалась не думать о умирающих клетках мозга, о слабеющем организме и зачастившей головной боли. И о естественном, зарождающемся в глубине души, гневе. Хотелось рвать и метать, крушить все на своем пути, лишь бы избавиться от нахлынувших чувствах страха и безысходности. Зверек, живьем кинутый в костер, пытается вырваться и гневом заглушить боль от пламени — вот кем себя чувствовала сейчас Лу. — Зови это, как хочешь. Но в твоей смерти виновата только Тульпа. — поджав губы, Кромешник отвёл взгляд в сторону. Если спасение девочки от темных сил — задумка Луналикого, то страх и ужас разочаруется в своем наставнике. А если это было сделано, чтобы поиздеваться на ним, то Питч с особым удовольствием будет воплощать свой план по свержению Хранителей. Зачем нужно было давать на попечение проклятую душу? О страшной участи Лу, Кромешник понял ещё в тот момент, как оказался в комнате. Сгусток темной материи, с детства сформировавшийся у нее в голове, не первый год докучал ей своим присутствием. Но видимо, из-за скептицизма и излишнего упрямства, она упорно игнорировала явные симптомы. Как и ее мамаша. — Ага, тибетский символ из мифологии. Конечно. Скажи еще, что пришельцы вживили мне в мозг имплантаты и теперь я умираю по их вине. — положив подбородок на предплечья, брюнетка поморщилась. — Кстати, а ты кто вообще? — У меня много имен, — коварно усмехнувшись, повелитель кошмаров повернулся к девушке и вежливо поклонился. — Зови меня Бугимен. Щеки девушки стали пунцовыми за считанные секунды, но она скрыла их за нервным почесыванием носа. От ее взгляда не ускользнула насмешливые глаза Бугимена. Они думают об одном и том же. И эта перспектива девушке, ой как не понравилась. Поэтому, чтобы не вгонять себя в неловкое положение дальше, поспешила продолжить тему. — Я Луанна Харрис, приятно познакомиться. — и с чего ей в голову пришла идея представиться собственному сотворению? — Луанна? Воительница? Иронично. И многих ты уже спасла, ходячая катастрофа? — Не думала, что мое же сознание будет меня подкалывать. — обиженно надувшись, девушка отмахнулась. Громогласный смех Кромешника, усиленный эхом, заставил Лу вздрогнуть. Басистые нотки устрашали, ставили ее в неловкое положение ещё больше. — Ты, действительно, до сих пор думаешь, что я плод фантазии? Как думаешь, кто оставил ту надпись на зеркале? Кто разобрался с тем верзилой? И кто спас тебя от твоего дружка Кристиана? — нагоняя страх, Питч навис над девушкой и схватил за плечи. Кожа Лу покралась мурашками в тех местах, где ее коснулись костлявые пальцы монстра. Она напряглась и вжала голову, становясь совсем крохотной перед этим обезумевшим ужасом всех детей. В его речи было столько негодования и злости, что Лу невольно подумала о правоте его слов. На минуту она поверила, что он и был истинной причиной странных происшествий, уберегающих ее от гибели. Подобно ангелу хранителю. Хотя в случае Бугимена — дьявол хранитель. Да, ему эта должность подходит куда лучше. — О, понятно. — проще было поверить в причудливость сна сейчас, чем думать об этом с утра. — Что ж, тогда большое тебе спасибо, мой хранитель. — улыбнувшись самой милой улыбкой, на которую Лу сейчас была способна (учитывая ее невыгодное положение под грозным духом), она не стесняясь обняла Кромешника за плечи. Ужас оробел от смелости подопечной и новых, странных ощущений тепла, исходивших от девушки. Ему потребовалась пару секунд, чтобы осознать происходящее, прежде чем оттолкнуть юную особу от себя и прогнать ее из владений кошмара. Не стоит забывать, что это все было сном. Верный слуга Питча непременно перескажет в подробностях о содержании сна, не упуская деталей. И может тогда Кромешник задумается, что его выбило из колеи больше: ее объятия или брошенная наугад фраза «…мой хранитель?»