Большинство проблем стали незначительными после хорошего сна.
***
Ночью Хунцзюню приснился еще один кошмар. Во сне тело Ду Ханьцина было объято пламенем. Его кожа обуглилась и разорвалась. Обнаженная окровавленная плоть теперь едва ли скрывалась под уже обгоревшим лисьим мехом. Пребывая в страданиях, демон-лис пытался оторвать свою человеческую кожу, но лишь усилил кровотечение. Свежая кровь безостановочно лилась, а сам лис издавал душераздирающие вопли. — А-а-х! — Хунцзюнь внезапно сел в постели. — Хунцзюнь? — раздался голос снаружи, после чего в комнату вошел Мо Жигэнь и приложил руку ко лбу измученного юноши. Хунцзюнь тихо вздохнул. Это был уже второй раз, когда ему снился плохой сон. С тяжелым дыханием он сел, и, немного успокоившись, спокойно взглянул на Мо Жигэня. — В ночи, которые белый олень оставил позади, — начал тихим голосом Мо Жигэнь, — кошмары лугов воют и разгуливают. Он налил Хунцзюню чашку воды и тихо пробормотал заклинание над ней. Выпив ее, юноша почувствовал, что его сердце немного успокоилось. — Что это значит? — спросил он. — Серый волк наблюдает за ясным днём, а белый олень — за долгой ночью, — сказал Мо Жигэнь, — На моей родине есть одна легенда: когда белый олень исчезает во тьме, людям, покинувшим свои дома, будут сниться кошмары… Ты тоскуешь по дому? — Немного, — кивнул Хунцзюнь. Мо Жигэнь похлопал юношу по плечу и слегка улыбнулся. — Когда люди становятся старше, они неизбежно покидают свой дом. — Это правда, — тихо согласился Хунцзюнь и благодарно кивнул Мо Жигэню. После чашки воды, его настроение значительно улучшилось. Стоило ему снова лечь спать, как он сразу же заснул.***
На следующий день юноша проснулся раньше всех. Он сидел на карточках у колодца и чистил зубы. Узнав о событиях прошлой ночи, демон-карп сказал: — Почему ты так беспокоишься об этом демоне? Он не твой родственник и даже не из твоего города. Ты должен позаботиться в первую очередь о себе. Хунцзюнь вытер рот. Задумавшись, он сказал: — Частично я тоже демон, не так ли? Рано или поздно наступит день, когда Чжанши узнает об этом. — Твое положение намного отличается от положения демона-лиса, — сказал демон-карп, — Чжанши, кажется, не возражает против меня. Если и есть кого винить, так это лисов. Им стоило в свое время поклясться в верности твоему отцу. Вот почему они пожинают то, что посеяли. Кроме того, ты можешь съесть что угодно, а я не видел, чтобы ты рассуждал о равности жизней, когда ты ешь мясо. — Это не одно и то же, — сказал Хунцзюнь, — не есть мясо из-за страданий, которые я храню в своем сердце. Цин Сюн когда-то сказал мне: «ешь мясо, чтобы помочь им избежать горечи и жизненных невзгод». — Доброе утро, Чжанши, — позади них раздался голос Цю Юнсы, юноша и демон-карп тут же замолчали. В то же время Мо Жигэнь откуда-то вернулся, и Ли Цзинлун спросил у него: — Все готово? Мужчина кивнул. Хунцзюнь спросил: — Куда ты ходил сегодня утром? Мо Жигэнь загадочно улыбнулся. Он поднес палец к губам, показывая, что совсем скоро юноша обо все узнает. — На этот раз я услышал лишь фразу о «страданиях, которые я храню в своем сердце». Для начала позавтракайте, после еды идите и переоденьтесь, — сказал Ли Цзинлун. Большинство проблем стали незначительными после хорошего сна. Сожаления Хунцзюня прошлой ночи исчезли, и теперь, стоило ему столкнуться с Ли Цзинлуном, юноша почувствовал себя неловко за свои предыдущие действия. Однако мужчина только бросил взгляд в его сторону и приказал им переодеться в новую форму. Форма для Департамента экзорцизма была сшита из ткани, подаренной императором и главным министром Ян. Ткань была высококачественной, темно-синего цвета, боевые мантии со свободными рукавами в сочетании с белоснежными внутренними одеждами подчеркивали их широкие плечи и узкие талии. Их форма отличалась от длинных одежд литературных чиновников; нижняя кромка закрывала только девяносто процентов длины их ног, демонстрируя их черные военные ботинки. Форма подходила больше сражения, и их боевое мастерство проявлялось в их успехе. Пятеро мужчин стояли рядом с зеркалом, по очереди любуясь своим отражением, и, как очевидно, одежда красит человека, так как все пятеро казались высокими и красивыми. Цю Юнсы, что привык носить мантию учёного, теперь больше походил на проявившего храбрость и смелость человека в этой форме. И все же, из всех пятерых лучше всех выглядел Хунцзюнь. После того, как он пришел в Чанъань, юноша привык носить одежды из грубой ткани с завязками на руках; верхняя часть его тела была бледной, а нижняя — цвета выцветшей лазури, словно юноша происходил из фермерской семьи. Несмотря на это, он уже выглядел привлекательным в своих обычных одеждах, ведь природа одарила его красивой внешностью. Несмотря на свой вид, ему все же удавалось показать впечатление молодого господина. Но теперь, когда он носил дорогие одежды, никто не мог не смотреть на него прямо как на клан Ван-Се. — Шея… немного туговато… — стоило юноше открыть рот, как вся эта прекрасная иллюзия была разрушена. Ли Цзинлун подошел и помог ему. Он потянул воротник и, немного ослабив его, сказал: — Я забыл о воротнике. Ли Цзинлун специально привел портного работать сверхурочно, чтобы сшить эти одежды. В том момент Хунцзюня не было в Департаменте, но форма очень хорошо сидела на нем, отчего это показалось ему немного странным. Он сразу же указал на это: — Странно, никто не снимал мои мерки. Ли Цзинлун смутился, закашлялся и сказал остальным: — Я же сказал вам, что они подойдут. — У Чжанши действительно зоркий глаз, — поднял большой палец Мо Жигэнь. Хунцзюнь подозрительно посмотрел на Ли Цзинлуна. — Как вы узнали мой размер? — Все, перестань спрашивать… — мужчина передал юноше маленький предмет одежды, похожий на халат, и сказал: — Ты довольно худой, поэтому из остатков ткани я попросил сшить это. — Чжао Цзылун! — Хунцзюнь держал в руках маленький халат и громко закричал. — Что это? — демон-карп немедля бросился к нему. Он прожил так много лет, но сегодня был первый раз, когда он надел одежду. Видя, что Ли Цзинлун не забыл о нем, демон-карп с радостью взял халат. Он расстелил его на земле и засунул туда свои волосатые ноги. Надев халат, демон-карп завязал пояс, задний шлейф почти прикрывал его хвост. Ли Цзинлун протянул ему небольшую сумку, помогая надеть ее через плечо. Она предназначалась для хранения пыльцы лихун. Наблюдая за ним, мужчины не смогли удержаться от громкого смеха. Видя их реакцию, демон-карп сказал: — Дайте мне посмотреть… — после чего начал прыгать перед зеркалом. — Сегодня давайте действовать слаженно. Сегодня важный день, эта миссия не на жизнь, а на смерть, поэтому убедитесь, что вы не используете пыльцу лихун без крайней надобности, — сказал Ли Цзинлун. Все выразили свое согласие. Взяв свое оружие, они направились к выходу. Сердце Хунцзюня забилось сильнее, когда в памяти всплыли слова Ли Цзинлуна: «Если отдел экзорцизма останется невредимым», и он вдруг все понял. Посмотрев на мужчину, юноша получил ответный взгляд. В глазах Ли Цзинлуна читалась слабая улыбка, такая, словно он пытался так утешить Хунцзюня, как бы говоря: не волнуйся, все будет хорошо. Ранним утром гора Ли была накрыта вздымающимися облаками, от которых каждый, кто взбирался на вверх, промокал. У дороги остановилась запряжённая лошадьми телега, а солдаты Шэнъу отчаянно молили: — Генерал! Пожалуйста, садитесь в карету! Фэн Чанцин, опираясь на свою трость, прилагал огромные усилия, и шаг за шагом ковылял на гору Ли ко дворцу отдыха императора. Мужчина махнул рукой и сказал: — В этом нет необходимости. Вы все смотрите сверху вниз на этого генерала? Солдатам Шэнъу не оставалось ничего другого, кроме как перестать просить и замолчать, пока Фэн Чанцин, хромая, взбирался по мощеной дорожке. В раннем возрасте он потерял родителей, и после того как его дед по материнской линии был сослан в Аньси после предательства Ли Линфу, всю свою жизнь он мог только скитаться на службе в армии. Однако, став инвалидом, он смог проявить свой потрясающий талант под командованием Гао Сяньчжи после завоевания Малого Болора и стран Большого Болора. За тридцать лет он смог стремительно продвинуться вверх и стать тем самым генералом, который мог стоять плечом к плечу с другими выдающимися генералами, такими как Гэшу Хань. Фэн Чанцин прошёл через множество сражений и побед, он пользовался бесчисленными уловками во время войны в Западных регионах. Все издевались над Ли Цзинлуном, но никто не осмеливался высмеивать слабого и маленького Фэн Чанцина. Как командир отряда из десяти тысяч человек, в его словах не было ни капли гнева, но каждое слово, которое он говорил, оказывало большое влияние. Хоть мужчина в настоящий момент находился в отпуске в столице, день, когда он вернулся ко двору с победой, он обратился к Ли Лунцзи в мемориале к трону длиною почти в десять тысяч слов с требованием реформировать способы управления приграничными землями для возможности править этими землями мирно, а отправленные в далёкие местности солдаты имели возможность вернуться домой. Благодаря чему среди военных и самих войск у него была хорошая репутация. Евнух в панике поспешил во дворец Хуацин. В это время Ли Лунцзи мирно спал, обнимая Ян Юйхуань, и евнух не осмеливался нарушить их покой. Однако он также боялся, что Фэн Чанцин ворвётся в покои Императора. размахивая своей тростью, и даже стражники снаружи не посмеют его остановить. Евнух открыл рот, но не осмелился издать ни звука; он был невероятно напуган. — Если тебе есть, что сказать, то говори. Хватит нервничать. Из покоев раздался голос. Ли Лунцзи проснулся. — Какой сейчас шичэнь? — лениво спросила Ян Юйхуань. — Генерал Фэн Чанцин ожидает снаружи. Он говорит, что есть чрезвычайно важный вопрос, о котором он хотел бы доложить Вашему Величеству… Услышав эти слова, Ли Лунцзи тут же выпрямился и пробормотал: — Снова что-то случилось? Этого не должно быть. Возможно, это обычный посыльный? Если только военное министерство не отправило его сюда? Это военный вопрос? — подумав об этом, Сын Неба спросил: — Почему он сначала не отправился в Гочэн? — Он сказал, что судьба страны… зависит от этого вопроса, — сказал евнух. — Что он задумал? — Ли Лунцзи нетерпеливо махнул рукой, — передай ему, что Мы все узнали. Когда он пришел? — Прошлой ночью. Во второй половине дня он подошел к подножию горы и шаг за шагом взобрался вверх, — ответил евнух. — У генерала Фэн проблемы с ногами, как ему удалось подняться на гору? Ваше Величество, — сказала Ян Юйхуань. Ли Лунцзи не оставалось другого выхода. Надев мантию дракона и распустив свои волосы, он вышел из спальни. В боковом зале Фэн Чанцин с тяжелым дыханием опирался на свою трость и смотрел на сидящего с серьезным лицом Ли Лунцзи. — Не волнуйся, — успокоил его Сын Неба, — присядь. Принесите генералу Фэн чашку воды. Можешь не спешить. Фэн Чанцин не мог перестать дрожать даже когда он поднял голову, чтобы взглянуть на Ли Лунцзи. Ли Лунцзи постарел. Даже если он следил за своей внешностью, ему было уже за шестьдесят, и он не мог скрыть свой возраст. Фэн Чанцин еще не достиг того возраста, когда он мог говорить правду и ложь вслух, но при этом он выглядел немного старше Ли Лунцзи. — Когда этот генерал поднимался на гору Ли… — Фэн Чанцин взял принесённый евнухом платок, вытер пот и, тяжело дыша, продолжил, — не знаю почему, но я подумал о Вашем Величестве… О той героической фигуре из прошлого. — Из каких годов героической фигуре? — Ли Лунцзи улыбнулся. — Первый год эпохи Танлун, в том году, когда войска собрались перед павильоном Линъянь, — сказал мужчина, глядя на Ли Лунцзи. Ли Лунцзи совсем недавно, но, услышав, как Фэн Чанцин вспоминает прошлое, он начал смеяться. Однако его отточенное за годы правления чутье подсказывало ему, что этот разговор о прошлом определенно не будет легким. — Если бы ты не заговорил об этом, Мы наверняка забыли бы об этом, — Ли Лунцзи с улыбкой отпил из чаши с имбирным супом, который недавно принес ему евнух, — принеси еще одну чашу для Чанцина. В том году Ли Сяньфу и Гэ Фушунь возглавили армию Юйлинь и начали переворот, чтобы наказать императрицу Вэй, которая пыталась подражать У Чжао и стать императрицей-регентшей. Ли Лунцзи вместе с принцессой Тайпин собрали все свои силы в павильоне Линъян и поклялись своими жизнями защищать мир в семье Ли, прежде чем ворваться во дворец, убив принцессу Анлэ, У Яньсю, Шангуань Ван-эр и всех остальных лиц, вовлечённых в заговор. Таким образом, вернув семье Ли все территории и права на власть. Прошлое казалось целой жизнью, но, слушая, как Фэн Чанцин вспоминает о прошедших днях, Сын Неба не мог забыть те ощущения, когда кровь кипела в его жилах от возбуждения много лет назад. — Также первый год Кайюаня Юань, — добавил Фэн Чанцин. Если он правильно помнит, это был год, в котором Сын Неба совершил еще один переворот, в результате чего убил принцессу Тайпин. С тех пор Великая Тан превратилась в процветающую империю, которой являлась по сей день. — Чанцин, ты должен понимать, что сегодня в мире царит мир, — сказал Ли Лунцзи, — пока простой народ счастлив, отсутствие необходимости использовать Наш меч — это хорошо. Ли Лунцзи видел прозрачные намеки в словах Фэн Чанцина, поэтому решил ответить тем же. Чтобы не произошло, он всегда надеялся, что это не вызовет больших потрясений в императорском дворе. — Ваше Высочество достоин звания Шэнмин, — немедленно ответил Фэн Чанцин, — думая о Вашем Величестве, Чанцин не мог не подумать о себе. Брови мужчины слегка нахмурились. — Чанцин не знает, но с тех пор как он вошёл в военную палату генерала Гао Сяньчжи, все эти годы когда-либо были ли ситуации с войсками, которые скрыли от императорского двора? — Нет, — ответил Ли Лунцзи, — однако разоблачить чужую ложь довольно сложно. — За все эти годы Чанцин когда-нибудь лгал Вашему Высочеству? — снова спросил Фэн Чанцин. — Под этим бескрайним небом только ты говорил мне правду, независимо от ситуации, в которой Мы были, — тон Ли Лунцзи бесспорно звучал величественно, — возможно, это неприятно слышать, но ты никогда не лгал мне. Что именно происходит в Чанъане? Когда Сын Неба был молод, у него был жестокий характер, хоть с годами он и научился проявлять нежность, но когда дело доходило до таких принципиальных вопросов, его ум становился ясным и острым. Фэн Чанцин поднял свою дрожащую руку, указывая на свою шею ответил: — Сегодня, если Чанцин скажет хоть слово лжи, он искренне просит Его Величество обезглавить его, и Чанцин покорно выполнит приказ, не произнося ни слова против. Ли Лунцзи нахмурился; он не знал, какое лекарство Фэн Чанцин продавал в своей тыкве-горлянке. Наконец он сказал: — Говори.***
Когда солнце поднялось на высоту трёх бамбуковых шестов, в экзаменационном корпусе к северу от города снова и снова звенели колокола. Около двух с половиной тысяч студентов подверглись личному досмотру. Здание было разделено на отдельные комнаты на одного человека, которые соединялись рядами коридоров. Каждая дверь была отмечена одним из Небесных Стволов и Земных Ветвей. Испытуемых обыскивали снаружи, и впоследствии каждый получил табличку, согласно которым они ждали рядом с отведенными для них комнатами. Проверяющий проходил мимо, проверяя их личности и таблички, а студенты вешали таблички рядом с дверью и заходили внутрь, пока экзаменатор ставил печати на двери. Было десять рядов с отдельными комнатами, и в каждом ряду было по сто комнат. После того, как все комнаты были запечатаны, экзаменационный зал погрузился в тишину. Все комнаты были полностью запечатаны за исключением прорези в окошке, пропускающего внутрь свет, так что слуги могли приносить еду и воду, а учёные могли отлучиться по своим нуждам. В противном случае, студенты должны были находиться в этих комнатах в течении трёх дней. Внутри склада пятеро мужчин перетаскивали бессознательных слуг в угол стены, после чего надели их форму поверх своих официальных мантий. Ли Цзинлун тихо сказал: — Пора начинать. Демон-карп спрятался за кувшином с водой и начал делить лекарственный порошок, а остальные разошлись. Хунцзюнь, опустив голову, шёл по коридору быстрыми шагами. Проходя мимо одной из комнат, юноша наклонил голову, ища глазами отметку, которую Цю Юнсы делал раньше — на подоле рукава, лацкане мантии или в других подобных местах. Каждый раз, находя отметки, он использовал метательный нож и оставлял метку на дверной раме. А-Тай делал то же самое, идя с опущенной головой, и каждый раз, проходя мимо двери, он делал вид, что заглядывает внутрь, при этом выглядя так, будто ничего не делает. — Привет. Проходя мимо коридора, мужчину заметил наблюдатель. Тот махнул рукой: — Эй ты, подойди сюда на минутку. А-Тай подошел в тот самый момент, когда наблюдатель собирался спросить, чем занимается этот слуга, с диким видом вглядываясь в комнату для экзаменов, сзади что-то потянуло подол его халата. Мужчина растерялся. Стоило ему повернуть голову, как демон-карп внезапно бросил ему в лицо пыльцу лихун. — Один взгляд приносит удачу. Наблюдатель чихнул, и А-Тай тут же исчез, словно порыв ветра. Демон-карп нырнул в ближайший угол и быстро убежал. Проверяющий растерянно огляделся. — Стоп! Почему я не видел тебя раньше… — Другой наблюдатель столкнулся с Цю Юнсы. — Встречи всегда приносят радость, — демон-карп снова рассыпал пыльцу, и мужчина чихнул. Он выглядел озадаченным, пока Цю Юнсы и демон-карп ушли. Хунцзюнь, проходя мимо очередной комнаты, заглянул внутрь, но внезапно увидел там сидящего за столом Ду Ханьцина. Юноша на мгновение заколебался и прошёл мимо комнаты. Ли Цзинлун бесшумно повернул за угол, и, увидев фигуру Хунцзюня, он нахмурился. Мужчина не ожидал, что юноша развернется, и Ли Цзинлун тут же нырнул за угол. Он увидел, как Хунцзюнь подбрасывает нож в руке и колеблется, прежде чем, наконец, принять решение и сделать маленькую отметку на двери. Глаза юноши покраснели, повернувшись, он решительно ушёл. Через какое-то время Мо Жигэнь поспешил туда. Он внимательно осмотрел отметку за дверью и, посмотрев внутрь, вздохнул. Он нащупал отметину рукой и сделал ее глубже, после чего повернулся и ушел. Ли Цзинлун молча наблюдал за этим. Когда он собирался уходить, то пришёл А-Тай, он, как и Мо Жигэнь, специально пришёл сюда, чтобы проверить дверь Ду Ханьцина, а прямо за ним шёл Цю Юнсы. В тот момент, когда Цю Юнсы свернул за угол, он чуть не врезался в Ли Цзинлуна, а после занервничал. — Ой, Чжанши? — Цю Юнсы улыбнулся. — Похоже я напрасно переживал, — категорично сказал Ли Цзинлун, — вы, ребята, всегда защищаете Хунцзюня, да? — Мы только боялись, что все наши усилия пойдут крахом. Когда наступает решающий момент мы всегда на вашей стороне, — с улыбкой сказал Цю Юнсы и похлопал Ли Цзинлуна по плечу. Они закончили делать отметки, поэтому все снова собрались в складе, чтобы проверить свои подсчёты. — Всего двести двадцать шесть демонов-лисов, — сказал Ли Цзинлун, — пока что все, подождем колокол. Хунцзюнь молчал, все остальные тоже не разговаривали, поэтому атмосфера казалась немного странной. Ли Цзинлун подошёл к юноше, положил руку ему на плечо и слегка надавил. — На этот раз, после того, как закончим свою работу, давайте выйдем и повеселимся. Что скажете, ребята, куда вы хотите пойти? — Серьезно? — оживился Хунцзюнь. Уголки губ Ли Цзинлуна дёрнулись при мысли о сострадании, которое он хранил в своём сердце сейчас… — Пинканли, — немедленно предложил Цю Юнсы. Ли Цзинлун не нашел, что сказать. — Пинканли, — повторил А-Тай. — В Пинканли все в порядке? Если честно, я все еще не бывал там… но если Чжанши это не нравится, тогда… — сказал Хунцзюнь. — Тогда Пинканли. Если мы не останемся там на ночь, а просто послушаем песни и посмотрим на танцы, это ведь нормально? Пинканли — это еще не все… такие места… — сказал Мо Жигэнь. — Даже ты хочешь пойти? — Ли Цзинлун попросту не мог понять, о чем думают его подчинённые. — Я, гм, свой первый раз мне нужно сберечь для Белого… в любом случае мы поговорим об этом позже, но пить вино и слушать песни — это нормально, — сказал Мо Жигэнь. — Мы можем пойти в Пинканли? Я хочу посмотреть на ту картину, — сказал демон-карп. — Тогда пойдем в Пинканли! — принял решение Цю Юнсы. — Ладно! — все радостно закричали. Все против одного, Ли Цзинлун приложил руку ко лбу. В тот момент зазвонил колокол и все быстро начали готовиться. Когда прозвенел второй колокол, проверяющие, сжимая в руках свитки, поспешили к отдельным комнатам. Проходя перед каждой комнатой, они засовывали свитки в маленькие окошки, а после шли к следующим комнатам, таким образом обойдя все комнаты. Солнце ярко светило, у Хунцзюня вспотели руки, когда он услышал голос снаружи: — Доставка воды здесь. Мужчины смешались с толпой слуг, и с опущенными головами выносили корзины с кувшинами. Стражники обыскали кувшины, а после разделились разносить воду. Ли Цзинлун держал в левой руке порошок динхун, а в правой кувшин. Рядом с комнатой с отметкой он добавил порошок в кувшин, а стражник наполнил его водой и передал через окно в экзаменационную комнату. Пять рядов с десятью рядами отдельных комнат, почти по сотне комнат в каждом ряду, и после этого этапа все так устали, что с их лбов лился пот. Вернувшись обратно на склад, Ли Цзинлун понял, что время почти пришло и сказал: — Уходим. Все пятеро мужчин перебрались через стену, оказавшись напротив экзаменационного зала. Мужчины смотрели в ту сторону с лёгким беспокойством. После всех этих хлопот большая часть дня уже прошла, и осенний полдень выдался немного прохладным. Хунцзюнь переживал, что демоны-лисы не будут пить воду или же что порошка было слишком мало, тогда Ли Цзинлун попросил его добавить побольше порошка, чтобы не возникло проблем. Они терпеливо ждали. Ли Цзинлун сделал глубокий вдох, кажется он тоже немного нервничал. Вскоре по улице проехало большое количество запряжённых лошадьми телег. Гао Лиши и другие должностные лица приехали сюда, чтобы наблюдать за экзаменом. — Пора начинать, — именно этого момента и ждал мужчина, чтобы начать действовать. — Постой, я немного боюсь. Они же не уйдут так быстро, верно? Давайте подождем ещё немного, — сказал Хунцзюнь. — Я все тщательно проверил, порошка в воде, которую пили слуги, было определено в достаточном количестве, — ответил Ли Цзинлун. — Я просто переживаю, что они не станут пить воду. — Утром я попросил Мо Жигэня прийти в Имперскую Академию и добавить в четыре раза больше соли в завтрак, чтобы предотвратить любые последующие неприятности, — сказал ему Ли Цзинлун. Все кроме Мо Жигэня были удивлены. Цю Юнсы сказал: — Чжанши, отныне мы всегда будем следовать за тобой! — Что за человек! — недоверчиво произнес А-Тай. — Перестаньте шутить. Через какое-то время вам всем придется быть немного серьёзнее, вперед! — беспомощно сказал Ли Цзинлун. После сказанного мужчина снял одежду, оставшись в темно-синей форме, с мечом Мудрости на поясе. Он встал, и официальная, подаренная Императором, форма очертила его прямую осанку. Остальные последовали его примеру и сняли одежды слуг, под которыми показалась официальная форма, и они последовали за Ли Цзинлуном в сторону площади.