Детские глаза

Начался снегопад, поднялся сильный ветер. Ацуши, на руках у Акутагавы, вжался в него всем маленьким тельцем и мелко дрожал, когда поднималась новая волна ветра. — Ацуши, тебе холодно? — только после того, как мафиози сказал это вслух, понял насколько это глупый вопрос. Мальчик был все так же в ночной рубашке и штанах, а поверх тот же самый свитер, который Акутагаве так не нравился. Беловолосый не ответил на слова Рюноске. Парень сначала не понял почему мальчик не отвечает, пока не увидел, что ребёнок просто спит. Его большие глазки были закрыты, а лицо умиротворенное и расслабленное. Брюнет остановился, будто заворожённый внешностью Ацуши, но совсем скоро он опомнился и укутав ребёнка своим шарфом, двинулся дальше. Он мысленно готовился к реакции своей сестры, когда принесёт обладателя янтарно-фиалковых глаз к ним в дом.  Скорее всего она потеряет дар речи. От Акутагавы старшего никак нельзя ожидать милосердия к людям. Дети это, или взрослые, он не пощадит никого. Акутагава открыл дверь в дом как можно тише, чтобы не разбудить сестру. Зайдя в дом он снял ботинки и собирался идти в свою комнату, но Гин все это время ждала его и встретила с порога злобным взглядом. Когда же она увидела на руках ребёнка, то минут три молчала переводя взгляд то на брата, то опять на мальчика. — Что это? — гневно начала девушка. — А не видно? — в такой же манере ответил брат, — ребёнок. — Я вижу что не козленок! Что этот ребëнок делает здесь? Зачем ты притащил его в наш дом?! — Не ори. — тихо, но очень грозно ответил Рюноске, — я тебе все объясню, но позже. — Гин десять минут молчала, стояла как вкопаная на одном месте. Но вскоре еë лицо расслабилось, она тяжело вздохнула понимая, что с братом спорить бессмысленно. — Хорошо… если ты так поступил, значит на то есть причины. Но ты непременно расскажешь мне что да как! — Как пожелаешь.  Она подошла к парню и протянула руки, тот передал ей Ацуши и стал снимать уличную верхнюю одежду. — Что с ним? Боже мой, он холодный как смерть — ахнула та, затем прикоснулась ко лбу мальчишки. Температуры не было, что несомненно радовало. — Он просто спит, сильно измотан. Надо бы его согреть. — И свитер такой грязный и дырявый… где ты его нашёл? А такой худой, будто вообще не кормили! — словно не услышав слова брата, продолжала Гин. — Слушай, у тебя где-то был тёплый серый свитер? — Вроде не было. Ты же знаешь, я не ношу такое. — Ой, ну напряги мозги! Вязаный такой, тебе его Чуя-сан на прошлое рождество дарил. — парень задумался. — А, да, вспомнил. — Принеси его.  Пока Рюноске искал вещь, Гин сняла с мальчика старый свитер и выкинула. Она просто не видела смысла его оставлять. Акутагава старший же был в неком шоке. Парень не думал, что девушка так быстро успокоится и посочувствует мальчишке. Может, она вспомнила себя и Рюноске в детстве, по этому хочет помочь Ацуши? Ещё, брюнет был очень благодарен сестре за доверие к нему, его словам и действиям. Он пришёл с тёплой вещью в руках через несколько минут и надел на беловолосого. Тот даже ничего не почувствовал и не просыпался. Парень отнёс Ацуши в свою комнату, положил на кровать и укрыл одеялом. Накаджима лёг на бок и уткнулся носиком в подушку, прижимая ноги к телу, чтобы было теплее. Черноволосая стояла на кухне и ждала Рюноске. Когда он вернулся, то попросил сестру сесть, налил себе и ей чай, а затем стал рассказывать что происходило, когда он был псом и почему помогает этому мальчугану. Гин внимательно слушала, не перебивая брата. — Значит, он тебя спас, и ты решил ему вернуть долг? Теперь всё ясно. Но скорее всего, он не знает что ты был той собакой. Как ты ему объяснишь это всё? — Не знаю. Наверное, я не смогу объяснить, он не поймёт. В любом случае, это не столь важно. — А где его родители? — Он жил в приюте на окраине города. Может знаешь, его не так давно по новостям показывали. Был скандал из-за большой суммы денег. — Да, помню. Ужасное место… Но что нам с ним делать? — Я думаю над этим. Можно попробовать пристроить его в другой приют. Друг Дазай-сана как раз таким занимается.  Брат с сестрой сошлись на том, что завтра Рюноске узнает на счёт приюта, а Гин побудет с Ацуши, так как у неё выходной. Затем они пошли спать. Девушка в свою комнату, а парень на диван в гостиную.  Накаджима проснулся рано утром из-за шума за дверью. Акутагава старший собирался на работу, а Гин ему помогала. Мафиози старался не заходить в свою комнату, либо же очень тихо. Но краем глаза он заметил, что Ацуши уж не спит. Выйдя из комнаты он подошёл к сестре и спросил: — Слушай, у нас есть молоко и мёд? — Есть. А что, он уже не спит? — парень кивнул. Он пошёл на кухню, налил в кружку молоко, подогрел его, а затем положил ложку мёда. — Это хорошая идея. — подметила сестра. Когда Акутагава зашёл в комнату, Ацуши спрятался под одеялом в надежде что парень подумает, что он ещё спит. Тот сел на кровать и поставил кружку на тумбу рядом. — Я знаю что ты не спишь. —процедил тот, но ребёнок не хотел вылезать из своего «укрытия». Когда же мафиози протянул руку, дабы снять с того одеяло, Ацуши затрясся. Он убрал руку. — Я молоко принёс, пей пока горячее. — после этих слов он вышел. — Ну чего? — Он меня боится…— с какой-то ноткой грусти, не свойственной Акутагаве ответил он. — Ты расстроился? Это естественная реакция, особенно для ребёнка. Сразу видно что ты не сидел с Кью, когда тебя просили! — Думаю, это бы ничего не изменило. — раздражённо ответил тот. Не желая продолжать спор, Акутагава старший быстро собрался и ушёл на работу. Гин долго сидела за столом на кухне, не зная что делать. Позже, она всё-таки собралась с мыслями и захотела попробовать подружиться с мальчиком. Девушка тихо зашла в комнату и села на кровать. Накаджима все так же сидел под одеялом, боясь вылезти. Сквозь одеяло, он почувствовал на своей голове чью-то руку. Она была такая нежная, будто материнская. Вскоре, он услышал красивый женский голос: — Ацуши, не бойся меня. Вылези пожалуйста. — после недолгого раздумья, малыш зашевелился и вылез. Гин мило улыбнулась ему и докоснулась до головы. Ацуши сначала зажмурился от страха, но потом понял что его гладят по голове. Он настолько привык, что к нему тянут руки чтобы ударить, что начал бояться каждого человека и прикосновения к себе. — В-вы… не будете бить меня? — тихо и непонятно спросил беловолосый. Гин, поначалу, не поняла сказанных слов, а когда же до неё дошло, то лицо дрогнуло, а сердце защемило. — Что ты, конечно нет! Как ты подумать такое мог?  — Обычно, когда ко мне подходят взрослые, они… — он не договорил из-за образовавшегося кома в горле. На его выразительных глазах появились слезы, он стал хлюпать носиком и закрыл глаза ручками. Гин не выдержала, еë глаза стало щипать от нахлынувших слез. Она аккуратно притянула ребёнка к себе и обняла как можно крепче. — Я… тебе не обижу, ни за что на свете… Ацуши расплакался ещё сильнее. Он не помнил когда его последний раз так обнимали, чтобы чужие люди были так добры. С его стороны были слышны всхлипы, которые как нож резали сердце девушки, и она прижимала его ещё сильнее к себе. — Все хорошо. Теперь все будет хорошо! — стала успокаивать того Гин.