Мечтатели

      – Ах, какой красивый котик! Кис-кис-кис! – ворковала Шанталь, присаживаясь, чтобы погладить Вильгельма, лежавшего тряпочкой у стены.       – Не трогай его, – недовольно сказал Том. – Он сливок обожрался, у него теперь живот болит. Нагадит еще на тебя...       – Зачем ты давал коту сливки?! – ужаснулась девушка. – Ты бы хоть книжку какую-нибудь прочитал про кошек, прежде чем животное в дом тащить! Небось, и еще всякой дрянью кормишь!       – Чем просит, тем и кормлю, – невежливо ответил Том. Но Шанталь не дала себя сбить.       – Наверно, и ветеринару не показывал даже! А вдруг он болен чем-то? Ну-ка, котик, не маши лапами! Дай-ка я посмотрю твои уши! Надо же, чистые! Не успел, видимо, клеща подхватить. Да и шкурка в хорошем состоянии, наверно, недолго на улице пробыл. Тебе, котяра, повезло! – она похлопала кота по тощей ляжке. – Я сейчас твоему хозяину оставлю подробную инструкцию, как тебя кормить, как лечить, и что вообще с тобой делать. И телефон хорошего ветеринара вечером скину. – Шанталь бесцеремонно подняла пушистый хвост и присвистнула. – И конечно же, он не кастрирован! Странно, что у тебя в квартире его метками не пахнет. Наверное, он еще молоденький совсем... – она попыталась приподнять его верхнюю губу, чтобы осмотреть зубы, но тут кошачье терпение кончилось, и Вильгельм ударил ее всей растопыренной пятерней по ладони.       Шанталь вскрикнула и ударила его рукой в ответ. Кот зашипел.       – Том! У тебя есть перекись? Или еще что-нибудь, чтобы продезинфицировать и перевязать? – спросила девушка по пути на кухню, где быстро сунула сочащуюся кровью ладонь под струю воды.       Том поплелся копаться в аптечке.       – Ты должен как можно скорее отнести его к ветеринару! – говорила в это время Шанталь. – Во-первых, ему там подстригут когти, во-вторых, обследуют, сделают необходимые прививки и выдадут паспорт, а в-третьих, кастрируют. И ты сможешь считаться приличным котовладельцем.       – Мне и так хорошо, – ответил Том, протягивая ей пузырек с перекисью и бинт. – Надеюсь, еще не просроченное. Я как-то редко пользуюсь...       – Если он тебя ни разу не царапал — это еще не показатель, – заявила Шанталь. – Кстати, обновить аптечку тебе тоже не помешает. Все-таки животные такие непредсказуемые! Он кажется таким хорошеньким пушистиком, а вот как располосовал меня!       – Я тебя предупреждал, чтоб ты его не трогала.       – Я и не трогала! Но кастрировать его все-таки надо.       – Еще раз скажешь слово «кастрировать»... – начал Том, но сказать «выгоню» язык не повернулся. Все-таки он пока зависит от Шанталь. – У меня сегодня плохое настроение, поэтому, давай, ты не будешь полоскать мне мозги и портить его еще больше, быстро скажешь, зачем пришла, а остальные вопросы обсудим в другое время?       – Я заметила, что ты не в духе. Другой бы на твоем месте помог бы мне с перевязкой... – она демонстративно наматывала бинт на ладонь. Том не шевелился. – Ладно, я принимаю ваши извинения, в конце концов, котик же не виноват, что у него бестолковый хозяин, который довел его до поноса.       – Шанталь, что ты хотела обсудить, а? – Том почувствовал, что уже скоро не сдержится, и их группе придет конец. Раньше, чем настоящее начало.       – Пойдем, – кивнула Шанталь, затягивая зубами узел на ладони.       Они вошли в комнату, и девушка вставила диск в музыкальный центр:       – Я сегодня забрала из студии отмастеренную версию нашей песни. Послушай.       Том послушал. Звук ему понравился. Вот, что значит, дорогая студия и хорошие саунд-продюсеры. Он прям возгордился собой, его гитара звучала лучше всех. Конечно, еще бас Георга и барабаны Густава были неплохи... да что там. Замечательны! Если б не дурацкая аранжировка мелодии навязанная им свыше, да не голос Шанталь, совершенно не чувствующей песни, да еще и не английский текст... Английский Том знал плохо — как-то всё не хватало времени заняться им по-настоящему. Но здесь текст был примитивным настолько, что даже он его понимал... и не понимал, как можно было написать такой примитив. Он бы сам написал лучше, покопавшись пару дней в словарике! Впрочем, бурные эмоции по поводу текста и манеры исполнения Шанталь у него уже улеглись за долгие часы прослушивания песни в студии. Сейчас он сосредоточился на звуке и остался им доволен.       – Это все, ради чего ты пришла? – спросил он, когда песня закончилась. – Я бы все равно услышал завтра.       – Это будет наш первый сингл, – сказала Шанталь. – И я хотела обсудить кое-что с тобой, Том. Сейчас. Наедине. Когда нас никто не подслушивает.       Том непроизвольно оглянулся в поисках кота, но он куда-то спрятался, видимо, опасаясь, как бы его снова не начали щупать.       – Ну? – сказал Том.       – А ты не мог бы говорить со мной повежливее? – спросила Шанталь.       – А ты не могла бы говорить больше по делу, раз уж пришла отвлекать меня в мой законный выходной?       – Том, я хочу, чтобы мы лучше общались друг с другом, – заговорила Шанталь. – Послушай, я знаю, тебе многое сейчас не нравится, ты разочаровался в группе. Ты хочешь что-то поменять. Поверь мне, я тоже хочу. Меня тоже не устраивает многое, что сейчас происходит. Ты думаешь, что если группа делалась под меня, то от меня что-то зависит? Ни фига. Я такая же пешка, как и ты. Но Том! Если мы объединимся, мы станем сильнее! Мы должны быть вместе, ты и я! И тогда мы сможем всех порвать! Эта песня, пусть она такая глупая, но у нее действительно есть потенциал! Мы должны выбиться в шоубизнес! Чтобы о нас узнали, чтобы о нас заговорили! И тогда мы уже сможем диктовать свои правила! Том, представь себе! Мы будем звездами! На каждый наш жест будут молиться! Кто посмеет нам сказать, что мы должны что-то сделать так, а не этак? Нет! Мы будем делать то, что нам хочется! Но мы никогда не добьемся ничего, если ты будешь обижаться на меня из-за пустяков. Мы должны стать одной командой. И даже больше. Одной семьей. Ты согласен?       – На семью? – с недоверием переспросил Том. Именно это слово заставило его задуматься и не выкрикнуть сразу же «да, конечно, именно об этом я и мечтал с самого детства!»       – В переносном смысле, – тут же уточнила Шанталь. – Мы должны быть как брат и сестра. И даже ближе.       – Ближе?       Шанталь нежно обняла его и поцеловала в губы. Том на поцелуй не ответил, но и не отшатнулся. Ему показалось невежливым отталкивать девушку, которая только что с таким жаром говорила ему то, что он очень хотел услышать. Да и кот так и не появился в обозримом пространстве. Может, не заметит?       – Том? – так и не дождавшись ответа на поцелуй, Шанталь решила получить ответ вербально. – Ты согласен?       – Ну... – Том еще не придумал, как сформулировать, чтобы, если что, можно было пойти на попятный.       Но ему и не пришлось. Шанталь вдруг задергала носом, принюхиваясь к чему-то.       – Ты не чувствуешь? – спросила она.       Том тоже принюхался. От Шанталь приятно пахло духами. И немного больницей — от перебинтованной руки. В приоткрытое окно ветер заносил обычные запахи большого города. Ничего странного. Он пожал плечами.       – Твой кот! – воскликнула она и выбежала из комнаты.       Том пошел за ней и тут же понял, в чем дело. От входной двери резко несло кошачьей мочой. Самого Вильгельма по-прежнему нигде не было видно.       Шанталь опустилась на корточки и издала громкий пронзительный крик. Том, не выдержав, подбежал.       – Он нассал на мои новые туфли!!! – завопила девушка, приподнимая за каблук красивую голубую с серым туфлю.       Том поднял вторую. Воняло действительно от них.       – Как я теперь поеду домой?! – не понижая тона, поинтересовалась Шанталь.       – Могу одолжить шлепанцы, – великодушно предложил Том.       – Что?!       – Я бы одолжил и кроссовки, но у тебя слишком маленькая нога, ты в них утонешь, – он развел руками.       – Да не нужны мне твои кроссовки! Мне придется новые туфли выкидывать! Все из-за твоего сраного кота! – продолжала бушевать девушка.       – Шанталь, ну, ты как первый раз приходишь в дом, где есть кот! У тебя же тетя кошатница, ты сама мне столько раз рассказывала, что от кошек надо все прятать, что они запросто могут испортить чужую обувь или одежду. Они же такие глупые... – Том изобразил снисходительно-виноватую улыбку, хотя виноватым себя не чувствовал.       – Правильно! – сказала Шанталь, вставая. – Я сейчас позвоню тете, она за мной заедет. И заодно мы заберем твоего кота и поедем в клинику, кастрировать. Чтоб к тебе могли спокойно ходить гости.       – Пусть тетя тебя забирает, а что делать с моим котом, я сам решу! – тут же взбеленился Том.       – Том, если кот не породистый и не находится в разведении, он должен быть кастрирован! – постаралась докричаться до него Шанталь. – Сегодня он мне туфли обоссал, а завтра ему не понравится, что ты ему мало еды положил, и он тебе все вещи обоссыт! Будешь ходить весь провонявший!       – Это МОЙ кот! – Том для убедительности ударил себя кулаком в грудь. – И я решаю, что с ним делать!       – А я лучше тебя разбираюсь в котах! Прислушайся к совету опытного человека и засунь эту гребаную мужскую солидарность к себе в задницу!       – Когда меня будут интересовать советы опытных людей, я сам спрошу, а сейчас меня не волнуют ни твои советы, ни, извини, твои туфли! Я тебя сюда не приглашал! И издеваться над моим котом я никому не позволю! – Том все-таки сорвался на крик.       Шанталь похлопала глазами, первый раз увидев разъяренного Тома, и сменила тактику.       – Томми, дорогой, – сказала она, успокаиваясь и кладя руки ему на плечи. – Ну, не нервничай ты так. Я ведь желаю вам только добра. Я понимаю, что для тебя, как для любого мужчины, слово «кастрация» само по себе болезненно, но ты подумай. Не спеша. Всё взвесь. В конце концов, это же всего лишь кот! И это не повод ссориться со своей девушкой, – добавила она, легко улыбнувшись.       – А у меня есть девушка? – удивился Том.       – А разве нет? – она придвинулась еще ближе к нему и провела пальчиком по его губам.       – Что-то не припомню, – заявил Том.       – Но мы же договаривались! – напомнила Шанталь.       – Речь, насколько я помню, шла о работе. А не о том, что я должен тебя... кхм... ублажать.       – Значит, ты отказываешься? – холодно спросила Шанталь, отстраняясь.       – Отказываюсь, – решительно подтвердил Том.       – И тебя совершенно не интересует группа...       – Меня интересует МОЯ группа! – и тут Тома все-таки прорвало. – От которой уже ничего не осталось! Благодаря тебе и твоим спонсорам! Я поверил, что вы поможете мне воплотить мою мечту! А вы... все извратили! И разрушили! Я терпел, я надеялся до последнего, что можно сохранить хоть что-то! А теперь вы хотите пробраться в мою личную жизнь! Вы будете мне диктовать, с кем мне спать! Каких животных заводить! Да пошли вы в жопу!!!       – Хорошо, – сдержанно произнесла Шанталь. – Я передам герруХоффману, что ты больше с нами не работаешь. Он пришлет тебе документы о расторжении договора.       – Буду ждать, – кивнул Том.       – И знаешь... одолжи мне все-таки шлепанцы. Я тебе их передам с тем же курьером.       Том достал из шкафчика старые изношенные вьетнамки и бросил к ногам Шанталь.       – Можешь, не утруждаться. Выкини, когда дойдешь до дома. Если, конечно, не захочешь оставить на память.       Девушка молча проглотила оскорбление и вышла на площадку к лифту.       – Дурак ты, Том, – сказала она, пока он еще не закрыл дверь квартиры. – Из-за какого-то кота...       Дверь захлопнулась с грохотом.       «Самого лучшего кота! – подумал Том. – Я из-за него и куда больше смог бы сделать...»       Он оглянулся, ища, что еще было не так. Взгляд упал под ноги. Ну конечно! Туфли Шанталь все еще стоят и воняют. Том подхватил их и снова открыл дверь.       Шанталь все еще ждала лифт.       – Ты забыла! – сказал он, помахав туфлями в воздухе.       – Оставь себе на память, – разрешила она.       Том прошел к мусоропроводу и выкинул туфли туда.       – Я боюсь, моим шлепанцам будет скучно одним на свалке, – прокомментировал он. – Теперь у них будет компания. Я уверен, они найдут друг друга.       – Дурак! – беззлобно, даже с каким-то сожалением сказала Шанталь и вошла в наконец приехавший лифт.       А Том вошел в квартиру и сразу увидел кота. Бедное животное еле дождалось, пока люди уйдут, и можно будет спокойно зайти в туалет. Том открыл ему дверь и тут же закрыл за ним, почему-то улыбаясь. И, когда кот, по обыкновению спустив за собой, вышел, кинул на Тома жалобный взгляд и стал вылизываться, сказал:       – В одном она все-таки была права. Сливок я тебе больше наливать не буду. Будешь по ночам их пить. Человеческий желудок у тебя покрепче.              – И извиняться я даже и не подумаю! – с таким заявлением подошел к Тому Билл, как только обернулся в человека.       Том разом скинул всю хандру и задумчивость и улыбнулся. До утра ему точно будет хорошо, а потом неважно. Дожидаясь заката, он тупо сидел в комнате, перебирал струны гитары, щелкал каналы телевизора, и неизменно возвращался к мысли о том, что теперь делать. И ничего хорошего придумать не мог. Он только что лишился работы, он лишился денег, которые ему ой как нужны, он лишился возможности хоть на шаг приблизиться к своей мечте, и вполне возможно, лишился возможности вообще когда-либо воплотить ее. Все, что у него осталось, это гитара, куча мелодий в голове и Билл. Который один стоил целого мира. «Что-нибудь придумаю», – решил Том, глядя в сверкающие глаза оборотня.       – Да брось ты, какие извинения! – сказал Том, протягивая к нему руки. Ему хотелось обнять его крепко-крепко и поцеловать. А Биллу, видимо, хотелось выговориться за целый день, поэтому он ускользнул от Тома и продолжил:       – Я тебе больше скажу! Если б она еще была здесь, я бы снова нассал ей в туфли! Уже по-человечески! И мне ни капли не было бы стыдно!       – Ты меня так ревнуешь? – Том все-таки изловил его и прижался губами к шее. Билл, хоть и выглядел хрупким, излучал силу. Нечеловеческую. И Тому очень хотелось у него подпитаться. Ему нужно будет много сил, чтобы все преодолеть.       – Да ну! – отмахнулся Билл, не делая больше попыток вырваться. – Причем тут это! Просто нельзя же петь такое дерьмо!       Том разжал руки.       – Ну это же дерьмо — песня, которую она включила! Знаешь, так получилось, я немного разбираюсь в музыке. Так вот, так петь нельзя! Да еще и такую ерунду.       – Вообще-то... когда-то я придумал эту мелодию, – признался Том.       Билл посмотрел на него с жалостью.       – Слова не мои! – поспешил откреститься Том. – Я не поэт, к сожалению. Это так просто болтать я хорошо умею, а срифмовать даже две строчки не могу. Вот музыку придумать — это ко мне. А эта песня была одной из моих любимых, когда я ее сочинил.       – Я не верю. Или они над ней сильно поработали?       – Ну... да, – признал Том.       – Тогда сыграй мне. Только так, как ты ее придумал.       И Том исполнил его просьбу.       Билл, слушая, лег на пол. Потом, так и не сказав ни слова, принялся обкусывать ногти, что свидетельствовало о крайней степени задумчивости. А когда он попытался дотянуться ногой до головы, Том не выдержал и окликнул его.       – Черт! – с чувством сказал Билл. – Я иногда совершенно не чувствую, в каком я теле. И только удивляюсь, почему мне так неудобно? Я самый глупый оборотень на свете!       – Ты самый замечательный оборотень! – возразил Том, втаскивая его к себе на постель и начиная целовать.       Билл жадно ответил на поцелуи, и Том уже настроился, что сейчас будет крутой секс, как вдруг Билл сказал:       – Ты все правильно сделал. Тебе не стоит с ними связываться. Они не понимают тебя. Совсем не понимают.       Том заглянул в его глаза, пытаясь найти там ответ, понимает ли его Билл... Глаза оборотня были черные и глубокие как ночь, такие же притягательные и непостижимые. Как только Тому казалось, что он в них проваливается, они полыхали янтарным огнем и становились непроницаемыми. Нечеловеческие глаза. Сможет ли нечеловек понять его?..       – Сыграй мне еще раз, – попросил Билл. – А я тебе спою.