Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             Хестан озадаченно таращился на хихикающего чего-то там себе под нос Пиражуньку. При этом любимка прижимал коробку с чем-то к груди. Прижимал и хихикал. Хихикал да прижимал. Поди разберись, чего это чудо сияющее там опять придумало. Подойти бы и спросить, но Хестан был уверен, что любимка сейчас прохихикается и сам подскочит, чтобы показать, что за смешинку он там надыбал. И был прав.       — Кися! Гля, чё нашёл! — от улыбки Лаимма возникал вопрос: как харя не треснула так лыбиться.       Хестан перевёл озадаченный взгляд с мордашки Пирожочка на набор в его лапках. По виду дешёвенький. Пластмассовые бублики в виде рожиц чёртиков: красные, с ухмылками — типа злыми — и рожками. У Хестана возник очередной вопрос: как реагировать? А Лаимм стоит, набор на вытянутых руках держит. Реакции от Киси ждёт. А тот застыл истуканом.       — Забавные, — выдавил из себя Хестан и попытался улыбнуться.       — Демонёнки! — радостно пропищал Лаимм и прижал набор к груди.       — Больше на чертей похожи, — вздохнул Хестан.       — Демонёнки! — уверенно заявил Лаимм и посеменил дальше, так и не выпустив игрушки из рук.       — Так, может, ты коробку в коляску кинешь? — предложил Хестан.       — Не-а! — Лаимм отрицательно мотнул головой и сильнее прижал набор к себе.       — А почему?       — А потому! Я тебя знаю! Выкинешь ещё!       — Такой план провалился, — делано разочарованно протянул Хестан.       — Кисичка! Кулачок видишь! — Лаимм потряс оным.       Хмыкнув от воинственного вида Пиражуни, Хестан в один шаг преодолел разделяющее их расстояние и чмокнул кулачок. А Лаимм от этого лицом вытянулся, огромными глазами на руку свою уставился. Как будто у него процессоры все зависли и пытались выдать результат. Хоть какой-то. Самый… любой!       — Кисичка! Ты зачем кулачок поцеловал?! — тихо возопил Лаимм и снова потряс тем. А Хестан снова его поцеловал. — Кулачок! — недовольство эльфёнка обрушилось на собственную часть тела. — Ты же должен быть страшным! Тебя должны бояться! Ты почему нестрашный такой?! — и он под смешки народа вокруг затряс кулачком перед собственным носом. — Ни шиша не страшный, — прохныкал Лаимм и уже двумя кулаками попытался потереть глаза. Вот только набор с мордами чертей брякнулся на пол, и Лаимм испугано запищал, что демонёнки пытаются от него свалить. Сволочи такие.       Хестан был в замешательстве. Пиражуня до того самостоятельный мальчонка, что: сам придумал — сам посмеялся, сам кулаком погрозил — сам надулся, сам пошутил — сам повеселился. Очень самостоятельный! Ещё бы немножко, хоть самую малость вёл себя посерьёзнее. Но где там. Это же Пиражуничка! И этим всё сказано.       — Каждому демонёнку нужен свой эльфёнка! — уверенно заявил Лаимм и посеменил дальше. Видимо, искать эльфёнков.       Издав тяжкий вздох, Хестан медленно плёлся следом за своим ненаглядным, пытаясь поймать момент, когда тому понадобится помощь, чтобы посадить на плечо — иначе же на верхние полки не попадёт. Но Лаимм пока не просился. Хихикая над чертями и упрямо называя их демонами, он шарился в наборах, выискивая необходимый. Выискивал, пока не обнаружил что-то другое и не принялся умилительно сюсюкать.       — Кисичка! — пытаясь удержать обе коробки — найденная оказалась весьма объёмной — Лаимм притопал к Хестану. Попытки показать найденное проваливались одна за одной. Ровно до того момента, пока Хестан всё-таки не отнял набор с чертями и не закинул в коляску. Лаимм на это надулся хомяком, но быстро оттаял, демонстрируя две сотни разных бантиков: очередные игрушки на ёлочку. Там каких цветов только не было: и синие, и голубые, и розовые, и красные. И с каким-то перламутровым блеском, и с цветными посыпками, и с вышивками разноцветных ниток. Судя по всему, там ни одного одинакового бантика не было. Хестан, выдавив улыбку, поставил банты в коляску, заработал чмок от Пиражуни и опять вздохнул, когда тот посеменил на поиски. Такими темпами в коляске места не останется. А Лаимм всё набирал. Ненасытный Пиражуня…       А как не набирать? Во-первых, дома «шаром покати». Ничего же нет! А во-вторых и главных, касата! Как не взять, когда они все так сверкают, переливаются и манят, манят! Шепчут: возьми нас к себе! Повесь на ёлочку! Мы тебя радовать будем! Просто глупый демон ничего в этой касате не понимает!       Само собой Хестану были до лампочки все эти украшения. Ему зачем? Правильно, незачем. Его главная красота семенит от полки к полке и сияет солнышком. Вот это реально красота. А какие-то пластмаски, деревяшки и стекляшки — полная фигня. Будь воля Хестана, он бы дом не украшал. От слова совсем. Но плодоносящие же такого не допустят. Как это Новый год и вдруг дом «голый»?       Хестан нисколько не сомневался в умениях плодоносящих наводить уют, создавать праздничное настроение, наряжать и украшать в целом. А ещё он был уверен, что наряжать особняк они будут дохрена дней. А потом порадуются пару неделек и сто лет не будут хотеть снимать каждую игрушку, хныча, что лень. Хестан в этом был уверен на все сто: создадут весёлую суматоху при украшении дома и угрюмую панику, когда надо будет всё снимать. Хотя ещё закралась мыслишка, что любимки от доминантов так просто не отстанут. Аргументируют тем, что они беременные и им перенапрягаться ни в коем случае нельзя — особенно Иллиану и Агелу — и заставят скакать сильнейшую половину дома. Хестан от этой идейки мысленно застонал, с каждой секундой убеждаясь, что так и будет. Ну не станет же Лаимм по потолку ходить! Он до середины стены-то не дотянется! А как ёлку «одевать» будет?! Со стремянкой…       Глубоко вздохнув и выдохнув, Хестан попытался унять нервную дрожь. Морально к новогодним праздникам он готов не был. Но Лаимм же как-то сказал, что «как Новый год встретишь, так его и проведёшь!». Эти его приметы, которые он говорил с умным видом, немного выбивали из колеи. Обычно Хестан этот праздник встречал на задании или сидя на работе. Ну, а что? С детьми не очень ладил, часто забывал с днём рождения поздравить. А когда последний раз с ними разосрался и вовсе стало не до развлечений. А тут комочек счастья прикатился. Отшлёпать бы этого комочка.       Пыхтя паровозиком, Лаимм привстал на носочках и потянулся к верхним полкам. Хестан пока не вмешивался, ожидая, когда у любимки начнётся лёгкая истерика, что не может дотянуться. Наступал такой момент не всегда сразу. Видимо Лаимму немного нравилось помучиться. Он же изредка говорил: «если долго мучиться, то что-нибудь получится!». Но в этой ситуации ничего у него не получится. Элементарно рост не позволит. Хестан уже хотел было прийти на помощь, как любимка, обернувшись, звонко закричал:       — Кисичка! Не могу! Помогай!       Стоящая рядом светлая эльфийка первая дотянулась до очередных ёлочных украшений, практически утаскивая перед самым носом остроухого собрата. А у Лаимма сразу такой вид обиженный сделался, что только обнять и пожалеть.       — Я первый потянулся! — надулся Лаимм, сжимая кулачки.       — А я первая достала, — фыркнула эльфийка, без особого интереса рассматривая игрушки.       Закатив глаза, Хестан взял другую коробку и протянул радостно просиявшему любимке. Лаимм тут же вытянул губёшки, смешно ими задвигав — выпрашивал поцелуйчик. Не мог же Хестан ему отказать! Так поцеловал, что Лаимм весь раскраснелся и запыхтел, жадно ловя ртом воздух.       — Кисичка, смотри! Эльфёнки! — Лаимм продемонстрировал практически такие же игрушки, как черти, только рожицы там были по типу людей и эльфов, вот только «кожа» золотистая, глаза голубые и белые волосы. И никакого намёка на острые уши. Вообще, хоть какие-то. Их тупо не было.       — Ты уверен? — чисто для вида полюбопытствовал Хестан.       — Конечно! Эльфёнки же, ну! — Лаимм утопал к коляске и выпучил глаза, когда не нашёл набора с чертями. — Кисичка?! Где демонёнки?! Куда дел?! — и он погрозил ему кулачком.       Хлопнув себя по щеке, Хестан подошёл ближе и достал чертей из-под коробки с бантами. Сделав невинный вид, Лаимм захлопал ресничками. Хестан же, скрестив руки на груди, сделался суровым, нависнув над хихикнувшим Пиражуней, точно гора. А тот опять губёшки выпятил и шевелит ими. Извиняется! И, конечно же, Хестан от поцелуя и в этот раз не отказался. Дурак он, что ли? Любимку надо любить! Даже если он иногда вредничает, как заправская вреднулька.       — Какой я хочу? — задумчиво пробормотал Сяо, разглядывая покрытые перламутром зелёный и розовый шарики с бантиками и петелькой в виде бусинок.       Стоящий рядом со своим Кексиком, точно Страж Великий, Волкан встрепенулся и уставился на украшения. Не то чтобы он как-то по-особому относился к празднику и всем сопутствующим ему хлопотам, но точно не собирался поступать, как Хестан. Если плодоносяшка хочет праздника — а в их положении это сделать нужно обязательно — то Волкан был готов расшибиться лепёшкой и сделать всё, что только возможно. А то, что друг на своего Пиражуню смотрит страдальчески, так это не дело! Надо поступать в точности да наоборот!       — А ты возьми оба! — в самое ухо Кексика запыхтел Волкан, а когда тот повернулся к нему, он радостно вывалил язык и оскалил клыки в широкой улыбке.       — Набора? — не понял Сяо. — Или шарика? И не вываливай так язык, а то прикусишь и опять будешь скулить! — он вернул язык на его законное место и стукнул по носу, несильно, как бы ругаясь. Немножечко наказал.       — Мой Кексичка за меня беспокоится! — с радостными искорками в глазах проурчал Волкан, прижимаясь к тому со спины и шоркаясь своей головой о его.       — Ну, вот что ты опять делаешь! — рассмеялся Сяо, несильно дёргая любимого за ушки.       — Вот родится Пончик, и у меня будет две вкусняшки!       — Ох, чую, разбалуешь ты его. Разбалуешь! — Сяо покачал головой.       — Можно! — прошептал Волкан и цапнул Кексика за ухо. — Я буду любимым папуличкой, а ты суровым мапуличкой!       Надувшись хомяком, Сяо медленно повернулся всем корпусом и, скрестив руки на груди, свёл брови к переносице. Сяо очень не хотел, чтобы Волкан разбаловал ребёнка. Это ведь грозило большими неприятностями. Нужно воспитывать в меру. Само собой, идеально не получится. Не с таким отцом как Волкан. Носиться с малышом он будет гарантировано больше, чем Сяо и тем более друзья со своими потомками. И ведь не доказать, что так нельзя.       А Волкан, продолжая держать в пасти ухо любимки, смотрел на него большими жалобными глазами. Он считал, что малыша обязательно нужно всячески баловать. Как иначе? Это их малыш! Их плоть и кровь. А если там будет такая же тушканчиковая милота, как мапуля, то баловать вне очереди и двадцать четыре на семь! Волкан натурально грезил, что у них будет плодоносящий тушканчик, которого он на руках носить будет, как мапулю. И подумаешь, что этот самый мапуля сейчас так сердито пырит. Всё равно же будет любить, холить и лелеять!       — Отпусти моё ухо! — потребовал Сяо.       Сделав упрямое лицо — вернее морду — Волкан отрицательно мотнул головой. Хорошо ухо держал не сильно: оно выскользнуло между клыков и встало торчком, как второе. На ушко любимого Волкан смотрел с вселенской тоской. Складывалось впечатление, что случилось что-то серьёзное.       — И вот что мне с тобой делать, — Сяо подпёр щёку ладонью, смотря на своего мужчину с видом, что тот его достал.       — Любить! — уверено заявил Волкан и кивнул.       — За что?       — За то, что есть!       Покачав головой, Сяо развернулся к шарикам: всё равно этого упрямца не переубедить. Так толку спорить? Сяо шестым чувством чувствовал, что стоит малышу появиться на свет, как Волкан от счастья совсем умом тронется. Тушканчик морально к этому готовился, пытаясь запастись терпением. Жаль, что это самое терпение нельзя нагрести где-то, на полочку положить, а когда оно нужно, с полочки достать. С Волканом никаких запасов не хватит…       А Волкан зарылся в стоящую рядом с ними огромную корзину с товаром. Раз любимый захотел красивые шарики на их ёлочку, то он просто обязан разыскать самые лучшие! Пока рылся, чего только не нашёл. А Сяо знает себе, успевает рассматривать да в коляску складывать. В итоге, те шары, которые ему понравились, он взял не по одному, а целыми наборами. Волкан, умничка такой, нашёл ещё и желтые, голубые и белые. А в каждой коробочке их по шесть штучек. Сяо, как и Лаимм, решил в комнату поставить небольшую розовенькую ёлочку, концы иголок которой были покрашены в белый, имитируя снег. Смотрелась она очень забавно. Много места не займёт, но будет радовать глаз. Осталось подобрать ещё что-то, чтобы дополнило уже выбранные наборы. Хотя Сяо набрал гирлянд, а некоторые из них были весьма объёмные. Так что, как вариант, что игрушек на ёлку можно больше и не вешать. Только если добавить тонкой мишуры для полного счастья и завершённой картины. Главное, чтобы коты не сожрали, а то есть у них эта странная тяга к подобному. Будет потом гирлянда из какуличек на дождике.       — Гляди, какие мишуринки! — Волкан показал связку тонких сверкающих косичек.       — Красивые, — Сяо с интересом разглядывал, как украшение сверкает в свете ламп. Благосклонно кивнув, он сам зарылся в вешалку с мишурой, выискивая ещё какие-нибудь красивые цвета: Волкан, раз уж любимому нравился розовый, такой и приволок. Они оба обернулись, когда за спинами раздался громкий задорный смех Лаимма, вещающего Кисичке о каких-то эльфёнках для демонёнкав.       — Интересно, — протянул Волкан, — а он когда-нибудь изменится?       Сяо на этот вопрос округлил глаза и предельно медленно повернулся к поставившему торчком уши любимому. Тот явно понял, что сморозил что-то глупое. И даже не в плане, что Лаимм не повзрослеет, а в плане того, что сам-то себя ведёт примерно так же. А годиков-то поболее будет. Хлопнув себя по щёчке, Сяо вернулся к поиску подходящей мишуры. Пытаясь не обращать внимания на тихо посмеивающегося где-то за стеллажом Маркуса. Зато это услышал Волкан…       — Ничего не меняется, — пробубнил себе под нос Сяо, доставая золотистую мишуру и делая вид, что он не слышит радостных воплей любимого мужчины, приставшего к истинному человеку с очередным взглядом. А ещё делал вид, что не чувствует, как Кристан ему с недовольством в затылок дышит, явно намекая, чтобы он убрал своего волка от его человека.       — Сяо! — тихо прорычал Кристан, воинственно сжимая кулачки.       — Можно, я тут не при чём? — прохныкал тот в ответ.       — Низя! — Кристан отрицательно мотнул головой.       Народ притих, когда Волкан нечаянно толкнул Маркуса, который, не удержавшись на ногах, врезался спиной во вздрогнувшего от неожиданности Рэйкса. Ну, правильно, налетел тут кто-то без всякого предупреждения.       — Как дети малые, — крякнул Хестан, смотря на вцепившегося в Маркуса Волкана, и как младший сын пытается отбить своего мужика из его лап.       — Кто бы говорил, — отозвался Лаимм, кидая в коляску очередную коробочку. При этом вид у него был как у ангела небесного. — Айда дальше! — сцапав Кисю за руку, Лаимм махнул лапкой на родственников. И тут на его глаза попалась яркая небесно-голубого цвета объёмная мишурина…