Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             — А я Кисичку люблю! Я ему Беляшика ражу-у! Будем мы его любить и подарочки дари-и-ить! — пропел Лаимм, сидя на полу и увлечённо ковыряясь в пакете с вкусняхами, поставленном между ножек. — Кусные кусняшки! О! Канфета!       Тихо посмеиваясь над своим Пиражуней, Хестан принялся переодеваться, периодами ходя по комнате, часто косясь на мурчащего песенки любимку.       — Кися, а тиво это вдруг кусняхи-то? — пробубнил Лаимм, напихав полный рот чипсов.       — Ну, вообще из-за Маркуса, — на круглые глаза эльфёнка Хестан издал смешок. — В том смысле, что он мне помог, а я в благодарность ему купил портвейн с сигаретами. А потом подумал: чего я это ему только купил, меня же дома Пиражуня ждёт! Вот и набрал.       — Лашатак нет, но кусна! — отозвался Лаимм, достав большую чипсину и протянув её мужу.       От промелькнувшего в резко сузившихся до щёлочки глазах блеска Хестан замер, чувствуя, как кожа прокрывается мурашками.       — Кисичка, ты что, из меня дурачка делаешь? — спросил Лаимм с серьёзной миной; так и не взятая чипсина в этот момент перекочевала обратно в пакетик.       — Чего вдруг такие мысли? — причину резкой смены настроя любимки Хестан понял сразу, но не понял, почему именно сейчас. Не мог же Пиражуня раскрыть его планы…       — Хестан! — рыкнул Лаимм, от чего тот даже подскочил. — Совсем уже?! — разбрасывая чипсы по всей комнате, он начал дубасить мужа пакетиком. — Казал нипутю! — пуская два ручья горьких слёзок, Лаимм замер посреди комнаты, прижав кулачки к глазам. — Бросаешь нас с Беляшкой! Не нужны тебе! Не любишь! Как я без тебя спать буду?! Кому готовить?! Кто жрать сё будет?! Заботишься о тебе, заботишься, а ты, ирод такой, никак не любишь! — надрывая голосовые связки, прорыдал Лаимм. — Вот уехаешь, как я буду-то?! Глазок не сомкну без тебя! Буду волноваться и плакать! А тебе сё равно! Ты же уехаешь! Злой Кисянский!       — Пиражунь… — тяжко вздохнул Хестан, но фразу полностью сказать так и не сумел.       — А! Злой я на тебя! — перебил его Лаимм. Смяв пакетик из-под чипсов, он швырнул его в мужа и, топоча слоником, утопал в туалет, где закрылся на щеколду.       — Любимый? — позвал Хестан, не рискуя выламывать дверь.       — Задобрить он решил! Ни пройдёт! — сменив рыдания на рык, Лаимм яростно начищал унитаз, костеря мужа почём зря.       — Ты же знал, за кого замуж собрался, — кашлянул Хестан.       — А! Я ни знал! — возмущённо заверещал Лаимм, распахивая дверь и замахиваясь на отшатнувшегося демона ёршиком для унитаза. — Нитка привела! Я нитё ни нал!       — Эй, Пиражунь, давай, ты уберёшь своё грозное оружие? — попросил Хестан, с опаской смотря, как с ёршика на ковёр падают прозрачные капельки.       — Намусорил из-за тебя! — Лаимм снова принялся реветь.       — Любимый, — подойдя к супружику вплотную, Хестан аккуратно вырвал из его лапки грозное оружие и подхватил на руки.       — Кися-я-а-а! Нибраса-ай! — разревелся Лаимм, крепко-крепко обнимая мужа за шею.       — Пиражунь…       — Там апатна! И монстрики кусь-кусь делают! А если они тебе голову откусь сделают?! А ты обо мне подумал?! А о Беляшке?! Как мы без тебя-я-а?!       — Да я ж не собираюсь там помирать, в конце-то концов, — проворчал Хестан. — А тебе, вообще-то, нельзя нервничать. Или ты забыл? Чего разошёлся? Прекрасно ведь знаешь, чем я занимаюсь, каково моё настоящее предназначение.       — Тё так пафасно? — Лаимм не сдержал смешка, а потом надулся букой. — Кися! Еси ты там помрёшь, я тебя оживлю и кулачками, вот этими, — он продемонстрировал руки, — как дам больно! Я исё замуж за тя не вышел, а ты меня вдовцом хочешь сделать!       — Да какого хера ты меня хоронишь?! Ебать тебя в жопу! Серьёзно! — вспылил Хестан и как шлёпнет сильно любимку по жопе.       — Больно же, — надулся Лаимм, потирая попец.       — Ну, ахереть! — продолжал возмущаться Хестан, периодами натурально рыча на вжавшего голову в плечи любимку. — Я, бля, на опасное задание собираюсь, а этот, — новый шлепок по жопе, — который типа мой супруг, начинает меня хоронить! А это я ещё живой! — рык стал громче, и Лаиммка нервно хихикнул: довёл мужика своего до истерики! — А чё будет, когда сдохну?! Ты мне на могилу поссышь и танцевать будешь?! Ты ахерел?! — перевернув ойкнувшего любимку кверху попкой, Хестан от души по ней ударил.       — Кися, я поняль! Не бей! — пискнул Лаимм, накрывая жопку ладошками.       — Ждать меня будешь! Понял?! — рыкнул Хестан, ставя любимку на ножки и нависая грозовой тучей.       — Поняль! — пискнул Лаимм, делая большие испуганные глаза.       — То-то же! Совсем ахерел! — пыша недовольством, Хестан всё же переоделся в домашнюю одежду, следя за тем, как супружик гоняет по комнате с веником и совком, прибирая за собой беспорядок. — Злюся!       — Нинада! Тьмок! — прижав руки к торсу мужа, Лаимм встал на носочки, вытягивая губёшки для поцелуя.       — И чтобы я такого больше не слышал! Ясно?!       — Ясна!       — Я ж к тебе в любом случае вернусь, — вздохнул Хестан. — Пропущу момент, когда он расти будет, — он задумчиво потыкал любимке в пузик. — Мягонький такой.       — Жирочек патамушта, — хихикнул Лаимм и состряпал влюблённую мордашку.       — Давай без истерик, — попросил Хестан. — Тебе нельзя.       — Просто…       — Эй, — сжав лицо любимки руками, Хестан заставил его посмотреть на себя, — вернусь я к тебе. Вам. Беляшку ещё мелкого застану. Ну, в смысле, когда он ещё в пузике будет. Так что не паникуй. Хорошо? А то складывается впечатление, что ты в меня не веришь.       — Верю! — тут же заверил Лаимм, за что получил поцелуй. — Но сё равно сташна, — он сделался злюкой, но тут же расслабился, когда муж поцеловал более страстно и длительно.       — Больше веры! — подмигнув, Хестан чмокнул любимку в пухлую щёчку и выпрямился.       — Наешь, тиво я захотел? — протянул Лаимм, складывая сладости и вредности обратно в пакет, который спрятал в свою гардеробную, на нижнюю полку.       — Чего?       — Картафана!       — Та-ак… его же вроде не долго делать, — немного озадачено проговорил Хестан, шагая следом за семенящим на кухню Пирожочком.       — Вот-вот! — покивал Лаимм. — Сяс отварю целиком, сделаю приправку зелень с солью и готово!       — Эм… просто отваришь? — не понял Хестан.       — А чего не так? — Лаимм вопросительно изогнул брови, глянув на мужа через плечо.       — Как-то скучненько, — сознался Хестан, почесав торс.       — Сам ты скучненько! — возмутился Лаимм, погрозив ему пальцем. — Ся пачищу, вариться поставлю, штуки наделаю и готово! В одну плошечку грибочков, во вторую соленья такие, соленья сякие! Сало достану, покромсаю и красота! А ещё сделаю чесночную чесночку, штобы совсем идеально было!       — Чиво?..       — Таво! Возьму манезик, кептчука, забубеню кетчунезик, а туда потом мелко нашинкованной зелени чутка и чутка чеснока! М-м-м! — Лаимм погладил свой урчащий животик. — Кусната куснатенская! Конечно, можно ещё лучок, но будет не так. Но с лучком можно на пиццу. Но я не хочу пиццу, — он надул губёшки и уверенно заявил: — хачу картошки! Главное её не пересолить! Потому что остальное всё сина-сина солёное! Потом постоянно будет хотеться пити-пити!       Слушая причитания своего любимки, Хестан диву давался, как от такой… скороговорки — походило примерно на неё — тот не запнулся ни разу, язык не прикусил и, казалось, даже не устал. Конечно, вздыхает тяжко, но это больше из-за недавней истерики, а не от того, что трещит без умолку. Слушая Пиражуню, Хестан почувствовал, что дико хочет жрать, а во рту обильно собирается слюна. Вроде бы, ПРОСТО рассказывает о ПРОСТОЙ отварной картошке с ПРОСТЫМИ дополнениями к ней. А чего ж тогда так жрать захотелось?! А потому что любимка на диво вкусно это всё говорит. Так и захотелось ему кляп в рот запихать, чтобы перестал тараторить.       — Кися, нам нада грибочки!       Хестан не сразу сообразил, что они уже на кухне, а любимка вовсю шустро чистит картошку, а на плите уже кастрюля с водой, а на столе несколько салатниц — пустых — и банок с соленьями — закрытыми.       — Ещё раз?.. — попросил Хестан, понимая, что потерял нить повествования.       — Говорю: надо грибочков купить, чтобы я и их в банки засунул, — отозвался Лаимм. — Открой крышки! Позязя! — хихикнув, он послал мужу воздушный чмок и вернулся к своему занятию.       — А где эти грибы взять? — озадачился Хестан, осторожно открывая крышки с огурцами, красными и жёлтыми помидорами, перцами, складывая рядом и не берясь перекладывать по чашкам. Ещё ошибётся и как огребёт ладошкой в лоб!       — Моня в лесок съездить и насобирать!       — Я в них ни хрена не разбираюсь! Ещё наберу отравы!       — Я в них разбираюсь, — вздохнул Лаимм, всем своим видом показывая, какой у него Кисенька глупый.       — Пиражунь, я даже не в курсе, где их собирать, — сделав вид, что он весь такой обиженный, Хестан достал огурец и принялся им хрустеть, про себя признавая, что очень вкусно.       — Кисяндрий, ну ты што глупенький такой у меня?! — в сердцах выкрикнул Лаимм. — В лесочках они растут! И на полянках!       — А где ты у нас лес увидел?! — воскликнул Хестан, чуть не подавившись соленьем. — Негде у нас их собирать! Если только целенаправленно куда-то ехать. А это может занять далеко не один день. Пока обратно едем, они сгниют к херам.       — Не так уж быстро они и гниют, — пожал плечами Лаимм. — Главное знать и уметь правильно всё делать!       — В магазине купить можно, — буркнул Хестан: идея ехать хер знает куда за грибами его ох как не прельщала.       — Магазинские не кусные! А я сделаю кусна! — Лаимм погрозил мужу кулачком. — Тогда надо на ярмарку! Наберу опять всего-всего! — он даже просиял от восторга. — Засолю, и будет много-много вкусноты! Вон, — Лаимм махнул рукой в сторону лестницы, — никто не хотел сначала! А теперь чего? Запасы на глазах тают! Все нямкают! Довольные! А сначала: «не-ет, ни нада! Зачем?!». Вот тебе и «зачем?!», — бурная реакция Лаимма вызвала не менее бурный хохот Хестана. — Тиво какочешь? Сена кочешь? — с подозрительным прищуром спросил Лаимм.       — Всевышние, — сквозь истеричный смех выдавил Хестан, — спасибо Вам, за такое чудо!       — Како ещё чудо? — Лаимм сделал огромные глаза, таращась, как муж любимый долбится лбом о стол. — Кисяндрий, ты тиво?       — Норм! — пропищал Хестан, в очередной раз думая, что никто и ничто не разлучит его с этим маленькими пухленьким мило-вредненьким эльфёнком.       — Кися, пикащай панику разводить! — приказным тоном сказал Лаимм, для пущей убедительности топнув ножкой по скамеечке, отчего Хестану стало настолько смешно, что, случайно откинувшись назад, он грохнулся на пол вместе со стулом. — Мебель-то не ломай, — крякнул Лаимм. — Кися, пикащай! — падение Хестана не остановило: от ржача уже даже слёзы из глаз потекли. — Кись? — а тот всё ржёт, всё больше поддавайся истерике. Ну, правильно, сначала любимка истерично разревелся, а теперь обоих отпустило и истерично ржёт демон. — Пикати… — тихо бурча, Лаимм, сначала поставил нормально стул, а потом и усадил на него нерадивого мужа. — Кисяндрий, нарежь лучше соленья. Да только огурчики, а помидорки так вылови, — глянув на хихикающего мужа, он ляпнул: — смехуёчик поймал, — отчего Хестану стало ещё веселее. Махнув на него лапкой, Лаимм вернулся к чистке картошки, дав демону самостоятельно отойти от истерики.       Вошедший на кухню, Агел озадачено уставился сначала на растёкшегося по столу Хестана, а затем на пожавшего плечами Лаимма. Даже стало любопытно, чего эти двое обсуждали, раз у демона настолько интересная реакция — никак смеяться не прекратит. Достав из банки огурец, Агел, сунув его в рот, предварительно облизав, чтобы рассол не капнул, уже собрался выйти, как его остановил замогильный голос Лаимма.       — Всем нарежь!       С видом: «Не хочу, не буду!», Агел взял нож. Часто косясь на подрагивающего демона, он быстро заполнил тарелку толсто нарезанными огурцами, выловил помидоры в другие и вместе с посудинами всё-таки слинял в столовую. Лаимм чуял: не успеет картофель приготовиться, а солений наверняка уже не будет и придётся идти за другими банками.       — Я отсмеялся! — уверенно заявил Хестан и озадаченно оглядел пустые банки. — Куда делось? — взяв одну, он присосался к краю, выпив весь рассол. — Однако, вкусно!       — Да капец, — проворчал Лаимм, доставая из морозилки большой кусок сала, с редкими тонкими прослойками мяса. — Накромсай и убери обратно в морозилку, чтобы замёрзло. И делай не огромные куски, ладно?       — Договорились!       — И надо будет ещё сходить за ними, — Лаимм кивнул в сторону пустых банок. — Как знал ведь, что всё сожрёте!       — Не ворчи, ворчунишка, — хмыкнул Хестан, со всей серьёзностью берясь за такое спецзадание. И плевать, что попутно несколько кусков он слопал, довольно кивая, что вкус доставляет.       — Слухай, Кисюнь, я тут чего подумал, — поставив первую порцию картофеля вариться, Лаимм скинул шкурки в машинку-перерабатывалку и повернулся к замершему мужу, — а кто из доминантов дома останется? Вы же все военные. Ну, кроме Караса и Кентриса. Я только заметил: оба коняшки, и у обоих имена на «К»! — от своей наблюдательности Лаимм просиял солнышком.       — Ну, вообще останется только Кентрис. Он же член совета. Так что без присмотра не останется, — как бы, между прочим, сказал Хестан, чуя, как напрягается любимка.       — Вэйлан убьёт тебя, — после минутной заминки выдал Лаимм.