***
Мир падал. Падал во тьму. Падал в век технологий и научных прорывов. В век, когда единороги исчезли из Запретного Леса, когда русалки превратились в морскую пену, когда перестали рождаться волшебники в неволшебных семьях, когда чистокровные утратили поддержку от предков, когда родовые дома начали рушиться на глазах. В век, когда маги перестали существовать. — Это просто катастрофа! — звонко воскликнула черноволосая девушка, сложив руки на груди и закатив глаза к небу, скрытому пеленой смога. — Сколько было знамений? Шесть? Десять? А сколько шансов? Так нет же, этот идиот додумался, надо же — сломать один из Даров, потерять Камень и повесить Мантию на вешалку в шкафу! Это просто нонсенс! — Истина, — лаконично ответил другой голос. Безликий, но по-матерински мягкий. Его обладательница обвела печальным взглядом место, которое некогда являлось величайшим местом, выпустившим не один десяток величайших магов. Теперь здесь были одни руины и голые деревья на много миль вдаль. — Итак, — черноволосая девушка качнула головой, стараясь не смотреть на груду камней. — Как это… — девушка раскинула руки, указывая на обломки. — Исправить? Собеседница благосклонно улыбнулась. — Ты уже поняла, почему магия исчезла из Мира Живых, Венера? — Потому что Геллерт устроил резню, желая поработить немагов, хоть те и являются детьми Магии? — иронично начала перечислять Венера, загибая пальцы. — Потому что один «Великий Светлый Волшебник» возомнил себя вершителем судеб? Потому что мальчик, боявшийся вас, Госпожа, хотел изменить мир, но ошибся, выбрав не тот путь? Потому что одно ложное пророчество стало истиной, когда свершилось первое условие? В конце концов потому, что чертов герой магического мира совсем выжил из ума и грохнул все Три Дара?! Госпожа усмехнулась. Венера была одной из тех немногих, кто смог отринуть свою земную жизнь, в то же время не лишившись чувств по отношению к живым. Она была молода, хотя в понимании Смерти все Жнецы молоды, но выполняла свою работу идеально. И, в отличие от более старших «работников», не потеряла способность чувствовать. А ещё она удивительно напоминала Госпоже её возлюбленного в молодости. Наверное, именно все эти черты и незначительные мелочи и повлияли на решение отправить на это задание именно Венеру Лавей. — Все эти причины являются следствием друг друга, цепочкой, домино, — мягко взмахнув рукой, ответила Смерть. — Но если в этом безумном уравнении краха добавится новый элемент, то результат станет иным. — Что я должна делать? — усмехнулась Лавей. — Вернее, когда? Госпожа сдержала довольную усмешку. И почему у неё на службе так мало умерших в молодости? Это же так хорошо, когда есть свежий взгляд, необычный подход и новые идеи. — Том Марволо Реддл, Тёмный Лорд Волондеморт, мальчик, который боится меня, — по велению Госпожи местность сменилась, и они оказались под сводами потолка, отражающего небо, в зале, заполненном студентами и профессорами. В зелёных глазах проскользнула тень ностальгии. Венера тут же нашла в толпе высокую фигуру юного Тёмного Лорда. — Твоя задача, Венера, не допустить раскол его души, — Смерть смотрела на юношу взглядом любящей матери. Они все для неё дети, и всех она любит одинаково. — Любыми способами. — Насколько любыми? — тут же заинтересовалась Венера. — Хоть соблазнив Гриндевальда, хоть явившись на ужин с косой наперевес, — опередил Смерть голос, и в следующее мгновение сильные руки приобняли за плечи. Госпоже даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кто стоит рядом. Единственный смертный, поразивший Смерть, единственный и неповторимый любимый человек. Игнотус Певерелл, Хозяин Мира Мёртвых. — Всё, кроме убийства некоторых фигур. Ты поймёшь, каких именно. Лавей растянула губы в довольном оскале, а в глазах полыхнуло пламя предвкушения. — Значит, полный карт-бланш? — Абсолютный, — кивнул Певерелл, пряча ухмылку. — А что со средствами на существование? — Полагаю, дом Лавеев всё ещё на месте, — на этот раз ответила Госпожа. Венера едва не светилась от счастья. Одно дело — забирать Души и провожать их за Грань, а другое — менять историю. Менять историю изнутри. Из Мира Живых. — Год? Хозяева Мира Мёртвых синхронно усмехнулись. — Тысяча девятьсот сорок третий! — хором пропели они. Мир перед глазами Лавей потемнел.***
Когда Лавей открыла глаза, сразу упёрлась взглядом в потрескавшийся потолок с выцветшими узорами растений. Родной дом. Как же давно она здесь не была. Венера моргнула, прогоняя головокружение и цветные пятна. Тело обдало порывом ветра из щелей в полу. В воздухе пахло грозой, плесенью и деревом. Лавей подняла правую руку, задумчиво рассматривая чуть подрагивающие пальцы с перстнем Жнеца на указательном, золотую паутину под тонкой бледной кожей и синие вены на запястьях. Новый порыв ветра заставил поёжиться от холода, и Венера оскалилась в потолок довольной улыбкой. Она жива. У неё есть тело. Она снова материальна. Ох, сколько же всего можно сделать. И, главное, она вновь будет в месте, ставшем ей домом и могилой. Она вновь переступит порог Хогвартса, вновь пройдёт под бесконечными сводами коридоров. Вновь придет на урок. Венера рывком вскочила на ноги и бросилась из холла на второй этаж, минуя скрипучие, дырявые ступеньки и покосившиеся двери. Наверх, в спальню, к зеркалу. Дверь отворилась, скрипнув по полу и окончательно добив верхнюю петлю. Не обращая внимания на пыль, грязь и щепки, Венера бросилась к мутному зеркалу, на ходу очищая его невербальным. Прежде, чем взглянуть в отражение, Венера зажмурилась в настоящем блаженстве. Магия покалывала пальцы, ластилась, как кошка, готовая откликнуться по первому зову. Это ощущение не такое, как за Границей. Там магия, словно воздух — везде и всегда, а здесь — луч солнца после шторма. Венера вдохнула полной грудью и открыла глаза. Из отражения на неё смотрела высокая нагая девушка. Волосы волнами чёрного шёлка спадали на плечи и спину, прикрывая грудь. Венера чуть дрогнувшими ладонями провела по плечам, пропуская сквозь пальцы локоны, огладила талию и мазнула по бёдрам. Всё то же тело, что и при жизни. Разве что глаза теперь намного ярче. Как лучи Авады. А тело более накаченное и без единого шрама. Лавей обернулась к зеркалу спиной и перекинула волосы на одну сторону. Вдоль позвоночника и по лопаткам ползли чёрные мерцающие линии, складывающиеся в схематичный узор крыльев. Венера снова встала лицом к отражению и дёрнула плечами. Тишину старого дома нарушил приглушённый хлопок, и на пол осторожно опустилась пара смоляных перьев. Лавей улыбнулась зеркалу, разглядывая себя, своё материальное тело с крыльями за спиной. Венера взмахнула рукой, и в ладонь тут же легла выгнутая ручка косы, больше напоминающая ветку дерева. По сути, ей она и являлась. Хотя Венера и могла изменить облик, но решила оставить всё как есть. Тёмно-красное дерево с сетью трещин, из которых сочился потусторонний холодный золотой свет и чёрное лезвие. Ещё одно рваное движение, и вот в руке оказалась палочка. Всё такая же кровавая с холодным золотом внутри. Венера ласково провела кончиками пальцев по дереву. Тис, двенадцать дюймов, перо феникса. Ирония. И тис, и феникс означают возрождение. Интересно, вырос ли на её могиле тис?